Раздел 1: Письма, связанные с книгой
А. Синнетта "Оккультный мир"

(1880-1881 гг.)

Письмо № 1[1]

Получено в Симле примерно 18 октября 1880 г.[2]

Достопочтимый брат мой и друг!

Ровно потому, что эксперимент с лондонской газетой[3] наверняка заткнул бы рты скептикам, о нём пока невозможно даже помыслить. Мир — с какой бы стороны Вы на него ни взглянули — пока ещё переживает лишь первый этап не скажу развития, но своего освобождения,[4] а потому пока не готов к подобным экспериментам.

Да, верно, мы действуем, пользуясь естественными, а не "сверхъестественными" средствами и законами. Но так же, как, с одной стороны, сама наука (в своём нынешнем состоянии) едва ли оказалась бы в силах объяснить те "чудеса", что могут быть сотворены во имя её же вящей славы, так, с другой стороны, и невежественные массы углядели бы в нашем феномене одно лишь "чудо", и ничего другого. И всякий свидетель происшедшего неизбежно утратил бы своё прежнее душевное равновесие, а результаты эксперимента оказались бы самыми плачевными. Поверьте, всё было бы именно так — особенно для Вас, автора этой идеи, и для той самоотверженной женщины,[5] которая так неразумно ломится в широко открытую дверь, ведущую к сомнительной славе. А дверь эта, столь дружелюбно распахнутая Вашей собственной рукой, могла бы весьма скоро обернуться настоящей ловушкой — при этом поистине роковой для неё. Но не в этом же состоит Ваша цель, правда?

Одни только безумцы и способны на такое: строить свои рассуждения лишь на основе дня сегодняшнего, намеренно закрывая глаза на день вчерашний — да при этом самими законами природы обречённые ничего не ведать о дне завтрашнем!

У меня и в мыслях не было относить Вас к их числу, а потому я и хочу с Вами объясниться.

Пойди мы навстречу Вашему желанию, Вы представляете себе все реальные последствия этого эксперимента, которые потянулись бы за ним на волне его успеха? Дело в том, что за любым людским новшеством всегда тянется некая тень: она неумолимо наползает на человечество, нависая над ним. Но как же мало людей, способных отчётливо сознавать её приближение и уготовленные ею опасности!

На что же тогда может рассчитывать человек, желающий предложить миру какую-то новую идею? Пусть даже она и не будет отвергнута с порога, но людское невежество всё равно припишет её тем самым тёмным силам, в которые твёрдо верят и перед которыми до сих пор трепещут две трети всего человечества!

Вы говорите, половина жителей Лондона тут же обратится в нашу веру, если только Вам удастся доставить им номер "Пионера" в день его выхода в свет. Однако люди, осмелюсь Вам заметить, если и поверят в реальность случившегося, то за это и прикончат Вас раньше, чем Вы успеете обойти Гайд Парк, а если не поверят, то самое меньшее, что Вам грозит, это гибель репутации и доброго имени — за распространение подобных идей.

Для того чтобы предприятие такого рода, как предлагаете Вы, оказалось по-настоящему успешным, необходимо действовать чрезвычайно расчётливо и с глубоким знанием окружающих Вас людей. Всё целиком упирается в социальное положение и в нравственные качества людей, так как именно это и определяет их отношение к этим глубочайшим и крайне загадочным вопросам, возбуждающим человеческий ум, — к тем божественным способностям, что заложены в человеке, и к тем возможностям, которыми обладает природа. А много ли среди окружающих Вас людей, даже из числа самых близких друзей, найдётся тех, кто проявлял бы к этим сложнейшим вопросам действительно неподдельный интерес? Вы наверняка сможете пересчитать их по пальцам одной руки.

Ваша раса похваляется тем, что в этом столетии сумела наконец выпустить на свободу дух знания, мудрости и свободомыслия — тот самый, что был прежде на долгие века заточён в тесном кувшине догматизма и нетерпимости. А исполненное суеверий невежество и религиозный фанатизм, утверждает она, теперь посажены в бутылку и, запечатанные, подобно древнему злому джинну, Соломонами от науки, ныне покоятся на глубоком морском дне и уже никогда не смогут вырваться наружу, дабы править миром, как в древности: сегодня, одним словом, общественная мысль совершенно свободна и вполне готова воспринять любую получившую подтверждение истину.

Ой ли, так ли всё обстоит на самом деле, мой уважаемый друг? Покоящееся на эксперименте знание отнюдь не возникло в 1662 году, когда Бэкон, Роберт Бойль и епископ Честерский[6] по королевскому указу реорганизовали свою "Незримую коллегию", превратив её в общество по распространению экспериментальной науки. За многие века до того, как в соответствии с "пророческим предначертанием" Королевское общество превратилось в реальность, всегда, во все эпохи находились люди, врождённая тяга которых ко всему сокровенному, страстная любовь к природе и её изучению подвигала их к попыткам проникнуть в её тайны глубже, чем это удавалось остальным их собратьям по человечеству. Roma ante Romulum fuit[7] — это аксиома, которую повторяют нам в ваших английских школах. Абстрактные размышления по поводу самых головоломных вопросов зародились в голове у Архимеда не сами собой и не в виде чего-то, до него ещё никем не осмысленного. Нет, они появились как отражение предыдущих исканий, которые шли в том же направлении и проводились уже давно ушедшими людьми, и от них его отделяло такое же — а то и гораздо большее — время, как и то, что отделяет Вас от великого сиракузца.

Тем "врилем",[8] о котором рассказывается в "Грядущей расе", когда-то умели широко пользоваться ныне вымершие расы. Однако само существование наших предшественников-гигантов ныне подвергается сомнению — хотя в Химавате,[9] прямо на той территории, которая принадлежит вам, у нас есть пещера, заполненная скелетами этих исполинов, — а их гигантские останки при каждой находке объявляются случайной игрой природы. Поэтому и на "врил" или, по-нашему, "акашу"[10] смотрят как на нечто, совершенно невозможное, — как на простую сказку. Как же тогда наука рассчитывает объяснить подобные феномены без глубокого понимания природы акаши, всех её сочетаний и свойств?

Мы ничуть не сомневаемся в открытости ваших учёных новым идеям. Но в самом начале Вы должны представить им факты, затем эти факты должны быть хорошо ими переварены, они должны хорошо вписаться в методы их собственных изысканий, и лишь тогда учёные проявят готовность признать их за подлинные факты.

Да просмотрите хотя бы предисловие к "Микрографии" Р. Гука,[11] и Вы убедитесь в том, что внутренние отношения объектов значили для него гораздо меньше, чем их чисто внешнее воздействие на органы чувств — и замечательные открытия Ньютона встретили в его лице самого непримиримого оппонента. И таких Гуков сегодня видимо-невидимо. Как и этот многоучёный, но при всём при том невежественный человек из прошлого, ваши сегодняшние представители науки не так уж и рвутся предположить, что между разными фактами может существовать определённая связь на физическом уровне, а ведь это могло бы открыть им глаза и на многие оккультные силы природы. Но нет, они скорее вам предложат какую-нибудь удобную "классификацию научных экспериментов", и тогда главнейшим качеством той или иной гипотезы вдруг окажется не истинность, а лишь правдоподобность — как она представляется им самим.

Это что касается науки — в том виде, в каком мы знаем её сегодня. Что же до человеческой природы в целом, то она остаётся ровно такой же, какой была и миллион лет тому назад: предрассудки, замешенные на себялюбии, всеобщее нежелание менять установившийся порядок вещей ради нового образа жизни и мышления (а оккультист должен принимать в расчёт всё это, как и многое другое); гордыня и упорное противление Истине, если только она грозит разрушить привычную для них картину мира — вот отличительные черты вашего века и особенно представителей среднего и низшего классов.

И каковы же в таком случае могли быть результаты наших головокружительных феноменов, если бы, допустим, мы согласились их произвести? Сколь бы успешными они ни оказались, опасность росла бы пропорционально их успеху. Очень скоро нам не осталось бы ничего другого, как продолжать и дальше эти феномены в вечном crescendo[12]  — либо пасть в этой нескончаемой битве с предрассудками и невежеством, будучи сражёнными нашим же собственным оружием. От нас стали бы требовать одного феномена за другим, и нам пришлось бы послушно поставлять их взыскательной публике, но при этом каждый новый феномен должен был бы поражать людей сильнее прежнего.

Вы не устаёте повторять: чтобы люди поверили, надо, чтобы они всё увидели собственными глазами. Да хватит ли целой жизни человеческой, чтобы одолеть скептицизм всего мира? Нет ничего проще, чем довести число поверивших в Симле до сотен или тысяч. Но что Вы прикажете делать с сотнями миллионов тех людей, кто не сподобился стать свидетелем Вашего феномена? Невежественная толпа — не умеющая справиться с незримыми устроителями феноменов — может в один прекрасный день яростно отыграться на их зримых помощниках. Высшие же и просвещённые классы ничему не поверят, как не верили никогда, и просто сотрут Вас в порошок, как делали это и прежде.

Вместе с многими другими Вы вините нас за излишнюю скрытность. Но ведь мы-то знаем кое-что о человеческой природе, и опыт долгих веков — да что там, целых эпох! — не прошёл для нас даром. Для нас не секрет, что наука должна ещё многому научиться и что призрак религиозного догматизма ещё будоражит сердца множества людей во всём мире, а потому предрассудки можно побороть лишь постепенно, продвигаясь шаг за шагом, без всякой гонки. Немало Сократов пострадало во дни седой старины — немало новых мучеников сулит нам туманное будущее. Уже раскрепощённая наука когда-то с презрением отвергла взгляды Коперника, возродившего учения Аристарха Самосского, — который "утверждал, что Земля совершает круговые движения вокруг своего центра", а годы спустя церковь попыталась отправить на костёр Галилея в качестве очередной жертвы во славу Библии. Умнейший математик при дворе короля Эдуарда VI — Роберт Рекорд — был заморен голодом в тюрьме его же собственными коллегами, поднявшими на смех его "За́мок знания" и объявившими его открытия "пустой фантазией". Уильям Гилберт Колчестерский — придворный врач королевы Елизаветы — был отравлен только потому, что он, подлинный зачинатель экспериментальной науки в Англии, имел дерзость выступить с взглядами, предвосхитившими идеи Галилея, а также указать на ошибку Коперника в связи с понятием "третье движение", которое, как твёрдо считалось, было способно объяснить параллелизм вращения земной оси! Неимоверно обширные познания всех Парацельсов, Агрипп и Джонов Ди никогда не принимались с полным доверием. Именно наука своей святотатственной рукой посягнула на великий труд "De Magnete" ("О магните")[13] — "Небесная белая Дева" (акаша) и ряд других. И не кто иной, как знаменитый "канцлер Англии и всей природы" — лорд Бэкон Веруламский, — снискавший себе имя "отца индуктивной философии", позволил себе обозвать таких людей, как вышеперечисленные, "алхимиками философии фантазий".[14]

Но всё это уже глубокая история, подумаете Вы. Да, история, но летопись дней сегодняшних не очень-то существенно отличается от летописей дней вчерашних. Достаточно лишь вспомнить недавние гонения на медиумов в Англии, а также сожжение подозреваемых в ведовстве и ворожбе в Южной Америке, России и на границах Испании, чтобы понять: единственным спасением для подлинных знатоков оккультных наук является как раз скептицизм населения, а шарлатаны и мошенники служат "Адептам" естественным щитом. Безопасность же для людей мы можем обеспечить лишь в том случае, если будем держать в тайне то ужасное оружие, которое иначе будет обращено против них, а оружие это, как Вы уже знаете, оказалось смертельно опасным в руках у злодеев и себялюбцев.

А в заключение хочу напомнить Вам следующее: те феномены, о которых Вы просите, всегда приберегались у нас лишь в виде особой награды тем, кто всю свою жизнь посвятил служению богине Сарасвати[15] — нашей арийской Исиде. Растрать мы их на профанов, что досталось бы тем, кто уже доказал нам свою верность? В мыслях Ваших есть много чрезвычайно разумного, и мы подумаем над этим. Я внимательно выслушал весь разговор, состоявшийся в доме у м-ра Хьюма. С точки зрения экзотерической мудрости, его доводы бесспорны. Но, когда придёт время и ему будет позволено окинуть взором мир эзотерики во всей его полноте, в том числе и его законы, построенные на математически точном расчёте будущего — то есть на неизбежных результатах причин, которые мы склонны с такой лёгкостью создавать, придавая им любые формы, но над следствиями которых мы не имеем никакой власти, и тогда они уже начинают властвовать над нами, — тогда только вы оба поймёте, почему наши действия нередко должны представляться непосвящённым опрометчивыми, а то и просто нелепыми.

На Ваше следующее письмо я смогу дать полный ответ, лишь посоветовавшись с теми из нас, кто обычно имеет дело с европейскими мистиками. Замечу также, что моё нынешнее письмо должно прояснить для Вас многие из тех вопросов, которые Вы задаёте, и в своём последнем письме Вы их сформулировали гораздо яснее; но оно, несомненно, принесёт Вам и разочарование. Что же касается новых, ещё более впечатляющих феноменов, которые Вы потребовали от неё[16] продемонстрировать с нашей помощью, то как человек, хорошо знакомый с военной стратегией, Вы должны теперь довольствоваться следующим соображением: мало проку в том, чтобы мечтать о захвате новых позиций, пока Вы не закрепились в уже отвоёванных и у противника не остаётся никаких сомнений в Вашем праве владеть ими. Другими словами, и Вам, и Вашим друзьям уже было продемонстрировано столько разнообразных феноменов, сколько большинству наших постоянных учеников не доводилось увидеть и за многие годы.

Для начала расскажите людям ту историю с запиской, расскажите о чашке[17] и о тех феноменах, что связаны с папиросной бумагой, и дайте им время всё это как следует переварить. Пусть поломают голову над разгадкой. Объяснить всё это они в любом случае не смогут иначе, как предъявив Вам прямое и вздорное обвинение в обмане, скептики же будут вполне довольствоваться своей нынешней версией о появлении броши, но Вы можете считать, что тем самым уже принесёте пользу делу утверждения истины и восстановления справедливости в отношении женщины, пострадавшей за правое дело.

Тот случай, о котором идёт речь в "Пионере",[18] сам по себе и гроша ломаного не стоит, однако как единичный случай, вырванный из цепочки аналогичных феноменов, он явно может навредить всем вам — и Вам лично как редактору этой газеты, и всем остальным, и простите меня великодушно, если в моих словах Вам послышится нечто вроде совета. Будет одинаково несправедливо и по отношению к Вам, и по отношению к Вашей супруге, если ни её, ни Ваши показания не возымеют никакого действия по той простой причине, что количество свидетелей сочтут недостаточным для того, чтобы вся эта история могла стать достойной общественного внимания. Несколько же происшедших подряд случаев, несомненно, укрепят Вашу позицию как правдивого и вдумчивого свидетеля этих феноменов, и каждый из этих случаев действительно даёт Вам дополнительное право утверждать то, что Вам уже стало известно. Это обстоятельство возлагает на Вас священный долг просвещения широкой публики и подготовки её к тем возможностям, что могут открыться в будущем, — лишь постепенно открывая ей глаза на истину. Нынешняя же благоприятная возможность не должна быть утрачена из-за одной только Вашей неуверенности в том, что Вы обладаете точно таким же правом на суждение, каким обладает и сэр Дональд Стюарт.[19] Показания одного широко известного свидетеля могут перевесить утверждения десяти никому не известных лиц, а если кто и известен в Индии своей честностью, то это — редактор "Пионера".

Не забывайте, во время так называемого Вознесения[20] якобы присутствовала всего-навсего одна весьма истеричная особа,[21] да и с точки зрения повторяемости феномен этот так и не получил своего дальнейшего подтверждения. Но, тем не менее, вот уже в течение почти двух тысяч лет бесчисленные миллиарды людей всю свою веру связывают со свидетельскими показаниями этой единственной женщины — не имея при этом каких-то особых оснований ей доверять.

Дерзайте — и начните работать с тем материалом, которым Вы уже обладаете, и тогда мы первыми поможем Вам новыми сведениями. А до тех пор остаюсь, поверьте мне, Вашим неизменно искренним другом,

Кут Хуми Лал Сингх

следующее: письмо № 2

Письмо № 2[22]

Получено в Симле, 19 октября 1880 г.

Высокочтимый сударь и брат мой!

Едва ли в переписке с Вами нам удастся найти общий язык до тех пор, пока мы не скажем со всей ясностью: у оккультной науки есть свои собственные методы, столь же строгие и непреложные, как и те, которыми пользуется наш антипод — наука физическая. Последняя действует по своим строгим правилам, первая — по своим, а поэтому всякий, кто стремится проникнуть в пределы мира незримого, не вправе давать советы о том, как ему следует продвигаться по этому пути, как не может указывать верный путь собственному проводнику какой-нибудь путешественник, пытающийся проникнуть в мир подземных пещер Лхасы благословенной. Таинства никогда не были и никогда не смогут оказаться в пределах досягаемости для широкой публики — по крайне мере, до того долгожданного дня, когда наша религиозная философия станет наконец достоянием всего человечества. Во все времена лишь ничтожное меньшинство людей владело секретами природы, хотя практические доказательства того, что овладеть ими человеку вполне по силам, наблюдали воочию толпы народу.

Адепт — это редчайшее соцветие опыта, накопленного многочисленными поколениями людей, которые любили задавать вопросы, и стать им может лишь тот, кто будет следовать одному только внутреннему зову своей души без оглядки на то, что по этому поводу говорит рассудительная мирская наука или житейская мудрость.

Вы желаете вступить в сообщение с одним из нас напрямую, минуя мадам Б. или каких-либо других посредников. Насколько я понимаю, мысль Ваша состоит в том, чтобы такое общение происходило в форме либо писем — наподобие этого — либо внятно слышимых слов, с тем чтобы один из нас направлял Вас в деле руководства теософским обществом и главным образом в обучении его членов. Вы стремитесь ко всему этому, и при этом, однако, по Вашим же собственным словам, Вы до сих пор так и не нашли "достаточных оснований" для того, чтобы расстаться хотя бы с собственным "образом жизни" — откровенно несовместимым с подобными способами сообщения. Это едва ли разумно. Тот, кто стремится высоко поднять знамя мистицизма и объявить, что царство его уже близко, должен сам служить примером для других. Он первым должен изменить свой образ жизни и, считая изучение оккультных тайн следующей ступенькой, ведущей вверх по лестнице Знания, должен об этом во всеуслышание объявить, невзирая ни на какое сопротивление со стороны точной науки и общества. "Царство Небесное силою берётся",[23] — утверждают христианские мистики. Однако на успех в достижении этой цели современный мистик может рассчитывать лишь в том случае, если рука его вооружена, а сам он готов либо победить, либо погибнуть.

В своём первом письме я охватил, кажется, большинство вопросов, содержащихся в Вашем втором и даже в третьем письмах. В нём я изложил своё мнение, отметив, что мир в целом пока ещё не созрел для восприятия слишком уж поразительных доказательств существования оккультной силы, а потому нам не остаётся ничего другого, как иметь дело лишь с отдельными индивидами, которые, как и Вы, стремятся проникнуть за завесу материи, в мир первопричин. Иными словами, нам следует рассмотреть лишь кандидатуры м-ра Хьюма и Вашу. Этот джентльмен тоже оказал мне большую честь, обратившись ко мне по имени, задав мне несколько вопросов и указав условия, на которых он хотел бы серьёзно работать для нас. Но поскольку побуждения и устремления ваши носят диаметрально противоположный характер, а следовательно, могут привести к различным результатам, то я должен ответить каждому из вас по отдельности.

Первое и главное соображение, которым мы будем руководствоваться, решая, принять или отклонить Ваши предложения, связано с Вашим внутренним побуждением: чтó именно заставляет Вас искать у нас обучения и в определённом смысле — наставничества? Последнее, как я понимаю, обусловлено у Вас определёнными оговорками, а потому требует отдельного разговора.

Итак, каковы же Ваши побуждения? Я могу попробовать определить их в общих чертах, оставив подробности для дальнейшего обсуждения. Они следующие:

1. Желание получить достоверные и неопровержимые доказательства того, что действительно существуют такие силы природы, о которых науке ничего не известно.

2. Надежда заполучить их однажды в собственное распоряжение — чем раньше, тем лучше, ибо Вы не любите долго ждать — что, в свою очередь, позволит Вам:

(а) доказать их существование избранному кругу западных интеллектуалов;

(б) рассматривать будущую[24] жизнь как объективную реальность, опираясь при этом на твёрдую основу Знания — а не веры; и

(в) наконец-то узнать — и для Вас это, пожалуй, самый главный мотив, при этом самый скрытый и тщательно замаскированный — всю правду о наших ложах и о нас самих; одним словом, получить твёрдые гарантии того, что "Братья" — о которых все так много слышат, но которых так редко видят — это реальные существа, а не плод расстроенного мозга и не галлюцинация.

Таковыми в самом лучшем случае видятся нам Ваши "побуждения", заставившие Вас обратиться ко мне. Отвечу Вам в том же духе, надеясь, что моя искренность не будет неверно истолкована или приписана какому-то недружелюбию по отношению к Вам.

Эти Ваши побуждения — вполне искренние и, с чисто мирской точки зрения, заслуживающие самого серьёзного внимания, — в наших глазах выглядят себялюбием. (Заранее прошу великодушно простить меня за возможную резкость в выражениях, если желание Ваше, как Вы об этом и говорите, состоит действительно в том, чтобы познавать истину и учиться у нас, принадлежащих к совершенно иному миру, отличному от того, в котором вращаетесь Вы).

А себялюбивы они по той причине, что, как Вам должно быть известно, самая главная задача ТО состоит не столько в том, чтобы потакать амбициям отдельных людей, сколько в том, чтобы служить ближним своим: а это слово, "себялюбивый", которое, вероятно, режет Вам слух, несёт у вас один смысл, а у нас совершенно иной, и потому Вы должны воспринимать его исключительно в том смысле, в каком понимаем его мы. Возможно, Вам станет понятнее, если я скажу Вам, что, с нашей точки зрения, самые возвышенные намерения облагодетельствовать человечество немедленно обретают себялюбивый оттенок, как только в голове у такого благодетеля начинает маячить неясное желание извлечь из этого какую-то выгоду для себя или в чём-то поступиться справедливостью, даже если такие желания и не входят в сознательный расчёт у такого человека. А ведь Вы всё ещё не отказались от мысли отмахнуться вообще от идеи всемирного Братства, Вы всё ещё ставите под сомнение его пользу, и советуете перестроить ТО, превратив его в некую школу по изучению оккультизма. Но так, мой уважаемый и досточтимый друг и брат, — дело не пойдёт!

А теперь, покончив с вопросом о "личных побуждениях", давайте-ка порассуждаем о тех "условиях", на которых Вы готовы работать с нами во имя общественного блага. В общих чертах эти условия таковы: во-первых, учреждение, с Вашей любезной помощью, отдельного англо-индийского теософского общества, в руководстве которым ни один из наших нынешних представителей не должен иметь права голоса; и, во-вторых, один из нас должен взять этот новый орган "под своё покровительство", находиться в "прямом и свободном общении с его руководителями" и представить им "прямые доказательства того, что он действительно обладает этим высшим Знанием о силах природы и свойствах человеческой души, которые сняли бы любые сомнения в отношении его права руководить ими". Я привожу здесь Ваши собственные слова во избежание искажений в передаче смысла Вашей позиции.

Итак, с Вашей точки зрения, эти условия должны показаться нам столь резонными, что будут приняты безоговорочно. Действительно, Ваше мнение вполне может разделять и большинство Ваших соотечественников, а то и европейцев вообще. Что, скажете Вы, может быть разумнее такого требования, по которому учитель, жаждущий сеять свои знания, и ученик, просящий его об этом, должны встретиться лицом к лицу и первый должен передать другому экспериментально подтверждённые доказательства правоты его учения? Как человек мирской, живущий в миру и пребывающий с ним в полной гармонии, Вы, несомненно, правы. Но людей, живущих в ином — нашем — мире, неискушённых в Вашем образе мыслей — и которым порой бывает действительно нелегко этот образ мыслей понять и по достоинству оценить — едва ли можно упрекать в том, что они не в силах ответить на Ваши предложения с той сердечностью, каковой, по Вашему мнению, эти предложения заслуживают.

Первое и самое важное возражение вытекает из нашего Устава. Да, у нас есть свои школы и свои учителя, свои неофиты и свои шабероны (наивысшие адепты), и дверь у нас отворяется всякому верному человеку, стучащемуся к нам. И новоприбывшему мы неизменно оказываем самый тёплый приём, — но только вот какое дело: не мы обязаны отправляться к нему, а он сам должен явиться к нам. Более того, мы никогда — кроме случаев крайней важности — не навещаем его и даже не переступаем порога его дома в зримом виде, пока он не достигает такой точки на пути изучения оккультизма, откуда поворот назад уже более невозможен в силу связывающей его с нами нерушимой присяги.

Жаждет ли кто-либо из вас обрести знание и передаваемые с ним благотворные способности так остро, чтобы покинуть свой мир и явиться в наш? Тогда пусть он придёт. Но он не должен будет даже помышлять о возвращении до тех самых пор, пока уста его не скрепит печать наших таинств, которую он не сможет нарушить даже в минуту слабости или по неосторожности. Пусть он в непременно придёт к нам, как ученик к учителю, но без всяких предварительных условий, — или пусть ждёт, как ждут очень многие другие, а пока пусть довольствуется лишь крохами Знания, случайно оброненными для вас на этом пути.

Допустим, что Вы действительно решились прийти к нам, как уже пришла к нам мадам Б. и ещё придёт м-р О. — оба Ваших соотечественника. Допустим, Вы согласились бросить всё ради истины и будете готовы тяжко трудиться годы и годы, взбираясь всё выше по крутой тернистой тропе, и Вас не сломят никакие преграды, Вы не поддадитесь никаким искушениям и будете верно хранить в своём сердце поведанные — в виде испытания — тайны. И вот, отдав делу все свои силы, беззаветно сея все эти годы зёрна истины и направляя образ мыслей и жизни людей по верному руслу — разве после всего сделанного Вами восприняли бы Вы справедливым наше решение предложить мадам Б. и м-ру О., будь они для нас "совершенно чужими людьми", те же самые условия, каких теперь Вы испрашиваете для себя? Из двух этих людей один уже отдал нам три четверти своей жизни, а другой пожертвовал шестью лучшими своими годами, уже достигнув расцвета своих мужских сил, а ведь оба они будут продолжать и дальше так же трудиться до скончания своих дней. Находясь в вечном труде ради заслуженной награды, они никогда не требовали её от нас и никогда разочарованно не роптали. И даже если бы каждый из них сделал гораздо меньше того, что уже сделано ими на деле, то и тогда разве не было бы глубочайшей несправедливостью закрыть глаза, как это нам и предлагается, на всё, ими свершённое, на этом важном участке теософской работы? Неблагодарность не входит в число наших пороков, и, думается нам, Вы вовсе и не предлагаете нам поступить таким образом. . .

Ни один из них ни в малейшей степени не склонен вмешиваться в руководство задуманным Вами англо-индийским филиалом и не намерен диктовать свою волю его сотрудникам. Но это новое общество, если оно вообще будет учреждено, должно будет, имея собственное отличительное наименование, являться, по сути дела, филиалом головного Общества — таким же, как и Британское теософское общество в Лондоне. Оно должно будет вносить свой вклад в его жизнедеятельность и плодотворность, проповедуя его основополагающую идею всемирного братства и осуществляя другую полезную деятельность.

Пусть какие-то из наших феноменов и были, возможно, произведены нескладно, но, по Вашему же собственному признанию, среди них всё-таки есть и вполне безупречные. Как Вы говорите, "бесконтактное производство стуков по столу" и "звон колокольчиков в воздухе" "всегда воспринимались как безусловное подтверждение" и проч. и проч. Из этого Вы заключаете, что количество хороших "демонстрационных феноменов" можно будет легко умножать до бесконечности. Это действительно так — производить их можно будет в любом месте, где постоянно действует наш магнетизм и присутствуют иные необходимые условия и где нам не придётся действовать с помощью или посредством уже порядком ослабшего женского тела, в котором, если так можно выразиться, по большей части бушует неистовый ураган жизненных сил. Но при всём несовершенстве нашей представительницы в зримом мире[25] — а состояние её нередко бывает самым неудовлетворительным и несовершенным — лучше неё у нас пока никого нет, и её феномены вот уже почти полвека удивляют и ставят в тупик лучшие умы нашего времени. Да, мы незнакомы с правилами "журналистской этики" и с критериями, предъявляемыми физической наукой, но зато мы обладаем интуитивным знанием причинно-следственных отношений. Коль скоро Вы ничего не пишете о самих феноменах, которые верно считаете вполне убедительными, то из этого мы вправе заключить, что полученные результаты не оправдывают затрат драгоценной энергии. Ведь в глазах мирской публики вся эта история с "брошью"[26] не стоит и гроша, и время докажет мою правоту. Так что план, который Вы любезно нам предложили, никуда не годится.

И в заключение: мы готовы продолжить нашу переписку, если Вас устраивает всё сказанное выше об изучении оккультизма. Точно такое же тяжкое испытание прошёл и каждый из нас, в какой бы стране он ни жил и к какой бы расе ни принадлежал. Пока же в надежде на лучшее остаюсь, как всегда, искренне Ваш,

Кут Хуми Лал Сингх

следующее: письма № 3 abc  предыдущее письмо № 1

Письмо № 3а[27]

"В ночь с 19 на 20 октября 1880 г. я видел К.Х., который находился в своём астральном теле: я тогда вдруг на минуту проснулся, но тут же вновь погрузился в бессознательное состояние (в своём теле). Однако, сохраняя полное сознание и вне собственного тела, я вдруг оказался в соседней гардеробной, где увидел ещё одного Брата, которого, как я узнал позднее, Олкотт называл "Сераписом" — это "самый молодой из всех коганов".

Связанная с этим видением записка появилась на следующее же утро, а днём 20 октября мы отправились на пикник на Проспект Хилл, где и приключилась эта "история с подушкой".[28]

Добрый "брат" мой!

Всё, что Вы видите в своих снах и видениях,  едва ли может содержать в себе какой-либо "повод для недоверия" — по крайней мере, при правильном их истолковании. . . Надеюсь, я смогу доказать Вам своё присутствие подле Вас прошлой ночью, предъявив Вам некий предмет, который забрал с собой. Супруга Ваша получит его назад на холме. За отсутствием розовой бумаги пишу на скромной белой, но, надеюсь, и она сгодится для того, что́ я хочу Вам этим сказать.

Кут Хуми Лал Сингх

 

Письмо № 3b[29]

Мой "дорогой брат"!

Эта брошь номер два[30] положена в столь необычное место лишь для того, чтобы продемонстрировать Вам, как легко можно произвести самый настоящий феномен, но усомниться в его подлинности — ещё легче. Разбирайтесь теперь с этим, как хотите, — можете даже записать меня в свои сообщники.

Трудность, о которой Вы говорили давеча вечером в связи с нашим обменом письмами, я попробую устранить. Один из наших учеников вскоре должен побывать в Лахоре и в Северо-западной провинции, и Вам будет указан адрес, по которому Вы можете всегда писать, если, разумеется, не предпочтёте переписываться так же — через подушки. Прошу Вас заметить, что эта записка, как указано, отправлена не из какой-нибудь "Ложи", а из долины Кашмира.

Более, чем когда-либо, искренне Ваш

Кут Хуми Лал Синг

 

Письмо № 3c[31]

И ещё пара слов: почему Вы так удручены из-за отсутствия моего прямого ответа на Вашу последнюю записку? Я получил её у себя в комнате уже полминуты спустя после того, как были установлены и заработали на полную мощность все токи, необходимые для осуществления нашего обмена почтой — dak — через подушки. Да и не было никакой нужды в ответе, ведь я уже до этого заверил Вас, что человеку Вашего склада нечего бояться "оказаться в дураках". Но вот об одной услуге я Вас определённо попрошу, ведь Вы теперь должны быть довольны как единственный человек, которому вообще было нами что-то обещано, — попробуйте рассеять иллюзии, царящие в голове у этого влюбчивого майора,[32] и объясните ему, как он безрассуден и несправедлив.

Искренне ваш,

Кут Хуми Лал Сингх

следующее письмо № 143  предыдущее письмо № 2

Письмо № 4[33]

"Получено, по-видимому, 5 ноября {1880 г.}.

Мадам и полковник Олкотт прибыли к нам в Аллахабад 1 декабря 1880 г. Полковник О. отправился в Бенарес 3-го числа, а мадам присоединилась к нему 11-го. Оба вернулись в Аллахабад 20-го и оставались до 28-го.

А.П.С.

Амрита Сарас,[34] 29 окт."

Дорогой брат мой!

Разумеется, я ничуть не возражаю против того стиля, какой Вы любезно избрали, обращаясь ко мне по имени, поскольку, как Вы говорите, это — показатель Вашего глубокого личного ко мне уважения, которого я пока ещё ничем не заслужил. Тягостные мирские условности, царящие вне стен наших уединённых "ашрамов", мало беспокоят нас вообще, и тем более сейчас, когда мы ищем людей, а не церемониймейстеров, беззаветность, а не внешнюю благопристойность. Мертвящий формализм всё больше и больше выступает на первый план, а потому я счастлив неожиданно встретить союзника в таких кругах, где до сих пор мы имели не так-то и много сочувствующих нам людей, а именно: среди высокообразованных классов английского общества.

А на нас надвигается в некотором роде кризис, и его необходимо разрешить. Точнее сказать, мы имеем дело сразу с двумя кризисами: один касается Общества, а другой — Тибета. Могу доверительно сообщить вам о том, что Россия потихоньку стягивает силы для последующего вторжения в нашу страну под предлогом войны с Китаем. Если кто и сможет помешать её успеху, то только мы, так что хотя бы в этом отношении мы сможем заслужить Вашу признательность.

Теперь Вы понимаете, что нас занимают сейчас гораздо более важные вещи, чем вопросы, связанные с мелкими обществами, но в любом случае о Т.О. забывать нельзя. Дело приняло такой оборот, что если его не направить в верное русло, то оно может породить весьма дурные последствия. Вспомните о снежных лавинах в Ваших любимых Альпах, о которых Вы так часто думаете: в самом начале их масса очень мала, а скорость невелика. Сравнение это может показаться Вам слишком банальным, но лучшего примера я найти не могу при виде того, как сейчас идёт медленное накопление вполне пустячных событий, которые, нарастая, начнут уже серьёзно угрожать судьбе Теос. Общества. Эта мысль с неожиданной силой пришла мне в голову буквально на днях, когда я спускался по склонам Куньлуня — Вы называете его Каракорумом — и наблюдал сход лавины. Перед тем я лично побывал у нашего Владыки с важным предложением от м-ра Хьюма, и всё это случилось, когда я уже пересёк перевал и направлялся домой в сторону Ладакха.

Трудно сказать, какие мысли могли бы прийти мне в голову вслед за тем, но не успел я погрузиться в эту величественную тишину, какая обычно наступает после таких катаклизмов, пытаясь яснее оценить сложившееся положение и настроения "мистиков" в Симле, как был тут же возвращён в суровую действительность. Знакомый голос, столь же пронзительный, как и тот, каким, по преданиям, обладал павлин Сарасвати (и, если верить легендам, даже прогнал перепуганного царя нагов[35]), прорвался сквозь токи: "Олкотт в очередной раз пробудил самого дьявола!. . . Англичане сходят с ума!. . . Кутхуми, скорее, на помощь!"[36] В своём волнении она совсем позабыла, что кричит по-английски. Должен сказать, что телеграммы от "Старушки" бьют не слабее камней, выпущенных из доброй катапульты!

Ну как мог я не прийти к ней на помощь? Спорить через пространство с человеком, находящимся в безысходном отчаянии и в состоянии душевного смятения, было совершенно бесполезно. А потому я и решил нарушить своё многолетнее уединение и провести какое-то время с нею, успокоив её, как умел. Но друг наш не из тех людей, что способны разумно принять философское смирение Марка Аврелия. Нет, парками[37] не предвещено было нам услышать от неё такие слова: "Творя добро, слыть дурным — царственно"[38]. . .

Я прибыл сюда всего лишь на пару дней, но уже чувствую, что неспособен более выносить этот удушающий магнетизм, что исходит от моих же родных соотечественников. Я успел уже вдоволь наглядеться на наших гордых стариков-сикхов, что, шатаясь из стороны в сторону, расхаживают в пьяном виде по мраморным полам своего же священного храма. Успел я наслушаться и речей одного англоязычного вакиля,[39] в которых он чернил йога-видью[40] и теософию, понося их как ложь и обман. Английская наука, заявлял он, освободила людей от этих "позорных предрассудков", и было бы оскорбительно для Индии утверждать, будто грязные йоги и саньясины обладают каким-либо знанием о тайнах природы, да и ни один живой человек ни сейчас, ни в прошлом не мог производить никаких феноменов! Нет, завтра же я поворачиваю обратно.

Весьма вероятно, что письмо это дойдёт до Вас на несколько дней позже, чем должно, по причинам, которые едва ли представляют для Вас интерес, а потому все эти подробности я здесь опущу. Между тем, я отправил Вам телеграмму с выражением своей признательности за то, что Вы любезно согласились с моими пожеланиями в вопросах, о которых шла речь в Вашем письме от 24 числа этого месяца. Я с удовольствием отмечаю, что Вы всё-таки не преминули выставить меня мирской публике в качестве возможного Вашего "сообщника". Значит, теперь, как я понимаю, наше число возросло до десяти?[41] Но должен сказать, что Вы выполнили своё обещание честно и хорошо. Письмо Ваше, полученное в Амритсаре в два часа пополудни 27 числа этого месяца,[42] уже пять минут спустя было у меня в руках — я в тот момент находился милях в тридцати за Равалпинди. Кроме того, в тот же день в 4 часа пополудни я из Джелама отправил Вам телеграфом подтверждение в получении письма. А это означает, как видите, что наши средства ускоренной доставки и быстрого сообщения — это вещь, с которой всё-таки придётся считаться западному миру, а также ариям, англоязычным индийцам и даже скептикам-вакилям.

От своего союзника я не мог бы требовать более рассудительного склада ума, чем тот, который Вы начинаете приобретать. Брат мой, Вы уже в заметной степени изменили своё отношение к нам, так что же может помешать нам в один прекрасный день достичь и самого полного взаимопонимания?

Предложение м-ра Хьюма было рассмотрено со всем должным вниманием. Он, несомненно, известит Вас о результатах, которые я изложил в своём письме ему. Другой вопрос, захочет ли он так же беспристрастно, как и Вы, испытать на прочность наши "методы работы". Наш Владыка, Маха, разрешил мне продолжить переписку с каждым из вас и даже — в случае образования англо-индийского филиала — вступить однажды в личный контакт с этим филиалом. Теперь всё целиком зависит от Вас. Большего я сообщить Вам не могу. Вы совершенно правы, полагая, что положение наших друзей[43] в англо-индийском мире ощутимо упрочилось в результате их посещения Симлы. Верно также и то, что этим мы обязаны главным образом именно Вам, хотя Вы скромно об этом умалчиваете. Но даже если забыть неприятные инциденты, связанные с бомбейскими публикациями, всё равно сегодня не может идти и речи о чём-то большем, чем лишь о благожелательном нейтралитете со стороны вашего народа по отношению к нашему. Того, что могло бы связать друг с другом цивилизации, представленные этими народами, настолько мало, что о подлинном сообщении между ними говорить практически не приходится. Их и сегодня ничто не связывало бы между собой, если бы не те несколько — с Вашего позволения — чудаков, которые, подобно Вам, лелеют в душе мечты более светлые и более смелые, чем все остальные, и, пробуждая в людях мысль, они своей восхитительной дерзостью сближают обе эти цивилизации.

А не приходило ли Вам в голову, что обе бомбейские публикации, даже не будучи инспирированы специально, вполне могли быть умышленно допущены теми, кто был в состоянии им помешать, но им и понадобился весь этот ажиотаж, дабы одним махом убить сразу двух зайцев: отвлечь внимание от этого громкого случая с брошью, и, вероятно, испытать на прочность Ваш личный интерес к оккультизму и теософии? Я не говорю, что всё было именно так, я лишь спрашиваю, не приходила ли Вам в голову сама вероятность такого варианта событий? Я уже распорядился сообщить Вам о том, что, будь указанные в похищенном письме подробности к тому времени уже опубликованы в "Пионере" — где им было бы самое место и где ими воспользовались бы с гораздо большей пользой, — то тогда не стоило бы даже и времени тратить на похищение этого документа для "Таймс оф Индия", а стало быть, ничьи имена тогда не всплыли бы и в печати.

Несомненно, полковник Олкотт "живёт не в такт с настроениями англичан" обоих классов, и, тем не менее, с нами он живёт в такт более, чем с любым из этих классов. Ему мы можем доверять при любых обстоятельствах, и своей клятве верности нам он не изменит ни в дни радости, ни в дни испытаний. Дорогой брат мой, во мне сейчас говорит голос само́й беспристрастной справедливости. В ком ещё мы найдём столько же беззаветной преданности? Это человек, который повинуется нам без тени сомнения. От избытка рвения он может наделать бесчисленное множество ошибок, но он всегда готов исправить свой промах даже ценой полнейшего самоуничижения. Жизненные удобства да и сама жизнь для него — это всё то, чем можно легко пожертвовать в случае необходимости. Он готов питаться всем чем угодно, а то и обходиться без пищи вообще. Он может спать на любой постели и трудиться в любом месте, может подружиться с любым изгоем и претерпевать любые лишения ради общего дела. . ..

Я согласен, что связь его с англо-индийским филиалом пошла бы во "вред" — а потому он будет иметь к нему отношение не больше, чем к Британскому (лондонскому филиалу). Связь его станет чисто номинальной, и закрепить это Вы сможете, расписав свой Устав более подробно, чем это сделано у них. Кроме того, Вы можете установить в своей организации такую систему самостоятельного управления, которая требовала бы особого вмешательства со стороны лишь в редчайших случаях, а то и не требовала бы его вообще. Но создавать самостоятельный англо-индийский филиал, ставя перед ним полностью или частично точно такие же задачи, какие стоят и перед головным Обществом, с таким же точно руководством за кулисами означало бы не только нанести смертельный удар по Теософскому обществу, но и взвалить на нас двойной груз труда и забот без малейшей надежды на то, что они окупятся каким-либо преимуществом, которого никто из нас не видит.

Головное общество никогда, ни в малейшей степени, не вмешивалось в деятельность ни Британского Т.О., ни какого-либо другого филиала, будь он религиозной или философской направленности. После образования или принятия мер к образованию любого нового отделения головное общество обычно утверждает его (сегодня оно вправе делать это лишь с нашего одобрения и за нашей подписью), а затем, как сказали бы Вы, удаляется за кулисы. Вся дальнейшая его связь с подведомственным отделением сводится лишь к получению ежеквартальных отчётов о проделанной работе и списков новых членов, а также к утверждению решений об исключении из общества — и то только в особых случаях, когда требуется его вмешательство в качестве арбитра ввиду наличия у учредителей прямой связи с нами и т.д. и т.д. Во всех других случаях оно не встревает в их дела, пока его особо не попросят выступить в качестве своего рода третейского судьи. А поскольку последнее зависит от вас, то что может помешать вашему обществу действовать, по существу, самостоятельно? Мы проявляем к вам гораздо больше великодушия, чем вы, британцы, к нам. Мы не только не будем настаивать, но даже предлагать вам не станем утвердить в вашем Обществе индуса в качестве "представителя", следящего за соблюдением интересов Головного верховного органа, коль уж мы предоставим вам независимость и будем безоговорочно доверять вашей лояльности и вашему честному слову.

Если уже сейчас Вам так претит идея чисто номинального исполнительного руководства, которое осуществлялось бы полковником Олкоттом — американцем и представителем вашей же расы, — то, конечно же, Вас возмутило бы предложение работать под началом у индийца, привычки и методы работы которого свойственны его собственному народу, но к расе которого, при всей Вашей врождённой благожелательности, Вы ещё не научились относиться с должной терпимостью, не говоря уже о любви или уважении. А потому хорошенько подумайте, прежде чем просить нас о наставничестве.

Наши самые лучшие, самые многоучёные и высокие Адепты принадлежат к расам "замарашек-тибетцев" и пенджабских Сингхов[44] — а, как вы знаете, лев при всей его силе и смелости известен, прежде всего, как животное чрезвычайно грязное и неприятное. Уверены ли Вы в том, что Ваши добрые соотечественники простят нашим индийцам недостаток манер охотнее, чем то же самое они простили бы своим сродственникам по расе, американцам? Если мои наблюдения верны, то должен сказать Вам, что я в этом весьма сомневаюсь. Национальные предрассудки склонны сильно затуманивать взор. Вот Вы говорите: "как рады были бы мы, если бы им (этим предполагаемым наставником) стали именно Вы", подразумевая под этим Вашего недостойного корреспондента. А Вы уверены, любезный брат мой, в том, что это приятное впечатление, которое могло сложиться у Вас, благодаря нашей переписке, не рассеется в ту же минуту, как только Вы увидите меня? И разве выпадал кому-нибудь из наших священнейших шаберонов счастливый случай получить хоть какое-то университетское образование или получить хотя бы слабое представление о манерах европейцев, как это выпало на мою долю?

Вот Вам лишь один пример: я пожелал, чтобы из двух-трёх ариев-пенджабцев, изучавших йога-видью и представлявших собою прирождённых мистиков, мадам Б. выбрала кого-то одного — такого, которого я мог бы, не слишком раскрываясь перед ним, назначить посредником между Вами и мною. Я хотел направить его к Вам с рекомендательным письмом, чтобы он рассказал Вам про йогу и про её практические последствия. И вот этот самый юноша — чистый, как сама чистота, — полный устремлений и помыслов самого духовного и возвышенного толка, способный одним только усилием воли проникать в области лишённых формы миров, — этот человек не удостоился даже приглашения войти. . . в гостиную. Объяснив ему, что он принесёт своей родине величайшее благо, если поможет Вам организовать отделение школы английских мистиков и предъявит им практические доказательства тех чудесных плодов, какие может принести изучение йоги, мадам Б. в осторожных и чрезвычайно деликатных выражениях попросила его сменить одежду и тюрбан прежде, чем он отправится в Аллахабад, — якобы из-за того, что они были чрезвычайно грязными и неопрятными, хотя прямо об этом она ему ничего не сказала. "Вы скажете мистеру Синнетту," — сообщила ему она, — "что принесли ему письмо от нашего Брата К., с которым он находится в переписке. Но если он начнёт расспрашивать вас о нём самом или о других Братьях, скажите ему просто и правдиво, что вам не позволено говорить на эту тему ничего лишнего. Расскажите ему про йогу и покажите, каких способностей вы достигли".

И этот молодой человек, согласившись было в самом начале выполнить указанное поручение, впоследствии написал любопытное письмо следующего содержания:

"Мадам," — писал он, — "Вы, человек, исповедующий наивысшие принципы морали, честности и т.д., хотели, чтобы я оказался в роли самозванца. Вы просите меня сменить одежду, что с моей стороны было бы равносильно попытке выдать себя за кого-то другого и ввести в заблуждение того джентльмена, к которому направляете меня. А вдруг он спросит меня, не знаком ли я лично с Кут Хуми? Должен ли я буду промолчать в ответ и дать ему основания думать, будто действительно с ним знаком? Но это будет лишь не высказанная вслух ложь, и, повинный в ней, я буду отброшен вновь в этот ужасающий круговорот перерождений".[45]

Вот Вам иллюстрация того, с какими трудностями нам приходится сталкиваться в своём труде. Мы не в силах направить к Вам неофита — это станет возможным лишь после того, как Вы принесёте нам присягу, а потому мы покамест можем либо хранить полное молчание, либо направлять к Вам лишь таких людей, которые способны тут же шокировать Вас, а то и внушить чувство отвращения! Письмо я должен был ему вручить собственноручно, а от него требовалось лишь дать обещание помалкивать о вещах, совершенно ему не известных и о которых он мог бы Вам дать лишь превратное представление. Кроме того, он обещал привести в порядок свой внешний вид. Снова всё те же предрассудки и та же мёртвая буква условностей. А ведь, как пишет Мишле, христианские святые предпочитали вообще не мыться более тысячи лет подряд. Можете представить себе, как долго ещё наших святых будет приводить в ужас одно лишь предложение сменить одежду, ибо в этом случае их смогут принять за мармаликов и неофитов соперничающих сект, представители которой одеваются почище!

Но они, эти наши трудности, не должны помешать Вам приступить к Вашей работе. Коль скоро полковник О. и мадам Б., судя по всему, готовы взять на себя личную ответственность и за Вас, и за м-ра Хьюма в том случае, если и Вы сами готовы поручиться за надёжность любого человека, которого, со своей стороны, изберёте руководителем А.-И.Т.О.,[46] то мы согласны на начало эксперимента. Теперь очередь за вами, и никому не будет позволено вмешиваться в ваши дела, за исключением меня как представителя наших владык, если уж вы удостаиваете меня этой чести, предпочтя всем остальным.

Но прежде чем браться за постройку дома, необходимо нарисовать его план. Может быть, Вы составите короткую пояснительную записку о своём уставе и принципах деятельности этого А.-И. общества, как они видятся Вам, и представите её нам на рассмотрение? И если у наших владык не будет возражений — а они уж точно не принадлежат к числу тех, кто захотел бы чинить препоны всемирному движению вперёд или как-то сдерживать его ход в направлении к высокой цели, — то Вы тут же получите разрешение. Но вначале они должны увидеть этот план, а я должен попросить Вас помнить о том, что это новое общество не должно отрываться от Головного общества, хотя вы и вправе вести все свои дела совершенно по-своему, не опасаясь ни малейшего вмешательства со стороны председателя Головного общества, пока вы не нарушаете общего Устава. И здесь я отсылаю вас к пункту 9 Устава. Таково первое практическое соображение, исходящее от того "пещерного жителя", что обитает по обе стороны Гималайского хребта и которого вы почтили своим доверием.

А теперь несколько слов о Вас лично. У меня и в мыслях нет вгонять Вас, столь позитивно настроенного человека, в уныние, создавая непреодолимые преграды на Вашем пути. Мы никогда не сетуем по поводу того, чего избежать всё равно невозможно, а пытаемся даже наихудшее обратить в свою пользу. И, хотя мы никого не подталкиваем, не втягиваем в изучение таинственной области оккультных сил природы против его собственного желания — хотя неукоснительно при этом предпочитаем выражать своё мнение свободно и бесстрашно, — мы в той же мере всегда готовы явиться на помощь тем, кто приходит к нам, даже. . . агностикам, которые занимают позицию отрицания, утверждая, что, дескать, "их интересуют одни только феномены, а во всё остальное они просто отказываются верить".

Это правда, что женатый человек не может быть Адептом, но даже и не стремясь стать "раджа-йогом", он всё равно может обрести некоторые способности и принести столько же, а то и больше, пользы человечеству, оставаясь в пределах именно этого привычного ему мира. А поэтому мы хотели бы попросить Вас как можно скорее переменить свой устоявшийся уклад жизни уже сейчас, хотя в полной мере Вы пока ещё не осознаёте необходимости и преимуществ этой перемены. Вы — человек, вполне способный самостоятельно направлять себя по верному пути, и мы безбоязненно можем предоставить Вас самому себе. Ваша решимость многого стоит, а всё остальное довершит время. Не существует какого-то единого пути к обретению оккультных знаний, таких путей гораздо больше. "Множеству крупинок фимиама суждено сгореть на одном и том же алтаре: одна упадёт в огонь раньше, другая позже — для времени эта разница ничтожна" — так сказал один великий человек, когда получил отказ в допуске к таинствам и в высшем посвящении в них.

Мы слышим нотку разочарования в Вашем вопросе о том, повторится ли ещё раз то видение, которое Вы наблюдали ночью накануне пикника. Если бы, думается мне, такие видения случались в Вашей жизни каждую ночь, то очень скоро они вообще упали бы у Вас в "цене". Однако существует и более веская причина, по которой Вам не грозит такое пресыщение, — она связана с разумным расходованием наших сил. Каждый раз, когда мне или кому-нибудь из нас будет возможно связываться с Вами — в снах ли, во впечатлениях в бодрствующем состоянии, в письмах (как с помощью подушек, так и без оных) или в виде личных посещений Вас в астральной форме, — мы будем продолжать это делать. Но не забывайте о том, что Симла расположена на семь тысяч футов выше Аллахабада, и трудности, которые нам приходится преодолевать в последнем, огромны. Я бы не хотел вселять в Вас излишних надежд, поскольку, как и Вы, я терпеть не могу давать обещаний, которых по разным причинам не смогу сдержать.

Выражение "Всемирное Братство" — отнюдь не пустая фраза. Мы несём громадную ответственность перед человечеством в целом, что я и пытаюсь объяснить в своём письме м-ру Хьюму, и Вам неплохо было бы попросить это письмо у него. Это — единственная верная опора для утверждения морали в мировом масштабе. И даже если всё это окажется несбыточной мечтой, то, по крайней мере, пусть у человечества будет эта благородная мечта — она и составляет главное устремление каждого подлинного Адепта.

Искренне Ваш,

Кут Хуми Лал Сингх

следующее: первое письмо К.Х. к А.О. Хьюму           предыдущее письмо № 143

Письмо № 5[47]

Любезный друг мой!

Получил Ваше письмо от 19 ноября, для чего я извлёк его из конверта, когда оно находилось ещё в Мератхе, нашим особым способом, осмосом, а также Ваше письмо к "Старушке" из полупустого конверта заказной почты — всё, что Вы благополучно отправили в Канпур,[48] и тем самым навлёк на себя поток гневных слов с её стороны. . . Но для роли астрального почтальона она пока ещё слишком слаба. Я с сожалением замечаю, что она ещё раз допустила неточность и ввела Вас в заблуждение — правда, в основном по моей вине, ибо я частенько забываю лишний раз подкрепить её силы, незримо коснувшись рукой бедной её больной головушки, особенно теперь, когда она забывает и путает вещи более обычного. Я просил её передать Вам не то, чтобы Вы "отказались от мысли создания А.И. Отделения, так как из этого ничего не выйдет", а чтобы Вы "отказались от мысли создания А.И. Отделения совместно с м-ром Хьюмом, так как из этого ничего не выйдет". Я пришлю Вам его ответ на моё письмо и моё завершающее послание к нему, и тогда судите сами. По прочтении последнего я прошу Вас запечатать его и отправить ему, просто сообщив, что делаете это от моего имени. Если он сам не спросит, то не говорите ему, что знакомы с его письмом. Вероятно, он считает, что может гордиться им, хотя, по сути дела, гордиться там нечем.

Мой дорогой, мой добрый друг, Вы не должны обижаться на высказанные в этом письме мои слова об англичанах в целом. Но они и в самом деле чопорны. И по отношению к нам в особенности, так что мы даже считаем это их национальной чертой. И Вы не должны путать свои собственные взгляды — особенно те, которых придерживаетесь теперь, — со взглядами Ваших соотечественников в целом. Мало кто (за исключением, разумеется, Вас, человека, в котором высота устремлений берёт верх над любыми другими соображениями) согласился бы видеть в роли своего наставника или руководителя какого-нибудь "черномазого", да и вряд ли какая-нибудь современная Дездемона сегодня выбрала бы себе в супруги индийца-Отелло. Расовые предрассудки остро дают о себе знать, и даже в свободной Англии на нас смотрят как на "низшую расу". Та же нотка сквозит и в Вашем собственном замечании, когда Вы говорите о "человеке из народа, не обученном тонким манерам" и "иностранце, но при этом джентльмене" как о человеке, с кем Вы предпочли бы иметь дело. Ни одному индусу ни за что не простили бы это отсутствие "тонких манер", будь он хоть двадцать раз высоким "Адептом". Та же самая черта ярко проступает и в критических словах виконта Эмберли[49] о "неотёсаном Иисусе". Перестрой Вы только свою фразу и скажи: "иностранце, но не джентльмене" (по английским представлениям), и Вы уже едва ли смогли бы добавить, как прежде, что его можно считать вполне подходящим для Вас человеком. А поэтому я и повторяю: большинство наших англо-индийцев, — у которых слова "индус" или "азиат", как правило, связываются с сомнительным, но укоренившимся представлением как о человеке, который пользуется собственными пальцами вместо батистового носового платка и бежит от мыла, как от чумы, — предпочтёт, бесспорно, американца какому-нибудь "замухрышке-тибетцу".

Но не пугайтесь, на мой счёт Вы можете быть совершенно спокойны. Когда я захочу предстать — хоть в астральной форме, хоть в физической — перед взором моего друга А.П. Синнетта, я не забуду раскошелиться на отрез тончайшего китайского шёлка, который буду держать в кармане своей чоги, и не премину насытить воздух ароматом сандалового дерева и кашмирских роз. Это самое меньшее, что я в силах сделать в оправдание своих соотечественников.

Но, как Вы видите, я — всего лишь раб своих хозяев, и, если мне и разрешено не отказывать себе в удовольствии питать к Вам самые дружеские чувства и общаться лично с Вами, то мне могут не позволить сделать то же самое в отношении других. Да, откровенно говоря, я знаю и наперёд, что мне этого не позволят, и злосчастное письмо м-ра Хьюма во многом тому виной. В нашем братстве существует отдельная группа или секция, которая внимательно следит за всеми единичными и чрезвычайно редкими случаями приёма представителей иной расы и крови, и за всё это столетие она позволила перешагнуть наш порог только капитану Ремингтону и ещё двум англичанам.[50] И "Братья" эти обычно не пользуются цветочными эссенциями.

Так значит, наш феномен от 27-го числа не произвёл должного впечатления? Ну, разумеется, разумеется. А Вы попытались, как обещали, заполучить в свои руки рукописный оригинал телеграммы, отправленной из Джелама?[51] Ну хорошо, допустим, миссис Б.,[52] наш внутренне опустошённый, но внешне пышущий энергией друг, была действительно моим multum in parvo,[53] писала за меня и действительно сфабриковала все мои послания, хотя для этого она должна была бы обладать даром вездесущности и за две минуты должна была перелететь из Амритсара в Джелам — то есть на расстояние более 200 миль — но даже и в этом случае, как, находясь уже там, в Джеламе, она могла бы успеть написать за меня телеграмму моим собственным почерком всего через два часа после того, как сама же получила письмо от Вас, находясь ещё в Амритсаре? Вот почему я и не возражал, когда Вы сказали, что хотите направить запрос на получение рукописного текста той телеграммы, ведь, получи только Вы его в своё распоряжение, как все "злопыхатели" остались бы просто ни с чем, и никакая логика скептика-Хьюма здесь не пошла бы им в помощь.

Вам, естественно, представляется, будто на это "сообщение о событиях с необозначенными участниками" — а сегодня отклик на него докатился уже и до Англии — публика набросилась бы с ещё большим жаром, чем даже "Таймс оф Индия", будь только огласке преданы ещё и конкретные имена. Уверяю Вас ещё раз, это не так. Если бы, опередив всех, Вы напечатали сообщение о том феномене [в своей газете], то "Таймс оф Индия" никогда не опубликовала бы "Один день с мадам Б.", поскольку в этом случае Олкотт вообще не произвёл бы на свет этот блестящий образчик американской "погони за сенсациями". В этом просто не было бы никакого raison d'être.[54] Сгорая от желания набрать для своего Общества как можно больше подтверждений наличия оккультных способностей у 1-й Секции, как он её называет, и видя, что Вы молчите, наш доблестный полковник почувствовал такой зуд в руках, что решил вынести всё это на свет божий, но. . . вместо этого вверг всё во тьму и оцепенение!. . . Как поётся в одной французской песенке: "Et voici pourquoi nous n'irons plus au bois".[55]

А, так Вы написали "не в лад"?[56] Ну-ну, я, по-видимому, должен попросить Вас купить мне пару очков в Лондоне. А впрочем, "не в такт" или "не в лад" — какая, в сущности, разница? Вам непременно нужно перенять у меня старомодную привычку ставить чёрточку над буквой "т". Эти чёрточки бывают очень полезны, даже когда они "и не в лад, и не в такт" с правилами современной каллиграфии. А кроме того, Вы не должны забывать, что эти мои письма не пишутся от руки, а производится их оттиск, то есть они осаждаются, и при этом все ошибки исправляются.

Давайте не будем пока говорить о том, настолько ли уж резко в своих целях и задачах Вы отличаетесь от м-ра Хьюма, но если бы, движимый "более чистым, более глубоким человеколюбием", он взялся за претворение этих целей в жизнь, то его методы работы привели бы его не дальше, чем к чисто теоретическим изысканиям в этой области. Нет больше никакого смысла пытаться изображать его в ином свете. Его письмо, с которым Вы вскоре познакомитесь, — это, как я и сказал ему, "памятник гордыне и бессознательному себялюбию". Его не обвинишь в мелком тщеславии, он — человек для этого слишком рассудительный и стоит гораздо выше этого. Но гордыня в нём бушует такая же, как и в мифическом Люцифере, и, можете поверить мне на слово, — а моё знакомство с человеческой натурой, надеюсь, чего-нибудь да стоит — таков и есть Хьюм на самом деле — au naturel.[57] И это не поспешный вывод, сделанный на основе моих личных ощущений, а вердикт, вынесенный величайшим из наших ныне живущих Адептов, — Шабероном Тан-Ла. Какого бы вопроса он ни касался, у него всегда один и тот же подход: упорная решимость либо всё подогнать под собственный уже готовый вывод, либо. . . отмахнуться от доводов, утопив их в потоке иронии и злобной критики. М-р Хьюм — чрезвычайно способный человек, и при этом он — Хьюм до мозга костей. Человек с таким складом ума, как Вы понимаете, не настолько интересен для любого из нас, чтобы мы захотели прийти на помощь к нему.

Нет-нет, не подумайте, что я склонен сейчас или смогу когда-либо в будущем "презирать" чьи-либо "взгляды", как бы они ни противоречили моим собственным принципам, в том случае, когда они выражаются так же честно и открыто, как Ваши. Вполне вероятно, и даже несомненно, что Вами движет скорее желание удовлетворить своё "я", чем просто человеколюбие в самом широком его понимании. Тем не менее, поскольку Вы признаётесь в этом безо всяких экивоков на филантропию, то и я говорю Вам откровенно: у Вас гораздо больше, чем у м-ра Хьюма, шансов на то, чтобы неплохо разобраться в оккультизме. Я лично готов сделать для Вас всё, что смогу, при сложившихся обстоятельствах и в тех пределах, какие оставляют мне самые последние указы [наших владык]. Я не буду заставлять Вас отказываться ни от одной из Ваших привычек — этого требовать от Вас всё равно было бы и бесполезно, и жестоко до тех пор, пока в Вас не проявятся вне всякого сомнения необходимые зёрна.

Но я говорю Вам — дерзайте! Не падайте духом! Привлеките к себе несколько решительно настроенных мужчин и женщин и поэкспериментируйте в области месмеризма и обычных — так называемых "духовных" — феноменов. Если Вы будете действовать строго по предписанным методам, то в конечном счёте обязательно добьётесь результатов. Я же, со своей стороны, буду делать всё от себя зависящее — и тогда кто знает, чем всё может закончиться? Сильная воля способна творить, а чувство приязни покорять даже тех Адептов, кому законы возбраняют общение с непосвящёнными. Если пожелаете, я могу выслать Вам один очерк, в котором доказывается, что именно в Европе больше, чем где-либо ещё, для достижения успехов в оккультных науках необходимо укоренение идеи Всемирного Братства — то есть объединение "сродственных" по своему сильному магнетизму, но в остальном непохожих друг на друга сил и противоположностей, сплотившихся вокруг общей главенствующей идеи. Чего нельзя сделать в одиночку, можно добиться общими усилиями.

Конечно, в том случае, если вы учредите своё отделение, вам придётся смириться с тем, что руководство Головным обществом будет возложено на Олкотта, и именно ему предстоит номинально руководить всеми действующими отделениями. Но вашим "руководителем" он будет ничуть не больше, чем он является сегодня руководителем Британского теософского общества, у которого есть свой собственный председатель, собственный устав и регламент. Он выдаст вам разрешение, и на этом его роль закончится. В некоторых случаях ему придётся подписать пару бумаг и четыре раза в год те отчёты, которые будет ему отправлять ваш секретарь, но при этом он не будет иметь права вмешиваться ни в ваши административные вопросы, ни в формы вашей деятельности, если те не будут входить в противоречие с общим уставом, да он, собственно говоря, и не имеет ни способностей, ни желания быть вашим руководителем. Ну и, разумеется, у вас (то есть у Общества в целом), помимо самостоятельно выбранного собственного председателя, будет и "квалифицированный преподаватель оккультизма" — он-то и будет вас обучать.

Но, добрые друзья мои, оставьте всякую мысль о том, что этот "преподаватель" сможет представать перед вами в собственном [физическом] теле и обучать вас на протяжении ближайших нескольких лет. Я могу прийти лишь к Вам лично — если только Вы не прогоните меня прочь, по примеру м-ра Хьюма — но не смогу прийти ко всем. Вы сможете и дальше получать феномены и доказательства, но даже если вы будете по-прежнему ошибочно приписывать их действиям "духов", то указать вам на ошибку мы сможем лишь с помощью философских разъяснений и доводов логики — посещать же ваши заседания не будет позволено ни одному Адепту.

Разумеется, вы должны написать свою книгу.[58] Я не вижу ни одной причины, по которой она не могла бы принести пользу. Непременно напишите её, а я помогу Вам в этом всем, чем смогу. Вам следует, не откладывая, завязать переписку с лордом Линдсеем — предлогом для этого могут послужить феномены в Симле и наша с Вами переписка. Его необыкновенно интересуют любые эксперименты подобного рода, а поскольку он ещё и теософ и входит в состав Генерального совета, то он наверняка положительно ответит на Ваше предложение. Исходите из того, что Вы являетесь членом Т.О., что Вы — широко известный редактор газеты "Пионер" и что, зная, как глубоко его интересуют "духовные" феномены, Вы можете познакомить его с некоторыми из самых примечательных событий, происшедших в Симле, и при этом можете ему дополнительно сообщить и некоторые подробности, до сих пор не освещённые в прессе. При правильных действиях самые толковые из числа британских спиритуалистов вполне могут быть обращены в теософов. Правда, ни д-р Уайлд, ни м-р Мэсси, судя по всему, не обладают необходимыми для этого возможностями. А положение дел у теософов как на родине, так и в Индии я рекомендую Вам обсуждать лично с лордом Линдсеем. Пожалуй, Вы оба вполне могли бы сработаться: и поможет в этом как раз та переписка, о которой я говорю.

Даже если мадам Б. и "побудить" к тому, чтобы дать А.-И. Обществу пару "практических уроков", боюсь, она слишком долго находилась вне святилища и теперь вряд ли окажется Вам полезной в деле практического обучения. Тем не менее, я посмотрю, что можно будет сделать в этом направлении, хотя не всё здесь зависит только от меня. Но боюсь, что для восстановления сил ей, к сожалению, может потребоваться villagiatura[59] в течение нескольких месяцев на горных ледниках и присутствие её прежнего Учителя — и лишь только после этого ей можно будет доверить столь сложную задачу. Постарайтесь быть с нею как можно более обходительным, если она решит остановиться у Вас на обратном пути домой. Её нервная система чрезвычайно расшатана, и она нуждается в предельной заботе.

Буду Вам благодарен, если Вы сообщите мне год, число и время рождения миссис Синнетт — этим Вы избавили бы меня от излишних хлопот в этом направлении.

Всегда Ваш,

Кут Хуми

следующее письмо № 126          предыдущее письмо № 98

Письмо № 6[60]

Получено в Аллахабаде примерно 10 декабря 1880 г.

Нет, Вы не пишете "чересчур много". Жаль только, что у меня в распоряжении слишком мало времени, а то я отвечал бы Вам гораздо быстрее. Разумеется, я должен прочитывать каждое написанное Вами слово: в противном случае у меня в голове возник бы полный сумбур. И неважно, читаю ли я текст с помощью физического или духовного зрения, времени для этого требуется практически одинаково. То же самое касается и моих ответных писем. "Осаждаю" ли я их на бумагу, диктую или пишу собственноручно, в любом случае экономия во времени выходит ничтожная. Вначале я должен ответ обдумать, каждое его слово и каждую фразу фотографически точно запечатлеть в своём мозгу, и только после этого оно может быть воспроизведено при помощи "осаждения". Когда, например, Вы хотите зафиксировать на химически обработанной поверхности фотографический снимок, то вначале Вы должны правильно отрегулировать фокус применительно к снимаемому объекту, поскольку иначе — как это нередко случается на плохих фотографиях — ноги у фотографируемого человека могут оказаться несоразмерными его голове и т.д. Точно так же мы должны вначале ясно сформулировать каждую свою фразу и запечатлеть у себя в сознании каждую букву, которой предстоит появиться на бумаге, и только после этого письмо предстанет в удобочитаемом виде. Вот пока и всё, что я могу сказать Вам на этот счёт. Пусть сначала наука проникнет глубже в тайну литофилов (или литобиблиона)[61] и в загадку появления на камнях отпечатков листьев растений, вот тогда-то я и смогу рассказать Вам понятнее об этом процессе. Вы же должны знать и помнить об одном: мы лишь следуем за природой, рабски подражая ей во всех её проявлениях.

Нет, не будем больше поднимать злосчастную тему "Одного дня с мадам Б.". Это совершенно бесполезно, тем более что, по Вашим же словам, у Вас нет никакого права стирать в порошок своих бесцеремонных, а зачастую и просто подлых, оппонентов в "Пионере" — даже в виде самообороны, — поскольку Ваши хозяева категорически против любого упоминания об оккультизме. Они — христиане, и это всё объясняет. Проявим же к ним милосердие и будем надеяться, что они получат свою награду: после смерти они превратятся в ангелов света и Истины — в крылатых бедняков христианского рая.

До тех пор, пока Вы не привлечёте других и не организуетесь в какую-то группу, боюсь, от меня Вам будет мало толку в практическом отношении. Дорогой мой друг, у меня тоже есть свои "хозяева". По одним только им ведомым причинам они подвели жирную черту под идеей индивидуального обучения. Я по-прежнему буду вести с Вами переписку, время от времени предъявляя Вам доказательства своего существования и присутствия рядом. Что же касается обучения или наставничества, то это совершенно другой вопрос. А посему обучать Вас вдвоём с супругой будет более чем бесполезно: её и Ваш магнетизм слишком одинаков — и Вы ничего не приобретёте.

При первой же возможности я сделаю перевод своего очерка и пришлю его Вам. Вашу идею вступить в переписку с друзьями и членами Т.О. нужно реализовать, не откладывая. Не забудьте только написать лорду Линдсею.

Вы пишете, я "немного переборщил" с Хьюмом. В самом деле? Он — натура чрезвычайно интеллектуальная и, должен признаться, духовная тоже. При этом он мнит себя великим оракулом. Не исключено, что так избыток его большого ума ищет выхода для себя, используя для этого любой повод и не упуская ни одной возможности разрядить его перегруженный мыслями и напряжённо работающий мозг. Жизнь его, небогатую событиями, тихую и размеренную, заполняют только "Могги" и Дэвисон[62], но ум его, не удовлетворяясь столь ничтожными масштабами деятельности, стремится прорваться сквозь эту плотину и жадно хватается за любое воображаемое событие, за любой невероятный, но возможный факт, который только способно нарисовать ему его воображение, с одной лишь целью: истолковать его единственно в том виде, в каком он сам его видит. Неудивительно, что столь искусный мастер по части интеллектуальной мозаики, которому в идее нашего Братства и Т.О. вдруг подвернулись богатейшие копи, залежи драгоценнейших красок, начинает этими красками пользоваться для того, чтобы обмалёвывать ими наши же собственные лица. А затем он ставит нас перед зеркалом, в котором мы отражаемся именно в том виде, какой подсказывает ему его богатое воображение и, указывая на него, восклицает: "Ну что, заплесневелые реликты заплесневелого прошлого, поглядите на себя со стороны! Вот кто вы есть в своём истинном виде!" Да, замечательный человек этот друг наш Хьюм, замечательный, но из него совершенно невозможно вылепить Адепта.

Похоже, он так же мало — даже гораздо меньше Вас, — понимает, чего мы на самом деле добиваемся, создавая это А.-И. Отделение. Да, истины и таинства оккультизма составляют корпус исключительно важных духовных знаний, заключающих в себе одновременно и глубокий [теоретический], и чисто практический смысл для мира в целом. Однако они даются Вам вовсе не в виде простой добавки к той мешанине теоретических выкладок и спекуляций, что господствует в мире науки, а ради того, чтобы они практически служили интересам человечества. Такие выражения, как "ненаучный", "невозможный", "галлюцинация", "мошенник", используются до сих пор чрезвычайно произвольно и легкомысленно, поскольку подспудно они внушают обществу мысль о том, будто оккультные явления — это что-то либо аномальное и загадочное, либо просто преднамеренный обман.

Вот почему наши руководители решили отобрать горстку людей с наиболее восприимчивым умом и раскрыть им некоторые подробности этой области знаний, доказав им, что проявления подобного рода в той же мере подчиняются определённым законам, что и обычнейшие явления в физической вселенной. "Время чудес давно прошло!" — восклицают вездесущие всезнайки. "А времени этого никогда и не существовало!" — говорим мы в ответ. Эти явления могли иметь, а могли и вовсе не иметь каких-либо аналогов во всемирной истории, но рано или поздно они должны оказать своё могучее воздействие на мир скептиков и фанатиков, и они его окажут. Они неизбежно будут нести в себе как разрушительное, так и созидательное начало. Разрушительность их будет состоять в том, что они искоренят пагубные заблуждения прошлого, покончат с теми старыми религиями и предрассудками, которые, словно ядовитое наркотическое зелье, удушают бо́льшую часть человечества. Созидательность же их выразится в образовании новых институтов, институтов подлинного и практически осуществлённого Братства Человечества, где каждый станет сподвижником природы и будет трудиться на благо всех людей на земле при поддержке и с помощью наивысших "планетарных духов" — единственных "духов", в которых мы верим.

Немыслимые прежде феноменальные элементы — о которых никто и мечтать не смел — вскоре начнут день за днём с всевозрастающей силой проявляться [в жизни человечества], и наконец раскроют секреты своей загадочной силы. Прав был Платон: миром правят идеи. И по мере того, как сознание людей будет всё сильнее воспринимать новые идеи, отбрасывая в сторону всё старое и нежизнеспособное, мир будет двигаться вперёд: под могучим напором этих идей мир претерпит ряд глубочайших преобразований, религии и даже целые державы рухнут, не будучи в силах устоять перед их неодолимой силой. Придёт время, когда сопротивляться этому напору будет так же невозможно, как невозможно остановить океанский прилив.

Но всё это будет происходить лишь постепенно, а до тех пор мы должны заниматься поставленной перед нами задачей: как можно энергичнее освобождаться от шлака, оставленного нам в наследство нашими набожными дедами и прадедами. Новые идеи должны насаждаться на расчищенных площадках, поскольку эти идеи затронут основы основ жизни. Мы как раз и занимаемся изучением этих универсальных идей, а вовсе не физических явлений, поскольку для понимания последних требуется вначале осмыслить первые. А они затрагивают истинное положение человека во вселенной в тесной связи с его прежними и будущими рождениями; они касаются его происхождения и конечной судьбы, вопросов соотношения смертного и бессмертного, временного и вечного, конечного и бесконечного, а также других более великих, более грандиозных и более сложных идей, в которых признаётся всемирное действие Непреложного Закона, неизменного и несменяемого, в отношении которого действует лишь одно Вечное Сейчас, тогда как непосвящёнными смертными время понимается как прошедшее и будущее, связанное с их ограниченно-конечным существованием на этом материальном комке грязи. Вот что мы изучаем и вот на какие вопросы многие уже получили ответ.

Теперь выбор за Вами. Что Вы предпочтёте: наивысочайшую философию или простейшие проявления оккультных сил? Конечно, это далеко не последний разговор между нами, и — у Вас будет время для того, чтобы всё хорошенько обдумать. Владыки хотят, чтобы было положено начало осуществлению идеи "Братства Человечества" — подлинного Всемирного Братства. Должно возникнуть такое учреждение, которое получило бы всемирную известность и способное привлечь к себе внимание со стороны самых выдающихся мыслителей планеты. Я пришлю Вам свой Очерк.

Хотите стать моим сподвижником и перестать жадно требовать от меня заурядных феноменов? Кажется, я уже знаю ответ. В любом случае, пока в Вас горит (пусть и тускло) светильник духовного света, остаётся надежда и для Вас — и для меня. Да, начните поиск среди местных индийцев, коль скоро таковых нет в числе англичан. Но, кажется, Вы полагаете, будто дух гонений и возможности для них уже и впрямь покинули сей просвещённый век? Время покажет.

А сейчас мне пора отдохнуть, ведь я всего лишь человек. Я не спал уже более 60 часов.

Всегда Ваш,

Кут Хуми[63]

следующее письмо № 7         предыдущее письмо № 126

Письмо № 7[64]

Вложено в письмо мадам Б., отправленное из Бомбея. Получено 30 января 1881 г.

В том, что произошло, нет никакой Вашей вины. Мне жаль, что Вы полагаете, будто я Вас в чём-то виню. Если уж на то пошло, то скорее Вы вправе обижаться на меня за то, что я вселяю в Вас надежды, не оставляя при этом и тени права на обиду.[65] Это мне не следовало выражать столько оптимизма со своей стороны — тогда и у Вас не было бы столь больших ожиданий. Я действительно чувствую, будто обидел Вас. Счастливы, трижды счастливы и благословенны все, кто никогда не соглашался посещать тот мир, что простирается за пределами их родных снежных вершин, и кто в своём физическом зрении ни на один день не терял из виду бесконечные гряды холмов и сплошную длинную цепь вечно снежных вершин! Вот уж кто действительно обрёл в своей жизни Ультима Туле[66]. . .

Зачем Вы называете себя жертвой обстоятельств, когда ничего ещё серьёзно не изменилось и многое, если не всё, зависит от того, как сложится будущее? От Вас никто не требовал и не ожидал коренной ломки житейских привычек, но при этом Вас предупреждали: не ждите многого, пока Вы остаётесь таким, как есть. Умей Вы читать между строк, Вы обратили бы внимание на мои слова о том, что поступать по собственному усмотрению я могу лишь в очень узких рамках предоставленной мне свободы действий. Но не падайте духом — всё это лишь вопрос времени. Мир образовался не в кратком промежутке между двумя муссонами! Вам было бы раз в двадцать легче, приди Вы ко мне семнадцатилетним юнцом — то есть ещё до того, как мир возложил на Вас свою тяжёлую длань. А потому теперь мы должны принимать Вас — а Вы должны видеть себя — таким, как Вы есть, и не ожидать увидеть тот образ идеального человека, какой наше эмоциональное воображение всегда рисует нам в зеркале. Терпение, друг мой и брат, и, повторяю Вам ещё раз: будьте нам верным сподвижником — но в своей сфере и по Вашем самом здравом размышлении.

Как, мудро провидя будущее, постановил наш досточтимый Хубилган, я не имею права склонять Вас на путь, на котором Вам придётся лишь толкать перед собой Сизифов камень, ибо Вас будут всё время отвлекать Ваши прежние и наиглавнейшие обязанности — а они, несомненно, будут Вас отвлекать. А потому нам действительно остаётся только одно: ждать. Я знаю, побуждения Ваши искренни и чисты, и в Вас действительно произошла перемена в верном направлении, хотя для Вас самого эта перемена и остаётся пока незаметной. Но — об этом известно и нашим владыкам. Правда, по их словам, любые побуждения — это та же атмосферная влага, находящая в утончённом парообразном состоянии, и для того, чтобы образующаяся в ней динамическая энергия могла послужить на пользу человеку, она должна быть сконцентрирована и использоваться в виде паровой или гидравлической энергии. Так и практическая ценность благих побуждений лучше всего заметна, когда они приобретают форму конкретных дел. . .. "Поживём — увидим," — говорят они.

Ну вот я и сообщил Вам ровно столько, сколько имел на это право. Вы уже не однажды помогали [Теософскому] Обществу, не преследуя при этом собственных интересов, и дела эти уже внесены в Ваш послужной список. Но в Вашем случае, даже более чем в любом другом, они заслуживают особой похвалы, учитывая Ваши вполне обоснованные мысли об этой жалкой организации, какой она выглядит сегодня. И тем самым Вы приобрели себе друга — друга, стоя́щего гораздо выше и во многом превосходящего меня, — такого друга, который в будущем поможет мне встать на Вашу защиту, а он в состоянии сделать это гораздо успешнее, поскольку относится к "зарубежной Секции".

Думаю, мне удалось донести до Вас общие направления, по которым, с нашей точки зрения, должна идти работа по организации — если это вообще выполнимая задача — Англо-Индийского Отделения: частности Вы можете определить самостоятельно — если ещё не потеряли желания помочь мне.

Если у Вас есть какие-то соображения или вопросы, напишите об этом мне, а я всегда отвечу на любые Ваши письма. Но не просите пока о феноменах, так как именно эти жалкие демонстрации сейчас и стоят помехой на Вашем пути.

Всегда Ваш,

К. Х.

следующее письмо № 142а         предыдущее письмо № 6

Письмо № 8[67]

Получено через мадам Б. примерно 20 февраля 1881 г.[68]

Мой дорогой друг, Вы, определённо, на верном пути — пути не слов, но дел и поступков. Живите же долго и идите вперёд, не сворачивая с этого пути!.. Надеюсь, Вы не примете мои слова за поощрение быть "пай-мальчиком" — очень удачное выражение, которое меня до чрезвычайности рассмешило, — но Вы действительно вступаете в дело, некоторым образом напоминая Аватара Калку, ибо пытаетесь рассеять тени кали-юги, — а над гибнущим Т.О. действительно сгустилась чёрная ночь, — и разогнать призрачный мираж его Устава. Незримыми, но неизгладимыми буквами я должен пометить словом "выполнил" Ваше имя, внесённое в список Главного Совета, так как в один прекрасный день слово это может оказаться тем тайным ключиком, который откроет Вам путь к сердцу наисуровейшего из хубилганов. . ..

При всей своей занятости — увы! как всегда — я должен исхитриться и послать Вам довольно пространное прощальное письмо, прежде чем Вы отправитесь в путь, который может иметь самые важные последствия — и не для одного только нашего дела. . .

Вы ведь, разумеется, понимаете: я не по своей воле не могу встретиться с Вами, как бы мне того ни хотелось. Нет в том и Вашей вины — скорее, это связано с той средой, в которой Вы живёте до сих пор, а также с особым и весьма деликатным заданием, которое мне было доверено с момента нашего с Вами знакомства. Поэтому не упрекайте меня в том, что я не могу показаться Вам в более осязаемом виде, как бы того ни хотелось не только Вам, но, возможно, и мне самому! Если уж мне не было позволено это сделать даже для Олкотта, — человека, который трудится для нас все последние пять лет, — то кто позволит мне сделать это для других, — для тех, кто ещё не прошёл такой же подготовки, как он?

Это в равной мере относится и к лорду Кроуфорду и Балькарресу[69] — этому прекрасному джентльмену, но чересчур уж поглощённому мишурой суетного мира. Натура-то у него искренняя и благородная — возможно, правда, не в меру сдержанная. Он спрашивает, есть ли у него основания на что-то надеяться? Я говорю: для этого у него есть все основания, ибо он обладает одним чрезвычайно редким даром — неисчерпаемым источником магнетического флюида, который, будь у него только для этого время, он мог бы источать целыми потоками, и ему не нужен никакой учитель, поскольку он мог бы справиться со всем вполне самостоятельно. Способности, которыми он обладает, сделали бы за него всё необходимое, а его огромный личный опыт оказался бы для него самым верным подсказчиком.

Но он должен остерегаться и избегать любого чужого влияния, особенно со стороны противников высокого учения о человеке как о целостном Брахме — микрокосме, свободном и целиком независимом как от помощи, так и от контроля над собой со стороны тех незримых сил, которые приверженцы "нового вселенского послания"[70] (какая высокопарность!) называют "духами". Его светлость и без дальнейших объяснений прекрасно поймёт, что я имею в виду — при желании он может прочесть эти строки, если его интересует мнение какого-то безвестного индуса. Будь он бедняком, из него мог бы получиться английский Дюпоте,[71] который бы обогатил точные науки великими достижениями. Но увы! — те самые возможности, которые открывали перед ним титул пэра, помешали ему реализовать свои психологические способности. . .

И всё-таки ещё не поздно. Но посмотрите, как даже он, пусть и овладев наукой магнетизма и посвятив свой могучий ум изучению благороднейших областей точных наук, смог приподнять лишь самый краешек завесы над тайной. О этот суетливый, нарядный, блистательный мир, полный ненасытного честолюбия, где семья и государство не могут поделить между собой благороднейшую натуру человека и рвут её на части, словно два тигра, спорящие над своей добычей, оставляя самого человека без всякой надежды и света! Сколько ещё верных служителей мы могли бы получить из этого мира, не будь всех этих жертв!

Письмо его светлости к Вам дышит искренностью, окрашенной горечью. В глубине души он — добрый человек, наделённый скрытым потенциалом к тому, чтобы стать ещё лучше и гораздо счастливее. Будь ему назначена другая судьба и обратись он всей мощью своего ума к культуре души, его достижения превзошли бы всё, о чём он мог бы только мечтать. Именно из такого материала и выковывались Адепты в дни арийской славы. Но не буду более задерживаться на этой теме и прошу у его светлости прощения, если каким-либо образом преступил границы приличия в этом слишком вольном "психометрическом определении характера", как выразились бы американские медиумы. . . Памятуя слова: "всё брызжет щедростью, где мере нет предела",[72] я умолкаю, не смея далее продолжать эту тему. Ах, мой во всём положительный и всё же нетерпеливый друг, если бы Вам такие же скрытые способности!

"Прямое сообщение" со мной, о котором Вы пишете в своей дополнительной записке,  имея в виду ту "огромную пользу", которую оно могло бы принести "самой книге, будь оно разрешено", конечно, было бы разрешено тотчас же, если бы это зависело только от меня. Хотя повторяться бывает зачастую и не слишком разумно, я всё же очень хочу, чтобы Вы поняли полную неосуществимость такого сообщения в настоящее время, даже если бы на него и было дано разрешение свыше, и поэтому позволю себе ещё раз коротко разъяснить смысл уже изложенных мною принципов.

Кажется, мы с Вами упустили из виду самое главное — и, пожалуй, Вы даже не сразу в это поверите — отказ в Вашей просьбе вызван не только тем, что я вынужден действовать строго в рамках нашего древнего Устава, но также и продиктован заботой о Вас лично (с учётом материальности того мира, в котором Вы живёте). И, опять-таки, вспомните об Олкотте, о сложившейся линии его жизни — откажи мы ему в возможности общаться с нами напрямую и безо всяких посредников, он, вероятно, действовал бы гораздо более осторожно и не с таким рвением и беззаветностью. Не сомневаюсь, сравнение это вам покажется чересчур искусственным. Олкотт — скажете Вы — горячий энтузиаст, упрямый, не вдающийся в рассуждения мистик, который слепо идёт напролом, не позволяя себе иметь собственный взгляд на вещи. Вы же — человек трезвомыслящий, не привыкший витать в облаках и предпочитающий иметь дело с миром во всей его реальности, достойный сын поколения расчётливых мыслителей, привыкших держать свою фантазию в жёсткой узде и ставить энтузиазму ясный предел: "Доселе дойдёшь и не перейдёшь"[73]. . . Возможно, Вы правы — возможно, нет. Как гласит тибетская пословица, "ни один лама не знает наперёд, где ему будет жать его бер-чен, пока он не наденет его на себя".

Но давайте оставим эти рассуждения, так как теперь я хочу сообщить Вам вот что: "прямое сообщение" между нами возможно вообще лишь при следующих условиях:

(1) если каждый из нас при встрече будет пребывать в собственном физическом теле. Но я нахожусь там, где нахожусь, а Вы — у себя дома, и в этом случае возникает материальное препятствие для меня;

(2) если мы будем общаться, находясь каждый в своей астральной форме, то для этого Вам придётся "выходить" из своего тела, а мне из своего. Но в этом случае возникает духовное препятствие уже для Вас;

(3) если Вы хотите слышать мой голос либо внутри, либо подле себя — как слышит наша "Старушка". Это возможно в следующих двух случаях:

(а) моим владыкам придётся для этого всего лишь дать своё согласие на создание особых условий — а этого-то пока они делать и не хотят;

(б) в случае если Вы хотите слышать мой голос, то есть мой натуральный голос, без использования с моей стороны какого-либо психофизиологического тамаша[74] (кстати, именно таким, натуральным, образом мы зачастую и общаемся между собой). Но это потребовало бы не только аномального раскрытия у человека некоторых духовных органов чувств, но и владения большим секретом — неизвестным пока науке, — позволяющим, так сказать, освобождать пространство от всех помех, нейтрализовать на какое-то время естественное препятствие в виде промежуточных частиц воздуха и делать так, чтобы волны достигали вашего уха в виде отражённых звуков, или эха. О последнем Вам пока известно ровно столько, чтобы считать это антинаучной чепухой.

Поскольку же в своих акустических исследованиях ваши физики за последние годы продвинулись не дальше сообщений о якобы полученном ими полном (?) представлении о процессах вибрации в резонаторах и об отражении звука посредством труб, то здесь они могут задать нам насмешливый вопрос: "Ну и где же находятся эти ваши бесконечно протяжённые резонаторы, способные передавать сквозь пространство голосовые вибрации?" На это мы отвечаем: да, наши трубы глазом не увидишь, но зато они неспособны к разрушению и намного совершеннее тех, которыми располагают современные физики, утверждающие, что скорость передачи механической силы по воздуху составляет не более 1100 футов в секунду[75] — если я не ошибаюсь. Но разве не могут найтись люди, уже открывшие более совершенные и скоростные средства передачи, поскольку люди эти, может статься, лучше знакомы с оккультными свойствами воздуха (акаши) и, к тому же, владеют более точным знанием природы звука? Но об этом мы ещё поговорим позднее.

Однако существует ещё одно, и гораздо более серьёзное, препятствие, которое — пока — представляет собой почти непреодолимый барьер, и я ощущаю его воздействие даже сейчас, когда всего-навсего переписываюсь с Вами — казалось бы, делаю простейшую вещь, с которой способен справиться без труда любой смертный. Этот барьер состоит в моей полной неспособности объяснить Вам на понятном языке, что́ я имею в виду, когда объясняю природу даже того или иного физического явления, не говоря уже о духовной его стороне. Я говорю об этом уже не в первый раз. Это всё равно что пытаться объяснить ребёнку сложнейшие задачи евклидовой геометрии в то время, когда он ещё не приступил к изучению даже азов арифметики. Понять наш взгляд на вещи можно лишь постепенно, продвигаясь в изучении сокровенного знания от его самых начальных основ. Только так и никак иначе, укрепляя и отлаживая эти таинственные симпатические связи, существующие между разумными людьми, — этими временно разобщёнными осколками Души вселенной и даже самой Души Космоса — можно привести их в идеальный контакт друг с другом.

И только по достижении такого контакта эти пробуждённые к действию симпатические связи смогут по-настоящему соединить человека с тем, что — за неимением европейского научного термина, способного более точно передать эту мысль, — я снова вынужден описывать как некую энергетическую цепь, связующую воедино материальный и имматериальный Космос (во всём охвате его Прошедшего, Настоящего и Будущего), и пробудить в человеке такие перцептивные способности, которые позволили бы ему постичь со всей ясностью суть всех вещей не только мира материи, но и Духа. Я даже досадую на то, что вынужден прибегать к этим трём неуклюжим терминам: прошедшее, настоящее и будущее! Эти жалкие представления об объективных фазах Субъективного Целого, они столь же мало годятся для их описания, как топор для выполнения тонкой резьбы по дереву.

О, мой бедный разочарованный друг, как бы мне хотелось того, чтобы к сегодняшнему дню Вы уже продвинулись на ПУТИ так далеко, что этой простой передаче мыслей больше не мешали бы никакие условия материи и союзу Вашего ума с нашим не препятствовали бы уже никакие искусственно вызванные несовершенства! Но, увы, такова и наследственная, и приобретённая косность западного ума. Даже фразеология, выражающая природу современного мышления, так густо замешена на понятиях практического материализма, что теперь уже ни Вы сами не можете почти ничего выразить на своих родных языках, ни мы не можем на этих языках объяснить Вам всего того, что касается этой тончайшей и словно бы идеальной механики оккультного Космоса. В какой-то очень малой степени такая способность европейцами может быть приобретена в процессе учёбы и через медитацию, но — этим всё и исчерпывается.

Здесь-то и коренится причина, по которой теософские истины так до сих пор и не могут обрести более широкого признания в западных странах, и западные философы отмахиваются от изучения теософии как от какой-то никчёмной фантазии. Как мне научить Вас читать, писать или хотя бы понимать язык, для которого до сих пор ещё не придумано ни ясно видимого алфавита, ни ясно слышимых слов? Как можно объяснить явления, связанные с нашей современной наукой об электричестве, — скажем, какому-нибудь греческому философу времён Птолемея, если бы вдруг сегодня он оказался среди нас — учитывая тот огромный разрыв в уровне научных знаний, существующий между его и нашей эпохами? Ведь даже сами технические термины показались бы ему бессмысленной тарабарщиной, абракадаброй, состоящей из набора пустых слов, а обычное оборудование он принял бы за каких-то "волшебных" чудищ!

Или допустим на минуту, что я должен описать Вам какие-то оттенки тех цветовых лучей, что лежат за пределами так называемого "видимого спектра" — лучей, увидеть которые даже среди нас способны лишь единицы! — и вот я должен Вам объяснить, каким образом мы умеем зафиксировать в пространстве любой из так называемых субъективных, или акцидентальных, цветов — такой дополнительный (в математическом смысле) цвет, который примешивается к любому другому данному цвету дихроматического ряда (что уже само по себе звучит, как нелепость). Как Вы полагаете, смогли бы Вы понять их оптический эффект или хотя бы уловить смысл того, о чём я говорю?

И вот Вам, человеку, неспособному видеть эти самые лучи, не знающему о самом их существовании и не имеющему — как и учёные специалисты — даже терминов для их описания, я должен был бы сказать следующее: "Друг мой дорогой Синнетт, будьте так любезны, не отходя от своего письменного стола, попробуйте найти и воспроизвести перед своим взором весь солнечный спектр с его разложением на четырнадцать призматических цветов (семь из которых являются дополнительными), поскольку только с помощью этого оккультного света Вы сможете увидеть меня на расстоянии так же ясно, как вижу Вас я". . . И каков был бы Ваш ответ, как Вы думаете? Что Вы сказали бы мне на всё это?

Скорее всего, в своём обычном, спокойном и ровном тоне Вы возразили бы мне, указав на то, что основных цветов на сегодняшний день существует только семь (сейчас три) и, кроме того, ещё никто никогда не видел, чтобы в ходе известного физического процесса эти основные цвета разлагались на другие призматические оттенки, кроме этих семи, а потому моё предложение Вы расценили бы как "антинаучное" и совершенно "нелепое". А к этому ещё и добавили бы, что моя просьба найти в солнечном свете какой-то воображаемый "комплементарный, дополнительный цвет" не делает комплимента нашим познаниям в области физики, и это именно мне, пожалуй, придётся поискать свои мифические "дихроматические" и солнечные "пары цветов" у себя в Тибете, поскольку современной науке пока ещё не удалось подвести под какую-либо теорию даже столь простое явление, как наличие цвета во всех таких дихроматических рядах. И всё-таки — истина мне свидетель! — эти цвета являются вполне объективной реальностью!

Теперь Вы понимаете, какие непреодолимые трудности стоят на пути постижения не только абсолютного знания, но даже начальных азов в области оккультной науки для человека, находящегося в Вашем положении. Каким образом Вас смогли бы понять — и, по сути дела, повиноваться Вам — те полуразумные Силы, которые общаются с нами не посредством слов, а через звуки и цвета, вступая в корреляцию между вибрациями первых и вторых? Ибо звук, свет и цвет играют главную роль в формировании этих Разумов во всём множестве оттенков разумности этих существ, о самом существовании которых Вы не имеете ни малейшего представления! Да Вам никто никогда и не позволит поверить в них — атеисты и христиане, материалисты и спиритуалисты, все они выдвигают собственные доводы против подобной веры, и громче всех перечисленных возражает наука, гневно указуя на недопустимость подобного "унизительного суеверия"!

Так, ни они не могут перемахнуть через некую пограничную стену, чтобы одним прыжком забраться на самые вершины Вечности, ни мы не в состоянии, взяв какого-нибудь дикаря из центральной Африки, втолковать ему смысл "Начал" Ньютона или "Социологии" Герберта Спенсера или заставить ещё не умеющего ни читать, ни писать ребёнка сочинить новую "Илиаду" на староахейском греческом диалекте. Да и самый обычный художник вряд ли сможет изобразить в красках сцены из жизни на Сатурне или нарисовать Вам жителей Арктура[76] — и ровно поэтому отрицается и само наше существование! Да-да, именно поэтому те, кто в нас верит, и получают прозвище мошенников и глупцов, а та наука, которая ведёт к высочайшим вершинам наивысшего знания и призывает по-настоящему вкусить от Древа Жизни и Мудрости, — презрительно объявляется лишь полётом безудержной фантазии!

Я самым серьёзным образом прошу Вас не усматривать во всём мною сказанном одно простое желание излить свои личные чувства. Я для этого слишком ценю своё время и не могу терять его понапрасну. Ещё менее у Вас должно быть оснований видеть в моих словах какую-то попытку разочаровать Вас или отговорить от того благородного труда, к которому Вы только что приступили. Ничего подобного у меня нет и в мыслях, ибо то, о чём я сейчас говорю, может оказаться для Вас небесполезным, и не более того, но — vera pro gratis[77] — я лишь предостерегаю Вас и не имею никакой другой цели, как лишь напомнить Вам в самом широком смысле, что задача, за которую Вы столь мужественно берётесь, эта missio in partis infidelium[78] — пожалуй, самая неблагодарная из всех задач! Но если Вы верите в искренность моих дружеских чувств по отношению к Вам, если Вы цените слово чести со стороны того, кто за всю свою жизнь ни разу не осквернил своих уст ложью, то тогда Вы должны всегда помнить слова, уже сказанные мной однажды (см. моё последнее письмо), о тех, кто посвятил себя оккультным наукам: тот, кто взялся за это, "должен либо достигнуть конечной цели, либо погибнуть. Для каждого, однажды решившегося двигаться по пути к великому Знанию, любое сомнение несёт в себе угрозу безумия, любая резкая остановка означает падение, любой шаг назад несёт в себе риск быть унесённым обратно, прямиком в пропасть".[79] Вам нечего опасаться — если Вы искренни, а Вы совершенно искренни — сейчас. Но вполне ли Вы уверены в том, что останетесь таким же и в будущем?

Ну а теперь, я полагаю, нам самое время перейти к делам менее трансцендентальным и, как сказали бы Вы, менее мрачным и более земным. В них Вы, разумеется, будете чувствовать себя более уверенно. Ваш опыт, Ваша профессиональная подготовка, Ваш ум, Ваше знание внешнего мира — всё это вместе должно помочь Вам в успешном осуществлении той задачи, за которую Вы взялись. Всё это ставит Вас на неизмеримо более высокий уровень по сравнению со мной, ведь Вы собираетесь написать книгу, которая отвечала бы "устремлениям души и сердца" вашего [Теософского] Общества. Хотя тот интерес, который я проявляю к ней, может и удивить кое-кого из тех, кто, обратив против нас наши же собственные доводы, готов возразить мне и моим коллегам, что наше "хвалёное возвышение над общим стадом" (выражаясь словами друга нашего м-ра Хьюма) — над интересами и страстями обычного человечества — должно отвращать нас от желания делать какие-то заключения по заурядным житейским вопросам, всё же, признаюсь, я действительно заинтересован в выходе этой книги и в её успехе, как и в жизненном успехе её будущего автора.

Я, по крайней мере, надеюсь, что Вы-то уж сможете понять, как непохожи мы (или большинство из нас) на тех бессердечных и душевно усохших мумий, какими чья-то фантазия хочет нас обрисовать. "Меджнур"[80] очень хорош на своём месте — как идеальный персонаж волнующей и во многом правдивой истории. Однако, поверьте мне, мало кто из нас хотел бы играть в жизни роль иссохшей фиалки, заложенной между листками тома с трогательными стихами. Быть может, мы и не вполне те самые "мальчишки", — как нелестно выразился, говоря о нас, Олкотт, — но при этом ни один из достигших нашей степени посвящения не похож на сурового героя романа Бульвера.

Да, в нынешнем нашем состоянии некоторые из нас, определённо, обладают такими средствами наблюдения, которые открывают перед ними более широкую панораму жизни, более отчётливый и беспристрастный взгляд на вещи, при этом проникнутый большей человечностью, — и, отвечая Эддисону,[81] мы могли бы по праву заявить, что как раз в этом и состоит "задача магии, в гуманизации нашей природы через сострадание", обращённое ко всему человечеству как к живым существам в целом, а не в том, чтобы сосредоточиться на какой-то одной избранной расе и направить всю свою любовь на неё одну. Но при этом мало кто из нас (за исключением лишь тех, кто уже достиг состояния "ничто" — мокши) способен настолько освободиться из-под влияния своих земных связей, чтобы утратить, в большей или меньшей мере, всякую восприимчивость к высшим радостям, эмоциям и интересам, свойственным самым обычным людям. И до тех пор, пока грядущее освобождение не поглотит в очередной раз эго, оно должно осознавать эти чистейшие чувства приязни, так послушно откликающиеся на эстетическую силу высокого искусства, а его наиболее тонкие струны должны отзываться на призыв самых светлых и благородных человеческих привязанностей.

Разумеется, чем бо́льшая часть пути будет пройдена в направлении к освобождению, тем меньше будет оставаться от этого прежнего положения вещей, и в конце концов все эти человеческие и чисто личные чувства, связывающие людей друг с другом, — кровные узы и дружба, чувство патриотизма и национальные чувства — несомненно, уйдут, слившись в едином всемирном чувстве, единственно верном и святом, единственно бескорыстном и Вечном — в чувстве Любви, Безмерной Любви к человечеству — как к единому Целому! Ведь "Человечество", друг мой, — это великий сирота, оно подобно брошенному на произвол судьбы безо всякого отцовского наследства и вынуждено рассчитывать лишь на собственные силы на этой Земле. Вот почему долг каждого человека, способного на какие-то бескорыстные чувства, сделать хотя бы самое малое для поддержания его благополучия. Бедное, бедное человечество! Мне на память приходит древняя притча о том, как однажды вспыхнула война между телом и всеми его конечностями. Так и здесь: каждая конечность этого гигантского "Сироты" — оставшегося без отца и матери — самолюбиво борется только за себя. Беспризорное же тело вечно страдает — и тогда, когда конечности воюют друг с другом, и когда заключают мир. Страдания его и муки нескончаемы. . . И кто может упрекнуть его, — как делают это ваши материалисты-философы, — за то, что, находясь в этом состоянии вечного отчуждения и небрежения, оно сотворило себе богов, к которым и "взывает с мольбой о помощи, но вечно остаётся без ответа!". . . Итак:

"Коль человек лишь может уповать на человека,. . .
Я не позволил бы пролить слезы
Тому, кого бы мог спасти!"[82]. . .

Однако как личность я, признаюсь, всё ещё не свободен от некоторых земных привязанностей. К одним людям я всё ещё испытываю более сильную привязанность, чем к другим, и та любовь ко всему человечеству, которую проповедовал наш Великий Радетель:

"Спаситель Мира,
Учитель Нирваны и Закона. . ."[83]

так и не убила во мне ни личных предпочтений в дружбе и любви — к ближним моим по человечеству, — ни горячего чувства патриотизма по отношению к той стране, в которой я материализовался как личность. А потому в один прекрасный день я могу обратиться к моему другу м-ру Синнетту с непрошенным советом — пусть он шепнёт на ухо редактору "Пионера" en attendant[84] — "Не будет ли тот так любезен сообщить председателю Британского Т.О., д-ру Уайлду, некоторые подробности касательно нас в свете того, о чём я рассказал выше? Не возьмётся ли он убедить этого превосходного джентльмена в том, что ни одна из ничтожнейших "капель росы" — которые, приняв по разным причинам форму пара, в разное время исчезли в пространстве, чтобы соединиться в виде белых облаков над Гималаями, — никогда не пытались прошмыгнуть в сияющее Море Нирваны путём нездоровой процедуры подвешивания за ноги или изготовления для себя "одежд кожаных"[85] из священного помёта "трижды священной" коровы! У председателя Британского Общества сложились о нас преоригинальнейшие представления, ибо он упорно называет нас "йогами", нисколько не учитывая той гигантской разницы, какая существует между хатха- и раджа-йогой. А вину за это следует приписать замечательному редактору журнала "Theosophist", миссис Б., которая заполняет свои тома практиками, заимствованными у самых разных саньясинов и прочих "благословенных" из равнин, нимало не заботясь о том, чтобы лишней парой строк объяснить их смысл.

Теперь о более важном. Время дорого, а материал (я говорю о своём писчем материале) еще более драгоценен. "Осаждение" писем в сообщении с Вами оказалось под запретом, а нехватка чернил и бумаги также оставляет мало возможностей для "тамаша".[86] Кроме того, я нахожусь далеко от дома, в таком месте, где воздух для дыхания гораздо нужнее, чем какая-то лавка канцелярских товаров, поэтому переписка наша грозит оборваться весьма резко, если я не распоряжусь более экономно имеющимся под рукой запасом. В случае острой нужды один из моих друзей обещает снабдить меня несколькими случайно уцелевшими у него листками — фрагментами завещания его деда, в котором тот лишил его наследства и тем самым уготовил ему счастливую "судьбу".[87] Но так как за последние одиннадцать лет мой друг не написал ни строчки (после того, как однажды ему довелось набросать несколько строк на этой "суперглянцевой бумаге" тибетского производства, которую вы, вероятно, приняли бы за неказистую промокашку в её самом первобытном виде — завещание же написано именно на такой бумаге), то мы можем сразу перейти к вопросу о Вашей книге. Поскольку Вы оказываете мне честь, испрашивая моего мнения, то я могу сказать Вам, что это превосходная идея. Теософия нуждается в такой помощи, а результаты будут такими, каких Вы и ожидаете, в том числе в Англии. Она может также оказаться полезной и нашим друзьям — главным образом, в Европе.

Я не накладываю никаких ограничений на использование Вами чего-либо из того, что я писал Вам и м-ру Хьюму, полностью полагаясь на Ваш такт и здравомыслие в вопросе о том, что́ именно должно быть напечатано и как представлено публике. Но по причинам, о которых я вынужден умолчать (а я уверен, что Вы с должным пониманием отнесётесь к этому умолчанию), я хочу попросить Вас об одном: Вы не должны предавать огласке ни единого слова, ни единой фразы из моего последнего к Вам письма — того письма, которое было написано без указания числа после долгого моего молчания и которое было впервые переправлено Вам нашей "Старушкой" (я уже цитировал его на четвертой странице).[88] Если мои скромные послания вообще стоят того, чтобы их хранили, то сделайте одолжение, отложите это письмо в отдельный, запечатанный конверт. Вы сможете распечатать его только по прошествии некоторого времени. Что касается остальных, то я отдаю их на произвол зубодробительной критики. Не стану я вмешиваться и в тот план, который Вы уже бегло набросали у себя в голове. Но я настойчиво рекомендовал бы Вам при выполнении его обращать самое пристальное внимание на мелочи (Вы крайне обязали бы меня, прислав мне какую-нибудь квитанцию в качестве образца для приготовления синих чернил), которые убедительно подтверждали бы невозможность обмана или тайного сговора. Подумайте, сколько отчаянной смелости потребуется от любого, кто станет утверждать, что тот или иной феномен действительно произведён именно Адептами, после того как спиритуалисты уже объявят его доказательством важности медиумизма, а скептики — ловко подстроенным обманом.

Для подкрепления своей позиции Вам в своих косвенных доказательствах нельзя упускать ничего, ни одной даже самой мелкой детали. Вы же как раз этим и пренебрегли в своём письме "А", опубликованном в "Пионере". А такой деталью, как говорит, например, мой друг, была тринадцатая чашка[89] и притом с особым рисунком, какого, по крайней мере, в Симле не найдешь.[90]

Подушка — это был Ваш собственный выбор, хотя и в моей записке к Вам содержится это слово "подушка", но с тем же успехом вместо него могло бы фигурировать слово "дерево" и любое другое, если бы для доставки письма Вы выбрали не подушку, а какое-то иное место. Как Вы увидите, именно подобные мелочи и послужат Вам самым надёжным щитом от насмешек и колкостей.

Затем Вы, разумеется, поставите перед собой задачу доказать, что наша теософия — это не какое-то новое учение, в очередной раз претендующее на особое внимание к себе со стороны мира, а представляет собой всего лишь собрание заново сформулированных принципов, признававшихся человечеством со времён его младенчества. Вам придётся сжато, но при этом наглядно проследить её историческую преемственность на примере различных философских школ, которые сменяли друг друга на протяжении веков, и проиллюстрировать всё это примерами экспериментально доказанных проявлений оккультной силы со стороны различных тавматургов. Проявления мистических сил, которые время от времени то затухали, то набирали новую силу и возникали то в одном мировом центре, то в другом, указывают на борьбу духовных и животных сил друг с другом. И в конце концов во всей очевидности окажется, что нынешний прилив в проявлении феноменов со всеми их различными последствиями для человеческого мышления и чувств делает задачу возрождения теософских исследований острейшей необходимостью.

Единственная проблема, которую предстоит разрешить, — проблема чисто практическая: что́ нужно сделать для того, чтобы наилучшим образом обеспечить наращивание усилий в деле необходимого изучения теософии и сообщить движению тех, кто устремлён к истинной духовности, надлежащий восходящий импульс. А начать было бы неплохо с разъяснения того, какими врождёнными способностями обладает внутренний, живой человек. Необходимо, опираясь на данные науки, разъяснить, что если уж akrshu (притяжение) и Prshu (отталкивание) воистину являются законами природы, то не может идти и речи ни о каком взаимодействии и о каких бы то ни было взаимоотношениях между чистыми и нечистыми душами, — хоть в воплощённом, хоть в развоплощённом состоянии; а следовательно, девяносто девять из ста предполагаемых сношений с духами — prima facie[91] ложны. Это самый важный момент, и никакое упрощение здесь невозможно. Разумеется, "Theosophist" мог бы чуть лучше заниматься отбором наиболее ярких свидетельств (сосредоточившись, например, на надёжно задокументированных исторических случаях), но всё-таки понимание журналом необходимости направить умы любителей феноменов по более полезному и поучительному руслу и в сторону от догмата о медиумизме как единственной предпосылке феноменов было правильным.

Что я подразумевал под "отчаянным предприятием"? Если посмотреть на масштаб стоящей перед нашими теософами-добровольцами задачи, особенно с учётом множества активных сил, уже выступивших или готовящихся выступить против них, то нетрудно увидеть, что нашим теософам придётся отчаянно сражаться в условиях превосходящих сил противника, на что гордо отваживаются лишь истинные воины. Очень хорошо, что в скромных начинаниях Теософского Общества Вам удалось усмотреть "высокую цель". Конечно, если бы мы занялись его учреждением и руководством in propria persona,[92] то, скорее всего, оно достигло бы бóльших успехов и наделало бы меньше ошибок. Но мы не могли на это пойти, да это и не входило в наши планы: перед двумя нашими доверенными людьми,[93] как теперь перед Вами, ставится определённая задача, а дальше уж они должны действовать самостоятельно, прилагая максимум усилий в сложившихся обстоятельствах. И сделано уже немало. Тот поток, что течёт в недрах спиритуализма, постепенно пробивает для себя более широкое русло. И когда он вырвется на поверхность, последствия его станут очевидны для всех. Уже немало умов, подобных Вашему, приходит к мысли о существовании оккультных законов — и приводит все эти умы к такой мысли именно развернувшаяся работа. Как и Вас, их не устраивает то, что уже наработано на сегодняшний день, и они требуют чего-то более убедительного. Пусть это послужит для Вас стимулом.

Дело не совсем в том, что, заполучив такие умы в Т.О., мы обрели бы "более удобные условия для наблюдения" за ними. Важнее здесь другое: то, что, объединившись с другими единомышленниками организационно, они получат стимул к действию и будут подстёгивать друг друга к проведению исследований. Единство всегда порождает силу, а поскольку оккультизм в наши дни больше похож на "отчаянное предприятие", то единство и сотрудничество теперь нужны, как воздух. Единство и в самом деле несёт с собой концентрацию витально-магнетической энергии, необходимой для противостояния враждебным токам предрассудков и фанатизма.

Я черкнул Вам несколько слов в том письме маратхского парня[94] для того, чтобы дать вам понять, что, излагая свою точку зрения, он всего-навсего выполняет данное ему поручение. Оставляя в стороне его навязчивую идею о необходимости огромных членских взносов, его письмо заслуживает определённого внимания, ибо Дамодар — индус и хорошо знает умонастроения своего народа в Бомбее, хотя бомбейские индусы не очень-то восприимчивы к духовным вопросам и в этом мало чем отличаются от остального населения Индии. Но в этом парне столько пыла и столько преданности делу, что он с головой нырнул в туман собственных идей прежде, чем я успел направить их по верному руслу. На быстро думающих людей всегда трудно воздействовать — не успеешь оглянуться, как они уже пустились во все тяжкие, со всем своим пылом и жаром, хотя даже наполовину не понимают, в каком направлении им следует пускать ход своих мыслей. Такая же беда у нас и с миссис Б., и с О. Последний частенько не может выполнить те внушения, которые он время от времени получает от нас (даже письменно), и происходит это почти целиком по причине его собственной энергичной умственной деятельности, мешающей ему отличить наши воздействия от его собственных мыслей. Беда же "миссус" Б. (помимо её физических недомоганий) заключается в том, что она порой прислушивается к двум (а то и более) нашим голосам одновременно: например, сегодня утром во время важного разговора с "Лишённым Наследства" (которому я оставил место в этом письме для его примечания) она другим ухом прислушалась к одному из наших людей, проезжавшему через Бомбей из Кипра в Тибет, и, таким образом, восприняла обоих, но перепутав всё до неузнаваемости. Женщинам очень не хватает способности к концентрации мысли.

И на этом, мой дорогой друг и товарищ по общему делу, я завершу это письмо — меня обязывает к тому угроза безвозвратно исчерпать весь свой запас бумаги. Мы расстаёмся с Вами до Вашего возвращения — впрочем, это лишь в том случае, если для продолжения переписки Вам не захочется довольствоваться нашим обычным каналом. И для Вас, и для меня это далеко не самый предпочтительный способ сообщения, но всё должно оставаться именно так, пока не поступит решение об ином. В том случае, если бы она[95] вдруг ушла из жизни сегодня — а она действительно тяжело больна — я смог бы ещё отправить Вам два или в лучшем случае три письма (через Дамодара или Олкотта либо через иные, уже созданные, экстренные средства связи), по после этого, когда весь запас сил будет исчерпан, — нам придётся расстаться уже окончательно. Но не буду предвосхищать события; обстоятельства ещё могут свести нас вместе где-нибудь в Европе. И независимо от того, встретимся мы или нет в течение этой Вашей поездки, будьте уверены, что мои личные добрые пожелания пребудут с Вами. Если же, паче чаяния, в своей работе Вам вдруг понадобится помощь в виде подсказки удачной мыслью, то, весьма может статься, она будет осаждена методом осмоса у Вас в голове, если тому не помешает херес, как это случилось однажды в Аллахабаде.

Пусть "глубокое Море" благоволит и к Вам, и к Вашему дому.

Всегда Ваш,

К.Х.

P.S. — К сожалению, должен сообщить Вам, что тот "друг", о котором лорд Линдсей пишет в своём письме к Вам, — это откровенный мерзавец, зловонный скунс, который, находясь рядом с лордом, сумел за годы их беззаветной дружбы впитать в себя благороднейший аромат его личности, и только по этой причине никто не признал природный запах этого "друга". Это — Хоум, медиум, который сначала обратился в католическую веру, после чего принял протестантизм, а в конце концов перешёл в греческое православие. Он — самый злобный и самый беспощадный из всех врагов О. и мадам Б., хотя ни его, ни её он никогда не видел. Какое-то время ему успешно удавалось отравлять ум лорда и восстанавливать его против них. Не в моих привычках обсуждать человека за глаза, ибо это сродни сплетням. Однако ввиду некоторых грядущих событий я почитаю своим долгом предостеречь Вас: это исключительно дурной человек — его ненавидят спиритуалисты и медиумы, и в той же мере презирают все те, кому удалось раскусить его истинную натуру. Ваша книга ему как кость в горле. Разбитый болезнью калека, жалкий паралитик, этот человек, тем не менее, сохраняет свои прежние психологические способности в полной готовности и всегда может использовать их во зло. Этот человек не остановится ни перед чем, он способен на любую клевету, даже самую подлую и лживую. А потому — будьте осторожны.

К.Х.

следующее письмо № 107         предыдущее письмо № 142b

---

Раздел 2:
Философско-теоретические учения

(1881-1883 гг.)

Письмо № 9[96]

От К.Х. Первое письмо, полученное А. Синнеттом по возвращении в Индию, 8 июля 1881 г., во время его пребывания в гостях у мадам Б. в Бомбее в течение нескольких дней.

С возвращением Вас, дорогой друг и блестящий автор,[97] с возвращением Вас в Индию! Письмо Ваше лежит у меня перед глазами, и я с радостью вижу, что личный Ваш опыт общения с лондонскими "избранными" оказался весьма успешным.

Но я предвижу и другое, и вижу это так ясно, как никогда прежде: в глазах публики Вам суждено превратиться в живой вопросительный знак. Будьте же осторожны! Если вопросы Ваши, на взгляд подлинных властителей мира, окажутся слишком преждевременными, то вместо ясных и точных ответов Вы станете получать от меня лишь груду бесполезной чепухи. Я продвинулся далеко и уже давно не ощущаю удавки на своём горле, даже если приближаюсь вплотную к границам запретных тем. Но всё-таки недостаточно далеко, чтобы перестать чувствовать себя — что довольно неприятно — вчерашним червём пред нашей "Скалой Вековою", моим Коганом. Для того чтобы двигаться вперёд, нам всем придётся надеть на глаза плотную повязку, а иначе мы так и останемся лишь на задворках снаружи.[98]

Но что же книга-то? Как с ней? Le quart d'heure de Rabelais[99] наступает, и не то чтобы я опасался оказаться совсем уж неплатёжеспособным должником, но испытываю некую дрожь при мысли о том, что первый мой платёж может не оправдать ожиданий, ведь от меня требуют заплатить по цене, превосходящей все мои скромные возможности; а сам я pro bono publico[100] был вынужден нарушить этот ужасный предел — "доселе дойдёшь и не перейдёшь",[101] и в пылу яростного гнева Коган теперь может, чего доброго, залить меня моими же синими чернилами сверху донизу! И всё же я робко надеюсь, что не потеряю из-за Вас своего "положения".

А дело обстоит именно так. У меня есть смутное предчувствие, что теперь Вы будете выказывать по отношению ко мне гораздо больше нетерпения. Я-то прекрасно понимаю, что у Вас нет к тому никаких оснований. В жизни случается такая печальная сила обстоятельств, когда высшие интересы заставляют нас как будто бы пренебрегать законами дружбы — не то чтобы нарушать данное слово, но откладывать на какое-то время слишком уж нетерпеливые ожидания неофитов, исключив их из списка первоочередных дел. Один из таких интересов, которые я называю высшими, касается Вашего будущего благополучия и исполнения сна, в котором Вы видели себя в обществе С.М. Этот сон — или, может быть, это было видение? — состоял в том, что и Вы сами, и миссис К.[102] — не будем забывать и о Теософском Обществе — "являетесь участниками некоего широко задуманного плана, назначенного указать миру на проявления оккультной философии". Да, это время придёт, и довольно скоро, когда отдельные фазы этих проявлений, которые сегодня Вам представляются взаимоисключающими, вдруг улягутся у Вас в голове, и под давлением неопровержимых доказательств Вы сумеете связать их воедино.

Но сегодня, пока этого ещё не случилось, помните: мы с Вами ведём рискованную игру, ставкой в которой являются человеческие души — вот почему я и прошу Вас держать свою душу в узде, удерживая её от излишнего нетерпения. Памятуя о том, что я должен позаботиться не только о Вашей "душе", но и о своей тоже, я собираюсь выполнить этот свой долг любой ценой — даже ценою риска быть неправильно понятым Вами, как это уже случилось у меня с мистером Хьюмом. Положение наше усложняет то обстоятельство, что я действую, как один в поле воин, и так будет продолжаться до тех пор, пока я не докажу своим владыкам, что, по крайней мере, Вы настроены на дело, по-настоящему и серьезно. Как мне отказано в помощи сверху, так и Вам будет крайне нелегко найти поддержку в том обществе, в котором вращаетесь Вы и которое собираетесь расшевелить.

Не найдёте Вы пока особого утешения и в тех, кто уже напрямую участвует в нашей работе. Наша Старушка слаба, её нервы натянуты, как струна, таков же и её измождённый мозг. Г.С.О. сейчас далеко — в изгнании, — он теперь ищет искупления — скомпрометированный более, чем Вы можете себе представить, своими откровениями по поводу феноменов в Симле[103] — и теперь занят учреждением теософских школ. М-р Хьюм — когда-то обещавший встать в первые ряды борцов в нашей битве Сил Света с Силами Тьмы — теперь сохраняет своего рода вооружённый нейтралитет, весьма странный на вид. После своего удивительного открытия, обнаружившего, что, оказывается, мы представляем собой сообщество ископаемых иезуитов, сохранившихся с допотопных времён и скрывающихся под самыми красивыми словами, он успокоился, но зато теперь обвиняет нас в том, что мы якобы перехватываем его письма к Е.П.Б.! Впрочем, он нашёл себе утешение в мысли о том, "какой весёленький диспут он устроит кое-где (вероятно, в Орнитологическом обществе имени ангела Линнея) с организацией, представленной под именем Кутхуми". Поистине, наш утончённый интеллектуал и когда-то общий друг имеет в своем распоряжении такой мощный поток краснобайства, что смог бы легко удержать на плаву целый военный корабль, гружёный велеречивой ложью. И всё-таки — я не перестаю питать к нему уважение. . .

И кто у нас дальше? Ч.К. Мэсси? Этот невезучий родитель, наплодивший на стороне с полдюжины маленьких разбойников? Он — очаровательнейший и преданнейший друг, глубокий мистик, человек с широкой душой и благородным сердцем, джентльмен, как говорится, до кончиков ногтей; испытанный во всех отношениях — только клейма пробирной палаты не хватает. У него есть все данные для того, чтобы изучать оккультизм, но нет ничего, чтобы стать Адептом, мой добрый друг. Так или иначе, но у него есть один секрет, принадлежащий ему одному, и у меня нет никакого права его разглашать.

Д-р Уайлд?[104] Но он христианин до мозга костей. Худ?[105] Славный малый, как вы говорите; мечтатель и мистик-идеалист, но — трудяга из него никакой. С. Мозес? А, вот мы до него и добрались! Однажды С.М. уже едва не опрокинул теософский ковчег, пущенный в плаванье три года тому назад, и он будет делать всё, что в его силах, чтобы повторить эту попытку ещё раз. . . несмотря на нашего "Императора". Вы в этом сомневаетесь? Ну так послушайте.

Он — крайне причудливая и редко встречающаяся натура. Запас оккультных психических энергий у него громаден, но они в нём тихо дремали, свернувшись в клубок, и он даже не подозревал об их существовании, пока каких-нибудь восемь лет назад на нём не остановил свой взор "Император", и вот тут-то дух его воспарил. С тех пор в нём забила новая — двойная — жизнь, однако натура его осталась прежней. Богослов по образованию, он, однако, обладал умом, снедаемым сомнениями. Ещё до того, как всё это случилось, он отправился на гору Афон и затворился там в монастыре, где изучал религию греко-восточной церкви — там-то его впервые и нашёл его "дух-водитель"(!!!) Разумеется, греческая казуистика оказалась не в силах разрешить его сомнения, и тогда он помчался в Рим — да вот только папистское учение удовлетворило его немногим больше. После этого он скитался по Германии, но и там не обрёл того, что искал. Отказавшись от безжизненного христианского богословия, он при этом так и не смог отречься от того, кто считается основателем христианства. Ему нужен был идеал, и он нашёл его в последнем. Иисус для него — реальность, это Дух, сначала воплощённый, а затем развоплощённый, который, как он считает, "представил ему доказательства реальности своей личности": точно так же, как и другие "духи", в том числе и "Император". Но его собственный беспокойный дух так до сих пор и не может целиком воспринять ни религии Иисуса, ни его слов, зафиксированных в Библии и почитаемых С.М. за подлинные. Ничуть не больше повезло и "Императору", которого в конце концов постигла та же самая участь. Ум его отличается крайним позитивизмом, и легче вытравить какую-нибудь надпись, выгравированную на титане, чем стереть то, что хоть раз укоренилось в его мозгу.

Находясь под воздействием "Императора", он всегда живо откликается на реальности оккультизма и осознаёт превосходство нашей науки над спиритуализмом. Однако к нему возвращается прежняя путаница всякий раз, едва он оказывается предоставлен самому себе и переходит под пагубное руководство тех, кто, как он твёрдо убеждён, является развоплощёнными духами! Ум его становится глух к любым внушениям, к любым доводам, кроме своих собственных, а последние целиком исходят из теорий спиритуалистов.

Сбросив с себя прежние богословские путы, он вообразил, будто теперь-то и впрямь стал свободным человеком. Но не прошло и нескольких месяцев, как он превратился в смиренного раба, в послушное орудие "духов"! И, только оказываясь лицом к лицу со своим внутренним "Я", он начинает понимать ту простую истину, что в мире есть нечто более высокое и благородное, чем пустая болтовня псевдо-духов. Именно в одну из подобных минут он впервые и услышал голос +"Императора", и, как он сам говорит, это было подобно "гласу Божьему, взывающему к его внутреннему "Я". За долгие годы он успел свыкнуться с этим голосом, но частенько ослушивается и его. Зададимся простым вопросом: будь "Император" тем, кто — как С.М. не просто полагает, а уверен, что знает — он есть на самом деле, то разве не подчинил бы он к этому времени волю С.М. своей целиком и полностью? Ибо, по нашим мудрым и непреложным законам, одним лишь Адептам, т.е. воплощённым духам, запрещается полностью подчинять себе чужую, более слабую волю — волю человека, который уже от рождения обладает свободой воли. Последний же способ воздействия — это метод, к которому с великой охотой прибегают "Братья Тьмы", колдуны, призраки-элементарии и — лишь в виде редчайшего исключения —  наивысшие "планетарные духи": те, кто уже более не способен на ошибку. Однако на Земле "планетарные духи" появляются лишь в момент возникновения каждого нового человечества — на том стыке, где завершается один и начинается другой отрезок единого великого цикла. И среди людей они остаются не дольше, чем это требуется для того, чтобы ниспосылаемые ими вечные истины успели запечатлеться в податливом уме новых рас так прочно, что уже не могут быть утрачены или окончательно забыты в последующие века грядущими поколениями. Миссия "планетарного духа" — лишь задать камертон истины. И едва он запускает эту вибрацию, с тем чтобы она непрерывно текла по всей цепи этой расы до скончания данного цикла, как этот обитатель высшей населённой сферы тут же исчезает с поверхности нашей планеты — до следующего "воскресения во плоти". Вибрации этой Первозаданной Истины и есть то, что ваши философы называют "врождёнными идеями".[106]

И ведь "Император" неоднократно указывал ему, что "в одном только оккультизме он должен искать и отыщет тот аспект истины, который пока остаётся неизвестным ему". Однако это ничуть не мешало С.М. отворачиваться от оккультизма каждый раз, как только то или иное оккультное учение приходило в противоречие с его собственными предвзятыми спиритуалистическими взглядами. Медиумизм представлялся ему некой "хартией вольности", предоставленной его душе, некой гарантией воскресения из состояния духовной смерти. Ему было позволено прибегать к средствам медиумизма лишь в той мере, в какой это было необходимо для утверждения его веры; ему было обещано, что норма в конце концов возьмёт у него верх над аномальным; ему было велено готовить себя к тому времени, когда его внутреннее "Я" начнёт сознавать своё самостоятельное духовное существование, будет способно действовать и говорить, находясь лицом к лицу со своим Наставником, и заживёт своей нормальной жизнью в Духовных Сферах, целиком обходясь без помощи внешнего или внутреннего медиумизма.

Однако едва на его сознании начинало сказываться то, что он называет "внешним духовным воздействием", как он тут же переставал отличать галлюцинацию от истины, ложное от действительного, смешивая порой элементалов с элементариями, воплощённых духов с развоплощёнными, — хотя его "Глас Божий" достаточно часто рассказывал ему о "тех духах, что парят в земной сфере", предостерегая его от общения с ними. При всем при этом он твёрдо полагает, будто всегда действовал исключительно по указаниям "Императора" и что являющиеся ему духи приходят с разрешения его "водителя". Но в таком случае получается, что и Е.П.Б. являлась к нему с согласия "Императора"?

А как примирить между собой следующие противоречия? Действуя по прямому поручению, она с самого 1876 года всё пыталась открыть ему глаза на то, что в реальности происходит вокруг него и в нём самом. Он не может не понимать, что она должна была действовать либо по воле "Императора", либо вопреки ей, так как в последнем случае она вполне могла бы гордиться тем, что оказалась сильнее и могущественнее его "водителя", который до сих пор ещё ни разу не восстал против её вмешательства. И что же происходит затем? В одном из своих писем к ней с острова Уайт в 1876 году он описал ей одно своё видение, длившееся в течение 48 часов подряд. Всё это время он продолжал ходить и разговаривать, как обычно, но в памяти у него не осталось ни малейшего следа какого бы то ни было внешнего воздействия. И в этом своём письме он просит её определить, что это было: видение или галлюцинация? Но почему же он не спросил об этом самого + "Имп-ра"?

"Вы способны дать мне ответ, ибо сами находились там", — пишет он. "Вы были другой, но всё-таки это были Вы — если только у Вас есть своё "Я". . . Думаю, что оно у Вас есть, но этого я касаться не стану". . . В другой раз он видел её у себя в библиотеке: она смотрела на него, приближалась и подавала какие-то масонские знаки, принятые в знакомой ему ложе. По его собственным словам, он "видел её так же ясно, как видел и Мэсси — который стоял там же". Видел он её и в ряде других случаев, но иногда, отлично зная, что это Е.П.Б., не узнавал её внешне. "Когда я Вас вижу и когда читаю Ваши письма, мне кажется порою, что передо мной совершенно разные личности. Судя по тому, как у Вас изменяется сам склад ума, мне легко допустить (о чём мне вполне убедительно и рассказывали), что в Вас живёт сразу несколько сущностей. . . Моя вера в Вас абсолютна".

В каждом своём письме он очень эмоционально требовал для себя подтверждения со стороны кого-нибудь из "живых Братьев", а на её недвусмысленные утверждения, что один из них уже взял его под свою опеку, он отвечал категорическим возражением. Когда же ему помогали освободиться от своего слишком материального тела и он оставался вне его в течение нескольких часов, а то и дней, его пустотелая машина всё это время управлялась издалека посредством внешнего живого воздействия, но едва он возвращался назад, как у него тут же возникало необоримое ощущение, будто всё это время он служил вместилищем для какого-то иного разумного существа: развоплощённого — не воплощённого — Духа, и ни разу истина не осенила его ума.

"Император", — писал он ей, — "отвергает Ваше представление о медиумизме. По его словам, на самом деле не может быть никакого противоречия между медиумом и Адептом". Напиши он не "медиум", а "ясновидец", и тогда вся мысль была бы передана более правильно, ибо человек лишь в редких случаях может стать Адептом, если не является ясновидцем от рождения.

Опять-таки, ещё в сентябре 1875 г. он ничего не знал о Братьях Тьмы, наших самых ярых, самых безжалостных и — скажем прямо — наших самых могучих противниках. В том году он спрашивал Старушку, не объелся ли Бульвер[107] недожаренных свиных отбивных и не грезил ли наяву, когда описывал "этого чудовищного Стража Порога"? "Готовьтесь," — писала она в ответ, — "месяцев через двенадцать Вам предстоит сойтись лицом к лицу и сразиться с ними". А в октябре 1876 г. они перешли к действиям. "Вот уже три последних недели, — писал он, — как я врукопашную сражаюсь с целыми легионами Врага человеческого. Ночи для меня стали ужасны, они наполнились муками, искушениями и грязными предложениями. Я вижу их вокруг себя, вот они глядят на меня, что-то бормочут, завывают и скалятся! На меня обрушивается поток самых гнусных предложений, смущающих душу сомнений и леденящего страха. . . Теперь-то я понимаю, кто такой этот "Страж Порога" из "Занони". . . Я ещё держусь,.. и их искушения слабеют, они отступают от меня, ужас тает. . ."

В одну из ночей она бросилась в ноги своему Учителю, одному из тех немногих, кого они по-настоящему боятся, моля его оттуда, из-за океана мановением своей руки спасти С.М. от гибели и сохранить для Теософ. общества лучшего его сотрудника. "Он должен пройти это испытание," — услышала она в ответ. По его [С.М.] мнению, + "Император" сам же и наслал к нему этих искусителей, ибо он, С.М., как тот самый Фома, должен был всё увидеть собственными глазами. Ему и в голову не приходило, что на самом деле + был не в силах помешать их вторжению. Всё, что + "Император" мог сделать, — это лишь наблюдать со стороны, но прогнать их было выше его сил — это могла сделать только сама жертва, сам неофит, если окажется сильнее. И что же, подготовили его к новой жизни все эти враги человеческие вкупе с элементариями, как он того от них ожидал? Воплощения тех злобных сил, что всегда осаждают внутреннее "Я", когда оно силится обрести свободу и бьётся за своё дальнейшее развитие, они никогда не вернулись бы к нему, сумей он только взять над ними верх, утвердив собственную независимую ВОЛЮ и отказавшись от своего медиумизма, своей пассивной воли. Но они вернулись.

Вот Вы пишете об +"Императоре": "Определённо, "Император" — не его (С.М.) астральная душа и, разумеется, не принадлежит также и к какому-нибудь низшему по отношению к нам миру, т.е. он — не прикованный к земле дух". А никто и не говорит, что он именно таков. Как всегда говорила Вам Е.П.Б., он никакая не астральная душа С.М. То, что тот чаще всего по ошибке принимал за "Императора", на самом деле является его собственным высшим "Я", его божественным атманом, а не линга-шарирой, т.е. астральной душой, или кама рупой — независимым двойником. +"Император" не может противоречить самому себе; +"Император" не может не знать истины, столь часто искажаемой С.М.; +"Император" не может сначала проповедовать оккультные науки, а затем защищать медиумизм, даже ту его высшую форму, о которой говорит его ученик.

Медиумизм — это аномалия. По мере дальнейшего развития, когда всё аномальное уступает место естественному, когда внешний контроль обрывается и в пассивном поведении медиума более нет нужды, медиум учится применять уже собственную волю, пользоваться собственными способностями, и тогда он становится Адептом. Это вопрос развития, и неофит должен пройти весь этот путь до конца. Пока он подвержен самопроизвольным трансам, он не может быть Адептом. А две трети своей жизни С.М. проводит в состоянии транса.

Вы спрашиваете, а не принадлежит ли "Император" к числу "планетарных духов" и "не мог ли какой-нибудь "планетарный дух" в прошлом воплощаться в виде человека"? Отвечая на Ваш вопрос, я должен начать с того, что нет такого "планетарного духа", который не был бы когда-то материальным существом — человеком, как вы это называете. Когда наш великий Будда — покровитель всех Адептов, который реформировал и закрепил систему оккультных знаний — достиг сначала нирваны на Земле, он превратился в "планетарного духа": то есть его дух мог, сохраняя полное сознание, парить в межзвёздных пространствах и одновременно с этим оставаться по своей воле на Земле в своём собственном первоначальном теле. Дело в том, что божественное "Я" к этому времени у него уже настолько освободилось от материальности, что могло самовольно создавать собственного внутреннего заменителя и оставлять его в человеческой форме на многие дни, недели, иногда даже годы, никоим образом не повреждая этой заменой ни жизненного принципа, ни физического ума своего тела. К слову сказать, это наивысшая форма состояния Адепта, какой только может достичь человек на нашей планете. Последним Хубилганом, который достиг этого состояния, был Цонкапа из Кукунора (XIV век), реформатор эзотерического и простонародного ламаизма. Немало людей способны "пробиться сквозь скорлупу яйца", но лишь единицы могут полноценно воспользоваться своей нирира намастака,[108] находясь полностью вне тела.

Жизнь в духе с полным сохранением сознания для некоторых натур оказывается столь же трудной задачей, как и умение плавать для некоторых тел. Хотя физическая оболочка человека по своему удельному весу легче воды и каждый человек рождается с уже готовой способностью к плаванию, очень мало, кто развивает в себе способность удерживаться наплаву на поверхности воды, и смерть от утопления — один из самых распространённых несчастных случаев. "Планетарный дух" такого рода (типа Будды) может произвольно переходить в другие тела, населяющие иные области вселенной, и материальность этих тел отличается различной степенью утончённости. Существует множество других классов и разрядов существ, но не существует какого-то одного отдельного и раз и навсегда установленного класса "планетарных духов".

Является ли "Император" "планетарным духом" — воплощённым ли или развоплощённым, является ли он Адептом во плоти или вне её, я не вправе это сказать, равно как и "Император" не вправе сообщить С.М., кем являюсь — или могу являться — я сам, и даже, кто такая Е.П.Б. Если он ["Император"] сам предпочитает молчать по этому поводу, то С.М. не имеет никакого права спрашивать и у меня. Впрочем, наш друг С.М. должен был бы знать ответы на эти вопросы. Скажу больше: он твёрдо убеждён, что знает, так как в процессе его общения с этим персонажем наступил такой момент, когда С.М. — или не удовлетворившись заверениями "Императора", или не согласившись и далее выполнить его просьбу о том, чтобы он, "Император", и иже с ним, оставались и далее некими безличными существами, известными лишь под избранными ими титулами, — вступил, подобно Иакову, с ним в противоборство, и борьба за то, чтобы установить личность этого духа, длилась не один месяц. В общем, повторилась вся эта библейская дребедень. "Скажи мне имя твоё" — на что последовал ответ: "На что ты спрашиваешь о имени моём?"^[109] — дескать, что значит имя?^[110] И, тем не менее, "Император" всё-таки позволил ему навесить на него эдакую бирку, какой обычно помечают дорожный саквояж. Тут-то С.М. и успокоился, ибо "видел Бога лицем к лицу",[111] который, боровшись, увидел, что не одолевает его, и сказал: "Отпусти меня"[112] и был вынужден пойти на предложенные Иаковом-С. Мозесом условия.

Если Вы хотите во всём этом разобраться, то я настоятельно рекомендую Вам обратиться с этим вопросом к Вашему другу. С какой стати он "ждёт не дождётся" от меня ответа, если ему уже всё известно о + ["Императоре"]? Разве этот "Дух" уже однажды не поведал ему одну историю, — историю странную, какую он не вправе рассказывать о себе, — и разве он не запретил ему даже упоминать о ней? Что ещё ему нужно? Это его желание узнать через меня об истинной природе + ["Императора"] — уже само по себе весьма яркое свидетельство того, что он далеко не так-то уж и уверен в том, что на самом деле знает, кто такой + ["Император"], как он думает или, вернее, делает вид, будто так думает. Или же он задаёт этот вопрос для отвода глаз? — Тогда с какой целью?

В качестве ответа я могу повторить Вам то, что уже однажды сказал Г.Х. Фехнеру[113] на вопрос о том, что думают индусы о его сочинениях: "Вы правы, действительно "подобно всякому человеку и животному, свою индивидуальную душу имеют и каждый алмаз, каждый кристалл, каждое растение и каждая звезда. . ." и действительно "существует целая иерархия душ, начиная с самых низших форм материи и кончая Мировой Душой. . . " Но Вы ошибаетесь, когда к вышесказанному добавляете утверждение о том, будто "духи покойных поддерживают непосредственное психическое сообщение с душами, ещё связанными с человеческим телом" — этого они не делают".

Уже одно только взаимное расположение обитаемых миров в нашей Солнечной системе исключает эту возможность. Я надеюсь, Вы уже освободились от этого странного представления — впрочем, вполне логичного, учитывая, что с раннего детства Вы получали сугубо христианское воспитание, — о том, будто чисто духовные сферы могут быть населены разумными человеческими существами? Тогда Вам сразу станут очевидны как заблуждения христиан, — готовых сжигать нематериальные души в материальном физическом аду — так и ошибка более просвещённых спиритуалистов, которые убаюкивают себя мыслью о том, будто с ними может сообщаться кто-то ещё, кроме обитателей тех двух миров, что непосредственно соединены с нашим.

Да, чистые духи чрезвычайно тонки и свободны от грубой материальности, но они всё-таки продолжают подчиняться физическим и универсальным законам материи. При всём своём желании они просто неспособны преодолеть ту пропасть, что отделяет их миры от нашего. Их можно посещать в духе, но их собственный дух неспособен спускаться и доходить до нас. Они способны лишь притягивать к себе, сами же они ни к чему притягиваться не могут — непреодолимым препятствием на этом пути становится их духовная полярность. (Кстати говоря, вам не следует чересчур доверяться дословному тексту "Исиды". Эта книга — лишь пробный шар, первая попытка переключить внимание спиритуалистов с их предвзятых концепций на истинное положение вещей. Автору было поручено лишь в виде намёков указать на верное направление, в котором следует двигаться дальше, — показать не то, каковы вещи на самом деле, а то, каковыми они быть не могут. При всей своей благодарности к корректору книги должен заметить, что в неё вкралось несколько серьёзных ошибок: так, на странице 1 (том 1, глава 1) сказано, что божественная эссенция излучается в виде эманации из Адама, тогда как всё должно быть ровно наоборот).

Раз уж у нас зашёл разговор на эту тему, я попытаюсь объяснить Вам понятнее, в чём заключается эта невозможность. Это послужит Вам ответом и на вопрос относительно "планетарных духов" и о тех "духах", что являются во время спиритических сеансов.

Цикл бытия в виде разумных существ начинается в наивысших мирах, или планетах, — под словом "наивысший" я здесь имею в виду "обладающий самой совершенной духовностью". Впервые человек возникает из космической материи, акаши, представляющей собой первичную пластичную среду — а не вторичную, то есть эфир, о котором спорит наука, инстинктивно подозревая о его существовании, но не умея, как и всё остальное, это доказать. Так вот та материя, из которой возникает человек, находится в своём самом сублимированном состоянии, и человек, перешагивая порог Вечности, представляет собой существо, сотканное из самой тонкой материи, — это не "духовная сущность", а, скажем, — "планетарный дух". Он всего лишь на один шаг отстоит от универсальной, всемирной духовной эссенции — Мировой Души, Anima Mundi, о которой говорили греки — той самой, которую человечество в ходе своего духовного оскудения низвело до уровня некоего мифического личного Бога. А значит, на данном этапе этот дух — человек — представляет собой в лучшем случае лишь некую активную "силу", некий неизменный, а следовательно, немыслящий "принцип" (опять-таки термин "неизменный" характеризует его состояние лишь на данном этапе, а понятие "неизменность" относится исключительно к тому внутреннему принципу, который тут же растает и исчезнет, едва только присутствующая в нём крупица материальности начнёт действовать, положив начало циклическим процессам эволюции и трансформации). В ходе своего дальнейшего нисхождения и по мере увеличения своей материальности он будет становиться всё активнее и активнее.

Далее, всю совокупность звёзд-миров (включая нашу планету), населённых разумными существами, можно представить себе в виде шара или, вернее, эпициклоиды, образованной из колец наподобие цепи — это миры, сцеплённые друг с другом, — а все вместе они составляют воображаемое бесконечное кольцо или круг. Процесс последовательного продвижения человека по всему этому кругу, от его начальной до конечной точки, которые встречаются друг с другом в наивысшей точке окружности, мы называем "маха-югой", или "великим циклом", "куклос", начало которого теряется в венце абсолютного духа, а нижняя точка окружности находится в абсолютной материи — т.е. в точке прекращения деятельности активного принципа.

Если, пользуясь более известным определением, мы назовём "великий цикл" макрокосмом, а его составные части — сцеплённые друг с другом звёздные миры — микрокосмами, то станет понятным, почему оккультисты описывают каждый из последних как абсолютную копию первого. "Великий цикл" служит прототипом для малых: каждый звёздный мир переживает свой собственный цикл эволюции, который начинается с наиболее чистой, а завершается наиболее грубой, наиболее материальной природой. Чем ниже по кругу, тем темнее и темнее становится природа каждого мира, и в противоположной точке круга оказывается уже абсолютной материей.

Под действием неодолимого циклического импульса "планетарный дух" должен вначале совершить спуск, а затем вновь подняться на вершину. На своём пути он должен пройтись по всей лестнице эволюции, не пропустив ни одной её ступеньки и делая остановку в каждом звёздном мире, как поезд на железнодорожных станциях. Кроме того, в рамках неизбежного цикла, переживаемого данным конкретным и каждым соответствующим звёздным миром, "планетарный дух" проходит ещё и свой собственный "цикл жизни", т.е. возвращается в мир и перевоплощается в нём столько раз, сколько терпит неудачу в завершении своего круга жизни в данном мире, если умирает, так и не достигнув возраста зрелости, как это правильно описано в "Исиде".^[114]

До этого места миссис Кингсфорд правильно понимает мысль о том, что человеческое эго последовательно перевоплощается в целый ряд человеческих тел. Что же до её утверждений, будто оно способно повторно рождаться в животных формах после того, как однажды уже пережило человеческое воплощение, то их следует отнести за счёт её манеры описывать вещи и выражать мысли чересчур неаккуратно. Вот вам ещё один образчик женщины во всей её красе! Да что там говорить, ведь она даже путается в понятиях "душа" и "дух", для неё ровным счётом не существует никакой разницы между эго животным и эго человеческим: между дживатмой и кама-рупой или между линга-шарирой и атма-рупой — вещами столь же различными, как тело и ум или ум и мысль!

А ведь на самом деле происходит вот что. Этот человек-дух как бы катится вниз по дуге цикла — причём он одновременно катится вдоль дуги и совершает свои круги внутри цикла (неплохой иллюстрацией этого Вам может послужить суточное вращение Земли вокруг своей оси и годовое обращение вокруг Солнца).[115] И к тому моменту, когда он достигает нашей — одной из самых низших — планеты, то оказывается, что на каждой из своих остановок он уже утратил часть своей тонкой природы, но зато получил привесок материальности, и тогда дух и материя достигают в нём примерного равновесия.

Теперь ему предстоит пройти земной цикл, и, поскольку на нисходящем этапе процесса инволюции-эволюции[115a] материя всегда стремится задавить дух при достижении им самой крайней точки своего странствия, то когда-то чистейший "планетарный дух" к этому моменту совершенно скукоживается, превратившись в то самое существо, которое наука соглашается называть первобытным человеком или прачеловеком и которое находится в условиях такой же первобытной — в геологическом смысле — природы, так как физическая природа в своём циклическом движении идёт нога в ногу с поступательным развитием человека, как в физиологическом, так и в духовном смысле.

В этой-то точке великий Закон и приступает к задаче отбора. Та материя, которая оказывается начисто разобщённой с духом, перебрасывается в ещё более низшие миры — в шестой "гати",^[116] "путь перерождений", существующий для растительного и минерального царств, а также для примитивных животных форм. Перемолотая в мастерской природы, эта лишённая души материя возвращается оттуда к своему Первоисточнику, в то время как многочисленные эго, очищенные от мусора, обретают возможность возобновить своё движение дальше вперёд. Таким образом, именно на этом этапе и происходит гибель миллионов безнадёжно отставших в своём развитии эго. Это решающий момент для "выживания всего наиболее приспособленного" и "уничтожения всего непригодного" [для дальнейшей эволюции —  перев.]. Но это удел одной только материи (или материального человека): под тяжестью собственного веса опуститься на самое дно "круга необходимости", чтобы принять там животную форму.

Что же касается победителя этого забега по мирам, духовного эго, то оно будет подыматься всё выше и выше, от звезды к звезде, от одного мира к другому, двигаясь вверх и вверх, чтобы вновь стать тем чистым "планетарным духом", каким оно некогда было, а затем оно вознесётся ещё выше, где наконец достигнет своей самой первой исходной точки и. . . растворится в тайне. Никогда, ни одному из Адептов не удавалось ещё проникнуть за покров первоначальной космической материи.[116a] Всё, что доступно видению самых высших и совершенных из них, ограничено пределами вселенной форм и материи.

Но объяснение моё на этом не кончается. Ведь Вы хотите понять, почему считается если не невозможным вообще, то в высшей степени трудным, сообщение чистых развоплощённых духов с людьми через посредство медиумов или средствами фантомософии. Я отвечаю:

(а) ввиду несовместимости атмосфер, окружающих каждый из этих миров;

(б) ввиду того, что физиологические условия существования и духовные не имеют между собой ничего общего; и

(в) ввиду того, что эта цепь миров, о которой я только что говорил Вам, представляет собой не просто эпициклоидную, но ещё и эллипсообразную орбиту существований, а, как известно, каждый эллипс, имеет не один, а два фокуса, которые никогда не могут сойтись друг с другом. При этом человек находится на одном фокусе, а чистый дух — на другом.

Вы можете с этим не соглашаться, но дело в том, что существует ещё одно и гораздо более серьёзное препятствие — и тут уж я ничего не могу поделать и ничего не в состоянии изменить. Дело в том, что, подобно чёткам, состоящим из чередующихся белых и чёрных бусинок, эта цепь миров состоит из миров причин и миров следствий, где последние являются прямым производным первых. А из этого вытекает, что каждая сфера причин (а наша Земля — одна из них) не только прочно сцеплена со своей ближайшей соседкой — т.е. со следующей, более высокой сферой реализации причинно-следственных связей, — не только располагается в её окружении, но при этом ещё и фактически изолирована от неё непроницаемой атмосферой (в духовном смысле) следствий, т.е. она граничит с этой следующей сферой и даже сцеплена с ней — но никогда с ней не смешивается. Ибо одна обладает активной природой, а другая — пассивной, мир причин позитивен, мир следствий — негативен. Это пассивное сопротивление может быть преодолено лишь при таких условиях, о которых ваши самые просвещённые спиритуалисты не имеют ни малейшего представления. Всякое движение как бы полярно. Мне пока очень трудно донести до Вас точный смысл того, что я имею здесь в виду, но всё-таки доведу дело до конца. Я прекрасно понимаю, что представить Вам эти истины — совершенные аксиомы для нас — я не смогу никак иначе, как лишь в виде — хотя бы — какого-то простейшего постулата, который строился бы на законах логики, ибо абсолютное и неоспоримое подтверждение этих истин доступно лишь наивысшим ясновидцам. Но на худой конец пусть это послужит вам хоть какой-то пищей для размышления.

Поскольку все эти промежуточные сферы представляют собою лишь тени, отбрасываемые "мирами причин", то тем самым они и получают от последних свою негативную природу. Это те самые "железнодорожные станции", на которых делаются долгие остановки, поскольку именно там и вызревают все те новые эго, которые в будущем будут наделены самосознанием: это саморождающиеся дети прежних — теперь уже развоплощённых — эго, ранее обитавших на нашей планете. Перед тем, как все эти новые фениксы, возродившиеся из пепла своих родителей, смогут воспарить ещё выше, к более светлому, более духовному и совершенному миру (хотя и по-прежнему материальному), они должны пережить как бы процесс нового рождения.

Однако дела в нашем "мире следствий" обстоят точно так же, как и у нас на Земле, где две трети детей рождаются мёртвыми или умирают в младенчестве. Если на Земле это происходит по причине физиологических и умственных нарушений, а также как следствие грехов предков, падающих на головы их потомков, то в той стране теней новый и ещё не обладающий сознанием плод-эго становится закономерной жертвой прегрешений, совершённых его прежним "Я", и будущая его судьба оказывается целиком вытканной его собственной кармой — его правыми и неправыми поступками. В том мире, мой добрый друг, мы встречаем лишь существ, лишённых всякого сознания и действующих, как заводные, — это машины, некогда бывшие людьми. Это всё души, пребывающие в переходном состоянии, а их способности и индивидуальность дремлют, как бабочка, замершая внутри своего кокона. И от них-то спиритуалисты рассчитывают услышать какие-то разумные слова! Порой, подхваченные вихрем аномальных "медиумических" токов, они предстают перед присутствующими [в комнатах спиритуалистических сеансов — перев.] в виде отзвуков их же собственных [участников сеансов — перев.] бессознательных мыслей и неких утвердившихся в их головах понятий. Но любой человек, обладающий позитивистским, целенаправленным умом, способен во время сеанса свести на нет все эти явления вторичного порядка.

Ещё хуже обстоит дело в том мире, что расположен под нашим. Наш мир, по крайней мере, безвреден, и не столько грешит он сам, как грешат против него, пытаясь нарушить естественный для него ход вещей. Нижний же мир, в котором возможно сохранение сознания в полном объёме, положительно опасен своей материальностью, во сто крат превосходящей нашу. А сложившиеся представления о всевозможных адах, о чистилище, о раях и воскрешениях — всё это есть нелепые и превратные отголоски той единой Первоистины, которая заповедовалась человеческим расам в пору их младенчества каждым Первым Вестником — тем самым "планетарным духом", о котором я писал на обороте третьей страницы и туманные воспоминания о котором запечатлелись в человеческом сознании в образах халдейского Илу, [116б] египетского Осириса, Вишну, первых будд и так далее.

Низший мир следствий — это и есть сфера подобных искажённых мыслей, мир самых чувственных понятий и картин, мир антропоморфных божеств, извращённых детищ своих творцов, чувственных умов людей, которые за время пребывания на земле так и не преодолели своей животности. Если не забывать о том, что мысли — это те же вещи, ибо они обладают прочностью, связностью и собственной жизнью; если помнить, что они самые что ни на есть реальные существа, то всё остальное станет понятным само собой. Да, они не имеют плоти, но при этом любой творец естественной силой тянется к своему творению и детищу, и он засасывается водоворотом, приведённым в действие его же собственными руками. И вот на этом я должен остановиться, ибо не хватит и множества томов, чтобы пояснить всё то, что я уже высказал в этом письме.

Вас удивляет, что три мистика[117] могут исповедовать "столь несходные между собой" взгляды, и спрашиваете, о чём это обстоятельство говорит? Разве не должны были бы их учения полностью совпадать друг с другом, коли знания свои они действительно получили от развоплощённых, чистых и мудрых духов — пусть даже от тех из них, кто принадлежит к плану, располагающемуся всего лишь на одну ступень выше нашей Земли? Возникает вопрос: "А что если и духи — так же, как и люди, — могут расходиться в своих взглядах?" Но в таком случае их учения заслуживали бы ничуть не больше доверия, чем учения обычных смертных — а ведь это должны быть наивысшие духи, поскольку они являются "водителями" трёх крупнейших лондонских ясновидцев. "Но ведь они могут принадлежать к разным сферам?" — Да, но если в различных сферах могут допускаться противоположные доктрины, то, значит, эти доктрины не могут заключать в себе Истину, ибо Истина едина и не может предполагать наличие диаметрально противоположных взглядов. Чистые же духи, которые видят её такой, как она есть, — начисто лишённой какого бы то ни было материального покрова — не могут ошибаться.

Далее, допустим, что различные силы или разумные сущности наблюдают лишь отдельные аспекты или части всей Истины сообразно тем условиям, в которых пребывает каждый из них. Так, например, разные части одного и того же ландшафта раскрываются перед разными людьми по-разному, в зависимости от расстояния и точки обзора. Кроме того, мы должны допустить наличие множества самых различных посредствующих сил (к примеру, отдельных Братьев), которые пытаются усовершенствовать эго у различных индивидов, при этом не подчиняя совершенно их волю своей (поскольку это запрещено), а пользуясь для этого их физическими, моральными и интеллектуальными особенностями. Добавим к этому также и воздействие со стороны бесчисленных космических факторов, которые способны вносить свои искажения в любые усилия к достижению определённых целей, изменяя их замысел и направление. Если, к тому же, мы не станем забывать и о явной враждебности со стороны Братьев Тьмы, всегда только и поджидающих удобного случая, чтобы смутить и затуманить мозг неофита, — то с учётом всего сказанного нам будет, по-моему, не так уж и трудно понять, к какому очевидному разнобою в выводах и теориях могут прийти разные люди даже при их явно духовном движении вперёд.

Признавшись Вам в том, что у меня не было никакого права вторгаться в секреты и планы "Императора", я, однако, должен заметить, что на эту минуту он поступил мудрее всех нас. Если бы наша [Братства —  перев.] линия поведения была такой же и я, к примеру, позволил бы Вам сначала заключить, а затем и поверить (при этом не утверждая ничего конкретного со своей стороны) в то, будто я — "бестелесный ангел", дух чистейшей электроидальной эссенции, пришедший из надзвёздной фантазмической зоны, нам обоим сейчас было бы гораздо легче. Вам не приходилось бы ломать себе голову над тем, "всегда ли необходимы посредствующие силы такого рода", а я не оказался бы перед неприятной необходимостью отказывать своему другу в "личной беседе и общении напрямую". Вы бы слепо верили каждому моему слову, а я не ощущал бы этой ответственности за Вас перед своими "водителями".

Впрочем, время покажет, что ещё можно сделать в этом направлении, а чего нельзя. Книга издана, и нам остаётся лишь терпеливо ждать результатов этого первого серьёзного выстрела по врагу. Ни "Аrt Magic",[118] ни "Исида" изначально не могли рассчитывать на какое-либо внимание к себе, поскольку вышли из-под пера женщин и, к тому же, по общему мнению, — спиритуалисток. [В Вашем же случае] последствия сперва окажутся достаточно разрушительными, ибо пушка откатится назад и выстрел рикошетом ударит как по самому автору, так и по его скромному герою, а от этого удара ни тот, ни другой уклоняться как будто не намерены. Однако выстрел этот заденет также и нашу Старушку, заставив публику вспомнить прошлогодний ажиотаж в англо-индийской прессе. Терситы[119] и литературные филистёры пустятся во все тяжкие, и на её голову обрушатся всевозможные издёвки, насмешки и coups de bec,[120] хотя единственной их мишенью будете именно Вы, ведь редактор "Пионера" вовсе не пользуется особой любовью со стороны своих коллег в Индии. Газеты спиритуалистов уже открыли кампанию в Лондоне, и редакторы-янки из "ангельских" органов последуют их примеру, а из уст небесных "начальников" польётся отборнейшая scandalum magnatum.[121] Кое-кто из деятелей науки — менее всего их [спиритуалистов — перев.] поклонники — а просто паразиты, греющиеся на солнышке и воображающие, будто они сами и есть это солнце, вряд ли простят Вам фразу — действительно слишком уж лестную для меня, — в которой вы определяете умственные силы жалкого, никому не ведомого индуса настолько превосходящими "пределы европейской науки и философии, что представить себе существование в человеке подобных сил способны лишь те из представителей этих отраслей знания, кто наделён широчайшим кругозором, и т.д."[122]

Ну и что из того! Всё это вполне предсказуемо и ожидаемо. Но, когда утихнет первый ропот и прекратится трескотня враждебной критики, вдумчивые люди станут читать эту книгу, задумываясь над ней так, как никогда прежде не задумывались над попытками величайших учёных, Уоллеса и Крукса, примирить современную науку с духами, и — малое семя это будет расти и набирать силу.

Между тем, я не забываю своих прежних обещаний. Как только мне удастся освоиться у Вас в спальне, я постараюсь. . .[123] Надеюсь, что хотя бы в такой мере мне будет разрешено что-то сделать для Вас. Если на протяжении многих и многих поколений мы и "не допускали внешний мир к овладению нашим Знанием", то происходило это по единственной причине: абсолютной неподготовленности этого мира к его восприятию. И если, невзирая на все представленные ему доказательства, он будет и дальше стоять на своём, отказываясь уступить силе приведённых фактов, тогда в Конце этого цикла мы снова удалимся в уединение нашего царства безмолвия. . .

Мы вызвались извлечь на поверхность самые древние, самые глубинные слои человеческого естества, самую первооснову природы человека и обнажить его внутреннее "Я" во всей его чудесной многосложности и в самом неприкрытом виде — т.е. решить задачу, которую ни физиология, ни даже психология никогда не решат — и подтвердить это научно. Миру нет никакого дела до того, что раскопки эти могут потребовать проникновения на невиданные глубины, а обломки породы бывают так тяжелы и остры, что, погружаясь в этот бездонный — на их взгляд — океан, бóльшая часть из нас гибнет в ходе этих опасных исследований, ибо именно нам всегда выпадала задача нырять в эти бездны и выступать первопроходцами, тогда как деятели науки лишь пожинали посеянные нами плоды. Такова уж наша миссия — погружаться в глубины и доставлять на поверхность жемчужины Истины, их же дело — лишь смахнуть с них пыль и вставить в драгоценную научную оправу. И если они будут и дальше брезгливо отворачиваться от какой-нибудь безобразной на вид устричной раковины, утверждая, будто внутри неё нет и не может быть никаких драгоценных жемчужин, то тогда нам в очередной раз придётся умыть руки и снять с себя всякую ответственность перед человечеством.

На протяжении бессчётных поколений Адепты отстроили для себя храм из камня нетленного — гигантскую Башню Беспредельной Мысли, в которой обитали и будут, сколько потребуется, обитать эти титаны в полной уединённости, выходя из неё лишь в конце каждого цикла, чтобы призвать избраннейших из людей к сотрудничеству с ними и со своей стороны помочь просветить погрязшее в суевериях человечество. И мы будем продолжать этот циклично продолжающийся труд; мы не позволим себе поколебаться в своих человеколюбивых устремлениях до того самого дня, пока для нового континента мысли не будет заложено столь прочное основание, что ни противодействие, ни злоба невежества, направляемые Братьями Тьмы, уже никогда не смогут взять над ним верх.

Но до того дня — дня окончательного торжества — кто-то должен принести себя в жертву. . . Хотя мы принимаем только добровольные жертвы. Выполняя свою неблагодарную задачу, она[124] прошла через неслыханные унижения и тоскливое одиночество, она живёт в страдании, среди всеобщего непонимания и отторжения: но ей суждена награда в посмертии, ибо неблагодарными мы никогда не оставались. Что же до тех Адептов — нет-нет, не таких, как я, мой добрый друг, но тех, кто гораздо выше меня, — то Вы могли бы закончить свою книгу следующими строками из "Грезящего наяву" Теннисона (Вы его не знали):

"Откуда тебе знать его? Ведь ты
Знал лишь свой тесный круг, а он
Уже почти шагнул в последний, наивысший — 
Туда, где царство белого огня, чистейшего,
Не жалящего жаром, восходит ещё дальше ввысь,
И синий где эфир кружит, рождая жизни. . ."

Заканчиваю. Так запомните, семнадцатое июля. . .[125] и для вас станет самой возвышенной реальностью. Прощайте.

Искренне ваш К.Х.

следующее письмо № 68         предыдущее письмо № 31

Письмо № 10[126]

Заметки К.Х. к написанной Хьюмом "Предварительной главе" под заголовком "Бог", которая была им задумана как вступление к изложению принципов оккультной философии (в сокращённом виде).[127]

Получено в Симле в 1882 году.

Ни наша философия, ни мы сами не верим ни в какое существо по имени "Бог", тем более в такое, о котором нужно говорить: "Он" да ещё и писать это местоимение с заглавной буквы. Наша философия вполне укладывается в то определение, которое дал ей Гоббс. Прежде всего, это наука о следствиях, познаваемых на основании их причин, а также наука о причинах, познаваемых на основании их следствий. Кроме того, по определению Бэкона, это ещё и наука о вещах, логически выводимых из первоначала, а значит, прежде, чем мы можем допустить наличие подобного начала, мы должны познать его, и до того у нас нет никакого права допускать его даже в качестве возможности.

Что же касается Вашего разъяснения, то оно целиком строится на единственном и чисто условном допущении, которое Вы сделали в Вашем октябрьском письме прошлого года. В ответ Вам было сказано, что наши познания ограничиваются пределами лишь нашей Солнечной системы: следовательно, как философы, желающие и дальше оставаться достойными этого имени, мы не можем ни опровергнуть, ни подтвердить существование того, что Вы определяете как некое верховное, всемогущее и разумное существо, находящееся за пределами нашей Солнечной системы. Но поскольку наличие такого существа не может считаться абсолютной невозможностью, то мы говорим о его крайней маловероятности — если только мы не имеем дело с каким-то нарушением в единообразном действии законов Природы.

При этом, однако, мы самым категоричным образом отвергаем и позицию агностицизма в этом вопросе: как в пределах, так и за пределами Солнечной системы. Наше учение не знает компромиссов: оно либо что-то утверждает, либо отрицает, поскольку проповедует лишь то, что, как ему достоверно известно, является истиной. Следовательно, мы отрицаем существование Бога и как философы, и как буддисты.

Нам известно о существовании планетарных и иных духовных сущностей, но нам так же хорошо известно и то, что в нашей системе нет такого существа, как Бог — будь он хоть личным, хоть безличным. Парабрахман — это не Бог, а абсолютный непреложный закон. Ишвара же — это лишь следствие авидьи и майи, то есть неведения, порождаемого великой иллюзией. Само слово "Бог" было придумано затем, чтобы с его помощью обозначить некую неведомую причину тех следствий, природу которых человек не понимает, но которые либо восхищают, либо устрашают его.[128] А поскольку мы об этом заявляем и можем при этом подтвердить свои слова — о том, что нам достоверно известна эта причина или причины, — то это позволяет нам утверждать, что за этими причинами никакого Бога или Богов нет.

Идея Бога — понятие не врождённое, а приобретённое,[129] и с теологами нас объединяет лишь одно: мы срываем покров с беспредельного. Но если все явления, происходящие из бесконечного и беспредельного — пространства, длительности и движения — мы сводим к материальным, естественным, чувственно воспринимаемым и известным (по крайней мере, нам) причинам, то теисты объясняют их духовными, сверхъ-естественными, непостижимыми умом и неизвестными причинами.[130] Тот Бог, которому поклоняются богословы, — это просто-напросто некая воображаемая сила — un loup garou,[131] по выражению Гольбаха, — причём такая сила, которая ещё ни разу не проявила себя [явно и отчётливо]. Главная наша задача — освободить человека от этого ночного кошмара, научить человека ценить добродетель саму по себе и идти по жизни, полагаясь лишь на самого себя и отбросив те костыли, которые вручило ему богословие, — а именно эти костыли на протяжении бесчисленных веков и служили главной причиной почти всех человеческих страданий.

Да, нас можно назвать пантеистами, но агностиками — никогда. Если людям так уж хочется, то, пожалуйста, пусть они и далее принимают за Бога нашу Единую Жизнь — на протяжении вечности никогда не меняющуюся и не имеющую сознания, — пусть и дальше они цепляются ещё и за эту гигантскую фикцию. Но тогда им придётся вслед за Спинозой сказать, что в мире нет ничего иного, кроме одной лишь субстанции: Бога, и только она доступна нашему пониманию, то есть повторить слова, сказанные этим знаменитым, но незадачливым философом в его четырнадцатом Положении: "Praeter Deum {nulla} dari neque concipi potest substantia"[132] — и тем самым признать себя пантеистами[133]. . . И только какой-нибудь богослов, взращённый на понятиях тайны и самой нелепой сверхъестественности, способен вообразить себе, будто некое самосущее существо, которое по необходимости должно быть бесконечным и вездесущим, в самом деле может пребывать за пределами проявленной беспредельной вселенной.

Уже само это слово, "бесконечный", несёт в себе отрицание, исключающее любую идею предела. Но ведь очевидно, что любое существо, если оно самостоятельно и вездесуще, не может быть ограничено чем-либо внешним по отношению к нему самому, да ничего внешнего — даже пустоты, — для него и быть не может,[134] и где же тогда остаётся место для материи? и для проявленной вселенной, пусть даже и небеспредельной? Если задать теисту вопрос: "Что же такое ваш Бог? Он пустота, пространство или материя?", то в ответ мы услышим: ни то, ни другое, ни третье. Тем не менее, они утверждают, что их Бог пронизывает собой материю, не будучи при этом сам материальным.[135] Когда мы говорим о нашей Единой Жизни, то мы также утверждаем, что она не просто пронизывает собой материю, но является самой эссенцией каждого материального атома, а значит, она не просто сообщается с материей, но обладает также и всеми её свойствами — то есть она материальна, она и есть сама материя.

В прошлом году Вы задавались одним и тем же вопросом: как может разум происходить или эманировать из того, что само не есть разум? Как высокоразумное человечество, венец разумности, может родиться из слепого закона или силы, не обладающих никаким разумом? Но если мы продолжим эту мысль, то и я в свою очередь мог бы спросить у Вас: а если бы абсолютная мудрость представляла собой некое мыслящее, разумное существо, некоего автора и правителя Вселенной, то как тогда она могла бы творить или производить на свет людей, страдающих врождённой идиотией, а также лишённых способности к логическому рассуждению животных и всё остальное "творение"? Как же так? — спрашивает Кларк, рассматривая доказательства существования Божества. "Если Бог создал глаза, то разве и сам он не должен уметь видеть? Если Бог создал уши, то разве и сам он не должен уметь слышать?"[136] Однако, рассуждая подобным образом, придётся признать, что сотворивший идиота Бог и сам является идиотом и что создавший такое множество неразумных существ, столько физических и нравственных чудовищ Бог и сам должен быть неразумным существом. . .

. . . Мы не являемся адвайтистами, но наше учение о единой жизни идентично учению адвайты в том, что оно говорит о Парабрахмане. И ни один прошедший настоящую философскую подготовку адвайтист никогда не назовёт себя агностиком, поскольку знает, что он сам и есть Парабрахман и во всех отношениях он тождествен универсальной жизни и душе — макрокосм есть микрокосм, и он знает, что нет никакого Бога, кроме него самого, и не может быть никакого творца, который не являлся бы существом. Обретя гносис, мы уже не можем отвернуться от него и превратиться в агностиков.

. . . Если предположить, будто даже наивысшие дхьян-коганы способны поддаваться иллюзии и заблуждаться, то в этом случае мы, по сути дела, утратили бы ясное представление о том, что является реальным, а что нет, и тогда оккультные науки оказались бы столь же великой химерой, как и этот Бог. Если нелепо отрицать существование чего-либо, о чём мы не знаем ничего, то ещё более странным было бы приписывать ему какие-то неизвестные нам законы.[137]

С точки зрения логики, описывая признаки "ничто", мы можем уверенно использовать одни только отрицательные выражения и не можем ничего утверждать с достоверностью. Следовательно, говорить о ничто как о чём-то конечном или бесконечном означало бы впадать в терминологическое противоречие. И, тем не менее, по утверждениям теологов, "Бог, будучи самосущим существом, является существом наипростейшим, неизменным, нетленным; он не имеет частей, фигуры, движения, неспособен к делению и не обладает ни одним из подобных свойств, которые мы обнаруживаем у материи. Ибо все подобные вещи уже по самой своей идее с очевидностью и необходимостью предполагают конечность и ни в какой мере не совместимы с совершенной бесконечностью".[138]

Следовательно, тот Бог, который предлагается для поклонения в XIX веке, не имеет ни одного качества, которое был бы способен так или иначе оценить человеческий ум. Что это как не существо, любому суждению о котором можно тут же противопоставить любое другое? Их же собственная Библия, их же собственное Откровение опровергают все те нравственные критерии, которыми они щедро награждают его, — если только не признать, что те качества, которые они именуют совершенствами, на самом-то деле представляют собой не что иное, как несовершенства, отвратительные пороки и беспощадную лютость, если посмотреть на них глазами разума и здравого смысла любого другого человека. Да ни один человек, пожелай он прочитать наши, буддийские, священные писания, рассчитанные на погрязшие в суевериях массы, никогда не встретит в них ни строчки с описанием столь мстительного, несправедливого, столь жестокого и бестолкового демона, как тот небесный тиран, которому христиане раболепно воздают столь безудержную хвалу, а теологи одаривают такими совершенствами, которые опровергает их же собственная Библия на каждой своей странице. Воистину, ваша теология сотворила своего Бога лишь затем, чтобы изничтожить его по частям. Ваша церковь — это тот же мифический Сатурн, производивший на свет своих детей лишь затем, чтобы их пожрать.

(О Мировом Уме) — Любая новая идея требует для себя подкрепления в виде нескольких рассуждений и аргументов. Нас, к примеру, наверняка будут упрекать за следующие утверждения, которые, на первый взгляд, могут заключать в себе противоречие.

(1) Мы отрицаем возможность существования некоего мыслящего и обладающего сознанием Бога на том основании, что этот Бог должен в таком случае либо обладать качествами, иметь ограниченную природу и претерпевать изменения, то есть не быть бесконечным, либо

(2) если его изображают нам в виде некоего вечного, неизменного и независимого существа, не имеющего в себе ни одной частицы материи, то в этом случае, говорим мы, он является не существом, а неизменным и слепо действующим принципом, законом. Однако, скажут нам, мы верим в существование дхьянов, то есть "планетариев" (именуемых также "духами"), и наделяем их каким-то мировым умом. Это утверждение требует пояснения.

Вкратце наши доводы сводятся к следующему:

(1) Мы отвергаем как нелепое предположение о том, что во вселенной — какой бы беспредельной и вечной она ни была — могут быть два бесконечных, вечных и вездесущих начала.

(2) Мы знаем, что материя является вечной, то есть она не имеет начала,

(а) поскольку материя есть сама Природа;

(б) поскольку то, что не может уничтожать самоё себя и является неразрушимым, по необходимости должно существовать — а значит, она не могла возникнуть и не может перестать существовать;

(в) поскольку и весь опыт, накопленный на протяжении бессчётных веков, и опыт точной науки показывают нам, что материя (или природа) действует благодаря присущей ей особой энергии, и в ней нет ни одного атома, который хотя бы мгновение находился в состоянии абсолютного покоя, а значит, материя должна была существовать всегда — то есть материал её постоянно изменяет свою форму, сочетания и свойства, но при этом принципы её, или элементы, остаются абсолютно неразрушимыми.

(3) Что же касается Бога, то мы не можем считать его ни вечным, ни бесконечным, ни даже самосущим, поскольку никто никогда не видел его (или этого "оно") — если только не рассматривать его или это "оно" как саму эссенцию или природу этой беспредельной вечной материи, как её энергию и движение. Мы отказываемся допускать возможность существования такого существа или такого начала, о котором мы не знаем абсолютно ничего, поскольку

(а) для него не остаётся никакого места в мире той материи, неоспоримые свойства и качества которой мы основательно изучили;

(б) если он или "оно" является всего лишь частью этой материи, то было бы смехотворным утверждать, будто он может выступать двигателем или правителем того, несамостоятельной частью чего он является;

(в) если нам говорят, будто Бог есть самосущий чистый дух, не зависящий от материи, — то есть внекосмическое божество — на это мы отвечаем: даже допустив возможность столь невозможной вещи, как его существование, мы всё-таки полагаем, что совершенно нематериальный дух не может ни являться разумным и обладающим сознанием правителем, ни обладать каким-либо из свойств, приписываемых ему теологией, и, следовательно, подобный Бог опять-таки превращается в не что иное, как в слепую силу.

Тот разум, который мы встречаем в наших дхьян-коганах, представляет собой способность, присущую лишь живым или одушевлённым существам — сколь бы неосязаемым или, скорее, невидимым ни был материал, составляющий их организмы. В качестве своего необходимого условия разумность предполагает способность мыслить, но для того, чтобы мыслить, необходимо иметь идеи, а идеи предполагают наличие чувств, то есть физического материала,[139] но как что-то материальное может принадлежать чистому духу? Если нам возразят, сказав, что мысль не может являться свойством материи, то мы попросим объяснить: а по какой-такой причине? Для того чтобы мы согласились с подобным предположением, нам необходимо получить неопровержимое доказательство. А теологу мы могли бы задать следующий вопрос: что же могло помешать его Богу — коль скоро он считается творцом всего сущего — наделить материю способностью мыслить? Услышав же в ответ, что, очевидно, Он просто не пожелал этого делать, что это одновременно и тайна, и совершенно невозможная вещь, мы настойчиво попросим его всё-таки объяснить нам, почему дух или мысль Божья произвести и сотворить материю может, а материя произвести дух и мысль не может?

Мы отнюдь не падаем ниц в слепом преклонении перед тайной природы ума — ибо эту загадку мы разгадали уже много веков тому назад. С презрением отвергая теорию теистов, мы точно так же отвергаем и механистическую теорию, по которой различные состояния сознания возникают, благодаря особому расположению молекул в головном мозге. Впрочем, со столь же малым почтением относимся мы и к этой другой гипотезе, по которой молекулярное движение возникает, благодаря сознанию.

Так во что же тогда верим мы сами? А верим мы на самом деле в многажды осмеянный флогистон (см. статью "What is force and what is matter?" ["Что такое сила и что такое материя?"], опубликованную в сентябрьском номере журнала "Theosophist" за этот год),[140] а также в то, что некоторые натурфилософы определяли термином nisus[141] — никогда не прекращающееся, хотя и совершенно незаметное (для обычных органов чувств), движение или усилия, которыми одно тело воздействует на другое — пульсация инертной материи, её жизнь. Тела "планетарных духов" состоят из того, что Пристли и другие называли флогистоном, но мы имеем другое наименование для этой эссенции, находящейся в своём наивысшем, седьмом, состоянии и образующей ту материю, из которой и состоят организмы самых высоких и самых чистых дхьянов. Когда же она находится в своей низшей и самой плотной форме (но всё ещё настолько неосязаемой, что наука называет её энергией или силой), она служит внешним покровом для "планетарных духов" первого, то есть самого низшего разряда.

Иными словами, мы верим в одну лишь материю — в материю как видимую природу и в материю, которая в своей невидимости подобна невидимому, вездесущему и всемогущему Протею, находящемуся в непрерывном движении, которое и составляет её жизнь.[142] Эту-то материю и черпает из самой себя Природа, ибо она есть единое огромное целое, вне которого не может существовать ничто. В самом деле, как правильно утверждает Бильфингер,[143] "движение есть такой способ существования, который по необходимости вытекает из сущности (эссенции) материи; эта материя приводится в движение присущими ей особыми энергиями, и её движение целиком обязано заложенной в ней самой силе, а разнообразие форм движения и возникающих в результате этого явлений происходит из всего многообразия свойств, качеств и сочетаний, изначально заложенных в первоматерии", из которой целиком и собрана природа и о которой ваша наука знает ещё меньше, чем знает какой-нибудь погонщик яков в Тибете о метафизике Канта.

Итак, существование материи — это факт номер один. Существование движения — это факт номер два, а их самосущность, вечность или неуничтожимость — это факт номер три. Что же касается представления о чистом духе как о неком существе или форме существования — называйте это как хотите — то такое представление является химерой, гигантской нелепостью.

Наши взгляды на природу зла. — Зла как такового, как отдельной сущности не существует, оно — не что иное, как отсутствие блага и может существовать лишь для того, кто оказывается его жертвой. Оно порождается двумя причинами и, как и благо, не выступает самостоятельной причиной в Природе. У Природы нет ни доброты, ни злобы, она подчиняется лишь неизменным законам и тогда, когда ниспосылает жизнь и радость, и когда шлёт страдания [и] смерть, разрушая то, что сама же и создаёт. На любой яд у Природы есть своё противоядие, а её законы восполняют любое страдание. Съеденная птицей бабочка превращается в эту птицу, а любая пичуга, убитая каким-нибудь животным, переходит в более высокую форму бытия. Таковы слепой закон необходимости и вечная целесообразность вещей, и потому их нельзя назвать злом, изначально присущим Природе.

Подлинное же зло проистекает из человеческого разума, и главный его рассадник — это рассудок человека, отрывающего себя от Природы. Человечество — вот что, таким образом, является единственным источником истинного зла. Зло есть карикатура на благо, детище себялюбия и алчности. Задумайтесь над этим, и вы обнаружите, что, за исключением смерти [естественной], — которая есть не зло, а необходимый закон, — и [смерти в результате] несчастных случаев, — что всегда найдёт своё воздаяние в будущей жизни, — источником любого зла, большого и малого, являются человеческие поступки, сам человек, разум которого превращает его в единственного свободно действующего субъекта в Природе. Не природа порождает болезни, а сам человек. Та задача и тот удел, что отводились ему в экономии природы, предусматривали для него лишь естественную смерть при наступлении старости. Если исключить фактор несчастных случаев, то мы увидим, что ни один дикарь и ни одно дикое (то есть живущее на воле) животное не умирают от болезней.

Питание, половые отношения, утоление жажды — всё это естественные жизненные потребности, однако излишества в их удовлетворении вызывают болезни, бедствия, страдания — как умственные, так и физические, — а последние передаются уже в виде величайших зол последующим поколениям, потомству самих виновников. Честолюбие, желание обеспечить наших родных и близких счастливой жизнью и комфортом за счёт достигнутых нами почестей и богатств, — это вполне похвальные человеческие чувства, но если они превращают человека в тщеславного и жестокого тирана, в скупца, в самовлюблённого эгоиста, то тогда они приносят несказанные несчастья всем, кто их окружает — это касается как целых народов, так и индивидов. То есть всё это: и пища, и богатство, и честолюбие и тысяча других вещей — всего здесь и не перечислишь — превращается в источник и причину зла как за счёт своего переизбытка, так и вследствие своего дефицита. Если Вы чревоугодник, распутник или тиран, то Вы начинаете порождать болезни, человеческие страдания и несчастья. Если же Вы лишены всего этого и вынуждены голодать, то Вас начинают презирать, смотреть на вас как на пустое место, и большинство человеческого стада, то есть Ваши же соплеменники, будут причинять Вам страдания до самой вашей смерти. А значит, винить в этом нужно вовсе не природу и не какое-то вымышленное Божество, а именно человеческую природу, исподличавшуюся вследствие себялюбия.

Хорошенько подумайте над этими словами; поразмыслите над каждой причиной зла, какая только придёт Вам на ум, и постарайтесь шаг за шагом дойти до истинного его источника, и тогда считайте, что проблему зла Вы уже на одну треть решили. А теперь, сделав необходимую оговорку в отношении тех видов зла, которые являются естественными и которых невозможно избежать, — причём они столь немногочисленны, что я готов бросить перчатку метафизикам Запада, в массе своей привыкших называть их злом и связывать напрямую с той или иной самостоятельной причиной, — я хочу указать Вам на важнейшую, главную причину, ответственную почти за две трети всех случаев, когда человечество становилось жертвой зла с тех пор, как эта причина набрала силу. Это — религия, в каких бы формах и у каких бы народов она ни существовала. Это — каста духовенства, священников и церквей, и именно в этих иллюзиях, которые человек воспринимает как святыни, ему и следует искать источник тех многих зол, которые лежат тяжким проклятием на человечестве и почти уже переполнили чашу людского терпения.

Невежество сотворило богов, а хитрость тут же воспользовалась подвернувшимся случаем. Взгляните на Индию, взгляните на христианство и ислам, на иудаизм и фетишизм. Это именно церковнослужители ловко вселили в человека ужас перед богами, это именно религия делает из него столь ярого ревнителя веры, эгоцентричного фанатика, ненавидящего всё человечество, кроме членов своей собственный секты, и от этого он не становится ни чуть лучше, ни чуть нравственнее. Это именно вера в Бога и в богов держит две трети человечества в рабстве у горстки мошенников, лишь делающих вид, будто и в самом деле радеют о его спасении. Разве не готов человек в любую минуту совершить какое угодно зло, если сказать ему, будто этого требует его бог или боги? — добровольная жертва придуманного бога и презренный раб ловкачей-служителей этого бога. Ирландский, итальянский или славянский крестьянин готов голодать сам и обречь на голод и холод всю свою семью, но будет смиренно кормить-одевать своего падре или батюшку. Две тысячи лет Индия стонала под бременем этой касты, и лишь одни брамины могли снимать жирные сливки с богатств этой страны, а сегодня приверженцы Христа и Магомета режут друг другу глотки во имя и во славу торжества собственных мифов: одни — одного, а другие — другого. Запомните: счёт бедствий людских не уменьшится ни на йоту до того самого дня, пока во имя Истины, морали и всемирной любви к человеку лучшая часть человечества не разрушит наконец алтари своих ложных богов.

А если Вам станут возражать, говоря, что и у нас есть свои храмы, и у нас есть свои священники и ламы наши также живут на подаяния,. . . то объясните им, что между всем вышеперечисленным и их соответствующими аналогами на Западе нет ничего общего, кроме одного — их названий. Так, в наших храмах не молятся ни богу, ни богам, а лишь славят трижды священную память о Величайшем — как о самом святом человеке, когда-либо жившем в нашем мире. Если наши ламы отправляются почтить братство бхикшу,[144] учреждённое самим нашим благословенным учителем, то в пути они питаются только за счёт мирян. С другой стороны, заботу о мирянах и об их пропитании — а число их может быть и пять человек, и двадцать пять тысяч — берёт на себя сангха (братство монахов-лам),[145] монастырь, обеспечивающий всем необходимым нищих, больных и обездоленных. Наши ламы никогда не берут деньги — только пищу, а в этих самых храмах людям как раз объясняют и внушают верные представления о происхождении зла. Там их учат четырём благородным истинам (арья сакка),[146] а знание цепи причинности (двенадцати нидан) подсказывает им решение вопроса о происхождении и уничтожении страдания.

Прочитайте "Махаваггу" и попытайтесь не предвзятым западным умом, а духом интуиции и истины понять слова, сказанные Полностью Просветлённым в Первой Кхандхаке.[147] Позвольте мне перевести для вас его слова.

"В те времена, когда Благословенный Будда находился ещё в Урувеле на берегу реки Неровигары,[148] пребывая в покое под деревом мудрости Боддхи после того, как стал Самбуддой, под конец седьмого дня он сосредоточил свой ум на размышлении о цепи причинности и произнёс следующие слова: "Неведение порождает самкхары, которые имеют тройственную природу — производные тела, речи и мысли. Самкхары же порождают сознание, сознание — имена и формы, а те порождают шесть областей (из шести чувств лишь седьмое[149] принадлежит одним только просветлённым); из этого ощущения возникает связь,[150] а она порождает жажду (или желание, каму, танху), из жажды рождаются привязанность, существование, рождение, старость, а также смерть, горе, стенание, страдание, уныние и отчаяние. Опять же — разрушением неведения разрушаются самкхары, а также разрушаются их сознание, имена и формы, шесть областей, связь, ощущение, жажда, привязанность (самость), существование, рождение, старость, смерть, горе, стенание, страдание уныние и отчаяние. Так прекращается вся совокупность страдания".

Познав это, Благословенный произнёс следующие священные слова:

"Когда медитирующему бикшу проясняется истинная природа вещей, тогда улетучиваются все его сомнения, ибо тогда познаёт он, какова эта природа и какова её причина. От неведения происходят все виды зла. Ведение же кладёт конец всем несчастьям,. . . и тогда медитирующий брахман способен рассеять воинства Мары, подобно солнцу, озаряющему небосвод".

Под медитацией здесь следует понимать сверхчеловеческие (но не сверхъестественные) качества, то есть состояние архата, владеющего наивысшей из всех его духовных способностей.

Копия выполнена в Симле, 28 сентября 1882 г.

следующее письмо № 111         предыдущее письмо № 24b

---

Приложение к письму № 10

ЧТО ЕСТЬ ЭЛЕКТРИЧЕСТВО: МАТЕРИЯ ИЛИ СИЛА?[150-1]

ТЕОСОФ

В чрезвычайно интересном и содержательном сообщении, с которым выступил председатель-основатель Теософского общества, полковник Олкотт, в Мадрасе 26 апреля 1882 года, этот учёный глава Общества, говоря о материи, заявил, что электричество является материей — такой же, как воздух и вода.

Приведу здесь собственные его слова:

"Итак, я возвращаюсь к тому же самому вопросу: так что же это такое [электричество — перев.], материя или что-то ещё? Я утверждаю, что это материя плюс кое-что ещё. А теперь давайте на минутку остановимся и поразмыслим над тем, что же такое материя. Люди, приученные мыслить поверхностно — а к этой категории мы должны отнести и вчерашних студентов колледжей, сегодня увенчанных пышными учёными званиями — склонны связывать идею материальности со свойствами плотности, зримости и весомости. Но это же никуда не годится! Воздух, которым мы дышим, незрим, и, однако это материя, и такие его эквиваленты, как кислород, водород (?)[150-2], азот и углекислота имеют атомарную структуру, вполне весомы и обнаружимы с помощью анализа. Электричество просто так не увидишь, для этого необходимы особые условия, но, тем не менее, это материя. Тот мировой эфир, о котором пишет наука, никто никогда не видел, однако это — материя, только находящаяся в чрезвычайно разрежённом состоянии. А возьмите всем знакомые формы воды и посмотрите, как стремительно они взбегают по шкале плотности, достигая такой точки разрежённости, за которой целиком исчезают из цепких рук науки: сначала твёрдый, как камень, лёд; затем это растаявший лёд; далее, конденсированный пар; сверхнагретый и невидимый пар; электричество (?) и . . . вот он уже покидает мир следствий и попадает в мир причин!"

Те всем знакомые примеры с воздухом, водой и мировым эфиром, которые полковник привёл для иллюстрации материальности, слишком хорошо известны, и никто никогда не станет их опровергать, но то, каким образом он распространяет идею материальности на электричество, остаётся за гранью понимания. Если взять его собственное определение материи — "атомарная, весомая и обнаружимая" — то я не могу понять, как его материальное электричество сможет удовлетворять этим критериям. Более подробно я скажу об этом позже, когда остановлюсь на различии между силой и материей.

Электричество, как свидетельствуют теории последних лет, представляет собой силу, а вовсе не материю. По этому поводу в Европе существует полное согласие между лучшими умами и лучшими авторами посвящённых физике сочинений. Один из глубочайших философов-материалистов нашего века, профессор Тиндаль, касаясь вопроса о материи и силе, пишет:

"Многолетние размышления и эксперименты привели философов к заключению, что материя образована из атомов, а те — в одиночку или в сочетании с другими атомами — выстраивают и весь материальный мир. Например, воздух, которым мы дышим, в основном представляет собой механическую смесь атомов кислорода и азота. Вода, которую мы пьём, также состоит из кислорода и водорода. Однако от воздуха она отличается тем, что представляет собой уже не механическую смесь кислорода с водородом, а химическое соединение. Атомы кислорода и атомы водорода проявляют по отношению друг к другу столь огромную силу притяжения, что, оказавшись достаточно близко один от другого, они с почти невероятной силой стремятся соединиться вместе, образуя тем самым химическое соединение. Однако какой бы мощной ни была сила, скрепляющая их между собой, у нас имеется средство, позволяющее нам оторвать их друг от друга, и фактор воздействия, который помогает нам этого добиться, заслуживает того, чтобы на нём остановиться здесь чуть подробнее".

И далее автор переходит к описанию того, как формируется эта сила, которую он и называет электричеством. Таким образом, профессор Тиндаль ясно показывает, что материя — далеко не то же самое, что и сила.

Опять-таки в главе "Научный материализм" профессор Тиндаль пишет:

"Те формы минералов, которые образуются в результате игры противоположно заряженных сил,[150-3] отличаются разнообразием и проявляют различные степени сложности. Для исследования их молекулярной структуры деятели науки пользуются всеми доступными средствами. В своих изысканиях они для этого применяют такие факторы воздействия (agents), как свет, теплота, магнетизм, электричество и звук".

Как демонстрируют самые последние исследования в области современной физики, философы признали существование некоего фактора воздействия, который они называют либо силой, либо энергией и считают целый ряд физических сил — таких, как свет, звук, теплота, магнетизм и электричество — не чем иным, как различными проявлениями одной и той же силы.

Профессор Бальфур Стюарт считает электричество одним из проявлений энергии.

Профессор Гано определяет электричество как чисто физический фактор воздействия (agent).

Профессор Миллер называет его сложной или многосоставной силой.

Сила, энергия и физический фактор — всё это лишь различные слова, выражающие одну и ту же идею. Таким образом, мы видим, что деятели современной науки достигли согласия в этом вопросе, признав, что электричество является силой. А теперь давайте сделаем ещё один шаг вперёд и посмотрим, синонимичны ли термины материя и сила. Иными словами, является ли материя силой, а сила материей.

Из приведённых выше цитат мы видим, что, согласно утверждению профессора Тиндаля, материя сложена из атомов, а то, что удерживает эти атомы вместе или отрывает их друг от друга, является силой. А значит, материя и сила — не одно и то же. Поскольку материя состоит из атомов, она должна быть весомой — с этим полковник Олкотт согласен. Можно экспериментально доказать, что и воздух, которым мы дышим, и вода, которую пьём, обладают определённым весом. Можно также доказать наличие определённого веса у пребывающего в состоянии крайней разрежённости мирового эфира, о котором пишет наука.[150-4]

Но распространяется ли этот критерий и на силу? Наука может экспериментально доказать, что в какой бы форме сила себя ни проявляла — в виде ли света, звука, теплоты, магнетизма или электричества — она не обладает весом.

Свет, по последним данным теоретической науки, является следствием волнообразного движения или вибраций некой пластичной среды — эфира, находящегося в невообразимо разрежённом состоянии и заполняющего собою всё пространство. Науке пока неизвестен ни один прибор, с помощью которого можно было бы практически взвесить луч света. Если мы пропустим несколько лучей света через линзу или призму, от этого свет ничуть не прибавит в весе.

Теплота представляет собой вибрацию атома тела. Можем ли мы взвесить теплоту? Думаю, что нет. Об эксперименте с пушечным ядром (ball experiment) знает любой новичок в науке.

Магнетизм, или электричество, именуется противоположно заряженными силами (polar forces).

При постоянном намагничивании бруска из мягкого железа последний ничуть не набирает в весе.[150-5] Точно также не наблюдается увеличения веса у заряженной электричеством лейденской банки и у платиновой проволоки, закреплённой на двух полюсах гальванической батареи — проволока раскалится докрасна при пропускании по ней электричества, но увеличения её веса не произойдёт.

Кто-то может сказать, что современная наука просто не располагает техническими средствами, необходимыми для подобного взвешивания. На это мы можем дать очень простой ответ: на химических весах сегодня можно взвесить даже мельчайшие тела, а значит, и нет никаких оснований полагать, что указанные факторы, или агенты, которые могут быть продемонстрированы во всей наглядности и подвергнуты точному анализу, учёные не могли бы взвесить на подобных весах, если бы эти агенты обладали хоть каким-нибудь весом.

Может показаться, будто приведённые мною аргументы имеют целью уйти от обсуждаемого вопроса.

Поэтому подчеркнём ещё раз: все перечисленные проявления силы отличаются отсутствием у них веса, они невесомы. Материя же весома, а значит, все эти проявления не могут быть материей: иными словами, сила не есть материя. Электричество было выше охарактеризовано нами как сила, а следовательно, оно не является материей. Почему же тогда электричество именуется материей и приводится в качестве примера материальности наряду с воздухом и водой?

Нам представляется желательным, чтобы как чисто научный вопрос данная проблема стала предметом отдельной дискуссии на эту тему, и журнал The Theosophist мог бы помочь делу науки, опубликовав это письмо и попросив высказаться о нём всех тех, включая полковника Олкотта, кто утверждает, будто электричество представляет собой материю, а не силу.

Барода, 19 июля 1882 г.

 

ЧТО ЕСТЬ ЭЛЕКТРИЧЕСТВО: МАТЕРИЯ ИЛИ СИЛА?[150-6]

(Ответ)

ДРУГОЙ ТЕОСОФ[150-7]

Как "чисто научный вопрос", — который должен был бы решаться в строгих рамках современной материалистической науки, — проблема эта не может пока служить предметом для каких бы то ни было "дискуссий на эту тему", ибо никакие "дискуссии", при всей их "желательности", ни к чему полезному в конечном счёте пока не приведут. Во-первых, потому, что наука сегодня ограничена рамками исключительно физических аспектов проблемы сохранения энергии, или взаимодействия сил. А во-вторых, невзирая на то, что сама же наука откровенно расписывается в своём полном незнании первопричин вещей — а об этом говорит и сам тон статьи, написанной нашим критиком, — я сомневаюсь, что автор статьи согласится признать совершенную несостоятельность некоторых научных терминов, утверждённых мудрейшими "двиджа" ("дважды рождёнными") из Королевского общества и послушно, без долгих рассуждений, принятых на вооружение их почитателями.

В наш век — век торжества свободы мысли и заигрывания с дешёвыми парадоксами — в учёном мире воцарился дух сектантства, и наука стала проявлять ещё больше нетерпимости (хотя куда уж больше!), чем даже теология. Таким образом, единственная позиция, которую изучающий эзотерическую философию человек может уверенно занять в дискуссии с (очевидным) поборником точной науки, — это бить оппонента его же собственным оружием, не отступая ни на шаг перед ним. Именно это я и предлагаю сейчас сделать.

На первый взгляд, в статье "Что есть электричество: материя или сила?" как будто не так-то уж много и спорного. Всё, что мы обнаруживаем в ней, — тот знак вопроса, который скромно помещён в скобки после слова "водород" при перечислении эквивалентов "воздуха, которым мы дышим", а также сформулированный в самом заголовке статьи вопрос, казалось бы, уже давно получивший ответ, судя по ряду цитат из авторитетных научных источников, в которых авторам угодно именовать электричество "силой".

Но так дело обстоит лишь "на первый взгляд". Даже и не слишком глубоко погружаясь в содержание статьи нашего любителя вопросительных знаков, можно легко заметить, что она затрагивает гораздо более важный для теософов вопрос, чем это может показаться вначале. И сводится он ни больше, ни меньше, как к следующему: "А не является ли председатель Общества,[150-8] числящего в своём составе самых блестящих учёных и интеллектуалов Европы и Америки, обыкновенным невеждой, не знающим — или давно позабывшим — то, что известно любому школьнику младших классов?" Сделанный намёк слишком серьёзен, а потому заслуживает столь же серьёзного ответа.

Нужно ли говорить, что ни один разумный человек, лично знакомый с председателем Общества, не стал бы и времени своего тратить на доказательство того, что полковник Олкотт не может не знать всех тех вещей, которые известны любому школяру, а именно: что воздух, этот газообразный флюид, в котором мы живём и которым дышим, состоит главным образом из двух газов — кислорода и азота, находящихся в состоянии механической смеси? И для подтверждения этого факта не нужен никакой профессор Тиндаль. А значит, эта издёвка, которая звучит в поставленном вопросительном знаке, — вполне естественная, выйди эта статья из-под пера нашего противника, — способна, естественно, изумить любого теософа, узнающего, что она исходит от своего же собрата по Обществу.

В Обществе вряд ли найдётся человек, которому было бы неизвестно, что "председатель-основатель Теософского общества" никогда не брал на себя смелость выступать с лекциями на специальные темы, относящиеся к сферам физических наук, — то есть на темы, находящиеся в компетенции физиков и химиков. Но "просвещённый председатель" никогда не брал на себя и обязательства неуклонно следовать терминологии, признанной исключительно среди членов Королевского общества. Как интерпретатор и приверженец оккультных наук он с полным правом может пользоваться особой фразеологией, общепринятой у древних философов. Кажется просто нелепым, что здесь приходится разъяснять самоочевидные вещи: что перечисленные в лекции эквиваленты "воздуха, которым мы дышим" относятся вовсе не к сугубо атмосферному воздуху — ибо в этом случае он, вероятно, назвал бы их "химическими компонентами" или "составляющими элементами", — а к атмосфере в целом как к одному из признаваемых оккультной философией пяти первоэлементов, состоящему из многочисленных и разнообразных газов.

Чтобы было понятнее, по какому праву мы считаем необходимым для себя возражать против ряда безосновательных утверждений, сделанных современной наукой, и почему мы предпочитаем придерживаться своих собственных взглядов, я позволю себе сделать небольшое отступление и напомню нашим критикам несколько бесспорных моментов.

Да, современной науке было угодно поделить и затем подразделить всю атмосферу на целую армию элементов и присвоить им это название для собственного удобства. Но одно лишь это обстоятельство ещё не может служить достаточно веским основанием для того, чтобы и оккультисты согласились с этой терминологией. Науке пока так и не удалось разложить ни одно из того множества простых тел, которые по какой-то причине получили название "элементарных веществ" — и, видимо, потерпев в этом неудачу, она и назвала их "элементарными". Возможно, со временем науке больше повезёт в этом направлении, и она признает свою ошибку, а может, здесь ей не добиться успеха никогда — как бы то ни было, мы, оккультисты, считаем себя вправе по-прежнему утверждать, что эти самые "изначальные" элементы следует именовать как угодно, но только не так, как они именуются сейчас. При всём нашем уважении к деятелям науки мы не считаем ни в малейшей степени оправданным применять термины "элемент" и "элементарный" в отношении тех неразложимых материальных атомов и молекул, о которых они не знают ничего. Это всё равно, как если бы Королевское общество договорилось между собой каждую звезду называть "Космосом" на том лишь основании, что каждая звезда якобы представляет собой отдельный мир, аналогичный нашей собственной планете, а затем они принялись бы высмеивать невежество древних, знавших лишь один Космос — безграничный и бесконечный универсум!

Впрочем, наука и сама сегодня признаёт, что слова "элемент" и "элементарный" как термины обретают смысл лишь в том случае, когда применяются по отношению к первоначалам — то есть к тем самосущим эссенциям, из которых и образовалась вселенная.[150-9] И в этой связи она замечает, что "экспериментальная наука занимается построением закономерных выводов лишь из наблюдаемых фактов и имеет дело лишь с такими эссенциями, которые она в состоянии воспринимать посредством зрения, запаха и вкуса". По словам профессора Дж.П. Кука, "всё остальное наука оставляет на усмотрение метафизиков" (New Chemistry, 1877). Однако за этим суровым pronunciamento,[150-10] свидетельствующем об отказе учёных мужей принимать что-либо на веру, тут же следует крайне любопытное признание, сделанное тем же автором. "Я допускаю, что вся наша теория может оказаться неверна," — говорит он, — "и, возможно, никаких молекул нет вообще (!) . . . В качестве своего фундаментального постулата новая химия допускает реальность существования магнитуд, которые мы называем молекулами, но это — всего-навсего постулат".[150-11]

Слова эти заставляют нас заподозрить, что и в точной науке химии — как и в трансцендентальной метафизике — также требуется слепо принимать что-то на веру. Примите этот её постулат — и сделанные ею выводы тут же превратят её в точную науку, отбросьте его — и "точная наука" затрещит по всем швам! А значит, в этом отношении физика ни в чём не превосходит психологии, и оккультисты могут менее всего опасаться громов и молний со стороны своих точнейших соперников. И те, и другие, скажем так, в равном положении. Деля свои молекулы всё больше и больше, химики продвинулись дальше физиков, но и они не могут сделать большего — как и физики, они лишь экспериментируют с отдельными молекулами. Напомним, что ни первым, ни вторым пока ещё ни разу не доводилось даже наблюдать отдельную молекулу.

Но невзирая на всё это и даже гордясь тем, что ничего не принимают на веру, они, тем не менее, всё-таки признаются, что в ходе подразделения молекул на всё более мелкие части те нередко исчезают из их поля зрения — правда, тут же оговариваясь, что "могут различать их умозрительно" [с. 89]. Но ведь в этом случае они поступают ровно так же, как поступают и оккультисты, и алхимики, и Адепты! Если они способны наблюдать этот процесс с помощью "ума", то Адепты не скрывают, что также пользуются умом — правда, не только физическим, но и духовным — с такой же лёгкостью наблюдая процесс делимости ad infinitum[150-12] как раз тех самых "тел", которые их пользующиеся точными методами оппоненты предпочитают именовать "элементарными".

В свете всего вышесказанного я утверждаю, что председатель Теософского общества имел полное право прибегнуть к языку оккультистов, предпочтя его терминологии современной науки. Впрочем, даже согласись мы в том, что эти "эквиваленты", о которых у нас идёт речь, относятся просто к воздуху, которым мы дышим, в его строго научном определении, то и в этом случае я отказываюсь понимать, почему лектор не мог бы в числе прочих газов назвать и "водород". Дело в том, что, хотя воздух и состоит, строго говоря, из двух только газов, но наряду с последними в нём всегда присутствует и известная доля углекислого газа, а также водяного пара. А коль скоро присутствует последний, то как в этом случае можно исключать присутствие и "водорода"? Неужели наш просвещённый собрат готов утверждать, будто мы всегда дышим одними только кислородом и азотом? Любезные уверения науки в том, будто наличие любого другого газа в атмосфере, кроме кислорода и азота, должно считаться просто случайными примесями и содержание обоих этих элементов в воздухе всегда остаётся одним и тем же как в густонаселённых городах, так и в переполненных пациентами больницах, — это лишь домыслы науки, которые едва ли подкрепляются реальными фактами. В любом тесном помещении, в любой местности, подверженной воздействию гнилостных выделений, в перенаселённых пригородных районах и в переполненных больницах — как должен знать наш критик — содержание кислорода падает, а его место занимают ядовитые газы.[150-13]

Но давайте перейдём теперь к более важному вопросу и посмотрим, насколько справедливо наука считает электричество силой, и прав ли полковник Олкотт, утверждая вместе со всеми остальными восточными оккультистами, что оно — "всё-таки материя". Перед тем, как приступить к обсуждению, я позволю себе сделать одно замечание следующего характера: если уж этот "Теософ"[150-14] стремится к строгой научности, то он должен помнить о том, что наука называет электричество не отдельной силой, а лишь одним из множества проявлений силы — формой (mode) действия или движения. Предлагаемый ею перечень разнообразных видов энергии, встречающихся в природе, довольно длинен, и для их различения она придумала множество разных названий. Но при всём при том один из самых именитых её адептов, профессор Бальфур Стюарт — один из тех авторитетов, на которого, возражая председателю Теософского общества, ссылается наш критик, — предупреждает своих читателей (см. "The Forces and Energies of Nature" ["Силы и энергии природы"]),[150-15] говоря, что в этом их перечислении нет ничего абсолютного, ничего окончательного, и этот "перечень, по сути дела, отражает в себе состояние не столько нашего нынешнего знания, сколько незнания, а точнее глубочайшего невежества в вопросе о строении (constitution) неразложимой материи". И действительно, это невежество столь глубоко, что, говоря о теплоте — форме движения гораздо менее загадочной и более понятной, чем электричество, — этот учёный признаётся: "если не допустить, что теплота есть разновидность (species) движения, то придётся неизбежно допустить, что она — разновидность материи", добавляя при этом, что учёные "сделали выбор в пользу теплоты как разновидности движения, только чтобы не рассматривать альтернативную версию о сотворении какого-то особого вида материи".

А в таком случае что нам мешает предположить, что в один прекрасный день наука обнаружит свою ошибку, признает её и станет называть электричество в полном согласии с оккультистами "разновидностью особого вида материи"?

А значит, не дожидаясь упрёков со стороны наиболее догматично настроенных поклонников современной науки за то, что оккультисты считают электричество одним из аспектов материи — и, более того, утверждают, что базовым его принципом является именно материя, — представители оккультизма должны, прежде всего, доказать, что наука в этом вопросе заблуждается, коль скоро она сама устами своих общепризнанных наивысших жрецов расписывается в собственном незнании того, что́, собственно говоря, представляет собой сила и что́ — материя.

Так, к примеру, всё тот же профессор натурфилософии, Бальфур Стюарт, доктор наук и член Королевского общества, в своих лекциях "Сохранение энергии", сообщает нам следующее:

"Мы ничего — или почти ничего — не знаем о структуре и свойствах неразложимой материи: как органической, так и неорганической" и " . . . речь на самом деле идёт лишь об условной классификации и ни о чём более".

Далее, все, как один, учёные признают, что, хотя и имеют известное представление о характере действия общих законов, они, тем не менее, "не знают, как действуют частные законы в конкретных областях физической науки". Например, они подозревают, что "значительное число наших заболеваний вызвано деятельностью органических микробов", но при этом вынуждены признаться в своём "абсолютнейшем незнании характера жизнедеятельности этих микробов". А в главе "Что такое энергия" ("What is Energy") всё тот же великий натуралист ошеломляет чересчур доверчивых профанов своим следующим откровением:

"Если мы знаем так мало о природе и поведении органических молекул, то что уж там говорить о неразложимых молекулах неорганической материи, о которых мы знаем и того меньше . . . Так, оказывается, что мы почти ничего не знаем о форме и величине молекул, а также о приводящих их в действие силах . . . И эти огромнейшие массы вселенной, и самые мельчайшие её частицы находятся одинаково далеко за пределами возможностей их наблюдения с помощью человеческих органов чувств".

Говоря о "человеческих органах чувств", он, должно быть, имеет в виду только физические органы, поскольку, судя по всему, он ничего не знает о существовании других органов чувств.

А теперь давайте обратимся к признаниям других учёных — на сей раз оно высказано профессором Леконтом в его лекции "Взаимодействие витальных сил с силами химическими и физическими" ("Correlation of Vital with Chemical and Physical Forces"): — 

. . . "В проявлениях сил, принадлежащих к высшим их формам и особенно к областям жизнедеятельности [организмов], различие между силой и энергией если и определяется, то крайне слабо, . . . язык наш сможет обрести бо́льшую ясность лишь после того, как значительно прояснятся сами наши представления об этой области".[150-16]

Даже в том, что касается знакомой всем жидкости — воды, — наука не может решить, а существуют ли в воде на самом деле кислород и водород как таковые, или, может быть, они образуются в ходе какой-то неизвестной и немыслимой трансформации веществ самой воды? Как пишет профессор химии Дж.П. Кук, "по этому вопросу мы можем лишь строить какие угодно догадки, ибо не знаем ничего. Между свойствами воды и свойствами этих газов нет никакого, даже самого отдалённого сходства". Науке известно лишь одно: под действием электрического тока воду можно разложить, однако почему она разлагается именно так, а затем способна снова вернуться в состояние воды, и какова природа того, что называют электричеством и так далее, наука не знает.

Помимо всего прочего, до самого последнего времени водород считался одним из тех редких веществ, которые были известны лишь в их газообразном состоянии. Это самая лёгкая форма, которую может приобретать известная науке материя.[150-17] С тех самых пор, как Г. Дэйви впервые получил жидкий хлор, а Тилорье — жидкий углекислый газ под давлением в пятьдесят атмосфер, только пять газов отказывались переходить в жидкое состояние на протяжении ещё почти шестидесяти лет: водород, кислород, азот, окись углерода и наконец двуокись азота. Теоретически ничто не мешало решению этой задачи, но практического метода их сжижения найти всё никак не удавалось, хотя Бертло и подвергал их давлению в целых 800 атмосфер.

Однако там, где потерпели неудачу Фарадей и Дюма, Реньо и Бертло, совсем недавно блестящего успеха достиг почти никому не известный учёный — Кальете.[150-18] Так, 16 декабря 1878 года в лаборатории "Эколь Нормаль" ему удалось получить жидкий кислород, а 30 числа того же месяца ему сдался даже неподатливый водород. Женевский же учёный, Рауль Пикте, пошёл ещё дальше. Он смог получить кислород и водород не только в сжиженном, но даже и в твёрдом состоянии, как это было доказано в ходе эксперимента, когда он, облучая электрическим светом исходившую из трубки струю газа, обнаружил в ней несомненные признаки поляризации, что означало одно: в газе присутствуют твёрдые частички, находящиеся во взвешенном состоянии.[150-19]

В природе не существует ни одного атома, который не содержал бы в себе латентного, или потенциального, электричества, способного проявляться при определённых условиях. Как науке известно, материя из самой себя производит то, что она называет силой (force), которая проявляется в виде самых разнообразных форм энергии — в виде теплоты, света, электричества, магнетизма, гравитации и так далее. При этом, однако, та же самая наука, судя по приведённым выше признаниям, так до сего времени и не научилась более-менее точно определять, где заканчивается собственно материя и начинается собственно сила (или дух, как кое-кто предпочитает это называть). Отвергая метафизику и сводя её, говоря устами профессора Тиндаля, к области поэзии и фантазии, наука, однако, не хуже иного метафизика способна давать волю своей неуёмной фантазии и на поле ничем не подкреплённых догадок устраивать соревнования пустых гипотез. Как и в молекулярной теории, она действует, исходя из представления, будто для своего теоретического обоснования каждая наука должна произвольно выбирать и устанавливать собственные воображаемые фундаментальные принципы, а единственным обоснованием существования последних должен служить факт некой гармонии, непротиворечивости этих принципов наблюдаемым фактам. Так, когда учёные воображают себе процесс разложения крупинки песка вплоть до неразложимой далее молекулы так называемого диоксида кремния, они не с реальным, а лишь с воображаемым и чисто гипотетическим правом могут предположить, что, если они продолжат и далее её разлагать (чего, разумеется, они сделать не смогут), то молекула, разделившись на свои химические составляющие, кремний и кислород, в конце концов выдаст им то, что следует считать двумя элементарными телами, — ибо так считают признанные авторитеты науки! По их словам, ни атом кремния, ни атом кислорода неспособны делиться дальше и образовывать что-то ещё.

Единственная здравая причина, которую мы можем предложить в качестве объяснения их странной точки зрения, состоит в том, что они уже пытались проверить это экспериментально, но — потерпели неудачу. Однако почему же они не думают, что какое-то новое открытие, изобретение каких-то новых, более тонких и более совершенных аппаратов и приборов в один прекрасный день не докажет им, что они заблуждались? Почему они так уверены, что эти самые тела, называемые сегодня "элементарными атомами", не представляют собой в действительности очередные сложные тела или молекулы, которые, при более детальном анализе, не покажут, что сами состоят из реальных, первозданных, элементарных глобул, служащих грубым коконом для ещё более тонкого атома-искры — искры жизни, источника электричества — и, тем не менее, материи!

Ведь доказал же Генрих Кунрат, величайший алхимик и розенкрейцер Средневековья, что как человек, так и каждый атом заключает в себе дух — в виде яркого пламени, заключённого в полупрозрачной глобуле, которую он называет душой. А поскольку деятели науки, по их же собственному признанию, ничего не знают о происхождении (а) ни материи, ни силы; (б) ни электричества, ни жизни; а (в) их знания о неразложимых далее молекулах неорганической материи приближаются к нулю, то с какой стати, спрашиваю я, тот или иной исследователь оккультизма — великим учителям которого (кто знает?) могут быть известны такие эссенции, которые профессорам современной материалистической школы недоступны "ни зрительно, ни на запах и ни на вкус", — должен воспринимать их определения природы материи и силы как последнее слово никогда не ошибающейся, непогрешимой науки?

"В своих изысканиях", — сообщает нам наш критик, — "представители науки применяют такие факторы воздействия (agents), как, как свет, теплота, магнетизм, электричество и звук", но в то же самое время он высказывает предположение, которое в наши дни звучит уже ересью: будто "перечисленные проявления силы отличаются отсутствием у них веса, они невесомы". Я могу только скромно предположить, что, говоря о невесомости этих факторов, он грешит против установлений своих же собственных учителей. Пусть он прочитает книги, посвящённые вопросам новой химии, построенной на том, что известно как "закон Авогадро", и тогда он поймёт, что термин невесомый агент[150-20] сегодня уже воспринимается в науке как абсурд. Те выводы, к которым за последнее время пришла новая химия, судя по всему, заставили её отказаться от слова невесомый и выбросить на свалку те учебники до-новейшей химии, в которых явления теплоты и электричества относились к наитончайшим формам материи. Нельзя, утверждают они, ничего добавить к телу и ничего вычесть из него, не изменив при этом веса этого тела. Это было сказано и написано в 1876 году одним из крупнейших химиков Америки.

Но стали ли они хоть чуточку мудрее от этого? Могут ли они теперь предложить какую-то новую теорию взамен старой опозоренной "теории флогистона", принадлежавшей науке Шталя, Пристли, Шееля и других? Или если они, как им кажется, убедительно доказали, что относить явления теплоты и электричества к наитончайшим формам материи нельзя, ибо это совершенно антинаучно, то удалось ли им при этом убедительно показать, какова истинная природа силы, материи, энергии, огня, электричества — жизни? Флогистон Шталя родился из теории горения, восходящей ещё к Аристотелю и другим греческим философам, и в том виде, в каком он был описан Шееле, бедным шведским аптекарем и тайным оккультистом (а, по словам профессора Кука, "в общую копилку сведений, которыми располагала химическая наука, он за один-единственный год добавил знаний больше, чем это за всю свою жизнь сделал Лавуазье"), он вовсе не представлял собой плод досужего вымысла, но, тем не менее, Лавуазье получил разрешение на то, чтобы пригвоздить его к позорному столбу и навсегда покончить с ним.[150-21]

Однако будь высшие жрецы современной науки повнимательнее и приглядись они к самой сущности вещей вместо того, чтобы привязываться к общим выводам, то они, вероятно, гораздо сильнее обогатили бы человечество знанием "строения первозданной материи", чем это удавалось им до сих пор. Как хорошо известно, погубив теорию флогистона, сам Лавуазье не сказал в этой области ничего кардинально нового — он оставил после себя лишь "самые широкие обобщения".

Оккультисты же предпочитают придерживаться тех фундаментальных теорий, что были разработаны учёными древности. Как и авторы старой теории, они ничуть не связывают флогистон — а у нас он имеет особое наименование и считается одним из атрибутов акаши — с идеей веса, что́ обычно делают непосвящённые, говоря о любой материи. Для нас он является принципом, чётко определённой эссенцией, тогда как у Шталя и других он считался некой неопределённой эссенцией, но, тем не менее, как и мы, они ничуть не рассматривали его как материю именно в том смысле, в каком её понимают сегодня деятели науки. Как говорит один из её современных профессоров: "Попробуйте переводить термин флогистон словом энергия и в сочинении Шталя 1731 года "Химия и физика" поставьте слово энергия везде, где он пишет флогистон, и вы получите . . . наше великое современное учение о сохранении энергии".

Вот именно: "великое современное учение" — плюс кое-что ещё, позвольте мне скромно добавить к сказанному. Но не прошло и года с того дня, как были произнесены эти слова, и открытие профессором Круксом лучистой материи — о которой разговор ниже — едва вновь не повергло в прах все предыдущие теории науки.

"Сила, энергия, физический фактор воздействия — всё это лишь различные слова, выражающие одну и ту же идею", — замечает наш критик. Думаю, он ошибается. До сего дня деятели науки так и не смогли договориться о том, какой термин присвоить понятию "электричество", чтобы яснее и понятнее выразить суть этого "весьма таинственного агента", как называет его профессор Бальфур Стюарт. Так, последний отмечает, что электричество или "электрическое притяжение, вероятно, можно считать особым свойством той силы, которую мы называем химическим сродством"; профессор Тиндаль называет его просто "формой движения", а профессор А. Бейн относит электричество к одной из пяти главных энергий или сил в природе: — "Одна является механической или молярной, импульсом движущейся материи", а остальные являются "молекулярными, или действующими посредством молекул, которые также предположительно (?) находятся в состоянии движения — таковы теплота, свет, химическая сила, электричество" ("The Correlations of Nervous and Mental Forces"). Боюсь, однако, строгим критериям не сможет удовлетворить ни одно из этих трёх определений.

Не менее поразительным выглядит и другой вывод, к которому приходит автор статьи, подписавшийся словом "Теософ". Напомнив нам о том, что "науке пока неизвестен ни один прибор, с помощью которого можно было бы взвесить луч света", он при этом уверяет нас в том, что . . . "можно также доказать наличие определённого веса у пребывающего в состоянии крайней разрежённости мирового эфира, о котором пишет наука". Это утверждение — сделанное на виду у всех, кто считает эфир реальностью и кто прекрасно знает, что эфир заполняет собой самые плотные тела с такой же лёгкостью, как вода губку, и по этой самой причине он не может быть собран в каком-то одном месте, — звучит действительно странно, да и само это его предположение вряд ли получит поддержку со стороны современной науки. Если же ей всё-таки удастся взвесить эту её чисто гипотетическую среду, существование которой она пока что допускает лишь в качестве удобной гипотезы, отвечающей задачам волновой теории, то мы все тогда склоним свои головы перед могуществом её волшебной палочки. Коль скоро собрат наш питает такую склонность к цитированию авторитетов, пусть он в следующий раз процитирует такую, например, фразу:

"Независимо от того, существуют волны эфира на самом деле или нет, эти характеристики представляются в нашем воображении как длины волн, . . . и любой физик поддержит меня . . . в том, что, даже если теория эта — лишь фантом наших научных грёз, указанные величины неизбежно должны указывать на размеры чего-то" ("Magnitudes of Ether Waves," p. 25).

После таких публичных признаний становится довольно трудным поверить в то, что наука способна "доказать наличие определённого веса" у мирового эфира.

С одной стороны, наш критик совершенно правильно сомневается в том, что когда-либо мог существовать прибор, способный "установить вес луча света", а с другой, столь же ошибочно продолжает называть свет "силой или энергией". Позволю себе заметить, что даже в строгом соответствии с положениями современной науки — которая, как легко доказать, в девяти случаях из десяти даёт неверные наименования предметам своего исследования и тут же наивно признаётся в этом, не делая, однако, ни малейшей попытки заменить неточные термины, — никто никогда не называл свет "силой". Свет, говорит наука, — это "проявление энергии", "форма движения", вызываемая стремительной вибрацией молекул любого светящегося тела и передаваемая волнами эфира. То же относится и к теплоте и звуку, передача которых, помимо вибраций эфира, зависит ещё и от волн атмосферы Земли.

Одно время профессор Крукс полагал, будто ему и в самом деле удалось доказать, что свет является силой, но очень скоро он понял, что ошибался. Волновая теория света в объяснении Томаса Юнга сохраняет свою актуальность и по сей день, доказывая, что под светом мы понимаем всего-навсего лишь то впечатление, которое производит на сетчатку глаза волнообразное движение частиц материи. А значит, свет, как и теплота — венцом которой он является — это лишь пустой призрак, мираж, производимый движущейся материей, это безграничные, вечные, бесконечные пространство, движение и продолжительность, то есть триединая сущность того, что деисты называют Богом, а мы — Единым Первоэлементом. Это — дух-материя или материя-дух, семеричные свойства чего мы описываем в форме абстрактной тройственности, то есть равностороннего треугольника. Если средневековые теософы и современные оккультисты и называют духовную душу — вахану[150-22] седьмой, наичистейшей, имматериальной искры — "огнём, являющимся из вечного океана света", то на эзотерическом языке они ещё называют её и "пульсацией Вечного Движения", а последняя, разумеется, никак не может существовать вне материи.

Деятели науки только что обнаружили "четвёртое состояние материи", тогда как оккультисты ещё много веков тому назад на пути своих изысканий уже миновали шестое, а потому безо всякой дедукции они твёрдо знают о существовании седьмого — и последнего. В своей попытке доказать, будто свет является энергией или силой, профессор Бальфур Стюарт ссылается на слова Аристотеля, отмечая, что, судя по всему, этот греческий философ придерживался следующей идеи: "свет не есть тело и не есть эманация какого-то тела (ибо в этом случае, по словам Аристотеля, опять получилось бы своего рода тело), а значит, свет есть энергия или действие". Здесь я позволю себе скромно возразить и заметить, что, если мы не можем мыслить движение или перемещение в пространстве при отсутствии силы, то ещё менее мы можем представить себе "энергию или действие", которые существовали бы, происходили или хотя бы проявлялись в пространстве от века при отсутствии какого-либо тела. Более того, концепции "тела" и "материи", сформулированные Аристотелем и Платоном, основателями двух великих соперничавших между собой школ, при всей разности их взглядов по многим вопросам, расходятся ещё сильнее с современными представлениями о "теле" и "материи", предложенными деятелями науки.

Теософы, как в древности, так и в наши дни, а равно алхимики и розенкрейцеры всегда утверждали, что не существует ни "света", ни "теплоты", ни "звука", ни "электричества" как таковых, и уж менее всего в природе может существовать пустота. И то, что они утверждали всегда, а именно: не существует на самом деле никакого "химического луча", никакого "луча света" и никакого "луча теплоты" — сегодня целиком подтверждается результатами как древних, так и современных изысканий. Нет ничего, кроме лучистой энергии, или, как выразился в журнале "Scientific American" один деятель науки,[150-23] "лучистая энергия — это особого рода движение, вызывающее вибрации в пространстве чего-то, находящегося между нами и Солнцем, — того нечто, которое за нашим полным его непониманием (именно так!) мы называем "эфиром" и которое существует повсюду, даже в вакууме радиометра".

Хотя эта фраза и изложена довольно нескладно, тем не менее, она верно передаёт смысл, и это последнее слово в науке. А вот ещё:

"Мы всегда имеем дело с одной и той же причиной, лучистой энергией, но при этом называем это единственное, что существует, по-разному: то "актинизмом", то "светом", то "теплотой".

Из указанной статьи узнаём мы также и о том, что все эти так называемые химические или актинические лучи, а также всё то, что представляется нашему глазу синим, зелёным или красным, как и то, что воспринимают наши термометры — "всё это суть одно и то же: следствия движения в эфире".

Но Солнце и эфир — это, вне всякого сомнения, тела материальные, а значит, и порождаемые ими следствия: свет, теплота, звук, электричество и так далее неизбежно должны быть, по определению Аристотеля (с которым профессор Бальфур Стюарт согласен, но которого он слегка недопонял), также "своего рода телом", ergo[150-24] — материей.

Что же такое материя на самом деле? Как мы убедились, электричество едва ли можно назвать силой, но, тем не менее, нам запрещают называть его материей под страхом быть обвинёнными в отстаивании антинаучных взглядов! Как поучает нас наш "Теософ", электричество не обладает весом — ergo оно не может быть материей. Что ж, здесь есть немало, что сказать по обоим пунктам. Так, эксперимент Малле, подтвердив результаты опыта Пирани (1878), доказал, что электричество подчиняется закону тяготения, а значит, должно иметь вес. Для этого во время эксперимента бралась прямая медная проволока с загнутыми с обеих сторон концами и за середину подвешивалась к одному из плеч высокочувствительных весов, при этом загнутые концы погружались в ртуть. Когда из мощной батареи по проволоке пропускался через ртуть электрический ток, происходил заметный крен вниз того плеча, на котором была закреплена проволока, — сопротивление плавучести ртути преодолевалось, хотя на противоположном плече весов находился точный противовес.

Оппоненты Малле попытались в то время доказать, что сила тяготения здесь ни при чём, а наблюдавшееся отклонение плеча весов вызывалось законом притяжения электрического тока, и ссылались при этом на теорию электрического тока Барлоу и открытие Ампером эффекта, при котором противоположно направленные токи отталкиваются друг от друга, а порой могут и подаваться вверх вопреки закону тяготения. Одним словом, эксперимент этот лишь доказал, что представители науки вряд ли когда-нибудь договорятся между собой, и вопрос этот так и остаётся по сей день открытым.

Однако в связи с этим возникает побочный вопрос: а что же такое "закон тяготения"? С точки зрения современных учёных, "гравитация" и "притяжение" — это два совершенно разных понятия. Но, возможно, уже недалёк тот день, когда своё точное научное обоснование получит теория оккультистов, по которой "закон тяготения" есть не что иное, как "закон притяжения и отталкивания".

Конечно, наука может и дальше называть электричество силой, если это ей так нравится. Но только если уж она объединяет его со светом и теплотой, которым решительно отказано в праве именоваться силой, то ей придётся признать либо собственную непоследовательность, либо то, что она молчаливо принимает его за один из "видов материи". И в этой связи не так уж важно, обладает электричество весом или нет, — важнее здесь отметить другое: ни один подлинный учёный сегодня не взялся бы доказывать невозможность существования материи столь лёгкой, что сегодняшние приборы оказались бы бессильны определить её вес. И это подводит нас вплотную к открытию последних лет, к одному из грандиознейших открытий науки — я говорю о "лучистой материи" У. Крукса, то есть о четвёртом состоянии материи, как это принято сегодня называть.

Думаю, вряд ли нужно кому-либо доказывать, что три известных состояния материи — твёрдое, жидкое и газообразное — это не что иное, как определённые фазы в неразрывной цепи физического континуума, и все эти три состояния взаимодействуют друг с другом, преобразуясь из одного в другое в виде незаметных тончайших переходов. Для нас, оккультистов, здесь гораздо важнее отметить другое: те признания, которые последовали за открытием этого четвёртого состояния материи со стороны целого ряда виднейших представителей науки в их различных статьях. Вот что говорит один из них в журнале "Scientific American": — 

"С одной и той же долей вероятности мы можем допустить как то, что эти три состояния материи не исчерпывают всех возможностей материальных условий бытия, так и то, что возможности звука способны достигать таких колебаний воздуха, что становятся уже неразличимыми для наших органов слуха, а возможности зрения — таких колебаний эфира, быстрота или медлительность которых уже не в состоянии воздействовать на наш глаз в виде света".

И коль скоро профессор Крукс так много преуспел в деле разрежения газов, доводя их до такой ничтожной степени плотности, что они переходят в некое новое состояние материи, "справедливо описываемое как сверхгазообразное и проявляющее какой-то совершенно новый набор свойств", то зачем же нападать на оккультистов из-за их утверждений, что за этим "сверхгазообразным" состоянием следуют также и другие состояния материи — состояния столь сверхтонкие, что даже в своих наиболее грубых проявлениях (как, например, электричество во всех его известных формах) они едва не лишают учёных разума — пусть же счастливые обладатели последнего и дальше именуют электричество "силой"!

Совершенно очевидно — говорят они, — что при огромном увеличении разрежённости газа, обеспечиваемой в условиях самого полного вакуума, какого только способна достигнуть наука, можно настолько уменьшить количество молекул, что число их обычных в благоприятных условиях столкновений друг с другом резко падает сравнительно с объёмом массы, и тогда они перестают оказывать определяющее воздействие на физический характер наблюдаемой материи. Иными словами, они говорят: "если свободно парящие молекулы поместить в такие условия, при которых они будут подчиняться законам одной только кинетической энергии без возможности проявления взаимной интерференции, то они перестанут проявлять свойства, характерные для газообразного состояния, и приобретут набор неких совершенно новых свойств". Именно такова лучистая материя. А за её пределами, ещё глубже скрывается и источник электричества — но по-прежнему материя.

Мы надеемся, с нашей стороны не будет чрезмерной самонадеянностью сказать читателю, что если профессору Круксу удалось открыть четвёртое состояние материи, а профессору Цёлльнеру — четвёртое измерение пространства, а два этих человека действуют на самом переднем крае науки, то нет ничего невозможного в том, что со временем будут открыты и пятое, и шестое, и даже седьмое состояния материи, а у человека будут открыты семь чувств, и в конце концов окажется, что и вся природа является семеричной, ибо кто способен положить предел всем её возможностям!?

Говоря о своём открытии, профессор Крукс справедливо отмечает, что явления, которые он исследовал в своих откачных трубках, открывают перед физической наукой новое поле исследований, некий новый мир — 

"мир, в котором материя существует в своём четвёртом состоянии, где корпускулярная теория света сохраняет свою актуальность и где свет не всегда движется прямолинейно, но в тот мир нам никогда не суждено войти и при изучении его мы должны будем довольствоваться лишь тем, что станем наблюдать за ним и экспериментировать, всегда оставаясь извне".

В ответ на приведённые слова оккультист мог бы заметить: "да, с помощью своих физических чувств в этот мир мы никогда проникнуть не сможем, но, тем не менее, мы давным-давно и проникли в него, и даже ушли ещё дальше, а переносимся мы туда с помощью своих духовных способностей и своих духовных тел".

Завершить же эту чрезмерно затянувшуюся статью мне хотелось бы следующим размышлением. Древние никогда не изобретали своих мифов. И всякий знакомый с наукой оккультной символогии без труда разглядит, что под маской самого причудливого вымысла всегда скрывается тот или иной научный факт. Так, если дать себе труд проанализировать миф об Электре — одной из семи дочерей Атланта,[150-25] — то в свете оккультной науки нам очень скоро прояснится подлинная природа электричества, и мы узнаем, что, назови мы его силой или материей, это мало что даст нам по сути, поскольку оно является и тем, и другим одновременно, и если отталкиваться от того смысла, который вкладывает в понятие электричества современная наука, то оба этих термина мы можем считать в равной степени ложными. Как мы знаем, Электра была супругой и дочерью титана Атланта, сына Асии, и Плейоны, дочери Океана . . .

По справедливому замечанию Леконта,

"существует множество блестящих учёных, высмеивающих эти термины, "жизненная сила", "витальность", считая их неким пережитком суеверного прошлого, и в то же время эти люди применяют такие термины, как "сила тяготения", "магнетическая сила", "химическая сила", "физическая сила", "электрическая сила" и т.д.",

и при этом они совершенно неспособны объяснить, что такое есть жизнь и даже что такое электричество, как неспособны они и внятно объяснить причины того общеизвестного факта, что после гибели живого тела от удара молнии в нём наблюдается несвёртываемость крови.

Химия нам доказывает, что каждый атом как в органической, так и в неорганической природе подвержен поляризации либо в образуемой ими массе, либо как отдельная единица; что инертная материя связана с силой тяготения, свет — с теплотой и т.д., а значит, они содержат в себе латентное электричество, но та же самая химия упорно продолжает проводить границу между органической и неорганической материей, хотя и та, и другая своим существованием обязаны одной и той же таинственной энергии, которая не прекращает ни на минуту своего действия не только в растительном, но и в минеральном царстве, благодаря своим же собственным оккультным процессам, протекающим в лаборатории природы.

Поэтому-то оккультисты и утверждают, что обе эти философские концепции — духа и материи — должны покоиться на одном и том же базисе явлений, и добавляют при этом, что сила и материя, дух и материя, то есть Божественность и Природа — какими бы противоположными полюсами они ни показывались в соответствующих своих проявлениях — это по своей сущности и по истине одно и то же, и жизнь в такой же мере присутствует как в мёртвом, так и в живом теле, как в органической, так и в неорганической материи. И если наука по-прежнему бьётся и, возможно, ещё неопределённо долго будет биться над вопросом: "что есть жизнь?", то оккультисту нет нужды обременять себя этим занятием, поскольку с не меньшими основаниями, чем его оппоненты, он утверждает: Жизнь — в латентной ли или динамической форме — существует повсюду. Она так же бесконечна и неразрушима, как и сама материя, поскольку одна не может существовать без другой, а электричество — это изначальная эссенция и источник самой Жизни.

"Пуруша" не живёт без "пракрити", но и пракрити — пластичная материя — не может иметь бытия или существовать без пуруши, то есть духа, витальной энергии, Жизни. Одним словом, пуруша и пракрити — это два полюса одного и того же вечного первоэлемента, они синонимичны друг другу и взаимозаменяемы. В качестве живых тканей наше тело, по сути дела, представляет собой "нестройный хор химических сил" плюс некую молекулярную силу, как профессор Бейн называет электричество. Она бушует при жизни тела во всю свою динамическую мощь, а после его смерти разрывает на куски все его частицы. Сама же она, по завершении этого процесса, превращается в химическую силу лишь для того, чтобы в конце концов восстать из пепла [снова] в качестве электрической силы — то есть жизни — присутствующей в каждом отдельно взятом атоме. И как бы мы электричество ни называли, силой или материей, оно остаётся всё тем же вездесущим вселенским Протеем, единым первоэлементом — Жизнью. Дух, или сила, выступает её отрицательным полюсом, а материя — положительным. Первый представляет собой материально-духовный универсум, а второй — материально-физический: Природу, Свабхават, то есть неразрушимую материю.

[Примечания со 151 по 167 к Приложению к письму № 10 были перенумерованы]

---

Письмо № 11[168]

Получено А.О.Х. 30 июня 1882 г. [169]

При мысли о том, что я вступаю в новую для себя роль в качестве "наставника", во мне начинает брать верх элементарная осторожность, внушая мне самые дурные предчувствия. Если уж даже М⸫ мало чем Вам угодил, то, боюсь, от меня пользы Вам будет ещё меньше, и не только потому, что я должен буду проявлять известную недосказанность в своих объяснениях — а мне придётся умолчать о тысяче разных вещей, — ибо я связан обетом молчания, но ещё и потому, что в распоряжении у меня гораздо меньше времени, чем у него. Впрочем, попробую сделать всё, что смогу. Я не хочу, чтобы обо мне говорили, будто я не пошёл Вам навстречу в Вашем нынешнем искреннем желании принести пользу Обществу — а стало быть, и всему человечеству — поскольку я с совершенной ясностью понимаю, что в Индии нет, кроме Вас, человека, столь же способного рассеять туман суеверий и простонародных заблуждений, пролив свет на самые запутанные проблемы.

Но прежде, чем я начну отвечать на Ваши вопросы и объяснять далее наше учение, мне придётся предварить свои ответы довольно большим предисловием. Во-первых, я ещё раз хочу обратить Ваше внимание на то, как чрезвычайно нелегко отыскать в английском языке подходящие термины, способные хотя бы приблизительно передать прекрасно образованному европейцу верное представление о тех различных предметах, о которых пойдёт у нас речь. Чтобы пояснить свою мысль, я подчеркну красным те термины, которые, хотя и являются общепринятыми и широко используются вашими деятелями науки, на самом деле абсолютно не отвечают критериям точности — причём не только в тех случаях, когда применяются к таким трансцендентальным предметам, как наши, но даже тогда, когда используются ими самими в рамках их же собственной системы мышления.

Для того чтобы правильно понимать смысл моих ответов, Вам прежде всего, нужно будет рассматривать вечную эссенцию, свабхават, не как тот сложный элемент, который Вы называете "духом-материей", а как единый элемент, для которого в английском языке названия нет. Он одновременно и пассивен, и активен, это — и чистейшая духовная эссенция, находящаяся в состоянии полнейшей абсолютности и покоя, и одновременно чистейшая материя, наделённая конечностью и качественностью — как какой-нибудь невесомый газ или то великое неизвестное, что науке угодно называть силой. Когда поэты толкуют о "безбрежном океане неизменности", то эти их слова мы должны воспринимать лишь как курьёзный парадокс, поскольку мы утверждаем, что такой вещи, как неизменность, не существует вообще — по крайней мере, в нашей Солнечной системе. Неизменность, говорят теисты и христиане, является "атрибутом Бога", и тут же с ходу наделяют этого Бога рядом познаваемых и непознаваемых качеств и атрибутов, каждый из которых предполагает изменяемость и непостоянство, полагая, будто и в самом деле достигли недостижимого и разрешили проблему квадратуры круга.

На это мы отвечаем так: если бы то, что теисты называют Богом, а наука — "силой" и "потенциальной энергией", хотя бы на одно мгновение действительно стало неизменным — пусть даже в течение маха-пралайи, то есть периода, когда сам творец-архитектор мироздания, Брахма, как считают, погружается в небытие, — то в этом случае никогда не могла бы наступить манвантара и в вечности времён безраздельно царило бы одно лишь пространство, лишённое всякого сознания. Впрочем, когда теизм говорит о способной к изменениям неизменности, то эти его слова звучат ничуть не более нелепо, чем рассуждения материалистической науки о "латентности потенциальной энергии" и неразрушимости материи и силы.

Так что же мы должны считать неразрушимым? Да то самое невидимое нечто, что и движет материей — то есть энергию движущихся тел! Но что современная наука знает о силе как таковой и вообще о силах — то есть о причине или причинах движения? Откуда и с какой стати может взяться такая вещь, как потенциальная энергия — то есть энергия, которая должна обладать способностью пребывать в латентности, неактивности, — если она является энергией лишь пока движет материю, а как только перестаёт двигать материю, тут же перестаёт существовать, и при этом исчезает и сама материя?

Может быть, более удачным был бы термин "сила"? Лет тридцать пять тому назад некий д-р Майер выступил с гипотезой, которая сегодня уже превратилась в аксиому, и, по этой гипотезе, сила — в том смысле, в каком её понимает современная наука, — неразрушима, подобно материи: то есть когда она перестаёт проявлять себя в одной форме, она всё ещё продолжает существовать и просто переходит в какую-то другую форму. Однако ваши учёные так и не обнаружили ни одного-единственного случая, когда одна сила могла бы превращаться в другую, и м-р Тиндаль теперь сообщает своим оппонентам, что "производящая движение сила ни в коем случае не уничтожается и не превращается ни во что ещё".

Кроме того, мы "в большом долгу" перед современной наукой также и за её новейшее открытие существования некоего количественного соотношения между производящей нечто динамической энергией и этим произведённым "нечто". Между причиной и следствием, между количеством энергии, затраченной на то, чтобы расквасить нос ближнему своему, и ущербом, нанесённым этому самому носу, вне всякого сомнения, существует количественное соотношение, но оно ни на йоту не раскрывает тайну того, что сегодня угодно называть взаимодействием сил, поскольку нетрудно доказать (причём на основании авторитетных данных той же самой науки), что ни движение, ни энергия не являются неразрушимыми и физические силы никоим образом не могут переходить одна в другую.

Я сопоставлю различные случаи употребления ими своей же собственной терминологии, и тогда мы посмотрим, так ли уж их теории способны выступать надёжным щитом, защищающим их от наших "умопомрачительных учений". Если я и готов предложить их вниманию некое учение, которое окажется диаметрально противоположным их собственным, то лишь для того, чтобы расчистить научную площадку от мусора, а иначе мои слова падут на слишком уж невозделанную ниву и дадут рост лишь сорнякам. "Эта потенциальная и воображаемая первоматерия — materia prima — не может существовать вне формы," — говорит Рейли, и он прав, но с одной лишь оговоркой: та materia prima, о которой говорит наука, действительно существует лишь в её собственном воображении.

Могут ли они утверждать, что материей вселенной всегда двигало одно и то же количество энергии? Разумеется, нет, коль скоро, по их же собственным словам, в те времена, когда всю массу материи вселенной объединяли первоэлементы материального космоса — первоэлементы, которым предстояло впервые проявиться в своём несвязанном газообразном состоянии, — движущая энергия тогда в миллион раз была огромнее, чем сегодня, когда наша глобосфера остывает. Так куда же подевалась та теплота, что была произведена в ходе этого гигантского процесса строительства вселенной? — Ушла в какие-то незанятые участки пространства, говорят они. Прекрасно, но если она навсегда ушла из материальной вселенной, а действующая на Земле энергия никогда, ни в какие времена не оставалась одинаковой, то как же они тогда могут даже пытаться говорить о "неизменности количества энергии"? Как могут они говорить, что потенциальная энергия, которую иногда может приводить в действие тело, та сила, которая переходит от одного тела к другому, производя движение, при этом "не уничтожается и не изменяется, переходя во что-то ещё"? Да, отвечают нам, "но мы всё-таки придерживаемся принципа её неразрушимости; пока она остаётся связанной с материей, она не перестаёт в большей ли, в меньшей ли степени, но существовать".

Давайте во всём этом разберёмся и посмотрим, так ли дело обстоит в реальности. Я бросаю кирпич вверх каменщику, который строит крышу храма. Он ловит его и укладывает на цемент. Мы видим, что сила тяжести настолько превышает движущую энергию, запустившую движение кирпича вверх, а также динамическую энергию летящего вверх кирпича, что тот перестаёт подниматься. Именно в этот момент его ловят и цементируют на крыше. Теперь уже никакая естественная сила не способна сдвинуть его с места, а значит, он больше не обладает потенциальной энергией. Движение и динамическая энергия летящего вверх кирпича полностью уничтожаются.

А вот ещё один пример, взятый из их же собственных учебников. Вы стреляете вверх из пушки, стоя у подножия холма, и ядро  застревает в трещине, находящейся на этом холме. Теперь в течение неопределённого периода никакая естественная сила уже не сможет сдвинуть его с места, а значит, это ядро, как и кирпич, теряют свою потенциальную энергию. "Движение и энергия летящего ядра целиком уничтожаются, будучи захвачены силой тяжести. За этим не следует никакое другое движение и не появляется никакая другая энергия, а сила тяжести не приобретает никакого увеличения энергии". Так, значит, неверно, что энергия неразрушима! Но почему же тогда ваш крупнейший научный авторитет внушает миру, будто "производящая движение сила ни в коем случае не уничтожается и не изменяется, переходя во что-то ещё"?

Я отлично понимаю, каков будет Ваш ответ, и привожу эти примеры лишь для того, чтобы показать, насколько неточна применяемая учёными терминология, как шатки и неопределённы их теории и, наконец, как неполны все их учения. Ещё одно возражение с моей стороны, и я закончу.

Они учат, что все физические силы, фигурирующие под такими специальными названиями, как сила тяжести, сила инерции, сила сцепления, свет, теплота, электричество, магнетизм, химическое сродство, способны переходить одна в другую? Но в этом случае производящая сила должна исчезать в момент проявления произведённой силы. "Летящее ядро движется только благодаря заключённой в нём собственной силе инерции". При ударе оно производит теплоту и другие эффекты, но от этого его сила инерции ничуть не уменьшается. Для того чтобы запустить его повторно с той же скоростью, что и вначале, потребуется равное количество энергии. Мы можем повторять этот процесс хоть тысячу раз, но, пока количество материи будет одним и тем же, её сила инерции количественно также останется прежней.

Аналогично дело обстоит и с силой тяжести. При падении метеорит производит теплоту. Объясняется это силой тяжести, однако сила тяжести, действующая на упавшее тело, не уменьшается. Под действием химической силы притяжения частицы материи привлекаются друг к другу и удерживаются вместе, а при их столкновении производится теплота. Значит ли это, что первая преобразуется во вторую? Ничуть не бывало, поскольку, если притянуть вновь разошедшиеся частицы, то мы увидим, что химическое сродство не уменьшилось, поскольку под его действием частицы будут продолжать, как и всегда, прочно удерживаться вместе.

Теплота, по их словам, порождает и производит электричество, однако в ходе этого процесса они не отмечают никакого уменьшения теплоты.

Они говорят, электричество производит теплоту? Как показывают электрометры, электрический ток может пропускаться по какому-то плохому проводнику — скажем, через платиновую проволоку, — и последняя действительно нагревается. Но количественно электричество остаётся совершенно прежним — в нём не замечается никаких потерь электричества, никакого уменьшения. Так что же тогда переходит в теплоту?

Опять же, они говорят, электричество производит магнетизм. Вот на столе передо мной стоят примитивные электрометры, и наши чела день-деньской подходят к ним для восстановления своих едва-едва зарождающихся способностей. И я не наблюдаю при этом ни малейшего уменьшения запаса электричества. Чела действительно намагничиваются, но их магнетизм, а вернее магнетизм их жезлов, — это вовсе не прежнее электричество, якобы представленное теперь под новой маской. Точно также и пламя тысячи свечей, зажжённых от пламени лампады Фо,[170] ничуть не является пламенем последней. И если в результате какого-то помрачения ума в современной науке аксиоматической истиной является то, что "в процессе жизнедеятельности организма всегда происходит лишь преобразование, а вовсе не сотворение материи или силы" (см. д-р Майер, "Органическое движение в связи с питанием"[171]), то для нас это всего лишь полуистина. На самом деле это ни преобразование, ни сотворение, а нечто такое, для чего у науки пока нет названия.

Пожалуй, теперь Вы уже лучше готовы к восприятию тех сложных вещей, с которыми нам придётся столкнуться далее. Современная наука — это на самом деле наш самый надёжный союзник. Но, как правило, именно эту самую науку и превращают в оружие с намерением размозжить всем нам головы. Как бы то ни было, Вам всегда нужно будет иметь в виду следующее:

(а) мы признаём существование в Природе (как духовной, так и физической) лишь одного-единственного первоВ третьем изданииэлемента, вне которого не может быть никакой другой Природы, поскольку он сам и есть Природа.[172] В форме акаши он пронизывает собой всю нашу солнечную систему, и каждый его атом, являясь частицей самого же себя, пронизывает собой всё пространство и, по сути дела, и является этим самым пространством, которое пульсирует, находясь как бы в глубоком сне при каждом наступлении пралайи, и действует, подобно некоему вселенскому Протею, как пребывающая в вечной активности Природа, в течение каждой манвантары;

(б) а значит, дух и материя суть одно и то же, поскольку являются дифференциациями состояний, а не эссенций. И тот греческий философ, который утверждал, что вселенная представляет собой гигантское животное, смог проникнуть в символический смысл пифагорейской монады (которая сначала удваивается, затем утраивается и, превратившись, наконец, в тетрактис, то есть в священный квадрат (развернув из себя четвёрку и втянув в себя тройку ) образует священную семёрку) — и тем самым далеко опередил всех деятелей науки нашего времени;

(в) наши представления о "космической материи" диаметрально противоположны концепциям западной науки.

Если Вы всё это запомните, то, возможно, нам и удастся передать Вам хотя бы азбучные аксиомы нашей эзотерической философии в более точном виде, чем это удавалось нам сделать до сих пор. Не опасайтесь ничего, мой добрый друг, жизнь Ваша ещё не клонится к закату и не угаснет до тех самых пор, пока Вы не завершите свою миссию. Больше я не могу сказать Вам ни слова — разве лишь то, что Коган разрешил мне в свободное время заниматься обучением тех, кто готов учиться, и Вам придётся достаточно потрудиться, чтобы с регулярностью в два-три месяца "выдавать на-гора" Ваши "Фрагменты".[173]

Будучи очень ограничен во времени, я, тем не менее, готов сделать всё, что в моих силах. Но большего я обещать не могу. Я не смогу Вам многого рассказать ни о дхьян-коганах, ни о тайнах, связанных с человечеством седьмого круга. Представления о более высоких фазах человеческого бытия на этой планете невозможно обрести простым увеличением знаний. Не хватит и целых томов с набором наиподробнейших сведений, чтобы поведать человеку о том, какова жизнь в вышних сферах. Знания о духовных явлениях нужно получать только из личного опыта и путём конкретных наблюдений, ведь, как отмечал Тиндаль, "любой факт играет подлинной жизнью, лишь пока ты видишь его вживую, но куда деваются все его жизненные соки, когда пытаешься изложить его в словах?".

Вы же признаёте этот великий принцип личного наблюдения и, не теряя времени, сразу пытаетесь использовать на практике всё, что узнали полезного, — вот, вероятно, почему мой учитель, этот до сих пор непреклонный Коган, наконец-то позволил мне пожертвовать частью своего времени ради успеха эклектиков.[174] Но я один, и моих сил на всех не хватит. В этом деле мне, кроме М⸫, не желает помогать никто из наших собратьев, в том числе даже наш полуевропеец, собрат-грек, который всего пару дней назад заметил, что "только после того, как каждый из эклектиков на Холме[175] станет зететиком,[176] он посмотрит, что сможет сделать для них со своей стороны". А, как Вы знаете, надежды на это очень мало. Есть люди, готовые в поиске знаний изнурить себя до смерти, но даже они не очень-то горят желанием поделиться обретёнными знаниями с ближними своими, а отсюда вырастает известная холодность, некое взаимное безразличие — и вот уже тот, кто обрёл знания, перестаёт жить в ладу с самим собой и в гармонии с теми, кто его окружает. С нашей точки зрения, по своим последствиям зло не так опасно для материальной стороны человека, как для его духовной стороны: а посему я хочу искренне Вас поблагодарить и высказать Вам своё желание и дальше направлять Ваше внимание по такому руслу, которое бы максимально способствовало Вашему продвижению [в изучении оккультных наук] и принесло самые полезные для Вас результаты, придав процессу Вашего обучения форму регулярного написания статей и брошюр.

Но если Вы хотите достичь поставленной цели — то есть глубоко осмыслить чрезвычайно сложные теории нашего оккультного учения, которые вначале могут показаться не поддающимися человеческому пониманию, — то помните: Вы не должны ни на минуту позволять своему уму терять состояние полнейшего покоя как в часы Ваших литературных занятий, так и перед тем, как садитесь за работу. Только на ясной и чистой поверхности ничем не потревоженного ума и могут образы, почерпнутые из мира невидимого, найти своё отображение в видимом мире. А иначе тщетно Вы будете силиться найти эти видения, эти вспышки внезапного света, которые уже помогли разрешить немало второстепенных задач и которые одни только и могут представить истину перед ясным взором души. И нам приходится весьма ревниво оберегать свой собственный умственный план от всех тлетворных воздействий, которые ежедневно встают перед нами по мере нашего прохождения через земную жизнь.

В своих последних письмах Вы забросали меня вопросами, но я смогу ответить лишь на несколько из них. Что касается Эглинтона,[177] то, прошу Вас, давайте подождём дальнейших событий. А вот вопрос Ваш в отношении любезной Вашей супруги имеет под собой уже более серьёзные основания, но я не могу взять на себя такую ответственность и заставить её изменить свой режим питания так резко, как предлагаете Вы. От мяса она может отказаться в любое время, это ей нисколько не повредит, но что касается алкоголя, к которому миссис Х. давно приучила свой организм, то Вы и сами знаете, какие гибельные последствия могут возникнуть для ослабленного организма, если неожиданно лишить его этого стимулятора. Та физическая жизнь, которой она живёт, — это не реальное существование, поддерживаемое запасом жизненных сил, а жизнь искусственная, питаемая алкоголем, пусть даже и в малых дозах. Если крепкий организм и способен легко справиться с первым шоком, который возникнет в предлагаемом Вами случае, то для неё всё может закончиться весьма плачевно. Так было бы и в том случае, если бы она регулярно принимала опиум или мышьяк. Повторяю, я ничего Вам не обещаю, но сделаю в этом плане всё, что смогу.

Вы предлагаете "беседовать с Вами и обучать Вас при помощи астрального света"? Столь значительное развитие Ваших психических способностей слышания, о которых Вы говорите, — то есть сиддхи восприятия оккультных звуков — может оказаться далеко не таким лёгким делом, как Вам представляется. Этого никогда не делалось ни для кого из нас, ибо существует железное правило: все свои способности человек должен приобретать самостоятельно. А когда эти способности уже обретены и готовы к применению, они молчаливо лежат и дремлют в своей потенциальности, подобно колёсикам и пружинкам музыкальной шкатулки, и тогда остаётся лишь только взять в руки заводной ключ и запустить их в действие. Конечно же, перед Вами сейчас открыто больше возможностей, чем перед моим другом-мясоедом, м-ром Синнеттом, поскольку он — даже если и откажется от привычки использовать в пищу мясо животных — всё равно не избавится от тяги к подобной пище, и ничего с этой тягой он поделать не сможет, а значит, и препятствие для него останется прежним. Те не менее, практически овладеть подобными способностями может каждый искренне стремящийся к этому человек. Этим достигается некая завершённость, и в этом смысле люди становятся все равны, ведь и солнце светит всем одинаково, и воздух готов любому передать свою живительную силу. Вам предлагаются способности всей природы, а Вы уж берите из неё то, что сможете.

Я подумаю над Вашим предложением насчёт ящика (шкатулки). В любом случае нужно придумать какое-то средство, чтобы заряженный ящик не разряжался ни при передаче почты, ни впоследствии. Я подумаю над этим и спрошу совета, а вернее разрешения. Но, должен сказать, сама эта идея вызывает у нас отвращение, как и всё остальное, от чего веет всякими ду́хами и медиумизмом. Нам было бы гораздо больше по душе пользоваться естественными средствами, как это было при передаче Вам моего последнего письма. Это один из учеников М\ оставил его для Вас в оранжерее, в которую он вошёл невидимо для всех, но находясь, однако, в своём естественном теле — точно так же, не узнанный никем из Вас, он многократно появлялся в Вашем музее[178] и в других покоях как во время пребывания у Вас "Старушки", так и позже. Но он никогда не позволяет себе этого без повеления на то М\, и именно поэтому Ваше письмо ко мне так и осталось незамеченным.

Вы несправедливы в своём отношении к моему собрату, милостивый государь, ибо он лучше и гораздо способнее меня — по крайней мере, над ним не так сильно довлеют обстоятельства и обязательства, стесняющие мою свободу действий.

Я попросил Е.П.Б. прислать Вам несколько философских писем, принадлежащих одному голландцу-теософу из Пинанга[179] — человеку, к которому я проявляю особый интерес. Вы просили побольше работы — вот Вам и работа. Это переводы некоторых фрагментов, взятых из оригинальных текстов Шопенгауэра, где его идеи достигают максимальной близости с учением наших архатов. Английский язык в них не вполне безупречен, но самое ценное там — содержание. Если Вы захотите использовать в своей работе какую-либо часть из них, то рекомендую Вам вступить в прямую переписку с м-ром Зандерсом, членом ТО — переводчиком. Как философ Шопенгауэр чрезвычайно высоко ценится в западных странах, и Вам будет очень полезно сопоставить и связать его учения о воле и т.д. с теми учениями, которые Вы получили от нас.

Да, я вполне готов просмотреть 50-60 страниц Вашего текста и сделать свои замечания на полях: непременно подготовьте их и пришлите мне через малыша "Деба" или через Дамодара, а Джуал Кхул переправит их мне.[180] Буквально через пару дней — а может быть, уже завтра — Вы получите от меня подробные ответы на оба Ваших вопроса.

Остаюсь искренне Ваш,

К.Х.

P.S. Перевод с тибетского ещё не вполне готов.

следующее письмо № 14         предыдущее письмо № 131

Письмо № 12[181]

В своей гипотезе Вы стоите гораздо ближе к истине, чем м-р Хьюм. Здесь нужно иметь в виду два обстоятельства:

(а) наличие определённого фиксированного периода; и

(б) наличие определённого фиксированного темпа развития, который точно соответствует этому периоду.

Почти столь же немыслимо долгий, как и махаюга, этот период, тем не менее, ограничен вполне определённым сроком, в течение которого и должен происходить процесс развития во всей его последовательности, то есть, говоря оккультным языком: дух должен спуститься в материю, а затем вернуться к изначальному состоянию, чтобы потом повторить всё сначала. Цепочка нанизанных на единую нить бусинок, в которой каждая представляет собой отдельный мир, — вот Вам уже знакомая иллюстрация сказанного. Знакома Вам уже и мысль об импульсе жизни, который в каждой манвантаре начинает с того, что образует первый из этих миров; затем он его совершенствует, постепенно заселяет всевозможными воздухообразными формами жизни. А по завершении в этом первом мире семи циклов — или кругооборотов в своём развитии, — в пределах каждого из известных Вам царств природы, он продолжает своё движение дальше, спускаясь вниз по дуге круга, чтобы аналогичным образом сформировать следующий мир в этой цепи, точно так же усовершенствовать его и затем покинуть. А далее наступает очередь следующего мира, потом следующего и следующего — пока этот импульс жизни, образуя цепочку из миров, не опишет семь полных кругов, и тогда махаюга подходит к своему концу. И затем снова наступает хаос — пралайя.

Но (описывая седьмой и последний круг и переходя от планеты к планете) он теперь уже оставляет после себя умирающую — и очень скоро — окончательно "мёртвую планету". И каждый раз, как человечество этого последнего, седьмого круга, переходит в последующий мир, в этом предыдущем мире начинается период постепенного умирания, охватывающего собой всю его минеральную, растительную и животную жизнь целиком (за исключением человечества), и с уходом из него последней молекулы животной жизни он угасает или, как выражается Е.П.Б. — свеча жизни задувается (при малой или частичной пралайе). Когда же человек-дух достигает последней бусинки на этой нити и переходит наконец в состояние нирваны, этот последний мир также исчезает — то есть переходит в состояние субъективности. Так среди звёздных галактик рождаются и умирают миры — они вечно следуют один за другим в строгой череде, как и предписано Законом природы.

И вот — как уже сказано — наступает черёд последней бусинки, нанизанной на нить "махаюги". И, когда эта самая последняя благодатная и изобильная земля завершит свой финальный цикл, связанный с существованием человека, и когда человечество в массе своей достигнет стадии, на которой оно перейдёт в состояние будд и, погрузившись в тайну нирваны, исчезнет из объективного [плана] существования — вот тогда-то и "пробьёт час": зримое перейдёт в незримое, а всё плотное примет то же самое распределение атомов, какое имело до начала всех циклов.

Однако те мёртвые миры, по которым уже пронёсся этот импульс жизни, не остаются навечно в своём мертвенном состоянии. Движение — извечный закон всего сущего, а сила сродства или притяжения — подлинная мастерица на все руки. Под трепетом жизни атомы вновь соберутся вместе, и, когда исполнятся сроки, в безжизненной планете вновь затеплится жизнь. Пока что все её силы пребывают в том состоянии, в каком её застигла смерть, и какое-то время все они находятся в спячке, но пробьёт новый час, и планета начнёт, мало-помалу, готовить силы к новому материнству, чтобы на этот раз произвести на свет в виде человека нечто ещё более высокое — и нравственно, и физически, — чем то, что она смогла породить в течение предыдущей манвантары. А её "уже дифференцированные космические атомы" (дифференцированные в том смысле, что различаются по своей производительной силе в её чисто механическом проявлении: по движениям и следствиям) сохраняют своё прежнее состояние, также как и глобосферы и всё остальное, пребывающее в процессе формирования". Такова "гипотеза, точно изложенная в (Вашем) (моём) комментарии".

В самом деле, поскольку развитие планеты следует тем же последовательным стадиям, что и эволюция человечества и рас, то час наступления пралайи захватывает цепочку миров на разных этапах их эволюции, то есть каждый из них к этому моменту достигает какого-то своего эволюционного периода, — а значит, каждый так в нём и остаётся до тех самых пор, пока не начнёт двигаться дальше с этого места под действием приходящего извне импульса новой манвантары: это похоже на то, как начинают двигаться стрелки в остановившихся часах после их завода. Вот почему я и использовал слово "дифференцированные".

К моменту наступления пралайи на планетах уже не остаётся в живых ни одного человека, животного и даже растения, способных увидеть начало пралайи, — от них остаются одни только земли (то есть глобосферы) с сохраняющимися на них их собственными минеральными царствами, и в течение пралайи все эти планеты физически распадаются, но не уничтожаются, поскольку за ними сохраняются их места в порядке эволюции, а также "лишённости",[182] исходящие из субъективности, а потому они находят своё точное место, с которого должны двигаться дальше по цепи "проявленных форм". Так, насколько мы знаем, всё без конца и повторяется в Вечности. Каждый из нас уже проходил этот нескончаемый круг и будет повторять его вновь и вновь. Отклонения от этого пути, случающиеся у каждого, а также темп продвижения из нирваны в нирвану зависят от причин, которые создаются самим же человеком из тех критических обстоятельств, в которых он оказывается в жизни.

Эта картина вечной деятельности способна поразить ум любого человека, привыкшего мечтать о существовании в условиях непрестанного покоя. Однако представления о таких видах существования не подтверждаются ни примерами, взятыми из жизни природы, ни учениями вашей же западной науки — хотя, глядя на меня, Вы можете подумать: да что он вообще может знать об этой науке? Мы знаем, что периоды активности и покоя сменяют друг друга в любом процессе, протекающем в природе: как в макрокосме с его солнечными системами, так и в человеке и в его матушке-Земле — у обоих последних состояния бодрствования перемежаются состояниями сна. Одним словом, так происходит во всей природе: ей, как и всякой порождаемой ею живой форме, необходимо время [покоя] для восстановления своих сил.

Это правило распространяется и на духовную индивидуальность — на монаду, совершающую цикличные кругообороты нисхождений и восхождений. Те периоды, что наступают между каждым великим "кругом" манвантары, имеют достаточно долгую протяжённость, чтобы достойно вознаградить эту монаду [периодом отдыха] после тысяч существований, проведённых ею в самых разных глобосферах. Также и промежутки времени, наступающие между "рождениями" каждой расы, — Вы называете эти расы "кольцами" — имеют достаточно долгий срок, чтобы компенсировать монаде любые страдания, которые выпали ей в борьбе за жизнь, а потому в течение этого промежутка времени она пребывает в состоянии осознаваемого блаженства после того, как к новой жизни возрождается её эго. Мыслить о вечности блаженства или страданий и предлагать эту вечность в виде воздаяния за любые мыслимые благие или дурные поступки, совершённые существом, которое прожило пусть целый век или даже тысячелетие во плоти, может лишь тот, кто ещё не постиг всей бездонной глубины смысла этого слова, "вечность", либо ещё не осознал того, что вся природа живёт по закону совершенной справедливости и равновесия. Наши дальнейшие пояснения покажут Вам, как замечательно вершится справедливость по отношению не только к человеку, но и к подчинённым ему существам,[183] и, надеюсь, в какой-то мере прояснят для Вас больной вопрос о добре и зле.

Ну, а увенчать всё дело (это моё сегодняшнее письмо) я хочу тем, что верну Вам свой старый долг — отвечу на Ваш старый вопрос о земных воплощениях. Сейчас Кут Хуми отвечает на кое-какие Ваши вопросы — по крайней мере, вчера он уже начал писать Вам, но затем был вызван по делам — однако я могу ему в этом помочь. Надеюсь, Вам теперь не составит особого труда — не такого, как раньше — разобрать мой почерк. После того, как он выговорил мне за то, что я заставляю Вас тратить своё драгоценное время над моими каракулями, я теперь стал писать гораздо отчётливее. Его упрёк достиг цели, и, как видите, я теперь совсем исправился.

Давайте посмотрим, что ваша наука имеет сказать нам по поводу этнографии и других материй. Если говорить коротко, то последние выводы, к которым, судя по всему, пришли ваши западные мудрецы, можно свести к следующему. Теории, которые хотя бы приблизительно верны, я взял на себя смелость подчеркнуть синим цветом.[184]

(1) Самые первые следы человека, которые они способны обнаружить, исчезают за пределами того периода, о котором они знают единственно по окаменелостям.

(2) Именно с того времени, по их данным, и ведут своё начало четыре человеческих расы, которые, сменяя друг друга, населяли Европу.

(а) Раса людей, селившихся вдоль русел рек — могучие охотники (не племя ли Нимрода?[185]), которые обитали тогда в условиях субтропического климата Западной Европы и применяли грубые каменные рубила в виде орудий труда самого примитивного типа. Жили они в одно время с носорогами и мамонтами;

(б) так называемые пещерные люди — раса людей, возникшая в ледниковую эпоху (единственным дошедшим до нас их типом, утверждают они, являются эскимосы) и обладавшая уже более тонко обработанным оружием и каменными орудиями труда, поскольку они с удивительной точностью рисовали изображения различных знакомых им животных на отростках оленьих рогов, на костях и камнях, пользуясь для этого лишь заострённым кремнем;

(в) третья раса — человечество неолита. Они уже шлифовали свои каменные орудия труда, строили дома и лодки, изготовляли керамику. Одним словом, это обитатели швейцарских озёр. И наконец

(г) появляется четвёртая раса — выходцы из Центральной Азии. И эти светлолицые арии теперь вступают в смешанные браки с остатками темнокожих иберийцев — эти последние сегодня представлены смуглолицыми испанскими басками. Именно эту расу они [западные учёные — перев.] и считают родоначальницей всех вас, нынешних народов Европы.

(3) Кроме того, они утверждают, что люди, селившиеся по руслам рек, существовали ещё до начала того ледникового периода, который в геологии известен как плейстоцен, и возникли они примерно 240 тысяч лет тому назад,[186] хотя вообще человекообразные существа (см. Гейки, Доукинс, Фиске и др.) пришли в Европу, как минимум, на 100 тысяч лет раньше.

За одним-единственным исключением все они ошибаются. Они подходят очень близко к истине, но каждый раз бьют мимо цели. Дело в том, что существовало не четыре, а пять рас: мы — это и есть та самая пятая раса, смешавшаяся с остатками четвёртой (а с каждым махациклическим кругом возникает эволюционно более совершенная раса). А что касается первой расы, то она возникла на Земле не полмиллиона (теория Фиске) — а несколько миллионов лет тому назад. Самая последняя научная теория, разработанная недавно немецкими и американскими профессорами, устами Фиске утверждает: "Мы видим, что жившее на Земле человечество оставалось, по сути дела, немым, вероятно, в течение полумиллиона лет".

Он одновременно и прав, и неправ. Прав он в отношении "немоты" этой расы, так как действительно должны были пройти долгие века молчания, прежде чем возникла речь и люди научились понимать друг друга — стоны и невнятное бормотание первых существ, находившихся лишь в одном шаге от наивысших человекообразных обезьян (расы, ныне полностью вымершей, поскольку в ходе своего развития "природа накрепко закрывает за собой дверь" во всех смыслах этого выражения), должны были смениться односложной речью самых первых людей. Однако во всём остальном он неправ.

К слову сказать, вам следует как-то договориться между собой о терминах применительно к эволюционным циклам. Наши собственные термины не поддаются переводу, и если Вы не владеете нашей системой в полной мере (а владеют ею только истинные посвящённые), то она не только не скажет Вам ничего определённого, но и запутает Вас ещё больше: так же, как и слова "душа" и "дух", столь любимые вашими писателями-метафизиками — особенно спиритуалистами.

Что касается Субба Роу, то наберитесь терпения. Дайте ему время. Сейчас он пребывает в своём тапасе, и его лучше не трогать. Я попрошу его перестать Вас игнорировать, но он чрезвычайно ревнив и обучение англичан считает настоящим святотатством.

Ваш M⸫

P.S. Я стараюсь писать разборчиво, но бумага чересчур тонка и не годится для письма. Писать же по-английски кисточкой я не могу — будет ещё хуже.

следующее письмо № 131         предыдущее письмо № 95

Письмо № 13[187]

Космологические комментарии и вопросы, а также ответы на них со стороны М⸫ [188]

Получены в январе 1882 г. в Аллахабаде.

(1) Насколько я понимаю, в результате того импульса, который исходит от дхьян коганов в конце пралайи, миры во всей цепочке появляются из хаоса не все сразу и одновременно, а по очереди. Вопрос же о том, каким образом каждый из них под влиянием первоимпульса последовательно возникает из своего предшественника, я, пожалуй, отложу на потом, когда стану лучше понимать работу механизма в целом — т.е. всего цикла миров — после того, как начинают существовать уже все его составные части.

(1) Вы правильно понимаете. Ничто в природе не возникает вдруг, так как всё подчиняется одному и тому же закону постепенной эволюции. Разберитесь в том, что происходит с какой-то одной сферой в рамках всего маха-цикла — и, считайте, Вы уже знаете, что происходит со всеми остальными. Рождение одного человека ничем не отличается от рождения другого, а в том, как зарождается, развивается и приходит в упадок одна раса, она в точности повторяет любую другую и все остальные. Природа всегда движется по одной и той же колее — и когда "творит" вселенную, и когда создаёт комара.

Исследуя эзотерическую космогонию, Вы должны на физиологический процесс рождения человека смотреть сквозь призму духовного ви́дения, всегда идите от причины к следствию, устанавливая[189] при этом аналогии между ро. . . человека и мира. Как вы увидите, в нашей до. . . понадобится синтетический ме. . . вам придётся охватывать своим взором одновременно всё целое. . . соединить воедино макрокосм . . .косм — и только тогда вы смо. . .[190] исследовать каждую из его составных частей поодиночке и анализировать их с пользой для понимания Вами [происходящих процессов]. Космология — это физиология насыщенной духом вселенной, ибо всё подчиняется единому Закону.

(2) Если взять середину периода активности между двумя пралайями — иначе говоря, середину манвантары, — то, как я понимаю, тогда происходит следующее. Тот духовный поток, который приходит извне, пробиваясь сквозь пелену первобытной космической материи, в своём наивысшем участке поляризует атомы. Вызывающий этот процесс магнетический импульс переносится с одной минеральной формы на другую в пределах первой сферы, и так продолжается до тех пор, пока, пройдя весь круг своего существования в этом царстве первой сферы, он не спускается, захваченный током притяжения, во вторую сферу.

(2) [Атомы] поляризуются сами собой в процессе своего движения, происходящего под воздействием неодолимой действующей Силы. В космогонии и в жизнедеятельности природы положительные и отрицательные (или активные и пассивные) силы соответствуют мужскому и женскому принципам. Ваш духовный поток вовсе не приходит откуда-то извне, "пробиваясь сквозь пелену": на самом деле это мужское семя изливается внутрь пелены космической материи, насыщая её собой. Пассивный принцип привлекает к себе активный, и Великий Наг — Змей как символ вечности — притягивает к своей пасти собственный хвост, образуя тем самым круг (циклы в вечности) в этой никогда не прекращающейся гонке положительного за отрицательным.

Отсюда и этот символ в виде лингама (т.е. фаллоса) и ктеис.[191] Единым и главным свойством универсального духовного принципа — не обладающего собственным сознанием, но вечно действующего жизнедавца — является способность расширяться и изливать из себя, тогда как свойством универсального материального принципа является способность вбирать в себя и оплодотворяться. То, что, взятое по одиночке, не обладает сознанием и не существует, превращается, при соединении вместе, в сознание и жизнь. Отсюда же происходит и имя Брахма, образованное от санскритского корня "brih", что значит "расширяться, расти и оплодотворять", поскольку Брахма есть не что иное, как животворящая, стремящаяся к расширению сила природы — природы, вечно эволюционирующей.

(3) Действительно ли миры следствий расположены в промежутках между мирами действий в нисходящем ряду?

(3) Миры следствий — это не какие-то конкретные места или местности, локи. Каждый такой мир — это тень мира причин, его душа, поскольку, подобно человеку, каждый мир имеет семь своих принципов, которые развиваются и растут синхронно с телом.

Так, тело человека сопряжено с телом его планеты и навечно в нём же и остаётся.

Его индивидуальный дживатма — то есть жизненный принцип, известный в физиологии под названием животный дух, — возвращается после смерти к своему источнику, фохату.

Его линга шарира будет втянута в акашу.

Его кама рупа воссоединится с мировой шакти — силой-волей,[192] то есть мировой энергией.

Его "животная душа", временно позаимствованная у дыхания Мирового Ума, вернётся к дхьян-коганам.

Его шестой принцип — либо втянутый в утробу Великого Пассивного Принципа, либо извергнутый из неё — должен будет остаться в своей собственной сфере: либо как часть сырьевого материала, либо в качестве индивидуализированной сущности, которой предстоит родиться вновь в одном из более высоких миров причин.

Седьмой же вынесет это новое эго из девачана и последует за ним туда, где ему предстоит родиться в очередной раз. . .

(4) Этот магнетический импульс, который пока ещё не может считаться индивидуальностью, вступая во вторую сферу, попадает в то же самое (минеральное) царство, в каком он пребывал в первой сфере, и совершает там весь круг минеральных перевоплощений, пока не переходит на третью сферу. Наша земля для него все еще остаётся сферой необходимости. Отсюда он переходит в восходящий ряд — и из самой высшей в нём он переходит в растительное царство первой сферы.

Не получая более никакого нового импульса свыше со стороны творящих сил, он в ходе своего прохождения по всему циклу миров в качестве минерального принципа развивает в себе какие-то новые влечения или поляризацию, заставляющие его облечься в самую низшую растительную форму — в растительных формах он и проходит один за другим весь цикл миров, причем этот цикл по-прежнему целиком представляет собой круг необходимости (так как в лишённой сознания индивидуальности никакой ответственности выработаться ещё не может, а значит, ни на одном из этапов своего продвижения он [магнетический импульс] не в состоянии выбрать для себя ни одного из двух расходящихся в разные стороны путей). Или даже в жизни растения есть нечто такое, что, не будучи ответственностью, всё-таки может направить его либо вверх, либо вниз на этой критически важной стадии его продвижения?

После прохождения всего цикла в качестве растения эта формирующаяся индивидуальность на следующем круге перерастает в животную форму.

(4) Эволюцию миров невозможно рассматривать в отрыве от эволюции всего того, что сотворено и имеет бытие в этих мирах. Те космогонические концепции, которые получили распространение у вас в теологии и науке, не позволяют вам найти решение ни для одной-единственной антропологической и даже этнологической проблемы и встают у вас на пути всякий раз, как вы пытаетесь разрешить проблему рас на этой планете. Едва у вас заговаривают о сотворении и происхождении человека, как начинают тут же идти против конкретных фактов. Продолжайте и дальше твердить: "Наша планета и человек были сотворены", и вы до скончания века всё так же будете сражаться с незыблемыми фактами, попусту тратя своё время на анализ мелких частностей — и при этом не будете в состоянии охватить всю картину целиком.

Но если допустить, что наша планета и мы сами являемся творениями не более, чем эта ледяная гора, которую я сейчас вижу перед собой (а я нахожусь в доме нашего К.Х.), и если мы согласимся, что и планета, и человек есть просто состояния, в котором они должны пребывать в течение определённого времени; что их нынешний облик — геологический и антропологический — носит временный характер и представляет собой лишь условность, сопутствующую той стадии эволюции, которой они достигли в нисходящем цикле, — и всё тогда встанет на свои места. Вам сразу же станет понятно, что́ подразумевается под "одним-единственным" элементом или принципом во вселенной — притом элементом андрогинным. Семиглавый змей Ананда у Вишну, Наг у Будды — это великий дракон-вечность, кусающий своей активной пастью свой пассивный хвост, а из эманаций этого дракона возникают миры, существа и предметы. Тогда Вы поймёте, почему первый философ заявил: "всё есть майя, кроме этого единственного принципа, который спит лишь во время маха-пралайи — "ночи Брахмы".

Теперь представьте: Наг просыпается. Он испускает из себя тяжёлый вздох, и тот посылается, как электрический толчок, по всему проводу, опоясывающему собой всё Пространство.

Подойдите к фортепиано и проиграйте в нижнем регистре клавиатуры семь нот нижней октавы — вверх и вниз. Начинайте игру пианиссимо, но крещендо с первой клавиши, и, проиграв последнюю нижнюю ноту фортиссимо, возвращайтесь диминуэндо так, чтобы ваша последняя нота была едва слышна — "морендо пианиссимо" (как сказано в одной музыкальной пьесе, которую я обнаружил в старой дорожной сумке К.Х. — очень удачная иллюстрация к тому, о чём я говорю). Первая и последняя ноты означают первую и последнюю сферы в цикле эволюции — наивысшие! Та клавиша, которую вы нажимали лишь один раз, — это и есть наша планета. Только не забывайте: играть вы должны в обратном порядке, начиная не с первой, а с седьмой ноты.[193] Именно это и означали те семь гласных звуков, которые пропевались египетскими жрецами во славу семи лучей восходящего солнца, на которые отзывался Мемнон.[194] Единый жизненный принцип, находясь в активном состоянии, движется кругообразно, что известно даже физической науке. Круг он описывает и в человеческом теле, где голова символизирует и есть в масштабе микрокосма (физического мира материи) то же самое, что в масштабе макрокосма (мира универсальных духовных Сил) есть вершина цикла. Это же относится и к процессу формирования миров, и к великому нисходяще-восходящему "циклу необходимости". Во всём действует один Закон.

Человек имеет свои семь принципов, зачатки которых он приносит с собою при своём появлении на свет. Точно так же своими принципами обладает и любая планета, любой мир. Каждая сфера — от первой до последней — имеет свой мир следствий, проходя через которые каждый человеческий принцип, за исключением седьмого, обретает для себя место конечного покоя.

Вот рождается мир "А", и, прилепившись к нему, словно ракушки ко дну корабля, вместе с ним из его первого дыхания жизни возникают все живые существа его атмосферы — они возникают из до тех пор инертных зачатков, пробуждённых теперь к жизни первым движением этой сферы. С возникновением сферы "А" появляется минеральное царство, которое и проходит свой круг эволюции минералов.

К моменту завершения этого круга в состояние объективности теперь приходит сфера "В", которая перетягивает к себе ту самую жизнь, которая завершает свой круг в сфере "А" и превращается теперь для неё в излишек. (Источник жизни — неиссякаем, ибо это поистине Арахна, обречённая ткать свою паутину вечно, за исключением периодов пралайи).

Затем в сфере "А" появляется растительная жизнь, и тот же процесс повторяется вновь. На своем нисходящем пути "жизнь" с каждым новым состоянием становится всё грубее, всё материальнее, а на восходящем — всё более бесплотной, призрачной.

Нет и не может быть никакой ответственности до тех пор, пока материя и дух не достигают должного равновесия. Вплоть до появления человека "жизнь" не обладает ответственностью ни в какой форме: ответственности у неё не больше, чем у утробного плода, который во чреве матери проходит через все формы жизни — как минерал, как растение, как животное, пока не становится наконец Человеком.

(5) Откуда она[195] получает животную душу, свой пятый принцип? Может быть, его потенциальность пребывала с самого начала в том самом первом магнетическом импульсе, который образовал минералы, или, может быть, по выходе из каждого мира при своём восхождении к сфере 1 он, так сказать, проходит через океан духа, в котором и ассимилирует какой-то новый принцип?

(5) Как Вы видите, этот пятый принцип формируется изнутри самого человека, ибо в человеке, как Вы точно выразились, заложена "потенциальность" всех его семи принципов в виде зачатка с той самой минуты, как он появляется в первом мире причин в виде туманного дыхания, которое сгущается и твердеет параллельно с родительской сферой.

Дух — то есть Жизнь — неделим. И когда мы говорим о седьмом принципе, то имеем в виду не его качество, не его количество и тем более не его форму, а то пространство, которое в этом океане духа занимают запечатлённые в нём результаты или следствия (благотворные — каковые всегда и бывают у каждого сподвижника природы).

(6) Каким образом, достигнув наивысшей животной (не человеческой) формы в сфере 1, она добирается до сферы 2? Невозможно представить себе, чтобы она могла там опять опуститься до самой низшей животной формы, но как иначе она может пройти весь цикл жизни на каждой планете поочерёдно?

Если она проходит свой цикл по спирали (т. е. от формы 1 в сфере 1 к форме 1 в сфере 2 и т.д., затем к форме 2 в сферах 1, 2, 3 и т.д., а затем к форме 3 сферы 1. . . и т.д.), тогда мне кажется, что то же самое правило должно распространяться и на минеральные и растительные индивидуальности, если и у них имеются таковые [формы], хотя, кажется, этому противоречит то, что мне уже было сообщено. (Изложите, что именно, и я Вам отвечу с разъяснениями).

Пока что, однако, я должен исходить из этой гипотезы.

Пронёсшись по всему циклу в своей наивысшей животной форме, животная душа при своём следующем погружении в океан духа приобретает седьмой принцип, который наделяет её шестым. Этим определяется всё её будущее на Земле, а по завершении земной жизни у неё ещё остаётся достаточно жизненной силы для того, чтобы сохранить своё собственное притяжение к седьмому принципу — либо, утратив его, она прекращает своё существование в качестве отдельной сущности.

Всё понято неверно.

Седьмой принцип всегда присутствует в каждом из принципов — даже в теле — как скрытая сила (latent force). В качестве макрокосмического Целого он присутствует даже в низшей сфере, но там нет ничего, что оказалось бы в состоянии его усвоить.

(6) Почему же "невозможно себе представить"? Если наивысшая животная форма в сфере 1 или "А" не обладает никакой ответственностью, то для неё это никакая не деградация, когда она переходит на сферу 2 или "В" в качестве самой бесконечно малой формы для той сферы. Как Вам уже было сказано, совершая восходящее движение, человек обнаруживает, что даже самая низшая животная форма там — выше того, чем он сам был при жизни на Земле. Почему же Вы полагаете, будто и люди, и животные, и вся жизнь, даже на самой начальной стадии её эволюции, там не могут быть в тысячу раз выше того, что наблюдается здесь? Помимо этого, каждое царство природы (у нас их семь — у вас лишь три) подразделяется ещё на семь степеней или классов. Человек (в физическом смысле) соединяет в себе все царства, а с духовной точки зрения — его индивидуальности всё равно, заключена ли она в оболочку муравья или какого-нибудь царя, от этого она не становится ни хуже, ни лучше. Дело не во внешней, т.е. физической, форме. Оскверняет и оскорбляет пять принципов не она, а — извращённость ума. И только на своём четвёртом круге, когда человек полностью овладевает своей Кама-энергией[196] и достигает состояния полной зрелости, он начинает нести всю полноту ответственности и, таким, образом на шестом круге может стать Буддой, а на седьмом, перед наступлением пралайи, — "дхьян-коганом". Минералы, растения, животный человек — все они должны пройти свои семь кругов за время активности Земли: за период маха-юги. Не буду входить здесь в подробности эволюции минералов и растений, коснусь лишь человека, а точнее —  животного человека.

Начинает он своё нисхождение в качестве чисто духовной сущности — как не имеющий сознания седьмой принцип (в качестве Парабрахмана, который следует отличать от Пара-парабрахмана), а зачатки остальных шести принципов пребывают в нём в латентном, спящем состоянии. Проходя через каждую сферу, он набирает всё больше плотности: шесть его принципов уплотняются в мирах следствий, а его внешняя форма — в мирах причин (для этих миров, то есть стадий, проходимых в процессе нисхождения, у нас есть другие, особые названия).

В тот момент, когда он касается поверхности нашей планеты, он выглядит лишь как сноп яркого света на поверхности сферы, самой ещё пребывающей в первозданной чистоте и непорочности (поскольку степень материальности человечества и всего живущего на планете зависят от степени материальности самой планеты). На этом этапе эволюции наша планета похожа на головку новорождённого ребёнка — она такая же мягкая, черты её ещё не вполне определились, а человек на ней — вроде того Адама, которому Господь Бог ещё не "вдунул в лице его дыхание жизни" (как сказано в ваших путаных Писаниях, если это облегчит Вам понимание процесса). Для человека и природы (нашей планеты) это — день первый (см. искажённое предание об этом в вашей Библии).

Человек номер 1 появляется на самой вершине всего круга сфер — в сфере номер 1 — после того, как в ней завершают свои семь кругов или периодов два (известных вам) царства природы, а потому и говорится, что он был сотворён на восьмой день (см. Библия, Быт., гл. 2, ст. 5-6;[197] и подумайте, что́ там имеется в виду под словом "пар", а также обратите внимание на ст. 7,[198] в которой Закон — великий мировой ваятель — именуется христианами и иудеями "Богом", а каббалистами понимается как "эволюция").

Свой цикл "животный человек" проходит в этом первом круге, как Вы говорите, по спирали. На нисходящей дуге — откуда он начинает прохождение своих собственных семи кругов по завершении седьмого круга животной жизни — ему предстоит войти в каждую [последующую] сферу уже не в качестве низшего животного, в Вашем понимании, а в качестве низшего человека — поскольку свой предыдущий цикл, т.е. цикл, предшествующий его нынешнему кругу в качестве человека, он уже прошёл в качестве высшего животного. По Библии (Быт., гл. 1, ст. 25-26), Ваш "Господь Бог", создав всё, сказал: "Сотворим человека по образу Нашему" и т.д., и создаёт человека —  обезьяну-гермафродита! (ныне уже исчезнувшую с нашей планеты). По своему разуму она превосходила всех представителей царства животных, а её потомков Вы найдёте в лице нынешних человекообразных обезьян. Станете ли Вы отрицать, что в следующей сфере могут оказаться такие высшие человекообразные, которые по своему разуму будут превосходить некоторых представителей земного человечества — к примеру, африканских дикарей-карликов или наших цейлонских веддов?

Однако человеку уже не придётся претерпевать подобную деградацию, едва только он достигает четвёртой стадии в своих циклических кругах.[199] Оставаясь, подобно низшим жизням и существам его первого, второго и третьего кругов, лишь безответственным соединением чистейшей материи и чистейшего духа (когда ни первая, ни второй ещё не отягощены осознанием своего возможного назначения и знанием путей своей реализации), из сферы 1, где он завершает выполнение местного семеричного круга эволюционного процесса, пройдя путь от низшего класса наивысшего вида — скажем — человекообразных обезьян до уровня рудиментарного человека, он вступает в сферу номер 2, несомненно, оставаясь ещё обезьяной (это слово употреблено здесь как более понятное вам).

В этом круге или на этой стадии эволюции его индивидуальность всё ещё дремлет в нём — подобно индивидуальности человеческого плода в период его внутриутробного развития. У него ещё нет ни сознания, ни ощущений, поскольку он начинает свой путь как зачаточный астральный человек и является на нашу планету как первобытный физический человек. До сих пор всё происходит в виде простой передачи механического движения. Воля и сознание пока проявляются у него как самопроизвольно, так и под действием определённых причин, поскольку воля человека, его разум и сознание по-настоящему проснутся у него лишь после созревания и окончательного формирования у него четвёртого принцип, камы, а для этого его собственному каме необходим последовательный (seriatim) контакт с камами — то есть с силами энергообеспечения (energizing) — всех тех форм, через которые человек прошёл в течение своих предыдущих трёх кругов.

Нынешнее человечество (nota bene: человечество не в расовом смысле, а как род или вид) пребывает в своём четвёртом круге того эволюционного цикла, который начался после последней пралайи.^[200] Так же, как и все его различные расы, каждая отдельная человеческая сущность безотчётно для самой себя проходит свой собственный местный, земной, семеричный цикл. Отсюда и широчайшее различие между ними по степени разумности, пассионарности и т.д. Отныне за каждой индивидуальностью, поднимающейся по восходящей дуге, будет по пятам следовать Закон воздаяния^[201] — Карма и смерть соответственно. Человек совершенный — то есть сущность, добившаяся полного совершенства (когда каждый из семи принципов достигает полной зрелости) — подвергаться повторному рождению здесь больше не будет. Его местный, земной, цикл на этом завершается, и он должен будет либо подниматься и дальше вверх — либо подвергнуться уничтожению как индивидуальность. (Недоразвившиеся сущности должны будут проходить через новые рождения — или перевоплощения).^[202]

На их пятом Круге, который наступит после частичной нирваны, когда великий цикл уже минует свой зенит, они будут нести ответственность за все свои поступки, так как, спускаясь со сферы на сферу, они должны будут явиться на эту землю уже в качестве более совершенной, более интеллектуально одарённой расы. Это движение вниз ещё не началось, но скоро начнётся. Только как много, как же много их будет уничтожено на этом пути!

Сказанное выше есть правило. Исключение составляют лишь будды и аватары, так как воистину остаются ещё аватары на нашей земле.

(7) Поскольку в процессе последовательного прохождения всех кругов цикла животная душа теряет, так сказать, ту движущую силу, которая прежде уводила её в сторону от ведущей вниз боковой тропы, здесь упирающейся в тупик, то она попадает в низший мир, и там за относительно короткий период цикла происходит растворение её индивидуальности.

Но это касается лишь такой животной души, у которой в союзе с духом не успевает выработаться устойчивый шестой принцип. Если бы животной душе удалось это сделать и если бы этот сформировавшийся шестой принцип, притянув к себе индивидуальность завершившего своё развитие человека, иссушил его низший пятый принцип — как это бывает у алоэ, у которого при цветении высыхают листья, — тогда у животной души не хватило бы силы сцепления, чтобы вступить в следующее существование в нижнем мире, и вскоре она была бы рассеяна в сфере притяжения этой земли.

(7) Пересмотрев свои прежние представления в свете того, о чём я сообщил Вам выше, Вы лучше разберётесь в этом вопросе.

Вся индивидуальность сосредоточена в трёх средних принципах: 3-м, 4-м и 5-м. В течение земной жизни всё сосредоточено в 4-м принципе, центре энергии, желания — воли. Г-н Хьюм прекрасно определил разницу между личностью и индивидуальностью. Первая вряд ли способна сохраняться после смерти, а вторая — для успешного прохождения всех семеричных нисхождений и восхождений — должна впитать в себя вечную жизненную силу, пребывающую в одном лишь седьмом принципе, а затем слить эти три принципа (4-й, 5-й и 7-й) в единое целое — в шестой принцип. Кому удаётся эта задача, те становятся буддами, дхьян-коганами и т.д. Главная цель наших усилий и посвящений — достичь этого единства ещё на земле. Тем, кто справится с этой задачей, будет нечего бояться ни в пятом, ни в шестом, ни в седьмом кругах. Но это — тайна. Наш дорогой К.Х. — на пути к этой цели, выше которой нет ничего в этой сфере.

Должен поблагодарить Вас за всё, что Вы сделали для двух наших друзей. Мы чувствуем себя в неоплатном долгу перед Вами.

M⸫

Некоторое время Вы не будете получать сообщений ни обо мне, ни от меня. — Готовьтесь.

следующее письмо № 45         предыдущее письмо № 42

Письмо № 14[203]

Письмо от К.Х. Ответы на вопросы.

Получено А.О.Х. 9 июля 1882 г.

(1) Насколько мы понимаем, тот цикл необходимости в нашей Солнечной системе, который связан с появлением и существованием человека, состоит из тринадцати объективных глобосфер — сюда же входит и наша собственная планета, которая находится ниже всех, а выше неё расположены шесть в восходящем цикле и шесть в нисходящем плюс есть ещё и четырнадцатая, находящаяся ещё ниже нашей. Верно ли это?

(1) Названное Вами число не вполне верно. Есть семь объективных и семь субъективных глобосфер (мне впервые позволено указать Вам их точное число) — это миры причин и миры следствий. Наша земля входит в число первых и занимает своё место в низшей поворотной точке, где дух-материя достигает равновесного состояния. Только не утруждайте себя вычислениями, поскольку, даже исходя из этих верных данных, Вы получите результаты, которые лишь ещё больше запутают Вас, ведь бесчисленные вариации, связанные с числом "семь" (а в этом состоит одна из наших глубочайших тайн), чрезвычайно тесно увязаны с семью принципами Природы и человека и находятся с ними в тесной взаимозависимости. Это число — пока единственное, о чём мне позволено Вам сообщить (на сегодняшний день). То, что я вправе раскрыть Вам, я опишу в другом письме, которое сейчас заканчиваю.

(2) Как мы понимаем, ниже человека вы насчитываете не три царства, как полагаем мы (минеральное, растительное и животное), а семь. Вы могли бы их перечислить и попутно разъяснить их природу подробнее?

(2) Ниже человека существуют три [класса] в объективных и три в субъективных сферах — их всего семь вместе с человеком. Понять природу двух [царств] из первых трёх способен лишь посвящённый. Третье же представляет собой Внутреннее царство — оно расположено под корой Земли. Вам мы можем лишь указать на него, но не вполне представляем себе, как его можно описать в словах. Этим семи царствам предшествует огромное число других семеричных стадий и образований.

(3) Как мы понимаем, монада, начиная свой путь в наивысшем из миров нисходящего ряда, появляется там в минеральной оболочке, и там же последовательно сменяет семь оболочек, представляющих собой семь классов, на которые подразделяется всё минеральное царство. По завершении этого процесса монада переходит на следующую планету, и весь процесс повторяется снова (я умышленно ничего не говорю о мирах следствий, в которых её дальнейшее развитие определяется её опытом в последнем мире и где она должна подготовиться к следующему) и так далее по всем тринадцати сферам, что в итоге даёт 91 существование в виде минералов.

(а) Правильно ли это?

(б) Если да, то каковы эти классы, которые мы должны различать в минеральном царстве?

Кроме того,

(в) Каким образом монада выходит из одной оболочки и переходит в другую? Перевоплощение в растительном и животном царстве происходит через смерть растения и животного, но ведь минералы, насколько мы знаем, не умирают? Тогда каким образом осуществляется переход монады из одной формы металлизации в другую в течение первого круга?

(г) И обладает ли монадой каждая отдельно взятая молекула минерала или ею обладают лишь группы молекул — такие, где наблюдаются определенные структуры вроде кристаллов?

(3) Да, в нашей череде миров она начинает свой путь в сфере "А" нисходящего ряда и, претерпев перед этим все предварительные эволюции и комбинации в первых трёх царствах, она оказывается там облачённой в свою первую минеральную форму (применительно к человеку я называю это расой, но в широком смысле этого слова её можно назвать и классом) — класс № 1. Только проходит она не "через тринадцать", а через семь сфер, пропуская даже промежуточные "миры следствий".

Пройдя семь своих крупных классов "металлизации" (хорошее слово!) со всеми присущими им семеричными вариациями, монада производит на свет растительное царство и совершает переход на следующую планету "B".[204]

(а) Как видите, всё правильно, за исключением чисел;

(б) Ваши геологи, как я понимаю, подразделяют породы на три большие группы — на песчаники, гранит и меловые породы, то есть на осадочные, органические и вулканические породы, — в зависимости от их физических характеристик, подобно тому как психологи и спиритуалисты говорят о троичном строении человека, подразделяя его на тело, душу и дух. Мы пользуемся совершенно иным методом. Мы разделяем минералы (а также все другие царства) по их оккультным свойствам, т.е. по пропорциональному соотношению содержащихся в них семи универсальных принципов.

Мне очень жаль, что я вынужден здесь ответить Вам отказом, но я не могу, мне не позволено отвечать на Ваш вопрос. Однако ради упрощения терминологии я бы посоветовал Вам досконально изучить семеричную структуру человека и, следуя аналогии, соответственно распределить семь крупных классов минералов. Например, группа осадочных пород соответствовала бы составу (в химическому смысле) человеческого тела, т.е. его первому принципу; органическая порода соответствовала бы второму (некоторые называют его третьим) принципу, т.е. дживе, и т.д. и т.д. На этом Вы должны упражнять свою интуицию. Так интуиция поможет Вам открыть некоторые истины, в том числе и касающиеся свойств минералов. Я был бы более чем рад помочь Вам, но знакомство с этим предметом должно происходить постепенно.

(в) Оккультным осмосом. С прекращением жизни как растение, так и животное покидает своё тело. То же самое происходит и с минералами, только этот процесс занимает у них более продолжительное время, поскольку их твёрдое тело отличается большей прочностью. Минералы умирают в конце каждого манвантарного цикла — т.е. по завершении одного "круга", как сказали бы Вы. Об этом подробно говорится в том письме, которое я сейчас готовлю для Вас.

(г) Каждая молекула — это частица Мировой Жизни. А душа человека (его четвёртый и пятый принципы) — это не что иное, как соединение развитых сущностей из низших царств. Инстинкты и страсти человека зачастую как раз и определяются переизбытком или преобладанием одного соединения над другим — если только они не сдерживаются успокаивающим и одухотворяющим влиянием со стороны его шестого принципа.

(4) Прошу Вас обратить особое внимание на то, что тот большой цикл, который монада проходит в минеральном царстве, мы называем "кругом" — он в нашем понимании содержит тринадцать (семь) остановок, т.е. объективных и более-менее материальных миров. На каждой из этих остановок монада описывает, как мы говорим, "мировое кольцо",[205] которое включает в себя семь "металлизаций": по одной в каждом из семи классов этого царства. Насколько это правильно и приемлемо с точки зрения терминологии?

(4) Думаю, это приведёт к ещё большей путанице. Кругом мы договорились называть прохождение монадой пути от сферы "А" до сферы "Z" (или "G"),^[206] в процессе чего она перевоплощается в оболочки каждого из всех этих четырёх царств, то есть проявляет себя в виде минерала, растения, животного и человека, или представителя царства дэв. Термин "мировое кольцо" здесь вполне подходит. M⸫ настоятельно рекомендовал г-ну Синнетту определиться с терминологией, прежде чем двигаться дальше. До сих пор Вам передавались лишь отрывочные сведения и, так сказать, контрабандным путём, par contrebande. Но раз уж Вы по-настоящему и всерьёз решили изучать и использовать нашу философию, то пора нам взяться за дело со всей серьёзностью. Если в силу обстоятельств мы не можем удовлетворить просьбы наших друзей и предоставить Вам ключ к пониманию высшей математики, то почему мы должны отказать Вам в обучении простой арифметике?

На своём пути монада описывает не только "мировые кольца", то есть проявляется в форме семи главных металлизаций, ингербаризаций, зоонизаций (?) и инкарнаций,[207] но и совершает бесчисленное множество субкругов, или вспомогательных круговых вращений — вихрей, каждый раз по семь. По аналогии с тем, как геологи подразделяют всю земную кору на основные слои, подотделы и зоны; как ботаник делит свои растения на разряды, классы и виды, а зоолог разделяет живые существа на классы, разряды и семейства, так и мы имеем свою общепринятую классификации и собственную терминологию. Помимо того, что вся она оказалась бы совершенно для Вас непонятной, нам пришлось бы делать ещё и целые тома выписок из книг Гью-де и других. А комментарии эти и того хуже. Они полны самых головоломных математических вычислений, ключи к большинству из которых находятся в руках только наших наивысших Адептов. А поскольку эти расчёты демонстрируют бесконечное множество феноменальных проявлений в виде побочных проекций единой Силы, то они опять-таки держатся в тайне. Поэтому я сомневаюсь, что мне разрешат сообщить Вам в настоящее время что-нибудь сверх самой общей или основополагающей идеи. Но я постараюсь сделать всё от меня зависящее.

(5) Насколько мы понимаем, в каждом из ваших других шести царств монада точно так же совершает полный круг, и в каждом из них она делает остановки на тринадцати станциях, где на каждой проходит мировое кольцо, состоящее из семи жизней — по одной в каждом из тех семи классов, на которые подразделяется каждое из упомянутых Вами шести царств. Правильно ли это, и если да, то не смогли бы Вы назвать нам все семь классов этих шести царств?

(5) Если под царствами подразумеваются семь царств или областей Земли (а я не представляю, как под этим можно подразумевать что-либо другое), то о них я уже говорил, отвечая на ваш вопрос № 2, и в этом случае пять из семи Вам уже названы. Два первых, а также третье, связаны с эволюцией элементалов и Внутреннего царства.

(6) Если мы не ошибаемся в своих расчётах, то до появления человека всего насчитывалось 637 существований. Верно ли это? Или в каждом классе каждого царства насчитывается по семь существований, т.е. в общем итоге 4,459? Каково это общее число и как эти данные распределяются? И ещё один момент. Является ли количество, так сказать, жизней в этих нижних царствах всегда неизмененным или оно меняется? Если да, то как, почему и в каких пределах?

(6) Поскольку мне не позволено ни открывать Вам истину целиком, ни раскрывать какие-либо частные количественные данные, то я не смогу удовлетворить Ваш интерес, указав это общее количество. Но поверьте мне, мой любезный брат, что для того, кто не стремится стать оккультистом-практиком, эти цифры не имеют ровно никакого значения. Даже нашим высшим чела эти подробности не сообщаются вплоть до момента их посвящения в Адепты. Эти расчёты, как я Вам уже сказал, настолько тесно переплетены с глубочайшими тайнами человеческой психики, что дать Вам в руки ключ к этим расчётам означало бы вручить волшебный жезл всемогущества любому проницательному читателю Вашей книги.[208]

Я могу сообщить Вам лишь одно: в рамках солнечной манвантары количество существований (или периодов жизнедеятельности) монады строго фиксировано, но в малых системах, в отдельных мирах, в кругах и мировых кольцах это количество может иметь локальные вариации в зависимости от целого ряда обстоятельств. Запомните в этой связи также и то, что человеческие личности зачастую стираются, а все малые и большие циклы необходимости совершаются сущностями (простыми или обладающими сложной структурой), принимающими самые различные формы.

(7) До этого момента, как мы надеемся, у нас сложилось более-менее верное представление по этим вопросам, но, как только мы доходим до появления человека, начинается путаница.

(7) Ничего удивительного, ведь Вы не получили об этом никаких точных сведений.

(7а) Совершает ли монада в форме человека (обезьяноподобного человека и выше) один или семь кругов, как сказано выше? Мы склоняемся к последнему.

(7a) В качестве человека-обезьяны он совершает столько же кругов и колец, как и любая другая раса или класс. Иными словами, он совершает один Круг, и на каждой планете от "А" до "Z" он должен пройти через семь основных рас обезьяноподобного человека, столько же субрас и т.д. (см. ниже "Дополнительные комментарии"), как и описанная выше раса.

(7б) Из чего складывается его мировое кольцо в каждом круге: из семи жизней в рамках семи рас (49) или только из семи жизней в рамках одной расы? Нам не совсем понятно, какой смысл Вы вкладываете в слово "раса". Значит ли это, что на каждой "станции" в каждом круге существует лишь одна-единственная раса, т. е. на каждое мировое кольцо приходится по одной расе? Или же в каждом мировом кольце существует семь рас (с их семью ответвлениями и жизнью в каждой в том и другом случае)? Более того, исходя из смысла следующих Ваших слов: "И через каждую из них человек должен пройти в своём эволюционном развитии, прежде чем он сможет перейти к следующей, более высокой расе, и так семь раз" — мы подозреваем, что в каждой боковой ветви, как Вы их называете — или в каждой субрасе, как, с Вашего позволения, сказали бы мы, — насчитывается семь жизней.

Таким образом, может быть два варианта: либо семь больших кругов, в каждом из которых насчитывается семь рас, а в каждой расе — семь субрас, в каждой из которых насчитывается по семь воплощений = 13 х 7 х 7 х 7 х 7 = 31 313 жизней, либо существует один круг с семью расами, семью субрасами и по одной жизни в каждой = 13 х 7 х 7 = 637 жизней или опять-таки 4 459 жизней. Пожалуйста, поправьте нас, сообщив нормальное количество жизней (точные числа могут варьировать вследствие рождения идиотов, детей[209] и т.д., которые в счёт не идут) и как они подразделяются?

(7б) В качестве вышеназванной расы человечество должно на каждой планете — на нашей Земле в том числе — совершить семь колец, то есть в своём развитии пройти через семь рас (один раз на каждой [планете]) и через семь по семь боковых ветвей. Всего имеется семь корневых рас и семь субрас (или боковых ветвей).

Наша доктрина считает антропологию нелепым, пустым вымыслом, плодом религиозного сознания, и ограничивается исследованием этнологии. Моя терминология может оказаться не вполне удобной для Вас: Вы вольны в таком случае заменить её на свою. То, что я называю расой, Вы, вероятно, определили бы словом "вид" (stock), хотя термин "субраса" точнее выражает смысл того, что мы под этим понимаем, чем слово "семейство" или "подразделение genus homo".[210] Однако в качестве подсказки укажу Вам следующее: по одной жизни в каждой из семи корневых рас, по семи жизней в каждой из 49 субрас — то есть 7 х 7 х 7 = 343 — и прибавьте ещё 7. А кроме того, существует ещё ряд жизней в ветвях и ответвлениях рас, и тогда общее количество воплощений человека на каждой станции (или планете) достигает числа 777.

Принцип ускорения и замедления действует таким образом, что позволяет устранить все низшие формы и для прохождения последнего кольца оставляет лишь одну-единственную доминантную форму. Получается не так уж и много с учётом миллионов и миллионов лет, которые человечество проводит на одной планете. Но давайте примем лишь один миллион лет в качестве общего срока пребывания человечества на нашей Земле в рамках нынешнего Круга — ваша наука об этом прежде строила догадки, но теперь вполне признаёт этот срок. Допустим, что каждый человек живёт в среднем по сто лет, и тогда получается, что на планете он суммарно проживает (в текущем Круге) всего-навсего 77 700 лет, тогда как в субъективных сферах он проводит 922 300 лет. Всё это звучит не слишком ободряюще для представителей крайнего крыла современных приверженцев учения о перевоплощении, которые хранят в своей памяти несколько предыдущих своих существований!

Если Вы собираетесь углубиться в какие-либо расчёты по этому поводу, то не забывайте о том, что в своих вышеприведённых вычислениях мы исходили лишь из среднего срока целиком прожитой жизни человека, обладающего всей полнотой сознания и ответственности за свои действия. До сих пор не было сказано ни слова о неудачах Природы в виде выкидышей, случаев врождённой идиотии, детской смертности до достижения семилетнего возраста, а также о тех исключительных случаях, о которых я не могу сейчас говорить. Не менее важно здесь помнить также и о том, что средний срок человеческой жизни может значительно колебаться от Круга к Кругу. Хоть я и обязан хранить молчание по многим интересующим Вас вопросам, но если вдруг Вам удастся самостоятельно решить ту или иную задачу, то почту своим долгом сообщить Вам об этом. Попробуйте решить задачу этих 777 воплощений!

(8) По словам М⸫, человечество сейчас пребывает в четвёртом круге, пятый ещё не начался, но скоро начнётся. Не описка ли это? Если нет, то с учётом Ваших нынешних замечаний мы делаем вывод о том, что всё человечество сейчас находится в четвёртом круге (хотя в другом месте Вы, кажется, говорили, что мы в пятом круге), что наивысшие из ныне живущих на Земле людей относятся к первой субрасе пятой расы; но большинство всё же относится к седьмой субрасе четвёртой расы и при этом в ней сохраняются остатки представителей других субрас четвёртой расы и седьмой субрасы третьей расы.

Просим Вас прояснить для нас этот вопрос.

(8) М⸫ очень слабо владеет английским и терпеть не может писать. Но и я, пожалуй, высказался бы, используя те же самые выражения. Несколько дождевых капель — ещё не муссон, хотя они и служат его предвестниками. На нашей Земле пятый круг ещё не начался, а расы вместе с субрасами одного круга не должны смешиваться с расами и субрасами другого. Мы лишь тогда сможем сказать, что пятый круг человечества начался по-настоящему, когда на планете, предшествующей нашей, не останется ни одного-единого представителя этого [пятого] круга, а на нашей Земле не останется ни одного представителя четвёртого круга. Кроме того, Вам следует также знать, что те представители человечества пятого круга (а они крайне редки и малочисленны), которые эпизодически появляются у нас как предтечи, не оставляют после себя потомства в виде человечества пятого круга. Платон и Конфуций были людьми пятого круга, а наш Господь (о тайне его аватары будет рассказано в моём предстоящем письме) принадлежал к человечеству шестого круга, но даже сын Гаутамы Будды был не кем иным, как человеком четвёртого круга.

В нескладном переводе с санскрита на английский наши собственные мистические термины сбивают с толку не только Вас, но и нас самих — особенно М⸫, и если только, желая отправить Вам письмо, один из нас не берёт в руки перо как Адепт и не пишет собственноручно весь текст от первого до последнего слова, то в своём обычном состоянии он способен на "описки" ровно так же, как и любой другой человек.

Нет, мы ещё не в пятом круге, но в течение вот уже нескольких последних тысячелетий люди пятого круга продолжают являться на Землю. Но что такое этот жалкий отрезок времени в сравнении хотя бы с одним-единственным миллионом из тех нескольких миллионов лет, в течение которых человечество пребывает на Земле в рамках одного-единственного круга?

К.Х.

Прошу Вас со всем вниманием отнестись к тем дополнительным сведениям, которые я указываю Вам на форзацах. Дамодару велено отослать Вам третье письмо, полученное от Терри,[211] — вот Вам прекрасный материал для третьего выпуска "Фрагментов оккультной истины".

ЧЕЛОВЕК НА ПЛАНЕТЕ

На указанном рисунке в общих чертах изображён процесс развития человечества на той или иной планете — скажем, на нашей Земле. Эволюция человечества протекает в рамках семи главных или корневых рас, 49 малых рас, а также подрас или боковых ветвей — расы, ответвляющиеся от последних, на рисунке не показаны.

Стрелками обозначено направление эволюционного импульса.

I, II, III, IV и т.д. — семь главных или корневых рас.

1, 2, 3 и т.д. — малые расы.

a, a, a — подрасы или боковые ветви.

N — начальная и конечная точка эволюции на данной планете.

S — аксиальная точка, в которой уравновешивается или корректируется ход развития в рамках эволюции каждой расы.

E — экваториальные точки, в которых рассудок начинает подавлять духовность на нисходящем участке дуги и духовность берёт верх над рассудком на восходящем участке дуги.

(N.B. — Всё, что выше, — написано рукой Д.К., всё остальное — рукой К.Х. — А.П.С.)

P.S. — Из-за спешки рисунок у Д.К. вышел в чуть наклонном положении, но в качестве чернового наглядного пособия вполне сгодится. Он сделал рисунок применительно к развитию на отдельно взятой планете, но я добавил к нему пару слов, так что теперь он подходит и для иллюстрации всей цепочки миров, существующих в период манвантары.

К.Х.

Дополнительные комментарии

Когда перед Вами встаёт тот или иной вопрос в связи с эволюцией или развитием любого царства природы, Вы должны всегда иметь в виду, что всё в природе подчиняется правилу семеричности рядов, между которыми наблюдаются определённые соответствия и взаимосвязи.

Рассматривая эволюцию человечества, мы должны говорить о её верхней точке, нижней точке, нисходящей дуге и восходящей дуге. Поскольку всё начинается с того, что именно "дух" превращается в "материю" (а не наоборот) и затем именно "материя" в очередной раз истончается, преобразуясь в дух, то, разумеется, эволюция как первой, так и последней расы на той или иной планете (а равно и в каждом круге) протекает как эволюция наименее материальной и наиболее духовной расы, тогда как четвёртая, самая низшая, раса оказывается и самой физической (разумеется, её физическая природа возрастает постепенно с каждым кругом). При этом —  поскольку физический рассудок является завуалированным проявлением разума духовного — каждая раса, возникающая на нисходящей дуге, должна обладать разумностью более физической по сравнению с её предшественницей, а на участке восходящей дуги — мышлением всё более тонким в соединении с духовной интуицией.

Следовательно, первая раса (или вид, stock), возникающая в первом круге после наступления солнечной манвантары (прошу Вас, дождитесь моего следующего письма, прежде чем, пытаясь разобраться во всём, Вы в очередной раз запутаетесь и загоните себя в тупик. Оно многое Вам прояснит), должна представлять собой богоравных людей с почти неосязаемыми телами. Так оно и есть на самом деле. Но здесь перед изучающим нашу науку возникает трудность: как примирить это обстоятельство с происхождением человека из животного — пусть даже из наивысшей формы животного: человекообразной обезьяны? Трудность эта, однако, вполне преодолима для того, кто будет свято придерживаться принципа строгой аналогии между деятельностью двух миров, видимого и невидимого, — а по сути, одного мира, действующего как бы внутри самого себя.

Дело в том, что и среди этих эфирообразных рас многочисленных классов дхьян-коганов (или дэв) — точно так же, как и среди людей — случаются, должны случаться, "срывы". Однако какой бы "срыв" ни допустили эти дхьян-коганы, они к этому моменту уже успевают пройти столь долгий путь в своём развитии и достигают такой высокой степени одухотворённости, что уже не могут быть насильственно отброшены из их нынешнего состояния дхьян-коганов назад, в вихрь эволюции с чистого листа, чтобы вновь проходить путь развития через низшие царства природы, и тогда происходит вот что.

Вспомните индуистскую аллегорию о падших дэвах, низвергнутых Шивой в Андарах,[212] — Парабрахман позволяет им считать это промежуточным состоянием, в котором путём серии новых рождений в той сфере они могут подготовиться к более высокому состоянию: новому возрождению. Когда вот-вот должна появиться на свет новая солнечная система, поток выносит туда этих дхьян-коганов "впереди" элементалов, и в ауре рождающегося мира новой системы они и пребывают в качестве латентной (то есть инертной) духовной Силы вплоть до наступления стадии человеческой эволюции. Вот тогда-то и настигает их карма, и они принуждены испить из горькой чаши воздаяния всё, до последней капли. Тут они пробуждаются к деятельности уже в качестве активной Силы и соединяются с элементалами — высокоразвитыми сущностями чисто животного царства — с тем, чтобы мало-помалу сформировать человеческий тип в полном объёме. В результате этого соединения они теряют свою высокую разумность и духовность, соответствующие их положению дэв, чтобы обрести их вновь лишь по завершении седьмого кольца седьмого круга.

Таким образом, вот что мы имеем:

1-й Круг. — Бесплотное существо — оно не наделено рассудком, но обладает сверхдуховностью. В ходе своей эволюции с каждой последующей расой, субрасой и малой расой он [человек] обрастает всё более и более плотным внешним покровом, телесностью, но остаётся пока преимущественно эфирообразным. Как и у животных и растений, у него формируются чудовищные тела сообразно с окружающей его грубой средой.

2-й Круг. — Он всё ещё обладает гигантским ростом и отличается общей эфирообразностью, однако тело его продолжает плотнеть и сгущаться, и он всё больше напоминает физического человека. При этом он всё ещё скорее духовен, чем рассудочен, поскольку эволюция ума вообще протекает медленнее и труднее, чем развитие физического остова, поэтому и ум у него развивается не столь быстро, как его тело.

3-й Круг. — И вот он уже обладает абсолютно плотным и сгустившимся телом. Вначале он имеет вид гигантской обезьяны, и он уже скорее рассудочен (вернее, сообразителен), чем духовен, поскольку на нисходящей дуге он к этому моменту достигает точки, в которой его изначальная духовность уже затмевается или перекрывается нарождающейся ментальностью. Во второй половине этого третьего круга его гигантский рост уменьшается, а тело обрастает более совершенными тканями (продемонстрировать это, вероятно, можно было бы с помощью микроскопа), и он становится всё более рационально мыслящим существом, хотя и остаётся скорее обезьяной, чем человеком-дэвой.

4-й Круг. — В этом Круге колоссальное развитие претерпевает рассудок. Безъязыкие расы на нашей планете приобретают дар нашей человеческой речи. Начиная с 4-й расы, совершенствуется язык и расширяются знания о предметах окружающего физического мира. В этой срединной точке 4-го Круга человечество минует аксиальную точку малого манвантарного круга. (Необходимо также иметь в виду, что в срединной эволюционной точке каждой большой — или корневой — расы в каждом круге человек пересекает экватор на своём пути по данной планете, причём это правило распространяется и на всю эволюцию целиком, т.е. на все семь кругов малой манвантары — 7 кругов, поделённые на 2 = 3 1/2 круга). В этой точке мир наполняется результатами кипучей интеллектуальной деятельности и пожинает плоды духовного упадка. В первой половине четвёртой расы на свет появляются науки, искусства, литература и философия — у одних народов они приходят в упадок, но зато возрождаются у других. Как и всё остальное, цивилизация и интеллектуальная деятельность в своём развитии описывают семь кругов, проходя свои семь циклов. И лишь во второй половине духовное эго по-настоящему вступит в битву с телом и рассудком, дабы явить им свои трансцендентные способности. Кто поможет ему в грядущей гигантской битве? Кто? Блажен, кто поможет протянутой руке помощи.

5-й Круг. — Продолжение того же относительного развития и той же борьбы.

6-й Круг.

7-й Круг.

Но о них нам нет нужды говорить.

следующее письмо № 15          предыдущее письмо № 11

Письмо № 15[213]

От K.H. для A.O.Х.

Получено 10 июля 1882 г.[214]

(1) Надо ли понимать так, что каждая минеральная форма, каждое растение и животное всегда содержат в себе ту сущность, которая и передаёт им потенциальность их дальнейшего развития и превращения в "планетарного духа"? Можно ли сказать, что вот прямо сейчас на этой самой Земле в каждом минерале и т.д. содержится подобная сущность или дух или душа — название значения не имеет?

(1) Обязательно; только правильнее было бы называть её зачатком будущего существа, коим существо это и пребывало на протяжении веков. Возьмите внутриутробный человеческий плод. С момента его первого внедрения в организм и до того момента, как на седьмом месяце в нём завершается процесс созревания, он повторяет в миниатюре все те циклы — минеральный, растительный и животный, — которые он уже когда-то проходил в своих прошлых оболочках. И лишь в течение двух последних месяцев из него развивается будущее человеческое существо. Окончательно же оно формируется лишь к седьмому году жизни ребёнка.

Тем не менее, сущность человеческая существовала —  не прирастая и не убывая — в течение многих и многих эонов, пока в своём развитии не пробилась вперёд с помощью утробы матери-природы и пребывая всё это время внутри неё — так всё происходит и сегодня в лоне обычной матери, живущей на нашей Земле. Воистину прав был мудрый философ, который, доверяя больше собственной интуиции, чем догматам современной науки, сказал: "Фазы внутриутробного существования человека воплощают в себе сжатую запись некоторых недостающих страниц в истории Земли". А значит, Вам нужно оглянуться назад и приглядеться к этим животным, растительным и минеральным сущностям.

Вы должны понимать: любая сущность в стартовой точке своего манвантарного пути представляет собой космический первоатом, уже дифференцированный первым трепетом дыхания жизни грядущей манвантары. Ибо та потенциальность, которая в конце концов разворачивается в совершенного "планетарного духа", как раз и таится в этом космическом первоатоме, а по сути дела, этим первоатомом и является. Сила "химического сродства" (?) влечёт его к срастанию с другими подобными атомами, и вместе они образуют общую массу соединённых друг с другом атомов, которая со временем превратится в обитаемую человеком планету, но перед этим планете придётся пройти одну за другой фазы облака, спирали и сферы огненного тумана, а также процессы конденсации, затвердения, сжатия в объёме и охлаждения. Но, заметьте, не всякая планета способна стать "обителью человека". Я просто отмечаю этот факт, не вдаваясь в дальнейшие его подробности.

Человеку бывает крайне нелегко уловить смысл описанного выше процесса из-за его склонности формировать более или менее неполные умственные представления о том, как действует единый первоэлемент. Порой упускается из виду, что он обязательно присутствует в каждом невесомом атоме и что в нём впоследствии происходит процесс нескончаемого и почти беспредельного умножения его новых центров активности, что́ нисколько не влияет на его собственное изначальное количество.

Давайте возьмём такую массу атомов, из которых впоследствии должна сложиться наша планета, и проследим, не упуская из виду картины целого, что конкретно происходит с каждым из атомов. Обозначим первоатом как А. Это такой центр активности, который не имеет строго ограниченной сферы действия, а потому он представляет собой просто изначальную точку, из которой вырывается эволюционный вихрь манвантары, порождающий новые центры — их мы можем обозначить как B, C, D и так далее до бесконечности. Каждая из этих точек, которые мы обозначили заглавными буквами, порождает малые центры —  a, b, c и т.д. Со временем в ходе эволюции и инволюции эти последние преобразуются во множество центров А, множество центров В, С и т.д. и тем самым формируют корни или, точнее, выступают в качестве причин для образования новых видов, родов, классов и т.д. до бесконечности.

При этом, заметьте, ни первоатом А вместе с его спутниками-атомами, ни производные от них бесчисленные центры а, бесчисленные центры b, c не утрачивают ни капли из своей первоначальной силы — или жизненной эссенции (сущности) — в результате образования их производных. Присущая им сила, как я уже говорил об этом в одном из своих писем, не трансформируется ни во что иное, но с образованием каждого нового центра активности изнутри самого же себя она множится до бесконечности, не утрачивая при этом ни единой частички своей природы ни в количественном, ни в качественном отношении — но приобретая по мере своего развития нечто дополнительное в каждой своей дифференциации.

Эта так называемая "сила" проявляет подлинную неразрушимость, и при этом она ни с чем не коррелирует и ни во что не преобразуется в том смысле, в каком это принято понимать среди членов Королевского научного общества. Она, можно сказать, перерастает и развёртывается в "нечто иное", при этом ни её собственная потенциальность, ни актуальность ничуть не меняются под воздействием этой трансформации. Да и силой-то (force) её можно назвать лишь с большой натяжкой, поскольку это не что иное, как атрибут и синь[215] ("и синь" — это единая "форма существования", называемая также ади-буддхи или дхармакая — мистическая эссенция, рассеянная по всему пространству вселенной), проявляющийся лишь в феноменальном чувственном мире — иначе говоря, это Ваш старый знакомец, фохат.

В этой связи посмотрите статью Субба Роу "Эзотерические учения арийских архатов"^[216] о семеричных принципах человека, а также его рецензию на Ваши "Фрагменты", сс. 94-95. Этот посвящённый брамин называет его (и синь или фохат) Брахманом или Шакти, когда он проявляет себя в качестве этой силы. Но, пожалуй, ближе всего мы были бы к истине, если бы назвали его бесконечной жизнью и источником жизни всего, видимого и невидимого, вечно сущей и неисчерпаемой эссенцией — одним словом, это "свабхават":^[217] свабхават, когда мы говорим о вселенной в целом, или фохат, когда он проявляет себя в нашем феноменальном мире, а точнее, — в видимой вселенной, а значит, в ограниченных условиях. В активном состоянии это правритти, в пассивном — нивритти.^[218]

Если хотите, можете называть это шакти Парабрахмана и вместе с адвайтистами (а Субба Роу — один из них) утверждайте, что Парабрахман вместе с майей становится Ишварой — творческим принципом, такой силой (power), которую обычно называют Богом, но только исчезающим и умирающим вместе со всем остальным при наступлении пралайи.

Или вслед за североиндийскими буддистскими философами назовите её ади-буддхи,^[219] то есть всепронизывающим высшим и абсолютным разумом с его периодически проявляющимся божеством — "Авалокитешварой" (разумной природой, действующей в период манвантары, венцом которой является человечество) — этим мистическим именем мы называем воинство дхьян-коганов (N.B.: солнечных дхьян-коганов, т.е. воинство одной только нашей солнечной системы) в целом. Их воинство и олицетворяет этот первоисточник: всю совокупную массу разумов, которые были, есть или когда-либо будут — на нашей ли связке планет с их человечествами или где-то ещё, в каких-то иных участках нашей Солнечной системы. И закон аналогии подскажет Вам, что и ади-буддхи (о чём говорит само его имя в буквальном переводе) точно так же представляет собой совокупный разум всех разумов вселенной, в том числе и разума дхьян-коганов, даже принадлежащих к самым высшим иерархиям.

Вот и всё, о чём я смею пока сообщить Вам по этому конкретному вопросу, ибо чувствую, что и без того уже превысил пределы дозволенного. Поэтому, когда я говорю о человечестве в целом, без какого-либо уточнения, то Вы должны понимать, что я имею в виду вовсе не человечество нашего четвёртого круга, каким мы его видим на этом комке грязи в окружении необозримого пространства, а воинство всех эволюционировавших на сегодняшний день существ целиком.

Да, как сказано в моём письме, в природе имеется всего лишь один-единственный первоэлемент, и до тех пор, пока в голове у Вас прочно не уложится точное представление о нём, постичь нашу систему Вы не сможете. Поэтому простите, если я задерживаюсь на этой теме незаслуженно долго, как может показаться на первый взгляд. Но если этот важнейший, основополагающий факт не будет Вами твёрдо уяснён, то всё остальное окажется для Вас непонятным.

Так вот, выражаясь метафизически, этот первоэлемент представляет собой единственный субстрат или непреходящую причину любых проявлений в феноменальной вселенной. Древние говорят о существовании пяти познаваемых первоэлементах:[220] эфире, воздухе, воде, огне, земле, а также об одном непознаваемом (для непосвящённых), о шестом принципе вселенной — назовём его пуруша шакти. Что же касается седьмого, то говорить о нём вне стен святилища было запрещено под страхом смерти. Однако все эти пять первоэлементов представляют собой не что иное, как лишь дифференцированные аспекты этого одного-единственного первоэлемента. Семеричен человек, семерична и вселенная: семеричный микрокосм по отношению к семеричному макрокосму — то же самое, что капля дождя для тучи, откуда эта капля изливается и куда по прошествии времени возвращается. В этом "Едином" уже заключено и предусмотрено всё великое множество тенденций в эволюции воздуха, воды, огня и т.д. (от чисто абстрактных до самых конкретных их состояний), и, когда мы называем последние "первоэлементами", то это лишь для того, чтобы подчеркнуть их производительный потенциал, порождающий бесчисленные изменения в формах и в направлениях эволюции бытия.

Давайте примем неизвестную величину за Х — эта величина и будет обозначать наш единый, вечный, неизменный принцип. А буквами A, B, C, D, E обозначим пять из шести малых принципов или компонентов этого единого принципа: принципы земли, воды, воздуха, огня и эфира (акаши) в порядке нарастания их духовности, начиная с самого низшего. Есть ещё и шестой принцип, соответствующий шестому принципу человека, буддхи (чтобы избежать путаницы, не забывайте следующего: если мы обсуждаем этот вопрос, глядя на вещи с точки зрения нисходящей шкалы бытия, то абстрактное ВСЁ, или вечный принцип, мы будем символически обозначать числом 1, а феноменальную вселенную — числом семь, а если будем смотреть на процесс с противоположной стороны, то и порядок чисел будет всегда диаметрально противоположным — говорим ли мы о человеке или о вселенной в целом), но мы имеем право называть его по имени только среди посвящённых. Могу лишь намекнуть Вам, что он связан с процессом высшей интеллектуальной деятельности. Обозначим его как N.

Кроме того, всё в феноменальной [вселенной(?)][221] живёт и действует, благодаря энергетическому импульсу, исходящему из Х. Обозначим его буквой Y.

Итак, в алгебраическом выражении наше уравнение примет следующий вид: A + B + C + D + E + N + Y = X. Каждая из указанных [первых —  перев.] шести букв обозначает как бы дух или абстракцию (ваш убогий английский язык не оставляет мне возможности подобрать другое слово) того, что вы называете первоэлементами. Этот дух управляет всей линией эволюции от начала цикла манвантары до его конца в собственной зоне ответственности. Это — наделяющая душой, жизнью, понуждающая к действию, толкающая эволюцию вперёд причина, которая стоит за любым из бесчисленных феноменальных проявлений в каждом конкретном отделе Природы. 

Попробуем развить эту мысль на одном-единственном примере. Возьмём огонь. D — это пребывающий в X первопринцип огненности, он — первопричина любого феноменального проявления огня на всех планетах цепи. Непосредственные же, ближайшие его причины представляют собой всего лишь эволюционировавшие вторичные факторы огненности, и под действием каждого из них на каждой планете проявляется семь разновидностей огня, ведущих своё происхождение из первопринципа. (У каждого первоэлемента есть свои семь принципов, а у каждого из принципов — свои семь подпринципов, и эти вторичные факторы к моменту своего действия сами уже становятся первопричинами.)

D по своему составу семеричен, и наивысший компонент его представляет собой чистейший дух. На нашей планете он представлен в своём самом грубом, самом материальном состоянии — он столь же по-своему плотно-веществен, как и человек в своей физической оболочке. На ближайшей предшествующей нам планете огонь был менее вещественным, чем здесь, а на планете до того — ещё менее плотным. Таким образом, на каждой предыдущей планете тело пламени отличается большей чистотой и духовностью и меньшей плотностью и материальностью.

На самой первой из всех планет в манвантарной цепи огонь выглядел почти как безупречно чистое объективное сияние — это был маха буддхи, шестой принцип вечного света. Поскольку наша планета находится в самой нижней части дуги, то и материя, и дух являют себя здесь в своей самой грубо-вещественной форме, но, когда первоэлемент огня проявит себя на следующей после нашей планете на восходящей дуге, он будет уже менее плотным, чем здесь. Его духовные качества будут идентичны тем, какие огонь имел на предшествующей нашей планете на нисходящей шкале^[222]; а на второй планете от нашей по восходящей шкале он по своим качествам будет таким же, каким был на второй предшествующей нашей планете по нисходящей шкале и т.д. На каждой очередной планете цепи огонь имеет семь проявлений, и его самое первое по счёту проявление [на нисходящей дуге —  перев.] по своим духовным качествам соответствует последнему его проявлению на ближайшей предыдущей планете — на противоположной же дуге, как Вы можете легко заключить, этот процесс протекает в обратном порядке. Всё бесконечное множество конкретных проявлений этих шести универсальных первоэлементов представляет собой, каждое в свою очередь, лишь отдельное ответвление, ветвь, веточку единого предвечного Дерева Жизни.

Возьмите дарвиновское генеалогическое древо жизни человечества и других существ и, памятуя мудрое древнее высказывание: "Как внизу — так и вверху",^[223] т.е. универсальную систему соответствий, попробуйте осмыслить всё это с точки зрения аналогий. И Вы увидите, что и сегодня, на этой самой земле в каждом минерале и т.д. присутствует этот дух. Скажу больше, каждая песчинка, каждый гранитный булыжник или скала и есть этот самый дух — лишь представленный в кристаллизованном или окаменелом виде.

Вы сомневаетесь? Возьмите тогда самый элементарный учебник по геологии и посмотрите, что там наука утверждает касательно формирования и развития минералов. Откуда взялись все эти геологические породы — хоть осадочные, хоть вулканические? Возьмите любой кусок гранита и песчаника, и Вы увидите, что один состоит из кристаллов, а другой — из частиц других камней (нам сейчас нет нужды говорить об органических породах, то есть о камнях, образованных из останков когда-то живших растений и животных: это всё продукты последующих эволюций, мы же сейчас ведём речь лишь о самых изначальных породах). И вот мы видим, что осадочные породы состоят из песка, гравия и глины, а вулканические образованы из лавы. Нам остаётся лишь проследить происхождение и тех, и других. И что же мы обнаруживаем? А обнаруживаем мы то, что одна порода сложена из трёх первоэлементов или, точнее говоря, из трёх различных проявлений единого первоэлемента — из земли, из воды и из огня, — а другая аналогично сформирована (хотя и при иных физических условиях) из космической материи — из так называемой materia prima,^[224] которая сама по себе является одним из проявлений (6-м принципом) единого первоэлемента. Как же после этого можно сомневаться в том, что любой минерал действительно содержит в себе искорку этого Единого — как и всё остальное в нашей объективной природе?

(2) Что происходит с духом при наступлении пралайи, если дух этот ещё не успел развиться в человека?

(2). . . Период, необходимый для завершения семи местных, земных — или скажем лучше — планетарных колец (не путать с семью Кругами малых манвантар с последующими семью малыми пралайями) в так называемом минеральном цикле затягивается на неизмеримо более долгий срок, чем в любом другом царстве Природы. Следуя закону аналогий, Вы сможете легко заключить, что любая планета до достижения ею "взрослого" состояния должна сначала пройти период собственного формирования — также семеричный. В Природе действует единообразный закон, и поэтому зачатие, формирование, рождение, развитие и становление, скажем, ребёнка отличается от всех аналогичных этапов, через которые проходит планета, лишь по своему масштабу. У планеты также есть два периода, когда у неё меняются зубы и вырастает волосяной покров, — она начинает сбрасывать с себя свои самые первые геологические породы, чтобы освободить место для новых, и на ней поначалу произрастают лишь папоротники и мхи, сменяющиеся впоследствии густыми лесами. Так же, как в человеческом теле каждые семь лет старые атомы меняются на новые, так и планета обновляет свои слои каждый раз по прошествии семи циклов. На одном из участков каменноугольного месторождения, расположенного на острове Кейп-Бретон, можно наблюдать семь древних слоёв почвы, в которых сохранились останки стольких же видов древних лесов, а если копнуть ещё дальше на ту же глубину, то можно увидеть, как за этими первыми семью слоями идут семь следующих. . ..

Пралайи и манвантары бывают трёх видов:

(1) Пралайя и манвантара, охватывающие собой всю вселенную целиком (маха-пралайя и маха-манвантара).

(2) Пралайя и манвантара, охватывающие собой Солнечную систему.

(3) Малая пралайя и малая манвантара.

По завершении пралайи номер 1 начинается манвантара вселенной. В этом случае повторный процесс эволюции предстоит пережить заново всей вселенной. При наступлении же пралайи Солнечной системы её воздействию подвергается одна только Солнечная система. 1 солнечная пралайя = 7 малых пралай. Малые пралайи (номер 3) охватывают собой одну только нашу связку глобосфер, невзирая на то, существует там человек или нет. Именно к подобной связке глобосфер принадлежит и наша Земля.

Далее, во время малой пралайи для планеты наступает состояние покоя или, как говорят астрономы, "смерти" — это состояние похоже на то, в котором пребывает сегодня наша Луна: в это время жизненный импульс её покидает и в живых остаётся одно только каменистое тело. Представим себе, что наша Земля входит в состав группы из семи населённых человеком планет или миров, расположенных примерно по эллипсоиде. Наша земля будет в ней располагаться точно в нижнем фокусе орбиты эволюции, т.е. ровно посередине. Первую планету мы обозначим буквой "А", а последнюю — буквой "Z". При наступлении солнечной пралайи каждый раз происходит полное разрушение нашей [Солнечной —  перев.] системы, а по её завершении начинается процесс абсолютного переформирования нашей объективной системы — каждый раз на всё более совершенном уровне.

Но вот жизненный импульс достигает планеты "А" — а точнее сказать, достигает того, чему ещё только предстоит стать планетой "А", которая на данный момент представляет собой одну лишь космическую пыль. В результате конденсации солнечной пыли, рассеянной в пространстве, в веществе туманности образуется её центр, после чего одна за другой в нём происходят невидимые глазу плотского существа три эволюции: начинается эволюция трёх царств элементалов (сил природы). Иными словами, так образуется животная душа будущей планеты, или, как сказал бы каббалист, на планете создаются гномы, саламандры и ундины.

Таким образом, можно обнаружить определённое сходство между матерью-планетой и её дитя-человеком. Оба они имеют по семь принципов. Что это означает применительно к глобосфере? Элементалы (всего их насчитывается семь видов) образуют:

(а) плотное тело планеты;

(б) её жидкий двойник (линга шариру);

(в) её жизненный принцип (дживу);

(г) её четвёртый принцип, кама рупу — он формируется с помощью её же собственного творческого импульса, действующего по направлению от центра к периферии;

(д) её пятый принцип (животную душу, или манас, физический рассудок) — он воплощается в растительном (находящемся пока в зачаточном состоянии) и животном царствах;

(е) её шестой принцип (или духовную душу, буддхи) — человека; и

(ж) её седьмой принцип (атму), который заключён в плёнке окружающей планету и насыщенной духом акаши.

Итак, три эволюции завершены, и теперь начинается процесс строительства уже более осязаемой глобосферы. Лидерство принимает на себя царство минералов — оно занимает четвёртое место в общем ряду и на этом этапе выходит на первый план. Образуемые им отложения вначале парообразны, мягки и пластичны: они достигают плотности и твёрдости лишь в седьмом кольце.[225]

По завершении этого кольца его эссенция перебрасывается в глобосферу "B", которая к этому моменту уже завершает предварительные стадии формирования, и теперь эволюция минерального царства начинается уже в этой глобосфере. В этот момент в глобосфере "А" начинается эволюция растительного царства. По прошествии седьмого кольца её эссенция переходит в глобосферу "B". В это же самое время минеральная эссенция перемещается [с глобосферы "B" —  перев.] в глобосферу "С", а в глобосфере "А" появляются зачатки животного царства. После завершения всех своих семи колец жизненный принцип этого царства переходит в глобосферу "В", а эссенции растительного и минерального царств совершают соответствующие переходы в следующие глобосферы.

И вот в глобосфере "А" появляется человек — это пока лишь тончайший, эфирообразный, прообраз того плотного существа, каким ему суждено стать на нашей Земле. Пройдя в своей эволюции [в глобосфере "А" —  перев.] семь корневых рас с их многочисленными боковыми ветвями в субрасах, он, как и предшествующие царства, завершает прохождение своих семи колец и затем последовательно переносится с глобосферы в глобосферу, пока не достигает глобосферы "Z".

Изначально человек наделён всеми семью принципами, но они пока существуют лишь в виде зачатков, и ни один из них у него ещё полностью не развит. Мы можем с полным правом уподобить его младенцу; даже в наши дни, когда вокруг ходят тысячи всевозможных рассказов о привидениях, ещё ни одному человеку не удавалось увидеть привидение младенца — разве только фантазия какой-нибудь любящей матери способна навеять ей сон, в котором она увидит своего безвременно ушедшего малыша. И это очень показательно.

В каждом большом Круге он полностью развивает в себе какой-то один из принципов. Проходя свой первый большой Круг эволюции, он обладает ещё глухим, слабым и туманным сознанием — как у младенца. Достигая нашей Земли во втором Круге, он уже в определённой степени способен понимать ответственность за свои поступки, а в третьем Круге он уже полностью отвечает за все свои действия. На каждой стадии и в каждом большом Круге эволюции уровень его развития точь-в-точь соответствует уровню развития той глобосферы, в которой он находится. Нисходящая дуга, проходящая от глобосферы "А" до нашей Земли, называется "теневой", а восходящая, от Земли до глобосферы "Z", — "светоносной". . . Мы, человечество четвёртого большого Круга, уже приближаемся к второй половине эпохи Пятой расы нашего человечества четвёртого Круга, хотя представители (редкие "первые ласточки") пятого Круга (правда, пока только первой расы, а точнее, класса) уже неизмеримо выше нас — духовно, если не интеллектуально, — поскольку с завершением или полным развитием у них этого пятого принципа (рассудочной души) они подошли ближе нас к шестому принципу, буддхи, и находятся с ним в более тесном, чем мы, контакте. Конечно, и в четвёртой расе[226] индивиды значительно разнятся между собой, ибо зачатки принципов не у всех развиваются одинаково, но таково общее правило.

. . . В глобосфере "А" человек появляется в тот момент, когда остальные царства в своём развитии успевают уже уйти вперёд. (В своей классификации Природы мы различаем семь царств, и то, что мы считаем последними четырьмя царствами, экзотерическая наука подразделяет на три царства. Дело в том, что человека мы выделяем в отдельное царство — в царство дэв, и его сущности в этом царстве мы подразделяем на зачаточные, инстинктивные, полусознательные и на те, которые обладают всей полнотой сознания). . .

После достижения всеми царствами глобосферы "Z" они уже не возвращаются в глобосферу "А", опережая, таким образом, человека [в своей эволюции —  перев.]. Благодаря закону торможения, который действует на отрезке от срединной точки — Земли — до глобосферы "Z" и тем самым уравновешивает принцип ускорения, действовавший ранее на нисходящей дуге, остальные царства успевают завершить эволюцию своих видов и родов как раз к тому моменту, как человек достигает пика развития в глобосфере "Z" — как в нашем, так и в любом другом Круге. Причина этого объясняется следующим образом: по сравнению с человеком им для развития своих бесконечных разновидностей требуется невообразимо больше времени, а поэтому и относительная скорость их развития в рамках колец естественным образом оказывается тем большей, чем выше они стоят в шкале царств Природы, начиная с царства минералов. Но эти различия в темпах нивелируются более долгим пребыванием человека в межпланетных сферах покоя — на счастье его или на беду, — а потому и все царства успевают завершить свою эволюцию одновременно в глобосфере "Z".

На нашей планете мы как раз и наблюдаем уравновешивающий эффект этого закона. За всё время, прошедшее с момента первого появления человека — ещё немого или уже говорящего, это неважно — до его нынешнего состояния как существа четвёртого или грядущего пятого Круга, он не претерпел радикальных изменений в строении своего организма, и при всём разнообразии своих этнологических характеристик он ни в коей мере не перестаёт быть человеческим существом. Ископаемые останки человека, его скелет, позволяют сразу и безошибочно определять их как именно человеческие, и при этом совершенно неважно, принадлежат ли эти останки ещё представителю той ветви млекопитающих, венцом которой человек выступает, или, судя по скелету, он предстаёт перед нами в виде циклопа или карлика. А между тем, растения и животные всё это время значительно видоизменялись, становясь всё более и более непохожими на тех, какими были когда-то. . .

Понять эту схему со всеми её семеричными делениями было бы человеку совершенно не под силу, если бы не одна особенность: как показали высшие Адепты, человек способен преждевременно развивать у себя шестое и седьмое чувства — те самые чувства, которые станут всеобщим естественным достоянием человечества в соответствующих Кругах эволюции. Наш Господь Будда — человек 6-го Круга — никогда не появился бы у нас в эту эпоху, невзирая на все его величайшие достоинства, накопившиеся за период его прежних жизней, если бы не одна тайна. . .. Ни один индивид не может обогнать человечество своего Круга больше, чем на один шаг, — это невозможно математически. А из Ваших слов (фактически) выходит, что если фонтан жизни бьёт нескончаемо, то и на земле во все времена должны быть представители всех кругов эволюции. Рассеять недопонимание в этом вопросе Вам поможет мой намёк на периоды покоя, переживаемые глобосферами.

Дело в том, что, достигнув вершины возможного для данного Круга собственного совершенства в глобосфере "А", человечество оттуда исчезает (как до этого исчезли оттуда некоторые растения и животные). Мало-помалу эта глобосфера теряет свою жизненную силу и в конце концов переходит в фазу нашей Луны, т.е. смерти, и пребывает в таком состоянии всё то время, пока человечество совершает свои семь колец в глобосфере "Z" и проходит свой межцикличный период перед тем, как вступить в свой следующий Круг. То же самое поочерёдно происходит и с каждой последующей глобосферой.

И вот (а) поскольку, завершив своё седьмое кольцо в "А", человек успевает лишь приступить к совершению своего первого кольца в "Z"; (б) поскольку "А" — с переходом человека в "В" и т.д. — умирает; и (в) поскольку после "Z" он, кроме того, должен ещё некоторое время провести в межцикличной сфере (что он уже делал также и в промежутках между двумя глобосферами) в ожидании, пока по всей цепи не пробежит новый импульс жизни, то понятно, что никто не может опередить своих собратьев по человечеству более чем на один Круг. И только Будда — пример исключения, ставшего возможным лишь в силу определённой тайны.

Среди нас есть люди пятого Круга, поскольку мы уже вступили во вторую половину своего семеричного земного кольца. В первой половине этого бы случиться не могло. Существует бесчисленное множество таких представителей нашего человечества четвёртого Круга, которые сумели нас обогнать. Завершив свои семь колец в глобосфере "Z" и уже успев пройти свой межцикличный период, они начинают свой новый Круг эволюции и движутся в сторону глобосферы "D" (нашей). Так откуда же здесь могут взяться люди 1-го, 2-го, 3-го, 6-го и 7-го Кругов? Мы представляем собой человечество, прошедшее пока лишь первые три Круга, тогда как представители шестого могут появляться лишь в редчайших случаях и опережая своё время — как будды (и только тогда, когда подготавливаются необходимые для этого условия), а будды седьмого Круга ещё даже не возникли!

Мы проследили, как человечество, завершив очередной Круг, переходит в состояние нирваны между "Z" и "A". В предыдущем Круге жизнь ушла с глобосферы "А" [с тех пор, как жизненный принцип покинул её —  перев.]. С началом же нового Круга она получает новый прилив жизненных сил, пробуждается к новой жизни и производит на свет все свои царства, уже более совершенные, чем в прошлый раз. Так повторяется семь раз, после чего наступает малая пралайя, при которой цепь планет не разрушается и частицы, из которых она сложена, не разлагаются и не рассеиваются в пространстве, а вся цепь планет переходит в состояние in abscondito,[227] из которого глобосферы поочерёдно выходят во время следующего семеричного периода. В пределах одного солнечного периода (одна пралайя и одна манвантара) имеют место семь таких малых периодов по восходящей шкале поступательного развития.

Коротко подведём итог сказанному: в пределах одного Круга каждое царство проходит семь планетарных (или земных) колец, и каждая планета переживает один период обскурации. Одна малая манвантара включает в себя семь Кругов, 49 колец и 7 периодов обскурации. Один солнечный период включает в себя 49 Кругов и т.д.

Периоды, включающие в себя пралайю и манвантару, получили у дикшит[228] следующее название: "сурья^[229] манвантары и пралайи". Мысль бессильна представить себе, сколько ещё у нас должно произойти периодов солнечной пралайи, прежде чем наступит великая космическая ночь, — но это произойдёт.

. . . В период малой пралайи[230] ничто не начинается сызнова — происходит лишь возобновление замершей на какое-то время активности. Те растительные и животные царства, которые к концу малой манвантары достигают лишь частичного развития, не подвергаются уничтожению. Их жизненные (витальные) сущности, — если хотите, можете называть некоторые из них nati,^[231] — также обретают свой период покоя и ночь, и они также по-своему переживают состояние нирваны. А почему бы и нет? Ведь эти сущности, пребывающие в эмбриональном или младенческом состоянии, — все они подобны нам самим, и все мы рождены из одного и того же первоэлемента. . . Как у нас есть свои дхьян-коганы, так и у них в их царствах есть свои элементалы-хранители, и все они в массе своей находятся под защитой, как и всё в массе своей человечество. Единый первоэлемент не только заполняет собою пространство и само по себе есть пространство, но и пронизывает собой каждый атом космической материи.

Но вот пробил час солнечной пралайи, и, хотя порядок прохождения человечеством своего последнего седьмого круга ничуть не отличался от предыдущих, однако теперь каждая планета — после ухода с неё человечества — уже не просто переходит из мира видимого в мир невидимый, а полностью уничтожается. С началом седьмого Круга седьмой малой манвантары каждое царство уже достигает своего последнего цикла, и поэтому на каждой планете с уходом человека воцаряется одна лишь майя когда-то живших и существовавших форм. С каждым его шагом по нисходящей и восходящей дугам по мере продвижения вперёд от планеты к планете оставленная им планета превращается в опустевшую оболочку куколки. После ухода человека с планеты происходит и отлив сущностей из каждого царства. В ожидании того момента, когда в надлежащий час они смогут перейти в более высокие формы, эти сущности, тем не менее, обретают желанное освобождение: ибо до дня своей дальнейшей эволюции им предстоит покоиться в летаргическом сне в пространстве, пока они не получат нового импульса жизненной энергии для существования в новой солнечной манвантаре. Прежние элементалы будут пребывать в состоянии покоя до тех самых пор, пока не будут призваны для работы: им предстоит в свою очередь превратиться в тела минеральных, растительных и животных сущностей (уже в другой связке планет, которая возникнет теперь на ещё более высоком уровне) на своём пути превращения в человеческие сущности (см. Исиду). Зачаточные же сущности самых низших форм — а в это время всеобщего усовершенствования их останется совсем немного — повиснут в пространстве подобно капелькам воды, вдруг замёрзшим в сосульки. Однако с первым же жарким дыханием солнечной манвантары они оттают и сформируют душу будущих глобосфер.

. . . Медлительное развитие растительного царства обусловлено более длительным периодом межпланетного покоя, необходимого для человека. . .. Когда же наступает солнечная пралайя, то всё очистившееся от скверны человечество погружается в нирвану, чтобы пробудиться от этой межсолнечной (inter-solar) нирваны к жизни уже в более высоких системах. Вся связка миров подвергается разрушению и исчезает без следа — как отбрасываемая от стены тень при вдруг померкшем свете. У нас есть все основания утверждать, что в этот самый момент где-то происходит такая солнечная пралайя, а в каком-то другом месте уже подходят к концу две малые пралайи.

С началом же новой солнечной манвантары все элементы материального мира, пребывавшие до этого часа в субъективном состоянии, теперь рассеиваются, наполняя собой космическую пыль. Они начинают получать импульс от новых дхьян-коганов новой солнечной системы (поскольку наивысшие из прежних дхьян-коганов к этому моменту уже продвинутся в своём развитии далеко вперёд). Самая первая рябь жизни начинает играть в этих элементах и, обособляясь друг от друга в виде всё более дифференцирующихся центров активности, они складываются в отмеренную шкалу семи стадий эволюции. Как и любая другая сфера пространства, наша Земля перед обретением ею окончательной материальности — а в нашем сегодняшнем мире нет ничего, что могло бы вам дать верное представления об этом состоянии материи, — должна пройти всю гамму семи стадий плотности. Я не случайно употребил слово "гамма", так как понятие диатонической гаммы лучше всего иллюстрирует вечно-ритмическое движение cвабхавата в виде нисходящих и восходящих циклов — разделённых на тоны и полутоны.

Среди образованнейших членов вашего Общества есть один теософ, который, даже не будучи знаком с нашим оккультным учением, на основании одних только научных данных интуитивно уловил идею солнечной пралайи и её манвантары в их исходных моментах. Я имею в виду известного французского астронома Фламмариона и его работу "La Resurrection et la Fin des Mondes" ("Возрождение и конец миров") (гл. 4). Он говорит в ней, как подлинный ясновидец. Всё, за исключением отдельных деталей, обстоит ровно так, как он предполагает. Вследствие многовекового охлаждения (скорее старости и утраты жизненной силы), затвердения и высыхания, которым подвергаются все планеты, Земля достигает точки, в которой она превращается в рыхлый конгломерат. Её детородный период уже далеко позади. Дети её все уже поставлены на ноги, и теперь срок её жизни подошёл к концу. Поэтому "образующие её массы перестают подчиняться тем законам сцепления и агрегации, которые удерживали их вместе". Она становится подобной брошенному на произвол силам разрушения трупу, который позволяет каждой составляющей его молекуле навсегда выделиться из своих останков, чтобы затем поступить на службу к новым хозяевам. Притяжение Луны (если бы он только мог знать всю пагубность её воздействия!) само выполняет задачу разрушения, вызывая приливную волну земных частиц, а не водной массы.

Его ошибка состоит в том, что он полагает, будто для разрушения Солнечной системы потребуется много времени: нам, однако, было сказано, что это происходит во мгновение ока, хотя перед этим и поступает много предупреждений. Другой его ошибкой является предположение о том, будто Земля упадёт на Солнце. Да Солнце само первым же и распадается во время солнечной пралайи.

. . . Постигайте природу и сущность шестого принципа вселенной и человека, и тогда Вы сможете проникнуть в величайшую тайну нашего мира — почему бы и нет? Ведь он окружает Вас со всех сторон. А что такое все его знакомые Вам проявления: месмеризм, одическая сила и т.д., как не различные аспекты единой силы, используя которую, можно творить как благо, так и зло?

Степени посвящения Адепта знаменуют собой семь этапов, на каждом из которых перед ним открывается тайна семеричных принципов природы и человека и пробуждаются к действию все дремлющие в нём способности.

следующее письмо № 16          предыдущее письмо № 14

Письмо № 16[232]

(1) Комментарии к письму, опубликованному в последнем номере журнала "Теософист" (с. 226, колонка 1),[233] представляются мне крайне важными, поскольку они — не противоречат, нет, — но уточняют многое из того, о чём нам до сих пор говорилось по поводу спиритуализма.

Мы уже знаем о тех условиях духовной жизни, в которых перестроенное эго способно какое-то время пребывать, сохраняя при этом всю полноту сознания, после чего оно повторно воплощается в ином мире; но эта сторона вопроса до сих пор оставалась у нас в тени. Теперь же мы слышим по этому поводу весьма откровенные утверждения, которые порождают и дальнейшие вопросы.

Пребывая в девачане (я не могу сейчас свериться с журналом, так как свой номер "Теософиста" отдал приятелю, но, если мне не изменяет память, именно так называется описываемое состояние блаженства), новое эго, по-видимому, сохраняет все воспоминания о своей земной жизни. Так ли это или я здесь что-то недопонимаю?

(1) Существует аллегорическое описание девачана[234] (или земли "Сукхавати"[235]), сделанное самим нашим Господом Буддой. Его слова можно найти в книге "Шань Мунь-йи Тун". Вот что говорит Татхагата:

"За тысячи и тысячи мириад систем миров отсюда находится страна блаженства под названием Сукхавати. . . Страна эта со всех сторон окружена семью рядами перил, семью рядами необъятных завес, семью рядами колышущихся деревьев. Управляют этой священной обителью архатов татхагаты (дхьян коганы), а владеют ею бодхисаттвы. Там есть семь драгоценных озёр, а меж ними текут кристально чистые воды, обладающие "семью и ещё одним" свойством, особыми качествами (это семь принципов, эманаций единого). Таков, о Шарипутра, девачан. Его божественный цветок, Удамбара, пускает свой корень в тени каждой земли,[236] и расцветает он для каждого обретшего его. Тот, кто рождается в этой блаженной стране, поистине счастлив, ибо нет для него больше ни горя, ни скорби в этом цикле. . .  Мириады духов (лха) слетаются сюда, чтобы обрести покой, а потом они возвращаются каждый в свою родную область.[237] Между тем, о Шарипутра, многие из родившихся в этой земле радости, являются авайвартьями[238]. . ." и т.д. и т.д.

Вопрос 2. Далее, за исключением того, что срок пребывания в девачане небесконечен, условия существования там весьма напоминают рай небесный, описываемый обычными религиями (если отбросить их антропоморфические представления о Боге).

(2) Разумеется, как только повторно рождается новое эго, оно сохраняет в течение какого-времени — соразмерного периоду его земной жизни — "все воспоминания о своей жизни на земле"[239] (см. Ваш предыдущий вопрос). Однако из девачана оно уже никогда не сможет вернуться на землю. Да и сам девачан — даже "если отбросить все антропоморфические представления о Боге" — не имеет ни малейшего сходства с раем или небесами, описываемыми любой религией: на это удивительное сравнение Е.П.Б. подвигла одна только её литературная фантазия.

(3) А теперь важный вопрос: кто попадает на небеса — то есть в девачан? Это состояние доступно лишь единицам из числа самых добродетельных людей? Или всё же многим, но не запятнавшим себя слишком уж дурными поступками — в последнем случае они достигают этого состояния по прохождении более длительного периода инкубации или созревания, в течение которого они лишены сознания?

(3) "Кто попадает в девачан?" Конечно же, личное эго, но — блаженнейшее, чистейшее, священнейшее. Каждое эго — то есть соединение шестого и седьмого принципов — которое, пройдя период бессознательного вызревания, вновь рождается в девачане, уже по определению является невинным и чистым, словно новорождённый младенец. Уже сам по себе факт его возрождения к новой жизни говорит о том, что доброе начало в его прежней личности перевешивает злое. И пока карма (его дурных дел) временно отступает в сторону, чтобы последовать за ним в его будущем земном воплощении, эго приносит с собою в девачан лишь карму своих добрых дел, слов и мыслей. Как Вам уже не раз было сказано, понятие "дурной" для нас относительно, и никогда не ошибается лишь один закон — закон воздаяния. А потому в девачан попадают все, кто ещё не погряз бесповоротно в трясине грехов и самой грубой животности. Искупить свои грехи — вольные и невольные — им предстоит потом. А пока они лишь вкушают награду в виде следствий порождённых ими самими причин.

Разумеется, это — некое состояние. Это — состояние, так сказать, глубочайшего сосредоточения на собственном "я", когда эго пожинает награду за бескорыстие, за рассредоточение на своём "я" при жизни на земле. Оно целиком пребывает в блаженном плену всех своих личных земных привязанностей, предпочтений и мыслей, вкушая плоды своих достойных поступков в прошлом. Никакая боль, никакая печаль, ни даже тень грусти не могут омрачить его светлого ощущения безраздельного счастья, ибо это состояние нескончаемой "майи". . .

. . . Поскольку человеческое сознание воспринимает собственную личность на земле лишь как нечто эфемерное, как мимолётный сон, то это же ощущение сновидения сохраняется и в девачане, только во сто крат усиленное. Чувство это настолько сильно, что блаженное эго, по сути дела, уже не в силах разглядеть сквозь свою пелену ни зло, ни горе, ни бедствия, которым на Земле могут подвергаться те, которых оно когда-то любило. Погрузившись в сладкие грёзы, оно живёт в обществе своих близких и любимых — как тех, кто ушёл раньше него, так и тех, кто ещё продолжает жить на этой земле. Они всегда рядом с ним — такие же счастливые, блаженные и невинные, как и сам бестелесный сновидец. Тем не менее, за исключением редких случаев видений, обитатели нашей грубой планеты неспособны уловить это эго своими чувствами.

И, пока эго пребывает в таком состоянии полнейшей майи, ду́ши — т.е. астральные эго — чистых и любящих сенситивов, находящихся в плену такой же иллюзии, полагают, будто их близкие сходят к ним на землю, тогда как на самом деле это их собственный дух возносится к тем, кто находится в девачане. Многие из субъективных духовных контактов — в большинстве своём происходящих в случаях, когда сенситивом выступает чистый мыслями человек — вполне реальны. Но непосвященному медиуму крайне трудно зафиксировать в своем уме верную и точную картину того, что он видит и слышит. Некоторые феномены так называемой психографии (хотя это случается гораздо реже) также реальны. Поскольку дух сенситива оказывается как бы в плену одической силы[240], исходящей из ауры пребывающего в девачане духа, то на какие-то несколько минут он и сам становится этой ушедшей личностью: он пишет её почерком, выражается её языком, высказывается её мыслями — всё, как было при её жизни. Оба этих духа сливаются в одно целое, и здесь всё зависит от того, чья личность возьмёт верх над другой, поскольку она-то и выявится в характерных признаках, проявляющихся в письменных посланиях и в словах, произносимых медиумом в состоянии транса. То, что Вы называете "раппортом" (rapport), — это просто-напросто совпадение молекулярных вибраций в астральной части воплощённого медиума и в астральной части развоплощённой личности.

Совсем недавно я обратил внимание на статью о запахах одного английского профессора (и я попрошу "Теософист" поместить рецензию на эту статью и сказать о ней несколько слов), и вижу, что кое-что изложенное в ней применимо и к нашему случаю. В музыке, например, два разных звука могут звучать в созвучии, но могут и сохранять самостоятельное и различное звучание. Эти гармония или диссонанс зависят от синхронности колебаний и дополняющих периодов. Точно так же существует и связь (rapport) между медиумом и "управляющей" [личностью — перев.], когда движение их астральных молекул происходит в едином аккорде. И вопрос о том, особенности какой из двух личностей проявятся в ходе происходящего контакта сильнее, будет зависеть от степени интенсивности каждого из двух потоков колебаний в общей волне акаши. Чем больше разница в вибрационных импульсах, тем больше шансов на то, что послание будет скорее продуктом деятельности медиума, а не "духа". Так что Вы можете проверять нравственные качества своего медиума, сравнивая их с нравственными качествами так называемого "управляющего" разума. Лучшего испытания на подлинность и придумать нельзя.

(4) Существует ли, так сказать, в пределах девачана достаточное разнообразие условий, чтобы каждый попадал в какое-то соответствующее именно ему состояние, а потом из этого состояния он рождался бы для жизни соответственно в худших или лучших условиях в следующем мире причин? Зачем нам множить гипотезы? Нам нужна какая-то информация, чтобы руководствоваться ею.

(4) Да, состояния в девачане чрезвычайно многообразны, и всё обстоит именно так, как Вы говорите. В нём существует столько же состояний блаженства, сколько на земле существует оттенков восприятия и способностей оценить подобное воздаяние. Это придуманный рай и в любом случае — продукт самого эго. Именно эго наполняет его пейзажами, заполняет событиями, населяет людьми — всем тем, что оно хотело бы увидеть в этой сфере, где любые прежние испытания теперь оплачиваются состоянием блаженства.

Такое разнообразие [состояний — перев.] как раз и позволяет временному личному эго попасть именно в тот поток, который приведёт его к новому рождению в лучших или худших условиях в следующем мире причин. В природе, и особенно в субъективном мире, всё устроено настолько гармонично, что со стороны татхагатов, или дхьян коганов, которые направляют импульсы, ошибки исключены.

(5) Как может показаться на первый взгляд, чисто духовного состояния удостаиваются только те существа, которые уже в своей земной жизни достигают высокого уровня духовности. Но ведь есть тысячи и тысячи очень хороших (в нравственном отношении) людей, у которых духовность не развита вообще. Каким же образом они могут быть подготовлены к переходу от материальных к духовным условиям существования вместе со всеми их воспоминаниями об этой жизни?

(5) "Духовным" это состояние является лишь в том смысле, что оно противоположно привычным нам грубо "материальным условиям"; и как уже было сказано, оно включает в себя огромное число разных степеней духовности, которые образуют и определяют великое разнообразие состояний в пределах девачана.

Мать из какого-нибудь дикого племени, вновь держа [в девачане — перев.] на руках своё рано ушедшее дитя, испытывает счастье не меньшее, чем мать, прожившая всю свою жизнь в царских покоях. И хотя на самом-то деле эго преждевременно умерших детей — то есть умерших до того, как успевает полностью сформироваться их семеричная сущность — не может попасть в девачан, всё равно воображение любящей матери нарисует ей всех её детей — всех без исключения, по которым у неё не перестаёт болеть душа.

Вы скажете — это всего лишь сон, но, в конце концов, что такое и сама объективная жизнь, как не панорама ярких миражей? Радость от удачной охоты в этой Стране Грёз переживается краснокожим индейцем не менее остро, чем сладостный экстаз каким-нибудь тонким ценителем музыки, который на долгие и долгие эоны погружается в состояние возвышенного наслаждения, прослушивая божественные симфонии в исполнении воображаемых ангельских хоров и оркестров. Разве "дикарь" виноват в том, что родился "дикарём" с инстинктом убийцы? Да, он причинил смерть многим невинным животным, но что если при всём при этом он был любящим отцом, сыном, мужем? Так почему же и ему не получить своей доли вознаграждения? Другое дело, когда те же самые жестокости совершаются человеком просвещённым и цивилизованным — просто ради забавы. Дикарь-то в своей следующей жизни просто займёт низшую ступеньку на лестнице [человеческого бытия — перев.] в силу несовершенства своего нравственного развития, а вот карма другого будет отягощена отступлением от морали. . .

Любое эго обладает всеми необходимыми качествами для перехода в относительно "духовное" состояние — то, которое больше всего соответствует его предыдущим условиям жизни и образу мышления. Любое, кроме тех, которые в силу собственного грубого магнетизма втягиваются в поток, несущий их на "планету Смерти" — ментальный и физический спутник нашей земли.

Помнится, Е.П.Б. уже объясняла мистеру Хьюму, что человеческий шестой принцип как нечто чисто духовное может существовать или обладать сознанием в девачане только в том случае, если ему удастся ассимилировать какие-то наиболее абстрактные и чистые умственные свойства пятого принципа, т.е. животной души: его манаса (ума) и памяти. Когда человек умирает, то его второй и третий принципы умирают вместе с ним. Низшая триада исчезает, а четвёртый, пятый, шестой и седьмой принципы объединяются в четверицу, которая продолжает жить. (Перечитайте "Фрагменты оккультной истины", с. 6).

С этого момента разворачивается ожесточённая борьба за жизнь между высшей и низшей двоицами. Если побеждает высшая, то шестой принцип, притянув к себе квинтэссенцию блага из пятого — его самые благородные привязанности, самые праведные (пусть даже и земные) устремления и самые одухотворённые части ума — переходит вслед за своим божественным водителем (седьмым принципом) в состояние "созревания". Что же касается пятого и четвёртого, то они, объединившись друг с другом в виде пустой оболочки (выражение совершенно точное), блуждают в атмосфере Земли. При этом они лишаются доброй половины своих личных воспоминаний и сохраняют лишь самые грубые инстинкты, которые продолжают ещё активно жить в течение какого-то времени, — одним словом, существуют в виде "элементария". Это и есть "путеводный ангел" обычного медиума.

Если же высшая двоица, наоборот, терпит поражение, то все остатки личных воспоминаний и ощущений себя как личности, хранящиеся в шестом принципе, вбираются в себя пятым принципом. Но, пусть и обогащённый всем этим дополнительным багажом, он не остаётся в кама-локе — "мире желаний", т.е. в атмосфере нашей Земли. Уже в самом скором времени он, подобно соломинке, затягиваемой в воронки и бездны Мальстрёма, захватывается и всасывается в великий водоворот человеческих эго. Шестой же и седьмой принципы — а теперь это уже чистейшая духовная индивидуальная монада, которая начисто лишена всех остатков последней личности и которой теперь нет нужды проходить свой обычный период "созревания" (поскольку отсутствует очищенное личное эго, подлежащее перерождению) — после более или менее длительного периода бессознательного покоя в безграничном пространстве возродятся в новой личности на следующей планете.

Когда же наступает период "полного осознания собственной индивидуальности" — а он наступает непосредственно перед периодом обретения абсолютного сознания в паринирване, — жизнь этой выпавшей личности оказывается лишь страничкой, вырванной из Великой Книги Жизней, которая ни одним словом не обмолвится о её отсутствии. Очищенная монада не заметит и не вспомнит её в череде своих прошлых рождений, что непременно произошло бы, если бы она попала в "мир форм" (рупа-локу), и, оглядываясь на своё прошлое, она не заметит ни малейшего признака, указывающего на то, что эта личность вообще когда-то существовала.

Свет Самма-Самбудды[241] — "для взоров людей непонятный", позволяющий увидеть

"Ряд всех своих жизней в кругу необъятном
На лоне унылой земли"[242] — 

не бросит ни одного луча на жизнь этой личности в цепи всех прожитых жизней.

К чести человечества, я должен сказать, что такое полное стирание той или иной жизни из скрижалей мирового бытия случается нечасто, и процент этот невелик. По сути дела, такие случаи, как и часто упоминаемые случаи "врождённой идиотии", есть lusus naturae[243] — скорее исключение, чем правило.

(6) Каким образом то духовное существование, при котором всё погружено в шестой принцип, совмещается с сохранением осознанных воспоминаний о материальной жизни, которую вёл индивид как личность? Ведь та жизнь должна осознаваться пребывающим в девачане эго, коль скоро оно сохраняет своё земное сознание, как сказано в редакторских комментариях в "Теософисте".

(6) Этот вопрос уже получил, как мне кажется, подробный ответ. Шестой и седьмой принципы, обособленно от других, образуют вечную, бессмертную, но при этом и лишённую сознания "монаду". Чтобы пробудить к жизни её латентное сознание, в особенности осознание её собственной индивидуальности, требуются в дополнение к монаде ещё и наивысшие способности пятого принципа — "животной души". Всё это и создает бестелесное эго, которое живёт и блаженствует в девачане.

Поскольку дух[244] есть чистейшая, беспримесная эманация Единого — а последний[245] вместе с шестым и седьмым принципами образует наивысшую триаду, — то ни одна из этих двух эманаций и не способна ассимилировать ничего, кроме самого благого, чистого и святого. Потому-то никакие чувственные, материальные и порочные воспоминания и не могут проследовать в очищенной памяти эго в область блаженства. Карма этих воспоминаний о недобрых делах и мыслях настигнет эго только в следующем мире причин, когда оно сменит свою личность. Монада же — "духовная индивидуальность" — останется в любом случае ничем незапятнанной.

"Нет ни горестей, ни страданий для тех, кто рождается здесь (в рупа-локе девачана), ибо это — земля чистоты. Подобные земли (сакуалы)[246] есть во всех областях пространства, но эта земля блаженства — наичистейшая из всех". В Джняна-прастхана шастре сказано: "Только личная чистота и глубокая медитация позволяют нам перепрыгнуть через границы мира желаний и вступить в мир форм".

(7) Период созревания между моментом смерти и переходом в девачан, как мне представлялось до сих пор, требует всё-таки очень много времени. Теперь же говорят, что в каких-то случаях он занимает всего несколько дней — но в любом случае не больше (так подразумевается) нескольких лет. Всё выглядит как будто достаточно ясно, и всё же я прошу Вас подтвердить это со всей определённостью, так как от этого зависит и понимание много другого.

(7) Вот Вам ещё один пример того беспорядка, в котором обычно содержится ментальный инструментарий Е.П.Б. Она говорит о "бардо", даже не удосужившись вначале объяснить читателю, что это такое. Как все донельзя запущено в её собственном кабинете, так и в голове у неё теснится такой хаос идей, что при попытке облечь их в слова, телега у неё оказывается стоящей впереди лошади.

"Бардо" не имеет никакого отношения к тем срокам, о которых Вы спрашиваете. "Бардо" — это промежуток между смертью и новым рождением, и он может длиться от нескольких лет до периода целой кальпы. Он разделяется на три промежуточных периода:

(1) когда эго, вырванное из уз смертного бытия, вступает в кама-локу[247] (в родную обитель элементариев);

(2) когда оно вступает в "состояние созревания";

(3) когда оно возрождается для новой жизни в рупа-локе девачана.

Промежуток (1) может занимать от нескольких минут до определённого количества лет. Выражение же "несколько лет" не снимает, а лишь добавляет новые вопросы, теряя вообще всякий смысл без дополнительных разъяснений.

Промежуток (2), как Вы и говорите, действительно "весьма длителен", — иногда даже длиннее того, какой Вы можете себе представить, но всё же он соразмерен тем запасам духовных сил, которыми обладает каждое эго.

Продолжительность промежутка (3) определяется тем, насколько велика [у эго — перев.] положительная карма, после чего монада совершает очередное перевоплощение.

В "Агама-сутре" говорится: "Во всех этих рупа-локах дэвы (духи) одинаково подвержены рождению, увяданию, старости и смерти." А означают эти слова лишь то, что сначала эго там рождается, затем оно начинает угасать и наконец "умирает", т.е. погружается в то самое бессознательное состояние, которое наступает перед новым рождением. И завершается указанная шлока следующими словами: "Выйдя из этих небес, дэвы вновь вступают в низший мир", т.е. они покидают мир блаженства для того, чтобы повторно родиться в мире причин.

(8) Если в таком случае допустить, что девачан не является достоянием одних лишь Адептов и людей, достигших тех же высот, то, значит, состояние бытия там, собственно говоря, можно сравнить с пребыванием в Царстве Небесном, откуда жизнь на земле может наблюдать огромное число ранее ушедших людей! (9) И как долго длится это состояние духовного блаженства? Годами, десятилетиями, веками?

(8) Девачан самым решительным образом "не является достоянием одних лишь Адептов". И, вне всякого сомнения, существует нечто вроде "Царства Небесного" — если уж Вам так непременно хочется употребить этот астрогеографический христианский термин — для "огромного числа ранее ушедших людей". Но "жизнь на земле" не может наблюдать ни один из них в силу действующего там закона блаженства плюс майи, о чём мы уже говорили раньше.

(9) Годами, десятилетиями, столетиями и тысячелетиями, а нередко и того дольше. Всё зависит от того, как долго будет действовать карма. Налейте масла в чайную чашечку Вашего Дена[248] и попробуйте заполнить тем же маслом целое городское водохранилище, а потом зажгите их и посмотрите, которое из них будет гореть дольше. Эго — фитиль, масло — карма. А разница в количестве масла, необходимого для чашки или водохранилища, показывает, как велико может быть различие в сроке действия кармы у разных людей. Каждое следствие должно быть соразмерно причине. И точно так же, как сроки воплощённого существования человека несоизмеримо малы по сравнению с периодами его существования между рождениями в цикле одной манвантары, так и следствия, порождённые причинами в виде добрых мыслей, слов и действий в течение каждой из прожитых им "жизней" на планете, требуют для своего дальнейшего развития гораздо большего времени, чем потребовалось на формирование самих причин.

А потому, если, читая джатаки или другие волшебные сказания буддийских писаний, Вы узнаете, что тот или иной благой поступок был вознаграждён многими кальпами блаженства, то не улыбайтесь, считая это нелепым преувеличением, но вспомните мои сегодняшние слова.

Из малого семени, как Вы знаете, выросло дерево, живущее вот уже двадцать два века — я имею в виду дерево Бо в Анурадхапуре. Не стоит смеяться и тогда, когда в "Пиндхадхане" (Pindha-Dhana) или в любой другой буддийской сутре Вы прочтёте:

"Между кама-локой и рупа-локой находится место (a locality), где обитает Мара (смерть).[249] Этот Мара, исполненный страстей и похоти, разрушает все принципы добродетели, подобно жёрнову, перетирающему зерно в муку.[250] Его дворец занимает 7000 квадратных йоджан[251] по площади и окружён стеной в семь рядов",

ибо теперь Вы уже будете лучше подготовлены к восприятию этого иносказания.

А потому, когда С. Бил (S. Beal), Э. Бюрнуф или Рис Дэвидс в простосердечии своих христианских и материалистических душ позволяют себе делать переводы в обычном для себя духе, мы не держим на них зла за их комментарии, ибо откуда им почерпнуть более глубокие знания? Что, например, может означать следующий фрагмент?

"Своё название эти Небеса (неправильный перевод: локи — это не небеса, а те или иные области, обители) Желаний, Кама-Лока, получили по той причине, что обитающие там существа терзаются различными желаниями: они хотят есть, пить, спать и любить. Кроме того, небеса эти могут называться и обителями пяти (?) разрядов чувствующих существ — дэв, людей, асур, животных и демонов" ("Лантан-сутра" в пер. С. Била).

А означает это лишь то, что, будь наш почтенный переводчик чуть лучше знаком с истинным учением, то он (1) разделил бы всех дэв на два класса и назвал бы их рупа-дэвами и арупа-дэвами ("имеющими форму", то есть объективными, и "не обладающими формой", то есть субъективными, дхьян-коганами). И (2) то же самое он проделал бы с классом людей, поскольку среди них существуют пустые оболочки или "мара-рупы", то есть тела, обречённые на уничтожение. И тогда их общая классификация будет выглядеть следующим образом:

1. Рупа-дэвы — дхьян-коганы, имеющие форму.[252]
2. Арупа-дэвы — дхьян-коганы, не имеющие формы.

Обе эти группы принадлежат к числу бывших людей.

3. Пишачи — призраки (состоящие из двух принципов).
4. Мара-рупа — обречённые на смерть (состоящие из трёх принципов).
5. Асуры — элементалы, имеющие форму человека
6. Животные — элементалы второго класса: животные элементалы

Асуры и животные — это будущие люди.

7. Ракшасы (демоны) — это души (или астральные формы) колдунов. Это люди, достигшие вершины знаний в запретных науках. Умершие или ещё живые, они как бы перехитрили природу, но лишь на время — до той поры, пока наша планета не войдёт в состояние обскурации, после чего — хотят они того или не хотят — они подвергнутся аннигиляции.

Эти семь групп и составляют список главных обитателей субъективного мира, что находится вокруг нас. Наделённые же разумом правители этого материального мира относятся к категории 1, однако при всей своей разумности они являются всего лишь слепыми орудиями Единого. Это активно действующие исполнители бездеятельного Принципа.

Вот так неверно истолковываются и переводятся почти все наши сутры. Но даже при этом диком смешении всех возможных понятий и терминов, человек, знакомый хотя бы с азами подлинного учения, может быть уверен: у него под ногами твёрдая почва. Кстати говоря, перечисляя семь лок "кама-локи", "Аватамсака-сутра"[253] в качестве седьмой называет "территорию сомнений". Я попрошу Вас запомнить это название, так как мы к нему ещё вернёмся. У каждого такого "мира" в Сфере Следствий имеется свой татхагата, или дхьян-коган, который оберегает этот "мир" и наблюдает за всем, что в нём происходит, не вмешиваясь при этом ни во что.

Разумеется, спиритуалисты первыми же и отвергнут наши учения, списав их в "хранилище не оправдавшихся суеверий". Вот если бы мы их заверили в том, что в каждой их "Стране Вечного Лета" и вправду имеется по семь пансионов, которыми в качестве "боссов" заправляет такое же количество "духовных поводырей", если бы назвали их "ангелами", святыми Петрами, Иоаннами и святыми Эрнестами, то тут уж они наверняка приветствовали бы нас с распростёртыми объятиями. А татхагаты и дхьян-коганы, асуры и элементалы — кто о них, вообще, что-нибудь слышал? Это же всё чушь на постном масле! Хорошо ещё, что друзья наши (по крайней мере, мистер Эглинтон) великодушно позволяют нам обладать "кое-какими познаниями в области оккультных наук" (см. "Light"). А потому нам не жалко для Вас ничего — даже этих крох наших "познаний". Они-то и помогают мне теперь ответить Вам на следующий вопрос:

Существует ли какое-то промежуточное состояние между духовным блаженством девачана и жизнью жалких теней, полусознательных останков-элементтариев — бывших человеческих существ, утративших свой шестой принцип. Ведь в этом случае воображение наше могло бы подыскать подходящее местонахождение для всех этих Эрнестов и Джоуи, о которых говорят медиумы-спириты, — не самых худших представителей контролирующих "духов". В таком случае мир этот должен быть весьма густо населён, и оттуда могло бы поступать сколько угодно "духовных" посланий.

Увы, друг мой, насколько мне известно, такого промежуточного состояния нет. Начиная от "Сукхавати" и далее по нисходящей вплоть до "территории сомнений" существует множество самых различных духовных состояний, но я ничего не знаю ни о каком "промежуточном состоянии". Я Вам уже рассказывал о сакуалах (их здесь нет смысла перечислять) и даже об авичи — "аде", из которого нет пути назад,[254] и к этому мне добавить нечего. "Жалкой тени" приходится стараться изо всех сил. Едва эго оказывается за границами кама-локи, и едва оно минует "Золотой Мост", ведущий к "Семи Золотым Горам", как оно уже не может более вступать ни в какие беседы со словоохотливыми медиумами. Ни один "Эрнест" или "Джоуи" ещё ни разу не возвращался из рупа-локи — тем более из арупа-локи, — чтобы скрасить приятной беседой время смертных.

Разумеется, среди этих останков есть и те, что относятся не к "самым худшим представителям" существ, и не все эти "пустые оболочки", или, как их здесь называют, "земные скитальцы", непременно дурны. Однако, благодаря стараниям медиумов, даже эти, не самые плохие из них, на какое-то время портятся. "Оболочкам"-то, конечно, всё равно, ибо им уже терять нечего. Но существуют "духи" и иного рода, о которых мы пока не сказали ни слова: это "духи" самоубийц и погибших в результате несчастных случаев. И те, и другие способны вступать в контакт [с этим миром — перев.], но плата за подобные визиты для них очень высока. И здесь снова требуется пояснить, что я имею в виду.

Дело в том, что в разряд этих духов входят "страждущие духи" — les esprits souffrants, как их называют французские спиритисты. Они составляют исключение из общего правила, поскольку принуждены оставаться в зоне притяжения Земли и в её атмосфере — кама-локе — в течение всего срока своей не прожитой земной жизни — вплоть до самого последнего её мгновения. Другими словами, эта особая волна жизненных образований также обязана докатиться до своего родного берега. Но это одновременно и грешно, и жестоко — каждый раз предоставлять им случай прожить некую искусственную жизнь лишь для того, чтобы снова и снова пробуждать в них [тяжёлые — перев.] воспоминания и усиливать их страдания. Такая возможность оборачивается для них лишь утяжелением их собственной кармы, ибо пробуждает в них соблазн устремиться в широко распахнутые двери навстречу медиумам и сенситивам, а платить за каждое такое удовольствие им приходится по полному счёту. Я сейчас поясню свою мысль.

Дело в том, что самоубийцы, в наивной надежде пытаясь убежать от [тягот — перев.] жизни, в посмертии обнаруживают, что всё ещё продолжают жить — а впереди от той самой жизни им ещё уготовано немало страданий. Наказание для них в том-то как раз и состоит, чтобы эту свою жизнь они прочувствовали с максимальной остротой. Однако, потеряв в силу своего безрассудного поступка седьмой и шестой принципы (хотя и не навсегда, ибо и тот, и другой к ним ещё могут вернуться), они — вместо того, чтобы смиренно принять своё наказание и, воспользовавшись удобным случаем, искупить вину, — зачастую непроизвольно переживают тоску по жизни и испытывают желание вновь удержать её любыми неправедными способами. Но в кама-локе, "царстве" обострённых желаний, они могут удовлетворить свои томления по земле только через посредничество какого-то живого человека, и, поступая так, по истечении всего не прожитого ими на земле срока естественной жизни, они, как правило, теряют свою монаду уже навсегда.

Что же касается жертв несчастных случаев, то для них всё обстоит гораздо хуже. Если они добры и чисты, то они тотчас же втягиваются в акашу, пребывая в состоянии самадхи, то есть погружаются в состояние мирного сна, полного самых светлых грёз, и в это время они ничего не помнят о случившемся с ними несчастье, они живут и действуют в окружении своих близких и в привычной для них обстановке до тех самых пор, пока полностью не проживут там положенный им срок естественной жизни, после чего происходит их рождение в девачане.

В противоположном же случае их ожидает мрачная судьба. Если они много грешили и их переполняли чувственные желания, то эти несчастные тени (не оболочки! ибо их связь с двумя высшими принципами ещё не разорвана окончательно) блуждают с места на место до самого своего смертного часа. Вырванные из жизни в самый разгар их земных страстей, тоскуя по знакомым им местам, связанным с этими страстями, они не могут устоять перед соблазном тех возможностей, которые открывает перед ними медиум, позволяя им удовлетворить эти свои желания за чужой счёт. Это и есть пишачи, те самые инкубы и суккубы, о которых говорилось в эпоху Средневековья. Это демоны неистовых влечений, чревоугодия, похоти, скупости — злементарии, исполненные самого гнусного коварства, порочности и жестокости, толкающие своих жертв на ужасные преступления и наслаждающиеся плодами своих проделок. Эти психические вампиры губят не только своих жертв, но [и самих себя, ибо — перев.], влекомые потоком собственных адских побуждений, они наконец — в положенный срок завершения их естественного периода жизни — уносятся из ауры Земли в такие области, где на протяжении долгих веков терпят ужасные, беспримерные страдания и завершают своё существование полным собственным разрушением.

Если же жертва несчастного случая или насилия оказывается не из числа самых лучших или самых худших из людей, а просто самой обыкновенной личностью, то с ней может произойти вот что. Медиум, который притягивает её к себе, оказывает ей самую недобрую из всех возможных услугу: он создаёт для неё новое сочетание скандх и творит для неё новую, более тяжёлую карму. Позвольте пояснить, что́ в данном случае я понимаю под "кармой".

Но прежде позвольте мне в этой связи сказать Вам, что, раз уж Вас так заинтересовала эта тема, то самое лучшее, что Вы могли бы сейчас сделать, — это как можно глубже изучить две доктрины: о карме и о нирване. Пока Вы как следует не познакомитесь с этими двумя учениями — двойным ключом к пониманию всей метафизики Абхидхармы, — Вы всегда будете "плавать" и в понимании всего остального. Когда мы говорим о мироздании, о нашем мире, о дэвах, буддах, бодхисаттвах, о человеке и животных, то применительно к ним мы различаем разные типы кармы и нирваны, причём наш мир включает в себя семь царств. Понятия кармы и нирваны — это всего лишь две из семи величайших тайн буддийской метафизики; а лучшим востоковедам сегодня известны только четыре таких тайны, да и то лишь весьма приблизительно.

Спросите у учёного буддийского священника, что такое карма, и он ответит вам: карма — это то, что христианин мог бы назвать провидением (да и то с известной натяжкой), мусульманин называет это словом кисмет,[255] то есть судьбой или роком (опять же лишь в определённом смысле). Это краеугольное понятие предполагает следующее: как только умирает то или иное чувствующее или обладающее сознанием существо — а это может быть человек, дэва или животное — как тут же производится на свет новое существо, и человек или какое-то другое существо появляется вновь после своего нового рождения на той же самой или какой-то иной планете, чтобы жить в тех условиях, которые человек (или это существо) сам и создал в течение своего предыдущего существования. Иначе говоря, карма — это направляющая сила. А кроме того, это ещё и тришна (на языке пали: танха) — то есть жажда или стремление к чувственному бытию.[256] Карма — это сила или энергия прямого действия, это результант всех поступков человека (или животного), вследствие которых из старых скандх[257] производится новая их группа, формирующая новое существо и определяющая характер этого родившегося к новой жизни существа. Выражаясь ещё проще, новое существо вознаграждается за заслуги и наказуется за проступки прежнего существа. Карма представляет собой этакий гроссбух, в который аккуратно, как в плюс, так и в минус, вносятся все поступки человека — хорошие, дурные или нейтральные, но делается это как бы самим человеком, а точнее, его собственными поступками.

Там, где христианская поэтическая фантазия создала и видит образ "регистрирующего" всё и вся ангела-хранителя, строгая и реалистичная буддийская логика, понимая, что любое следствие с неизбежностью должно порождаться его причиной, указывает на действительное наличие таких причин. Противники буддизма всегда делают упор на то, что здесь якобы совершается несправедливость: ведь тот, кто совершает действие, фактически уходит от ответа, а ни в чём не повинное существо выступает жертвой, которая вынуждена страдать, поскольку-де совершивший действие и пострадавший — это два разных существа. Да, с одной точки зрения, можно смотреть на это и так, но с другой, — оба они суть одно и то же. "Прежнее существо" — это единственный родитель (и отец, и мать в одном лице) "нового существа". По сути дела, именно первое творит и формирует второе, причём в гораздо большей степени, чем любой отец по плоти и крови. И если Вы хорошо разберётесь в том, что такое скандхи, то прекрасно поймёте, что́ я имею в виду.

Именно группа скандх как раз формирует и составляет ту физико-ментальную индивидуальность, которую мы зовём человеком (да и, вообще, любым существом). В эту группу (по экзотерическому учению) входит пять скандх, а именно:

рупа — материальные свойства или атрибуты;

ведана — ощущения;

санна[258] — абстрактные представления;

санкхара — физические и ментальные склонности;

а также виннана — ментальные способности — это то же, что и четвёртая [скандха], но в более развёрнутом виде, — включающая в себя ментальные, физические и моральные предрасположенности.

К указанным выше мы добавляем ещё две других, о природе и названиях которых Вы, возможно, узнаете впоследствии. Пока же Вам достаточно знать, что они имеют отношение к саккая-диттхи, "мнимости или иллюзорности индивидуальности",[259] и к аттаваде, "учению о "Я", — и порождают их. И первая, и второе (применительно к пятому принципу, душе) ведут к майе заблуждения и верованию в действенность пустых ритуалов и церемоний, в эффективность молитв и просьб.

А теперь давайте вернёмся к вопросу о тождественности прежнего и нового "эго". Могу ещё раз напомнить Вам о том, что даже ваша наука согласилась с одной старой, очень старой мыслью, которую со всей ясностью проповедовал наш Господь[260], а именно: хотя человек в любом отдельно взятом возрасте и ощущает себя всё тем же собой, на самом деле физически он уже не тот, каким был всего лишь за пару лет до того (мы говорим о семи годах и готовы утверждать и доказать это) — на языке буддистов это означает, что у него изменились его скандхи. При этом они непрестанно и неустанно трудятся над подготовкой абстрактной модели, "лишённости"[261] будущего нового существа.

Если, скажем, считается вполне справедливым, когда в возрасте сорока лет человек получает награду или страдания за то, что он совершил в двадцатилетнем возрасте, то в равной мере справедливым является и то, что вновь воплотившееся существо, сущностно тождественное прежнему — ибо оно есть его результат и творение, — должно ощутить на себе и все последствия, переданные ему этим родителем-Я, или личностью.

Ну а ваш западный закон, который за виновника-отца карает ни в чём не повинного сына, лишая его родителя, прав и собственности; а ваше цивилизованное общество, которое обрекает на бесчестие чистую душой девушку из-за её преступной распутницы-матери; а ваши христианская церковь и Священное Писание, которые учат тому, что "Господь Бог наказывает беззаконие отцов в детях до третьего и четвёртого рода"[262] — все они разве не ещё более несправедливы и жестоки, чем действие кармы? Карма не карает невинного заодно с преступником — наоборот, она мстит за невинного и вознаграждает его, чего никогда не помыслят сделать ваши западные власть предержащие ни в одном из трёх перечисленных случаев.

В ответ на наше замечание физиологического характера критики, вероятно, заявят, что изменения претерпевает одно только тело и что всё объясняется лишь трансформациями молекул, а они-де не имеют никакого отношения к ментальной эволюции, тогда как скандхи касаются не одних только материальных, но также и целого ряда ментальных и нравственных качеств. Но, спрашиваю я, а разве могут существовать такое ощущение, такая абстрактная идея, такая направленность ума или ментальная способность, которые можно было бы назвать явлениями, вообще никак не связанными с молекулами? Даже ощущение, даже самая что ни на есть абстрактная мысль, и те уже представляют собой нечто, а потому разве могут они возникнуть из ничего? Или представлять собой ничто?

Так вот, как уже было сказано выше, причинами, производящими на свет "новое существо" и определяющими характер кармы, являются тришна (или "танха") — жажда, желание чувственно ощущать собственное бытие — и упадана — то есть реализация и исполнение тришны, этого желания. Вот они-то — с помощью медиума — и пробуждаются, достигая nec plus ultra[263] у элементария, будь он хоть самоубийцей, хоть жертвой.[264] Общее правило здесь такое: любому человеку, скончавшемуся естественным образом, предстоит пробыть — "от пары часов до нескольких лет" — в зоне притяжения Земли, то есть в кама-локе.

Но исключение к этому правилу составляют самоубийцы и все те, кто погиб, приняв преждевременную смерть. И вот представим себе, что одно из таких эго, — которому положено было прожить скажем, 80 или 90 лет, но которое покончило с собой или погибло при трагических обстоятельствах, скажем, в 20-летнем возрасте — должно будет провести в кама-локе уже не "пару лет", а в данном случае 60 или 70 лет в качестве элементария или "земного скитальца", поскольку, к несчастью для него, оно не будет являться даже "оболочкой". Как же счастливы, трижды счастливы по сравнению с ними все те развоплощённые сущности, что мирно покоятся в своём долгом сне и живут в собственных грёзах, находясь в лоне Пространства! Но горе всем тем, кого тришна толкнёт в объятия медиумов — и горе последним, искушающим первых столь легко достижимой упаданой! В самом деле, притягивая их к себе и удовлетворяя их жажду жизни, медиум способствует формированию у них — да, по сути дела, и выступает прямой причиной — нового набора скандх, нового тела с наклонностями и страстями, гораздо более худшими, чем те, которыми обладало прежнее утраченное тело. Всё будущее этого нового тела будет, таким образом, определяться не одной только негативной кармой прежнего набора или группы [скандх], но теперь уже и набором новых скандх, сформировавшихся для будущего существа.

Если бы только медиумы и спиритуалисты знали, что, притягивая с таким упоением к себе нового "ангела-водителя", они, как я уже говорил, каждый раз искушают его такой упаданой, которая порождает лишь цепочку невообразимо злейших последствий для нового эго — того, которому предстоит родиться во мрачной тени этой упаданы, и что с каждым сеансом — особенно там, где происходят материализации — они лишь множат причины бедствий: причины, которые закроют перед несчастным эго возможность духовного рождения или заставят его родиться для жизни в столь ужасных условиях, каких оно ещё не знало — и тогда, возможно, они и поумерили бы свой гостеприимный пыл.

Теперь-то Вам станет понятно, почему мы настроены столь резко по отношению к спиритуализму и медиумизму. Кроме того, Вы теперь поймёте и то, почему ради удовлетворения интереса м-ра Хьюма — по крайней мере, по одному только пункту — я попал в скверную передрягу, связанную и с Коганом, и mirabile dictu![265] — с двумя сахибами, "молодыми людьми по имени" Скотт и Бэнон.[266] Чтобы Вас позабавить, я попрошу Е.П.Б. выслать Вам вместе с этим моим письмом страничку из "бэнонского опуса" — статьи его собственного сочинения, в завершение которой он устраивает полный литературный отлуп моей скромной персоне. О тени асур! Сколько же было страсти в её словах, которыми она разразилась по прочтении этой довольно-таки непочтительной отповеди! Очень жаль, что она решила это не публиковать — во имя сохранения "фамильной чести", как выразился "Лишённый наследства".[267]

А вот что касается Когана, то тут дело уже посерьёзнее. Он был, мягко говоря, недоволен тем, что я дал Эглинтону понять, что это был я сам.[268] Перед этим он дал разрешение на то, чтобы это доказательство способностей живого человека было продемонстрировано спиритуалистам через их же собственного медиума, но составлять программу действий и все детали он предоставил нам самим — отсюда и его неудовольствие в связи с некоторыми мелкими последствиями. Поверьте мне, дорогой мой друг, я ещё менее свободен в своих действиях, чем Вы сами в вопросах Вашего "Пионера". Полным хозяином самому себе может быть только кто-то из наивысших хутукту,[269] но не мы. Однако я отвлёкся.

Так вот теперь, когда Вам уже так много рассказано и объяснено, Вы можете зачитать это письмо и нашему неугомонному другу — миссис Гордон. Приведённые мною доводы, возможно, несколько остудят её спиритуалистический пыл, хотя у меня есть кое-какие основания в этом сомневаться. В любом случае они покажут ей, что восстаём мы вовсе не против истинного спиритуализма, а против неразборчивого в средствах медиумизма и — против физических манифестаций, особенно против материализаций и одержимости в состоянии транса.

Если бы только удалось растолковать спиритуалистам разницу между индивидуальностью и личностью, между бессмертием индивидуальности и бессмертием личности, а также втолковать им несколько других истин, то их было бы тогда легче убедить в том, что оккультисты могут вполне уверенно говорить о бессмертии монады, но при этом отрицать бессмертие души — носителя личного эго; что они могут не только твёрдо верить в возможность духовной коммуникации и сообщения с развоплощёнными эго в рупа локе, но и осуществлять его на практике, и при этом от души потешаться над безумной идеей возможности "обмена рукопожатиями" с каким-нибудь "Духом"(!); и, наконец, что истинными спиритуалистами — если уж на то пошло — являются как раз оккультисты и теософы, а нынешняя секта, называющая себя спиритуалистами, состоит просто-напросто из материалистов-феноменалистов.

А теперь, раз уж у нас зашла речь о том, что такое индивидуальность и что такое личность, вот Вам забавный факт: терзая мозг бедного м-ра Хьюма своими путаными объяснениями, Е.П.Б. даже не догадывалась — пока он сам не разъяснил ей разницу между индивидуальностью и личностью, — что это и есть та самая доктрина, которой её и учили в своё время: доктрина паччека-яны и амита-яны.

Оба эти термина, которые я привёл выше в том виде, в каком он их упоминает, представляют собой точный и буквальный перевод палийских, санскритских и даже китайско-тибетских технических названий, обозначающих целый ряд личностных сущностей, которые вместе и образуют единую индивидуальность — длинную вереницу жизней, истекающих из одной и той же бессмертной монады. Вам нужно будет запомнить их названия:

I. — Паччека-яна — (на санскрите: "пратьека"), что в буквальном переводе означает: "носитель личности", "эго личности" — сочетание пяти низших принципов;[270] и

II. — Амита-яна — (на санскрите: "амрита"), что в переводе означает: "бессмертный носитель", то есть индивидуальность, "духовная душа" или "бессмертная монада" — сочетание пятого, шестого и седьмого [принципов].[271]

Мне представляется, что одна из главных трудностей, с которыми мы сталкиваемся, пытаясь понять, как всё это происходит, заключается в том, что мы так до сих пор ничего и не знаем, на что подразделяется каждый из этих семи принципов. Как нам объясняется, каждый из них ещё и сам по себе состоит из семи элементов: но можете ли Вы сообщить нам какие-то подробности о семеричной структуре четвёртого и пятого принципов конкретно? В этой их делимости, очевидно, и скрывается главный секрет психических явлений: как тех, которые будут происходить в будущем, так и многих из тех, что происходят уже здесь, ещё при жизни.

Вы совершенно правы. Но вот только позвольте мне выразить сомнение в том, что разъяснения, о которых Вы просите, смогут устранить эту трудность и Вы сумеете проникнуть в "секрет психических явлений". Вот Вы, мой добрый друг, игру которого на фортепиано я имел удовольствие слушать в те тихие минуты, когда Вы не заняты надеванием фрака и не сидите за обеденным столом с поданными Вам говядиной и кларетом, — вот скажите мне, вместо тех лёгких вальсочков, которые Вам так удаются, смогли бы Вы с той же лёгкостью исполнить для меня одну из бетховенских крупных сонат? Терпение, мой друг, терпение! Нет, я не собираюсь отвечать Вам отказом, отнюдь. Описание четвёртого и пятого принципов с их делением на корни и ветви Вы найдёте на отдельном листке бумаги, приложенной к этому письму, — если у меня найдётся свободное время.[272] Интересно, как долго Вы теперь намереваетесь продержаться, обходясь без вопросительных знаков?

Искренне Ваш,

К.Х.

P.S. — Надеюсь, теперь у Вас не осталось ни малейшего повода для упрёков — пусть даже я и отвечаю на Ваши вопросы с некоторым опозданием — и теперь я полностью реабилитирован в Ваших глазах. Насколько я могу судить, и Вы, и м-р Хьюм получили на сегодняшний день уже гораздо больше сведений о древнейшей эзотерической философии, чем кто-либо ещё из числа непосвящённых. Как Вы, мой добрый друг, уже давным-давно проницательно догадались, дело здесь не столько в каких-то личных качествах вас обоих — хотя, должен признаться, список претензий к нам со стороны м-ра Хьюма значительно возрос со времени его приобщения к нашей философии — и не в каких-то моих личных предпочтениях по отношению к каждому из вас, сколько в силу некоторых других и более очевидных причин.

Из всех наших не полностью посвящённых учеников только вы двое с наибольшей вероятностью и способны использовать предоставленные вам сведения на общее благо. Считайте, что вы получили их в доверительную собственность ради блага всего Теософского общества и вы вправе распоряжаться ими и применять их хоть так, хоть эдак — как вам будет угодно, лишь бы только всё это шло на благие цели. Если же Вы (м-р Синнетт) захотите по-настоящему порадовать своего загималайского друга, то не примените писать для журнала хотя бы раз в месяц какой-нибудь "Фрагмент" — короткий или длинный, неважно, — а затем Вы можете выпустить их в виде отдельной брошюры — как Вы это называете.[273] А имя автора можете обозначить либо как "мирской чела К.Х.", либо как-то ещё по собственному усмотрению. Я не смею требовать того же одолжения и от м-ра Хьюма, так как он сделал в этом отношении уже гораздо больше того, что сделал в другой области своей деятельности.[274]

Что же касается "Пионера", то я пока воздержусь от ответа на этот вопрос: здесь возможны два варианта.[275] В любом случае не принимайте скоропалительных решений. Мы сейчас переживаем конец этого цикла, а Вы связаны с Т.О.

Если будет благоприятствовать тому моя карма, то собираюсь завтра ответить м-ру Хьюму на его большое и любезное письмо личного характера. За последнее время я написал вам множество писем, так что для отдыха у меня оставалось совсем мало времени. Даже внешний вид моих посланий — а они все в кляксах, тексты обрывочны и пещрят исправлениями — также указывает на то, что отдыхал я урывками, лишь от случая к случаю, и писал я в самых непригодных для этого местах, то здесь, то там, используя для этого материал, какой придётся. Если бы не Правила, запрещающие нам использовать даже минимум энергии до тех пор, пока не будут испробованы и не дадут отрицательный результат все обычные способы [коммуникации — перев.], то, разумеется, я отправил бы вам такое "осаждение", к которому не придерёшься ни с точки зрения каллиграфии, ни с точки зрения композиции. Всё же я утешаю себя мыслью, что жалкий вид моих писем не умалит их ценности в ваших глазах, ибо всё это — лишь признаки моей личной подверженности тем дорожным неудобствам, которые вы, англичане, научились так искусно сводить к минимуму при помощи, так сказать, технических приспособлений. Как однажды любезно заметила Ваша супруга, они [письма — перев.] снимают с нас всякий флёр чуда, представляя нас вполне живыми людьми, то есть более понятными вам существами, — это весьма мудрая мысль, за которую я ей очень благодарен.

Е.П.Б. сейчас пребывает в отчаянии: Коган высказался против того, чтобы М\ разрешил ей в этом году приехать [в Тибет — перев.] дальше Чёрной Скалы,[276] и М⸫ самым невозмутимым тоном велел ей распаковывать свои чемоданы. Постарайтесь, как сможете, утешить её. Кроме того, она сейчас действительно больше нужна в Бомбее, чем в Пенлоре. Олкотт сейчас на пути в Ланку, а Дамодар собрался на месяц в Пуну, так как все эти дурацкие игры в аскезу и напряжённая работа довели его физический организм до истощения. Мне придётся присмотреть за ним, а возможно, и забрать его, если дело дойдёт до самого худшего.

Прямо сейчас я уже могу Вам сообщить кое-что по часто обсуждаемому вопросу о том, разрешаем мы производить феномены или нет. Действия Ваших благословенных соотечественников в Египте вызывают самые серьёзные местные последствия для всё ещё остающейся там группы оккультистов (как и для того, чтó они призваны там охранять), а потому на месте уже присутствуют двое наших Адептов — они присоединились к одному братству друзов, — а трое других находятся на пути туда. Мне была предложена "премиленькая" честь понаблюдать воочию за человеческой бойней — но я от неё отказался: спасибо, не надо. Как раз для таких чрезвычайных обстоятельств мы и припасаем свою Силу — а потому не смеем растрачивать её на всякие светские тамаша.[277]

А примерно через неделю начнутся очередные религиозные церемонии, эти новые яркие мыльные пузыри, способные позабавить разве что лишь ребёнка, и я снова буду занят день и ночь, с утра и до самого вечера. Порою у меня в душе мелькает желание, чтобы Коганам явилась счастливая мысль учредить и для нас тоже что-то вроде "представительских расходов",[278] но только в виде пары минут свободного времени. О, где этот конечный Покой! О Нирвана, где можно "стать Жизни частью, но — не жить".[279] Увы, увы! Когда так ясно понимаешь, что:

". . . Душа вещей сладка,
Покой на небесах — вот Сердце Бытия",[280]

то поневоле тянешься туда — к вечному Покою!

Ваш

К.Х.

следующее письмо № 20а          предыдущее письмо № 15

---

Приложение к письму № 16

Мнимые "расхождения"[281]

Редактору журнала "Теософист"

Несколько последних вечеров я посвятил изучению Вашей превосходной статьи "Фрагменты оккультной истины",[282] которая заслуживает не беглого просмотра, а гораздо более серьёзного внимания. В ней говорится о том, что восхищённое на небеса эго не может преодолеть ту бездну, что отделяет его состояние от нашего; то есть оно не может спускаться в нашу атмосферу, в зону нашей досягаемости; оно способно только притягивать к себе, но не притягиваться ни к кому другому — одним словом, ни один ушедший дух нас посещать не может.

В "Исиде" же (том I, с. 67) я читаю следующее: многие духи, субъективно управляющие медиумами, — это человеческие развоплощённые духи; они могут быть как доброжелательными, так и злонамеренными, и во многом это зависит от личных нравственных качеств медиума; они неспособны материализоваться и могут "лишь отбрасывать свои эфирообразные отражения в волнах атмосферы".[283] На с. 69: "Не всякий желающий способен привлечь к себе человеческих духов. Одной из причин, вызывающих у наших усопших самое сильное влечение, является их страстная привязанность к тем, кого они оставили на земле. Привязанность эта необоримо втягивает их всё глубже и глубже в поток астрального света, вибрирующего между человеком, к которому они испытывают притяжение, и мировой душой".[284] На с. 325: "Иногда, хотя и редко, . . они [субъективные проявления] продуцируются "планетарными духами"; а иногда — духами наших перешедших в тот мир родных, близких, друзей"[285] и т.д..

Из сказанного выше складывается впечатление, что оба учения несколько отличаются друг от друга. Но, возможно, здесь подразумеваются не духи, а души, либо я чего-то недопонимаю.

Столь сложные вопросы зачастую ставят в тупик изучающих теософию людей с западным складом ума, особенно таких, как я, новичков, хотя они всегда благодарны за возможность получать знания от тех, кто способен им эти знания передать.

Ваш, и проч.

Теософ из Каледонии

9 января 1882 г.

От редакции: Боимся, наш драгоценный собрат не вполне понял наши мысли, изложенные как в "Исиде", так и во "Фрагментах оккультной истины". При верном их прочтении окажется, что тезисы, изложенные во "Фрагментах", ничуть не расходятся с отрывками, приведёнными из "Исиды", и между обоими учениями не существует никакой разницы.

Наш "каледонский" собрат усматривает противоречие между обоими учениями по той причине, что в "Исиде" (том I, с. 67) сказано: "многие духи, субъективно управляющие медиумами, — это человеческие развоплощённые духи", а во "Фрагментах", говоря словами нашего критика, "эго не может преодолеть ту бездну, что отделяет его состояние от нашего; то есть оно не может спускаться в нашу атмосферу. . . одним словом, ни один ушедший дух не может нас посещать". Мы же отвечаем: "Никакого противоречия здесь нет". Мы ещё раз подтверждаем верность обоих утверждений и готовы защитить свой исходный тезис.

Хотя во Вводной главе "Исиды" и была предпринята попытка показать огромную разницу между терминами "душа" и "дух" — первая представляет собой остатки личного эго, а второй обозначает чистейшую эссенцию духовной индивидуальности — тем не менее, на протяжении всей книги мы были вынуждены употреблять термин "дух" в том смысле, в каком его понимают спиритуалисты (равно как применять и другие аналогичные термины в их общепринятом смысле), поскольку в противном случае могла бы возникнуть ещё большая неразбериха. Таким образом, смысл трёх фраз, процитированных нашим другом, необходимо понимать следующим образом.

На странице 67, где говорится о том, что "многие духи, субъективно управляющие медиумами, — это человеческие развоплощённые духи" и т.д., слово "управляющие" не следует понимать в том смысле, что какой-то отдельный "дух" в буквальном смысле завладевает организмом медиума, да и в любом случае это вовсе не "дух", поскольку чаще всего он оказывается всего лишь пустой оболочкой, пребывающей на начальной стадии растворения, когда бо́льшая часть физического рассудка и физических свойств [усопшего] ещё продолжает сохранять всю свою свежесть и ещё не вступила в этап разложения или затухания. Ни один "дух", то есть духовное эго, действительно не может спускаться к медиуму, но способен притягивать дух последнего к себе, и делать это он может лишь в течение двух промежуточных периодов — перед наступлением "периода созревания" и после него.

Первый такой промежуточный период начинается в момент физической смерти и продолжается вплоть до погружения духовного эго в состояние, которое в эзотерическом учении архатов называется "бар-до". Мы перевели его как период "созревания", и, по свидетельству Адептов, он продолжается от нескольких часов до нескольких лет.

Что же касается второго промежуточного периода, то он продолжается ровно столько времени, сколько личные заслуги прежнего эго будут позволять [покойному — перев.] существу пожинать плоды вознаграждения в его новом возрождённом "я". Этот период наступает по окончании периода созревания, когда из старого духовного эго возрождается к жизни новое — подобно легендарному Фениксу, восстающему из пепла. Место же (locality), в котором обитает новое [эго — перев.], называется у оккультистов северного буддизма дева-чаном, что, вероятно, соответствует раю или Царству Небесному, предназначенному для христовых избранников.

Насладившись периодом блаженства — а продолжительность его пропорциональна заслугам [прежнего эго — перев.] — новое личное эго перевоплощается в [новую — перев.] личность, при этом воспоминания о его существовании в качестве прежнего "я", разумеется, полностью изглаживаются из его памяти, и это новое эго уже больше не может "сообщаться" со своими собратьями по человечеству, оставшимися на покинутой им планете, в виде того же самого индивида, каким его знали на ней.

Когда же завершится маха-юга (великий цикл) — после бесчисленных перевоплощений на множестве планет[286] и в разнообразных сферах — каждая индивидуальность достигнет такой степени одухотворённости, что в преддверии её окончательного слияния с Единым Всё воспоминания о её прошлых существованиях в качестве разных личностей пройдут перед ней в ретроспективном временно́м порядке — словно череда дней какой-то одной человеческой жизни.

Что же касается слов — "они могут быть как доброжелательными, так и злонамеренными, и во многом это зависит от личных нравственных качеств медиума", — которыми завершается первая цитата, то они означают всего лишь следующее: эго [нравственно — перев.] чистого медиума способно притягиваться к тому или иному подлинному развоплощённому духу и на какой-то миг соединяться с ним посредством магнетической (?) связи. В то же время душа [нравственно — перев.] нечистого медиума способна вступать в общение лишь с астральной душой (то есть "оболочкой") усопшего. Первая из упомянутых нами возможностей как раз и объясняет те чрезвычайно редкие случаи прямого письма узнаваемым почерком, как и появление посланий от развоплощённых разумов наивысшего разряда. Нужно сказать, что личные нравственные качества медиума должны служить наилучшей лакмусовой бумажкой для проверки истинности проявления. Как пишет наш друг, приводя цитату из "Исиды", "привязанность к тем, кого они оставили на земле" — это "одна из причин, вызывающих. . . самое сильное влечение" со стороны обоих любящих друг друга духов — одного воплощённого и другого развоплощённого.

Так откуда же взялась мысль, будто два этих учения "отличаются друг от друга"? Нам можно было бы поставить в упрёк известную неопределённость или неточность в выражении своих мыслей, небезупречное владение тем иностранным языком, на котором мы пишем, или то, что мы оставляем слишком много недоговорённостей и неоправданно апеллируем к ещё не вполне развившейся интуиции у своих читателей. Но никогда не существовало, да и не могло существовать, никаких коренных расхождений между учением, изложенным в "Исиде", и тем, что было сообщено за последнее время, так как всё это исходит из одного и того же источника — от Братьев-Адептов.

---

Письмо № 17[287]

Получено в Симле в июне 1882 г.[288]

(1) Некоторые представители человечества пятого Круга уже начали появляться на Земле. Чем они отличаются от человечества четвёртого Круга седьмого земного воплощения?[289] Как я предполагаю, они принадлежат к первому воплощению пятого Круга и, по-видимому, когда люди пятого Круга достигнут своего седьмого воплощения, они совершат гигантский шаг вперёд в своём развитии.

(1) Это люди типа миссис А. Кингсфорд и м-ра Мэйтленда — они уже от рождения обладают способностью к ясновидению и предсказанию будущего; это и великие Адепты, рождающиеся в какой угодно стране; это и гении — в искусствах, в политике или в осуществлении религиозных реформ. В физическом отношении резких отличий у них пока нет: слишком рано, но со временем такие отличия возникнут.

Именно так. Если Вы обратитесь к Приложению, п. I,[290] то найдёте там ответ на Ваш вопрос.

(2) А если человек в любом из первых пяти кругов посвятит себя изучению оккультизма и станет Адептом, то означает ли это, что он сможет избежать рождений в следующих земных воплощениях?

(2) Нет. Единственное исключение составляет только Будда — существо шестого Круга, поскольку он настолько успешно прошёл свой путь развития в предыдущих воплощениях, что обогнал даже своих предшественников. Но такие люди, как он, крайне редки: один на миллиард обычных человеческих существ. От прочих людей он отличался своим физическим обликом в той же мере, в какой превосходил их духовностью и знаниями. Тем не менее, даже ему удалось избежать перевоплощений лишь на нашей Земле, и, когда в шестом Круге с нашей Земли уйдёт последний представитель человечества третьего кольца, Великому Учителю предстояло бы перевоплотиться на следующей планете. Здесь, однако, есть одно "но": поскольку ради спасения своих собратьев по человечеству Он пожертвовал собственным блаженством нирваны и покоем, то родится Он в наивысшем — седьмом кольце следующей более высокой планеты.[291] А до тех пор он каждое 10-тысячелетие будет осенять собой — а правильнее сказать: "уже осенил собой" — то одного, то другого избранного индивида, которые, как правило, изменяли до неузнаваемости судьбы народов (см. "Разоблачённая Исида", т. I, абзац, начинающийся на с. 34 и заканчивающийся на с. 35).[292]

(3) Имеется ли какое-либо существенное духовное различие между мужчиной и женщиной или же принадлежность к тому или иному полу — дело случая при каждом рождении человека, а во всём остальном дальнейшее развитие индивида предполагает одни и те же возможности?

(3) Это, как Вы и говорите, — дело простого случая. Как правило, это случайность, но направляемая индивидуальной кармой — нравственными наклонностями, особенностями характера и поступками, совершёнными в прошлом воплощении.

(4) Высшие классы во всех цивилизованных странах на земле, как я понимаю, сегодня в большинстве своём состоят из людей, относящихся к человечеству седьмого "кольца" (то есть седьмого земного воплощения) четвёртого Круга. Австралийские же аборигены, как я понимаю, принадлежат к какому-то низшему кольцу? Которому? И принадлежат ли представители низших классов в цивилизованных странах к различным кольцам или же к кольцу, непосредственно предшествующему седьмому? И ещё: люди, принадлежащие к седьмому кольцу, рождаются только среди высших классов или же их можно встретить и среди бедноты?

(4) Не обязательно. Утончённость, внешний лоск и блестящее образование в том смысле, какой Вы вкладываете в эти слова, имеют весьма слабое отношение к действию Закона высшей природы. Возьмите африканца, принадлежащего к седьмому кольцу, или монгола из пятого кольца: вы можете дать каждому прекрасное образование — если забрать обоих прямо из колыбели — и можете изменить их так, что, кроме внешности, они ни в чём другом не будут отличаться от самого блестящего и рафинированного английского лорда. И, тем не менее, всё, на что они окажутся способны — это повторять, как попка, заученное, лишь чисто внешне производя впечатление интеллектуалов (см. Приложение, п. II).

(5) Как рассказывала мне "Старушка", основная часть населения этой страны в некоторых отношениях уступает европейцам по уровню своего развития, хотя и отличается от них большей духовностью. Означает ли это, что они принадлежат к какому-то более низкому кольцу того же самого круга — или это различие связано с каким-то принципом национальных циклов, который не имеет никакого отношения к индивидуальному прогрессу?

(5) Большинство народов Индии принадлежит к древнейшим или самым первым веточкам пятой человеческой расы. Чтобы избавить себя от лишней работы, я попросил М⸫ поместить в конце его письма к Вам краткий обзор точек зрения по новейшей научной теории, представленной вашими многоучёными этнографами и естествоиспытателями. Прочитайте то, что он написал Вам, а затем обратитесь к пункту III моего Приложения.

Как можно объяснить явления "Эрнеста" и других наставников Эглинтона? Они кто: элементарии, черпающие из него жизненную силу и сознание, или это элементалы, скрывающиеся под другими одеждами, как на маскараде? Каким образом умудрился "Эрнест" достать тот лист почтовой бумаги из редакции "Пионера" без всякой помощи медиума с нашей стороны?[293]

Уверяю Вас, что Вам сейчас не стоит и времени тратить на изучение подлинной природы всех этих "Эрнестов" и "Джоуи", а также прочих "наставников", ибо до тех пор, пока Вы не познакомитесь с процессом разложения отбросов элементалов и с семью принципами у человека, Вы так и будете гадать, кто же они такие на самом деле? Для них не существует писаных уставов, и напрасно ожидать от них каких-то слов правды, молчания или сдержанности — такую любезность своим друзьям и обожателям они вряд ли окажут. Если между ними и кем-то из людей — например, лишёнными души физическими медиумами — возникает связь, то они обречены на встречу друг с другом. В противном случае лучше всего оставить их в покое. Они испытывают притяжение лишь к себе подобным — медиумам, и связь между ними не завязывается просто так, а устанавливается насильно самими же этими глупцами и грешниками — поборниками феноменов. Среди них есть как элементарии, так и элементалы — в лучшем случае, это всё жалкая, злонамеренная и деградирующая шумливая братия. Вы хотите узнать слишком много за один раз, мой дорогой друг, но в один присест нельзя постичь все тайны бытия. Вы всё-таки прочитайте Приложение — это, по сути дела, отдельное письмо.

Я незнаком с Субба Рао, учеником М⸫. По крайней мере — он почти ничего не знает обо мне. И всё же я знаю наверняка, что он никогда не согласится приехать в Симлу, но, если будет на то распоряжение Морьи, он станет обучать, оставаясь в Мадрасе, то есть править рукописи, как это делал и сам М\, комментировать их, отвечать на вопросы и может оказаться весьма, весьма полезным. Он совершенно благоговеет перед Е.П.Б. и относится к ней с огромным пиететом.

К.Х.

следующее письмо № 18          предыдущее письмо № 76

Письмо № 18[294]

Получено в Симле в июне 1882 г. [295]

ПРИЛОЖЕНИЕ

(I) Каждая духовная индивидуальность в своём эволюционном развитии проходит гигантский путь, совершая множество кругов в этом грандиозном поступательном движении вперёд. Во-первых, уже в самом начале великого цикла махаманвантары она должна пройти длинный путь, передвигаясь с первой обитаемой планеты до последней, поскольку на каждой из них в своём развитии монада должна миновать одну за другой стадии семи человеческих рас, — начиная с состояния ещё безъязыкого потомка обезьяны (последняя имела весьма отдалённое отношение ко всем ныне известным видам) вплоть до сегодняшней пятой расы (вернее, её ветви) и кончая двумя другими расами. Но и это ещё не конец пути — здесь завершается лишь её земной цикл, а далее путь её лежит на следующую планету, а потом на следующую, и так всё выше и выше. . .

Мы же ограничимся здесь одной только нашей планетой. От мощной ветви каждой из семи рас ответвляются семь более тонких веточек, и каждую из них человек должен поочерёдно сменить в своей эволюции, прежде чем сможет перейти к следующей, более высокоразвитой расе, и так — семь раз. И как бы, мой добрый друг, у Вас ни округлялись от удивления глаза, как бы Вы сейчас ни были поражены прочитанным — всё обстоит именно так.

Все эти веточки представляют собой различные типы человечества — как в физическом, так и в духовном смысле, — и никто из нас не в состоянии проскочить хотя бы через одну-единственную ступеньку на этой лестнице. При всём при этом перевоплощение происходит совсем не так, как учит лондонская пророчица, миссис А.К., поскольку промежутки между повторными рождениями невообразимо длинны, и её фантастические идеи совершенно не вписываются в эту общую картину.

Я прошу Вас не забывать, что когда я говорю "человек", то под этим подразумеваю человеческое существо нашего с Вами типа. В период манвантары существует, однако, бесчисленное множество и других планет, на которых также обитают разумные существа — как в пределах, так и за пределами нашей Солнечной системы: они представляют собой венцы или вершины эволюционного развития в своих собственных цепочках, и одни из них — физически и интеллектуально — стоят ниже, а другие — неизмеримо выше человечества нашей цепи. Но это так, к слову, говорить мы о них сейчас не будем.

Человек в своём развитии должен миновать стадии каждой из рас — итого: семь раз войти в состояние каждой расы и семь раз выйти из него. При этом у него последовательно формируется интеллект — во всех его градациях: от самых слабых его проблесков до максимально возможных степеней. Одним словом, тот цикл, который он проходит на Земле, со всеми его кольцами и под-кольцами является точным слепком Великого Цикла — только представленным в миниатюре. Не забывайте также и о том, что промежутки даже между этими особыми перевоплощениями в каждой расе занимают огромные по своей продолжительности периоды, так что даже самый твердолобый африканский бушмен пожинает плоды своей доброй кармы наравне со своим собратом-бушменом, который, может быть, в шесть раз его умнее.

Вашим этнографам и антропологам следовало бы всегда помнить о действии этого неизменного закона семеричности, проявляющегося в любых творениях природы. Так, все они ошибались, начиная с Кювье — ныне покойного Великого Магистра по вопросам протестантского богословия[296] — голова которого была так забита библейской традицией, что он и поделил всё человечество всего лишь на три разновидности-расы,[297] и кончая Блюменбахом, делившим человечество на пять рас.[298] Ближе всего к истине подошёл один только Причард, пророчески предположивший наличие семи рас.[299]

В номере "Пионера" за 12 июня, который мне переслала Е.П.Б., я прочитал корреспонденцию под названием "Теория происхождения от обезьяны" ("Ape Theory"), написанную A.P.W. Она представляет собой блестящее изложение гипотезы Дарвина. Последний абзац (с. 6, колонка 1) — если не принимать во внимание пару допущенных там ошибок — можно было бы вообще принять за откровение, дошедшее до наших дней тысячелетие с лишком спустя, будь только такое возможно. Из девяти строк, начиная с 21-й (если считать снизу), вы узнаёте о таком факте, принять который сегодня готова в лучшем случае лишь горстка натуралистов. И пятая, и шестая, и седьмая расы Пятого Круга — все они в своей эволюции будут сменять друг друга в той же последовательности и по тому же принципу, что и Круги "Великого Цикла", а потому и пятая раса Пятого Круга продемонстрирует заметные физические, интеллектуальные и нравственные отличия от своей четвёртой "расы" ("земного воплощения"), и Вы правы, говоря: "когда люди пятого Круга достигнут своего седьмого воплощения, они совершат гигантский шаг вперёд в своём развитии".

(II) Ни богатство, ни бедность, ни благородное, ни низкое происхождение здесь не играют никакой роли вообще, ибо всё это — лишь результат собственной кармы. Какого-то большого отношения к прогрессу не имеет и то, что вы называете "цивилизацией". Подлинным мерилом здесь является только состояние внутреннего человека, его духовность — то, насколько физический мозг озарён светом духовного или божественного разума. И австралийцы,[300] и эскимосы, и бушмены, и ведды, и многие другие — все эти народы представляют собой побочные веточки, выросшие из той Ветви, которую вы называете "пещерными людьми" — а эти "пещерные люди" и были человечеством третьей расы (по представлениям вашей науки — второй), возникшей в этой планетной сфере. Все они — остатки пещерных людей седьмого кольца, это — остатки, "остановившиеся в своём развитии и представляющие собой застывшие формы жизни, обречённые на конечный распад в борьбе за существование", говоря словами написавшего Вам письмо корреспондента.

Посмотрите, о чём говорится в главе I "Исиды": "божественная эссенция (пуруша) в виде ярко светящейся дуги" движется вперёд, описывая полный круг — махаманвантарную цепочку, "а затем, достигнув верхней точки круга (то есть своей исходной точки — К.Х.)", она "снова движется по кривой вниз и возвращается на Землю (на самую первую планетную сферу — К.Х.), неся в своём вихре человечество более высокого типа" — и так семь раз. И чем ближе к Земле, тем яркий свет этой эссенции "становится всё тусклее и тусклее, пока не оказывается чёрным, как ночь, когда наконец касается Земли" — а это уже речь идёт о внешней материи, поскольку дух (или пуруша) уже скрывается под защитной бронёй первых пяти принципов.

А теперь прочитайте три строчки, подчёркнутые на странице 5.[301] Замените слово "человечество" выражением "человеческие расы", а слово "цивилизация" — выражением "духовная эволюция данной конкретной расы", и вы получите истину, которую приходилось скрывать на начальном этапе становления Теософского общества, когда его будущее ещё было под вопросом.

А теперь прочитайте последний абзац на с. 13 и первый абзац на с. 14, и обратите внимание на подчёркнутые строчки, посвящённые Платону.[302] И теперь посмотрите, что написано на странице 32, не забывая о разнице между манвантарами с их указанной там длительностью и махаманвантарой (то есть полными семью кругами между двумя пралайями), — четырьмя югами, повторенными семь раз: по одному разу на каждую расу. А теперь возьмите в руки карандаш и подсчитайте. Поневоле Вы чертыхнётесь — но это не будет слишком страшно для Вашей кармы: не всяк тот грешен, кто грешит устами. А далее внимательно прочитайте в этом свете (не чертыхания, разумеется, а в свете эволюции) фрагмент текста, начинающийся с последней строчки на странице 301 — "А теперь мы подошли к тайне. . ." — и кончающийся на странице 304.[303] С Исиды не были сняты все её облачения, но в них были проделаны щели, достаточно широкие, чтобы то, что откроется беглому взгляду, могло быть дополнено собственной интуицией изучающего. В этом довольно затейливом подборе цитат, иллюстрирующих самые разные философские и намеренно завуалированные эзотерические истины, постарайтесь разглядеть наше учение, которое теперь в первый раз частично открывается европейцам.

(III) Как уже было сказано мною в ответе, написанном на Вашей записке, большинство народов Индии — за исключением семитов(?)-моголов — относится к древнейшей веточке нынешней пятой человеческой расы, возникшей в Центральной Азии более миллиона лет тому назад. По мнению западной науки, у неё есть веские основания полагать, что Европа была заселена человеческими существами за 400 тысяч лет до вашей эры — думаю, это известие не потрясёт Вас настолько, что помешает Вам выпить глоток вина за сегодняшним ужином. Тем не менее, наряду с Австралией, Африкой, Америкой и регионами Крайнего Севера Азия является территорией, на которой также сохранились остатки человечества четвёртой и даже третьей расы (пещерных людей и иберов). При этом у нас больше, чем в Европе, сохранилось представителей человечества седьмого кольца четвёртой расы и первого кольца пятого круга,[304] поскольку мы старше европейских ветвей, и, естественно, наши народы появились раньше. А их "отсталость" в том, что касается цивилизованности и утончённости, меньше всего влияет на их духовность, поскольку карма — это такой зверь, которого нимало не волнуют ни лакированные туфли, ни лайковые перчатки. Ни ваши ножи и вилки, ни оперы и прекрасные салоны не последуют за вами на пути дальнейшего развития, и все эти блузы цвета пожухлой листвы, в которые любят рядиться ваши британские эстеты, ничуть не помешают им родиться среди тех, кого — нравится это им или нет — будущее человечество шестого и седьмого кругов будет называть "дикарями Периода существования Королевского общества", которые пожирали плоть и потребляли алкоголь. И только от Вас зависит, сумеете ли Вы настолько обессмертить собственное имя, чтобы будущие высшие расы в своей классификации нашей эпохи были вынуждены выделить особый период: "плейстоцен — период Синнетта". Но этого никогда не случится, если Вы и дальше будете руководствоваться такой установкой: "цели, которые мы ставим перед собой, вполне достижимы, и если держаться в пределах разумной умеренности и самоограничения, то и это сгодится". Однако оккультная наука — дама весьма ревнивая, не дозволяющая ни толики потакания себе, и действия её могут иметь самые "роковые" последствия не только для человека, ведущего обычный супружеский образ жизни, но даже для того, кто потребляет в пищу мясо и вино. Боюсь, что, раскапывая в будущем пенджабские Помпеи — Симлу, — археологи седьмого круга обнаружат не драгоценные останки "Эклектического" Теософского общества, а выудят одни только окаменевшие и спёкшиеся в стекло остатки "пособий на представительские расходы". Вот такое последнее пророчество сейчас циркулирует в Шигадзе.

А теперь что касается последнего вопроса. Как я и говорил, эти "наставники" включают в себя как элементалов, так и элементариев, причём не каких-то безобидных, так, "с серединки на половинку", а самую что ни на есть взбитую пену в медиумистической кружке пива. Несколько "лишённостей"[305] таких листочков почтовой бумаги образовались за то время, пока Э[глинтон] находился в Калькутте, пребывая в атмосфере миссис Г[ордон] — с тех пор, как она стала получать от Вас довольно много писем. И дальше для всех этих сущностей уже не составляло никакого труда, повинуясь бессознательному желанию Э., притянуть к себе все разрозненные частички Вашей шкатулки, дабы склеить из них дубликат. Медиум он сильный, и если бы не доставшаяся ему от рождения добрая натура и другие положительные качества, резко противостоящие тщеславию, праздности, эгоизму, алчности, стяжательству и, наряду с другими качествами современного общества, полнейшему отсутствию воли, то из него вышел бы отменный дуг-па. Но, как я уже сказал, он — "славный малый" до кончиков ногтей, а приверженность истине заложена в нём от природы. Управляем ли он? — Как раз наоборот. Как хотелось бы спасти его от. . .[306]

следующее письмо № 95          предыдущее письмо № 17

Письмо № 19[307]

[Фрагменты, написанные почерком К.Х. — Ред.]

Приложено к корректуре письма о теософии. Получено 12 августа 1882 г.

Да, всё это воистину известно и столь же достоверно подтверждается Адептами, от которых

"Ничто не скрыто в сферах Элизийских,
Им зримы тени, страждущие тут,
А то, что духу затмевает очи,
То — лишь гордыня, ненависть и блуд. . ."

          (Не для публикации)

Всё это лишь исключения из правила, друг мой. Да, самоубийцы могут и обычно так и поступают. Но есть и другие. Добрые и чистые покоятся мирным, блаженным сном, полным счастливых грёз о земной жизни, не сознавая того, что они уже навеки оказались по другую сторону той жизни. Те, что прежде не отличались ни особо добрыми, ни особо дурными поступками, пребывают во сне без сновидений. Но те, что были порочны, будут обречены, соразмерно степени их мерзости, на муки кошмара, длящегося годами: мысли их будут тотчас оживать, их порочные страсти — тут же обретать полную вещественность, и на головы их обрушатся все несчастья и беды, которые они уготовляли для других. Если описать эту картину во всей её реалистичности и конкретности, то она изобразит такой жуткий ад, какого в своём воображении не видел даже Данте!

следующее письмо № 127          предыдущее письмо № 125

Письмо № 20a[308]

10[X]

Дорогой Учитель!

Что касается третьего выпуска "Фрагментов", корректуру которого Вы получите в ближайшее время, то я оцениваю его чрезвычайно неудовлетворительно, хотя и старался изо всех сил.

Поскольку стояла задача вывести доктрину Общества на новый уровень, с тем чтобы постепенно открывать глаза спиритуалистам, то я ввёл в него в качестве важнейшего элемента описание состояния самоубийц и т.д. — всё то, что Вы изложили в своём последнем письме к С[иннетту].[309]

Вот это как раз и представляется мне самым неудовлетворительным. Это приведёт к появлению целого ряда вопросов, на которые мне будет затруднительно ответить.

В своём первоначальном виде наша доктрина состояла в том, что объективные феномены в большинстве своём связаны с деятельностью оболочек — тех, что обладают по полтора и по два с половиной принципа, которые полностью оторваны от своих высших — шестого и седьмого — принципов.

Однако в развитие нашего учения (1) мы далее признаём существование ещё некоторых духов — таких, что обладают 5-м и 4-м принципами, не оторвавшимися целиком от своих шестого и седьмого [принципов — перев.] — которые также могут проявлять активность во время сеансов. Это духи самоубийц и тех, кто погиб в результате несчастного случая или насильственных действий.

В этой части наше учение состоит в том, что каждая конкретная волна жизни должна докатиться до назначенного ей берега и — за исключением самых добродетельных — все духи, ранее положенного срока оторвавшиеся от низших принципов, должны оставаться на Земле до тех пор, пока не пробьёт предначертанный час того, что наконец стало бы их естественной смертью.

Здесь всё как будто бы и верно, но из этого со всей очевидностью следует, что оболочек окажется слишком мало, а духов слишком много, а это вступает в противоречие с нашей прежней доктриной (2).

Если взять случай самоубийц, то какая здесь разница, сознательно ли человек покончил с собой или бессознательно, вышиб ли он собственноручно себе мозги или всего-навсего напивался в усмерть и, не зная меры, предавался плотским утехам, а может быть, он уморил себя, просиживая дни и ночи за письменным столом? В любом из этих случаев час нормальной, естественной смерти ускорен, и результатом её должен стать дух, а не оболочка. Или опять-таки, какая разница: будет ли человек повешен как преступник-убийца, будет ли убит на поле боя, погибнет ли в железнодорожном вагоне или в результате взрыва на пороховом складе, утонет ли или сгорит во время пожара, подкосит ли его холера, чума, тропическая лихорадка или какая-либо иная из тысячи и одной эпидемических болезней, семена которых не были заложены ab initio[310] в его конституции, а оказались занесены туда в результате его случайного посещения того или иного места или в силу тех или иных обстоятельств, от которых он мог бы легко уберечься? Всё равно час его естественной смерти в любом случае ускорен, и результатом этого должен стать дух, а не оболочка.

В Англии, по подсчётам, до времени своей естественной смерти не доживает и 15% населения, а принимая в расчёт разные лихорадки и голод со всеми их sequelae,[311] боюсь, процент этот примерно такой же даже здесь, где большинство людей являются вегетарианцами и, как правило, живут в менее неблагоприятных санитарных условиях.

А значит, получается, что в основной своей массе физические феномены у спиритуалистов происходят, очевидно, благодаря этим духам, а вовсе не оболочкам.

Я был бы рад получить дополнительные сведения по этому вопросу.

(3) Но очень часто у меня возникает ещё и второй вопрос. Насколько я понимаю, духи добропорядочных, но вполне обычных среднестатистических людей, умерших естественной смертью, ещё какое-то время пребывают в атмосфере Земли — от нескольких дней до нескольких лет. Так почему же они не могут вступать в связь [с людьми на Земле — перев.]? А если могут, то это уже очень важный момент, на который никак нельзя не обратить внимания. (4) И, в-третьих, несомненным фактом является то, что в кружках чистых душой спиритуалистов действительно наблюдаются случаи явления тысяч духов, которые проповедуют высочайшую мораль и весьма подробно сообщают истины о невидимом мире (возьмите, например, книги Аллана Кардека,[312] на многочисленных страницах которых излагается всё точь-в-точь, как учите и Вы сами), и было бы неразумным предполагать, что всё это либо оболочки, либо дурные духи.

Но Вы нам ни словом, ни намёком ещё не обмолвились об огромном числе чистых и высоких духов — а до тех пор, пока вся теория не примет законченного вида и пока в ней не найдётся места для всего того, что мне представляется твёрдо установленными фактами, Вам никогда не удастся переубедить спиритуалистов. Простите, но всё это напоминает знакомую историю — сообщить нам лишь одну половину истины, а другую скрыть в недоговорках. В таком случае Вы просто перерезаете Обществу горло. Уж лучше тогда внешнему миру не говорить ничего, чем ограничиваться полуправдой, неполнота которой бросается в глаза моментально, а в итоге мы встречаем лишь презрительное отрицание того, что действительно является истиной, но её не могут по-настоящему воспринять вследствие её фрагментарности.

Искренне Ваш,

А.О. Хьюм

следующее письмо № 20b          предыдущее письмо № 16

 

Письмо № 20b[313]

Получено в августе 1882 г. [314]

Симла, 25 июля.

Любезная моя Старушка!

Я попытался было тут же приступить к ответу на письмо Н.Д.К.,[315] и если под словом "следующий" К.Х. действительно имел в виду именно августовский номер "Теософиста", то я должен был успеть как раз к сроку. Но вскоре я запутался вконец. Мы, конечно же, не получили никаких сведений, ясно освещающих поднятый вопрос, хотя, полагаю, нам вовсе не мешало бы научиться составлять из обрывочных кусочков полную картину. Вся трудность состоит в том, чтобы дать правильное разъяснение загадке Элифаса Леви, о которой Вы пишете в своём комментарии, опубликованном в октябрьском номере "Теософиста".

Если он [Э.Л. — перев.] имеет в виду судьбу нашей ныне существующей человеческой расы, то его слова о том, что большинство промежуточных эго исторгаются из Природы (иными словами, аннигилируется), в этом случае оказываются в прямом противоречии с учением К.Х. Они не могут умирать, не унося с собой никаких воспоминаний, коль скоро они сохраняют их в девачане и, опять-таки, эти воспоминания возникают перед ними (в том числе даже воспоминания о предыдущих личностях, как страницы из книги) в тот период полного осознания себя как индивидуальности, который предшествует обретению абсолютного сознания в паринирване.

Но тут я подумал: а что если Э.Л. говорит о человечестве вообще, а не об одних только людях четвёртого круга. Как я понимаю, огромное число личностей пятого круга обречено на гибель — так, может быть, это и есть та самая промежуточная, бесполезная часть человечества, которую он и имеет в виду? Но ведь индивидуальные духовные монады, насколько я понимаю этот вопрос, не погибают ни при каких обстоятельствах, и если уж той или иной монаде всё-таки удастся добраться до пятого круга вместе с грузом всех её предыдущих личностей, которые хранятся на страницах её книги, ожидающей внимательного прочтения в будущем, то она вряд ли может быть выброшена и уничтожена просто потому, что какие-то её отдельные страницы пятого круга "не годятся для публикации". Вот Вам и ещё один пункт, по которому нужно найти точку примирения двух позиций.

X. И, опять-таки, разве можно представить себе, что духовная монада, оставаясь в живых после того, как [из её книги жизни — перев.] вымарываются страницы третьего и четвёртого кругов, не сможет пережить удаление её страниц пятого и шестого кругов? Такая неспособность следовать добродетельному образу жизни в этих кругах означала бы уже уничтожение всего индивида целиком, который теперь уже никогда не сможет достигнуть седьмого круга.

Но, с другой стороны, такое предположение противоречило бы словам Элифаса Леви, поскольку те индивиды, которые вступили в сотрудничество с Природой во имя зла, уже были бы уничтожены задолго до того в ходе обскурации планеты (X) между пятым и шестым кругами — не говоря уже о тех обскурациях, которые должны были произойти между четвёртым и пятым кругами, ведь, как нам объясняли, обскурация происходит перед каждым новым кругом.

X Есть здесь и ещё одна трудность: если уж даже сейчас среди нас присутствуют отдельные представители человечества пятого круга, то неясно, когда же всё-таки наступает обскурация? Должна ли она случиться после появления этих avant couriers[316] человечества пятого круга, поскольку их присутствие ещё вовсе не означает начала пятого круга и та эпоха на самом деле начнётся лишь после полного вымирания ныне существующей расы? Но эта идея не вписывается в общую картину.

Дойдя вчера в своих размышлениях до этого места, я отправился к Хьюму в надежде, что он сможет разобраться во всей этой головоломке и я сумею написать достойный ответ на поступившее в редакцию письмо. Но после того, как мы внимательно вчитались в него, а затем вернулись к октябрьскому номеру "Теософиста", мы пришли к заключению, что объяснение может быть только одно: в октябрьском комментарии изложены совершенно неверные взгляды, которые полностью противоречат всему, что мы узнали об учении в последнее время. Неужели всё объясняется только этим? Мне так не кажется, ибо зачем в этом случае К.Х. просил бы меня примирить обе позиции?

Но, как Вы видите, при всём моём самом горячем желании я сейчас совершенно не способен справиться с порученной мне работой, и, если дорогой мой Хранитель и Учитель прочтёт эти строки, он поймёт, перед какой сложной дилеммой я оказался. И тогда наименее обременительным для себя способом — либо через Вас, либо напрямую — он, вероятно, сможет дать мне понять, в каком плане должно быть написано это ответное письмо. Уже очевидно, что к августовскому номеру оно не поспеет, но, сдаётся мне, он и сам вряд ли ожидал, что письмо это будет написано в столь сжатые сроки.

Все мы очень переживаем за Вас — как Вы справляетесь с такой нагрузкой, работая там, в жаре и среди полчищ мух? Почему бы Вам, как только покончите с августовским номером, не махнуть к нам — Вы хоть отдохнёте немного. Вы же знаете, как мы всегда рады видеть Вас. Личные же мои планы пока довольно неопределённы. Возможно, мне придётся вернуться в Аллахабад, чтобы освободить Хенсмена от дел и отправить его собственным корреспондентом в Египет. Сражаюсь сейчас с хозяевами не на жизнь, а на смерть, чтобы не допустить этого — но пока неясно, чья возьмёт.

Всегда Ваш,

А.П.С.

На тот случай, если Вы захотите опубликовать письмо[317] в этом номере, я возвращаю его Вам с этим моим письмом, но надеюсь, что на этом всё не закончится и Вы пришлёте мне его назад с тем, чтобы я достойно выполнил это небольшое задание с помощью нескольких напутственных слов относительно того, какой линии я должен придерживаться.

следующее письмо № 20c          предыдущее письмо № 20a

---

 

Приложение № 1 к письму 20b

Наброски мыслей о смерти и сатане[318]

I
СМЕРТЬ

Элифас Леви (публикуется посмертно)

Смерть есть необходимое разрушение всех несовершенных соединений.[1] Это очередное растворение мимолётного абриса индивиду-альной[2] жизни в великом труде жизни мировой. Бессмертно только то, что совершенно[3]. Это — купель забвения.[4] Это — родник молодости, куда с одной стороны погружается старость и откуда с другой стороны выходит самая ранняя младость.[319] Смерть есть преображение живого, а остающиеся после смерти тела́ — это лишь сухие листочки, опавшие с Дерева Жизни, которое, впрочем, вновь покроется листвой с наступлением весны.[5] Воскресение[6] человека есть вечное напоминание об этих листьях. Тленные формы обусловлены бессмертными типами. Все, кто когда-либо жил на земле, продолжают на ней жить и дальше, но только в виде новой копии своего типа. Если же душа превзошла свой тип, то она в другом месте получает для себя новую форму, определяющуюся более со-вершенным типом — так они вечно и шествуют по лестнице миров;[320] дурные копии изничтожаются, а материя их возвращается в общую массу.[321]	(Комментарии К.Х.) [1] 1-го, 2-го, 3-го, 4-го и 5-го принципов. [2] Личность личного эго. [3] 6-й и 7-й принципы. [4] До часа пробуждения воспоминаний. [5] На языке каббалиста "весна" означает начало такого состояния, в котором эго обретает всезнание. [6] Заимствованное христианами у халдеев понятие "воскресение к жизни вечной" означает воскресение в нирване.
Наша душа — это как бы музыка, а тело — её инструмент. Музыка может существовать и без всякого инструмента, но без материального посредника её не услышишь[8]. Имматериальное недоступно ни осмыслению, ни осязанию. В своём текущем существовании человек сохраняет лишь определённые предрасположенности, доставшиеся ему от прежних существований.[9] Вызывание умерших — не что иное, как процесс овеществления памяти, наделение призраков красками в своём собственном воображении. Вызывать покойных оттуда, где их больше нет, означает не что иное, как извлекать их типы из воображения природы.[322]	[8] А значит, дух неспособен к сообщению [с миром материальных существ — перев.]. [9] Карма.
Для того чтобы войти в прямой контакт с воображением природы, человек должен либо заснуть, либо принять опьяняющее средство, либо войти в состояние экстаза, каталепсии или безумия.[10] В вечной памяти хранится одно лишь нетленное. Всё же то, что уходит со временем, справедливо подлежит забвению. Сохранять мёртвое тело значит нарушать законы природы, это означает поругание скромности смерти, которая укрывает дела разрушения столь же целомудренно, как нам дóлжно укрывать тайну дел своих, направленных на продление рода. Хранить непогребёнными тела мёртвых значит творить фантомов в глубинах воображения Земли.[323][11] Призраки, являющиеся в наших ночных кошмарах, в наших галлюцинациях и страхах, — это не кто иные, как блуждающие фотографии незахороненных мёртвых тел.[12]	[10] А для того чтобы войти в прямой контакт с разумом Природы, человек должен стать Адептом.     [11] Мы никогда не хороним своих мёртвых. Их либо сжигают, либо оставляют в каких-то местах над землёй. [12] Их отражения в астральном свете.
Именно эти незахороненные или не до конца разложившиеся мёртвые тела и распространяют среди живых чуму, холеру, другие заразные болезни, а также уныние, скепсис и отвращение к жизни.[324] Смерть своим дыханием может нести одну только смерть. Существующие кладбища отравляют атмосферу городов, а исходящие от трупов миазмы поражают детей ещё во чреве матери. Неподалёку от Иерусалима существует долина Енномова,[325] в которой поддерживался постоянный огонь для сожжения мусора и трупов животных, и именно этот вечный огонь и имел в виду Иисус, когда говорил, что нечестивые грешники будут брошены в Геенну огненную, и слова его означают, что мёртвые души разделят судьбу обычных трупов.
А согласно Талмуду, не обретут бессмертия и все не верящие в бессмертие. Личное бессмертие достигается только верой[13][326], а наука и разум могут лишь подтвердить верность общей идеи бессмертия. [13] Находясь в девачане, эго способно видеть и чувствовать только то, к чему горячо стремилось. Если человеку всё равно, будет у него после физической смерти продолжение ощущаемой им личной жизни или нет, то её у него и не будет. Он всё равно там родится, но осознавать этого перехода он не будет. Совершение смертного греха для души равносильно совершению самоубийства. Такое самоубийство может происходить в тех случаях, когда человек отдаётся злу всей силой своего ума, при полном осознании того, чтó есть добро и чтó есть зло, и при полной свободе действий, которая кажется невозможной практически, но которая вполне возможна теоретически, поскольку ничем не обусловленная свобода и составляет самую суть самостоятельной личности. Божество не навязывает человеку ничего — даже существования. Человек имеет полное право вывести себя за пределы пространства даже божественного блага, а догмат вечности ада есть не что иное, как подтверждение вечности свободы воли. Бог не низвергает в ад никого. Человек отправляется туда по собственной воле, с полным пониманием того, чтó он делает, и по собственному выбору. Те, кто оказался в аду — то есть в пучине зла[327] и страданий, вызванных неизбежной карой, — не имея на то абсолютной собственной воли, принуждены будут выйти оттуда. Этот ад для них — всего лишь чистилище. Воплощением проклятья полного, абсолютного и бесповоротного является сатана, но он представляет собой не какое-то разумное существо, а необходимую гипотезу.
Сатана есть последнее слово творения. Он есть предел беспредельной свободы. Он хотел быть, как Бог, антитезой которого он выступает. Бог есть гипотеза, необходимая разуму, тогда как сатана есть гипотеза, необходимая полному безумию, утверждающему себя в качестве свободы воли.[14] Обессмертить[15] себя во благе значит отождествить себя с Богом. Обессмертить себя во зле значит отождествить себя с сатаной. Таковы два полюса мира душ, а пространство между ними занимает бесполезная часть человечества, которая прозябает там и умирает, не оставляя по себе никаких воспоминаний.	[14] Помеченное красным карандашом — это противоречия, кажущиеся таковыми лишь на первый взгляд, но на самом деле таковыми не являющиеся. [15] Говоря о "бессмертии", герметики, как правило, ограничивали его длительность началом и концом малого цикла. Их трудно упрекнуть в неточности вследствие ограниченных возможностей их языков. Назвать это полубессмертием тоже не вполне корректно. Древние же предпочитали другое название: "панэоническая вечность", происходящее из следующих слов: πãν "всё" или "природа" и αἰών, то есть период времени, точная длительность которого была известна только посвящённым. См. словари: эон — это период жизни человека; период существования вселенной; а также: вечность. Слово это было "тайным", а потому и смысл его намеренно завуалирован.
От редактора — Всё это может показаться малопонятным рядовому читателю, поскольку здесь изложен один из сложнейших для понимания принципов оккультного[16] учения. Природа имеет двойственный характер. Наряду с физической и материальной своей стороной она обладает также и стороной духовно-нравственной, и во всём присутствует вопрос добра и зла — последнее выступает необходимой тенью своего светлого антипода, добра. Для того чтобы захватить тот поток, который способен вынести человека к бессмертию, а вернее, чтобы обрести для себя место в бесконечной череде новых и новых рождений в качестве обладающих сознанием индивидов, необходимо — как сказано в книге Гью-де (том XXXI,[17]) — стать сподвижником природы во всех её трудах, несущих как добро, так и зло, и направленных как на созидание и воспроизводство, так и на разрушение.[18] И только от бесполезных трутней она избавляется, насильно исторгая их из себя и обрекая на гибель миллионами[19] как существ, наделённых самосознанием.[20]	[16] Западного.     [17] Гл. III. [18] Эти слова относятся к двум видам посвящённых — к Адептам и к колдунам. [19] Одно из обычных её преувеличений. [20] Три излишних слова.
Итак, если люди добродетельные и чистые душой стремятся достичь нипанга (нирваны, то есть такого состояния абсолютного бытия и абсолютного сознания, которое в мире ограниченных способов восприятия понимается как небытие и отсутствие всякого сознания), то люди бесчестные хотят, наоборот, добиться для себя череды жизней в виде наделённых сознанием и определёнными чертами характера существ, которые готовы принять на себя даже вечные муки как следствие закона справедливого воздаяния[21], но не позволить своим жизням стать частичками органичного мирового целого. Отлично сознавая, что им не стоит даже рассчитывать на возможность конечного упокоения в чистом духе (т.е. нирваны), они цепляются за любую форму жизни[22], лишь бы только сохранить в себе ту "жажду жизни" (т.е. танху), которая вызывает рождение новой агрегации скандх (т.е. нового индивида).[1] Природа как добрая мать относится с той же любовью и к свирепому пернатому хищнику, и к кроткому голубю. Матушка-природа готова и наказать своё дитя, но когда оно оказывается её же сподвижником в трудах разрушения, она уже не в силах исторгнуть его из себя.[23] Существуют люди, насквозь проникнутые злобой и пороком, но по своему уму и своим духовным качествам столь же податливые на зло, как и те, кто тянутся к добру.[24] Все эти многочисленные эго могут в течение долгих и долгих веков уходить из-под действия закона конечного разрушения и истребления.[25] Это, по Элифасу Леви, и означает "обессмертить себя во зле" путём отождествления себя с сатаной. ". . . о, если бы ты был холоден, или горяч!" — говорится в видении Откровения Св. Иоанна (3, 15-16). "Но, как ты тёпл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих". Откровение — абсолютно каббалистическое произведение. Тепло и холод — это два "полюса", это добро и зло, дух и материя. Природа извергает "тёплых", то есть "бесполезную часть человечества", из уст своих, то есть истребляет их. Представление о том, что у значительной части человечества в конечном счёте может и не оказаться бессмертной души, не является чем-то новым даже для европейского читателя. Уже сам Кольридж поэтически сравнил такое положение дел с дубом, на котором произрастают миллионы желудей, но ни один даже из тысячи этих желудей неспособен при номинальных[26] условиях развиться в дерево. По его мысли, как большинство этих желудей неспособно превратиться в новое живое дерево, так, вероятно, и большинство людей не может развиться в новое живое существо после земной смерти.	[21] Карма.   [22] С помощью медиумов, существовавших повсюду во все века. [1] См. комментарий на прилагаемых страницах.     [23] Но только в течение эона, если, однако, им ведомо, как принудить её к тому. Но жизнь эта становится для них одной нескончаемой пыткой и неиссякаемым чувством ненависти. Если вы верите в нас, то как же вы можете сомневаться в их существовании? [24] Братья тени. [25] Большинство из них принуждено покидать эту планету и отправляться на 8-ю, как она называет её. Однако наивысшие из них продолжат жить вплоть до достижения порога конечной нирваны. [26] Нормальных

II
САТАНА

Сатана — не что иное, как тип, а вовсе не какой-то реальный персонаж.

II. Этот тип выступает антитезой по отношению к божественному типу, он служит последнему неким контрастным фоном в нашем воображении. Это как бы искусственная тень, позволяющая нам лицезреть бесконечный свет Божества.

Будь сатана реальностью, то тогда оказалось бы сразу два Бога, и вероучение манихейства оказалось бы истиной.

Сатана есть воображаемый образ абсолютного зла — образ вполне необходимый для окончательного подтверждения свободы человеческой воли, которая, благодаря этому воображаемому абсолюту, похоже, способна противопоставить себя даже безраздельному могуществу Бога. Это самое дерзостное, но и, пожалуй, самое возвышенное из всего того, что только грезится людской гордыни.

"Вы будете, как боги, знающие добро и зло", — говорит змей в известной библейской аллегории. Сотворить из зла целую науку значит, воистину, сотворить некоего Бога зла, и, коль скоро какой-то дух оказывается способным противостоять Богу в вечности, то, значит, уже больше нет единого Бога, и Богов два.

Для того чтобы противостоять Беспредельному, требуется и поистине беспредельная сила, а две беспредельных силы в своём противостоянии должны нейтрализовать друг друга.[328] Если противостояние со стороны сатаны возможно, то, значит, могущества Бога больше нет, Бог и дьявол взаимоуничтожаются, и человек остаётся один — один на один с фантомом своих Богов, гибридом-сфинксом, крылатым быком, который возносит своей человеческой рукой меч, в неверных блистаниях которого человеческое воображение бросается из одного заблуждения в другое: от деспотии света к деспотии тьмы.

История всех страданий земных есть не что иное, как повесть о войне этих Богов — о войне, ещё не завершившейся по сей день, поскольку христианский мир до сих пор продолжает поклоняться Богу во дьяволе и дьяволу в Боге.

Противостояние сил есть, по догме, анархия. Так, в ответ на все утверждения церкви о существовании дьявола мир с убийственной логикой говорит: значит, в таком случае не существует Бога. И напрасно было бы закрывать глаза на этот довод, доказывая превосходство Бога, который позволяет дьяволу обрекать человечество на проклятье. Такое позволение оказалось бы просто чудовищным, оно было бы равносильно сговору, а бог, выступающий сообщником дьявола, не может быть Богом.

Дьявол, согласно догматике церкви, есть воплощение безбожия, атеизма. В философии образ дьявола представляет собой доведённую до крайности идею свободы человеческой воли. Реальный же, физический дьявол есть притягательный магнетизм зла.

Пробуждать дьявола значит в своих действиях на минуту становиться самой этой воображаемой личностью. Это значит пробуждать в своём "я" и доводить до крайности, сверх всякой меры, всю извращённость безумия, действуя самыми преступными и безрассудными средствами.

Результатом таких действий становится смерть души через безумие, а зачастую оборачивается и смертью тела, наступающей молниеносно, как будто от кровоизлияния в мозг.

Дьявол вечно что-то от нас требует, ничего не давая взамен.

Св. Иоанн называет его "Зверем" (la Bête), ибо сутью его является людская глупость (la bêtise humaine).

––––––––––

Приложение к письму 20b № 2

Смерть и бессмертие[329]

[В помещённом ниже письме говорится о недоумении, которое, вполне возможно, испытал не один только наш корреспондент, но и другие читатели, натолкнувшись на приведённые в этом письме строки. — Ред.[330]]

Фрагменты оккультизма и книга Гью-де[331]

"Редактору журнала "Теософист"

В статье покойного Элифаса Леви, опубликованной в октябрьском номере журнала "Теософист" (том III, с. 13) под названием "Смерть", автор говорит: "Обессмертить себя во благе значит отождествить себя с Богом. Обессмертить себя во зле значит отождествить себя с сатаной. Таковы два полюса мира душ, а пространство между ними занимает бесполезная часть человечества, которая прозябает там и умирает, не оставляя по себе никаких воспоминаний". В своём комментарии по поводу этого фрагмента вы приводите слова из книги Гью-де, в которой говорится:

"Для того чтобы захватить тот поток, который способен вынести человека к бессмертию, а вернее, чтобы обрести для себя место в бесконечной череде новых и новых рождений в качестве обладающих сознанием индивидов, необходимо стать сподвижником природы во всех её трудах, несущих как добро, так и зло, и направленных как на созидание и воспроизводство, так и на разрушение. И только от бесполезных трутней она избавляется, насильно исторгая их из себя и обрекая на гибель миллионами как существ, наделённых самосознанием. Итак, если люди добродетельные и чистые душой стремятся достичь нирваны.., то люди бесчестные хотят, наоборот, добиться для себя череды жизней в виде наделённых сознанием и определёнными чертами характера существ, которые готовы принять на себя даже вечные муки как следствие закона справедливого воздаяния, но не позволить своим жизням стать частичками органичного мирового целого. Отлично сознавая, что им не стоит даже рассчитывать на возможность конечного упокоения в чистом духе (т.е. нирваны), они цепляются за любую форму жизни, лишь бы только сохранить в себе ту "жажду жизни" (т.е. танху), которая вызывает рождение новой агрегации скандх (т.е. нового индивида). . ..

Существуют люди, насквозь проникнутые злобой и пороком, но по своему уму и своим духовным качествам столь же податливые на зло, как и те, кто тянутся к добру. Все эти многочисленные эго могут в течение долгих и долгих веков уходить из-под действия закона конечного разрушения и истребления. . .

Тепло и холод — это два "полюса", это добро и зло, дух и материя. Природа извергает "тёплых", то есть "бесполезную часть человечества", из уст своих, то есть истребляет их".

В том же самом номере, где встречаются эти строки, помещены и "Фрагменты оккультной истины",[332] из которых мы узнаём о существовании семи сущностей или принципов, образующих человеческое существо. Во время смерти первые три принципа (тело, жизненная энергия и астральное тело) рассеиваются. Что же касается остальных четырёх принципов, то с ними "происходит одно из двух". Если духовное эго (шестой принцип) при жизни проявляло материальные устремления, то во время смерти оно продолжает слепо цепляться за низшие элементы своего уже неживого соединения, а истинный дух отрывается от них и уходит в другое место, и тогда духовное эго также рассеивается и перестаёт существовать. В этом случае остаются только две сущности (четвёртая и пятая, то есть кама-рупа и физическое эго), а оболочки подвергаются распаду, занимающему долгий период времени.

Если же, с другой стороны, устремления у эго были направлены в сторону вещей духовных, то оно, зацепившись за дух, вместе с ним переходит в смежный Мир Следствий, где с помощью духа образует из самого же себя новое эго, которое (спустя короткий период свободы и блаженства) родится вновь в следующем, более высоком, объективном мире причин.

Как сообщается в "Фрагментах", существуют два состояния (если мы не будем говорить о наивысших Адептах): первое — когда дух должен оборвать свою связь, и второе — когда дух оказывается способным сохранить свою связь с четвёртым, пятым и шестым принципами. Четвёртый и пятый принципы рассеиваются в любом случае, спустя долгий ли или короткий период времени. А вот что касается духовного эго, то у духовно-ориентированных [индивидов — перев.] оно проходит через целую серию рождений во всё более высоких мирах, а у порочных не сохраняется никакого духовного эго, и происходит просто распад четвёртого и пятого принципов в течение гигантского по протяжённости периода времени.

Судя по всему, во "Фрагментах" не предусматривается возможности третьего, промежуточного варианта, который проливал бы свет на посмертное состояние тех, кого Элифас Леви называет "бесполезной частью" человечества. Мне тоже представляется, что здесь могут быть только два варианта: (1) либо дух сохраняет свою связь, (2) либо её обрывает. Что же в этом случае следует понимать под "бесполезной частью человечества", которая, по Вашим словам, истребляется миллионами? Они что, представляют собой соединения не семи, а меньшего числа принципов? Но этого не может быть, поскольку даже у самых злых и порочных людей должны присутствовать все семь принципов. Что же в этом случае происходит с четвёртым, пятым, шестым и седьмым принципами у этой так называемой "бесполезной части человечества"?

Далее, во "Фрагментах" говорится, что у людей порочных четвёртый и пятый принципы просто-напросто рассыпаются по прошествии многих веков. Однако в процитированном выше месте вы говорите, что "люди бесчестные хотят добиться для себя череды жизней в виде наделённых сознанием и определёнными чертами характера существ", а поясняя слово "ад", Вы в своём примечании пишете: "Этот мир, состоящий из почти абсолютной материи, является предпоследним в "круге необходимости", откуда "нет исхода, ибо это есть царство абсолютной духовной тьмы". Из этих двух комментариев, судя по всему, следует, что у существ порочных четвёртый и пятый принципы возрождаются в низших мирах, где и обретают целую серию жизней при сохранении сознания.

Авторами "Фрагментов", по общему признанию, являются "Братья", однако то, что мне удалось понять из этих "Фрагментов" после самого внимательного их прочтения, похоже, не вполне сочетается с приведённым выше Вашим собственным комментарием. Очевидно, в нём что-то пропущено, а что касается слов об уже упомянутой "бесполезной части человечества", то для того, чтобы Ваши безусловно компетентные комментарии пришли в соответствие с "Фрагментами", требуется какое-то более подробное объяснение в свете учения о семи принципах. Замечу также, что слова "материя" и "дух" при каждом их упоминании вызывают недоумение у большинства из Ваших читателей, а посему крайне важно и необходимо, чтобы оба этих термина получили удовлетворительное пояснение, а иначе обычный читатель так и не поймёт, в чём состоит различие между ними, как понимать слова о том, что материя эманирует из духа, и не уменьшается ли в соответствующей степени дух после того, как из него эманирует материя?

Преданный Ваш собрат,

Н. Д. К. —— , член Т.О.[333]

То расхождение между двумя утверждениями, на которое ссылается наш корреспондент, носит лишь мнимый характер и на самом деле не содержит в себе никакого противоречия. Да и в приведённом пояснении ничего не "пропущено". Недоумение в данном случае возникает вследствие того, что обычные, не привыкшие к образу мыслей оккультистов, люди незнакомы с разницей, существующей между образующими Человека личностной и индивидуальной сущностями. Об этой разнице очень часто говорится в современной оккультной литературе, в том числе и в самой "Исиде", где ответы на добрую сотню тайн лежат почти на поверхности (тогда как в более ранних трудах по оккультной философии они были глубоко спрятаны), в ожидании того часа, когда в поисках окончательной разгадки читатель обратится к собственному разуму, пусть даже вооружённому крохой оккультных знаний, чтобы наконец явить их миру. Те, от кого исходил толчок к написанию этой книги, понимали, что в период работы над "Исидой" время ещё не приспело для того, чтобы откровенным языком поведать о тех многих истинах, которые сегодня они уже готовы излагать ясными и понятными словами. А поэтому читатели этой книги и могли руководствоваться не методичными пояснениями, а лишь намёками, недомолвками и уклончивыми ссылками на ту философию, о которой шла в ней речь.

Что же касается упомянутого в данном случае вопроса о различии между личностным и индивидуальным "я", то ответ на него, пусть не исчерпывающе, а в виде намёка, содержится на с. 315 (том I). Там эта идея излагается в виде точки зрения некоторых философов, позиция которых, как легко увидеть, разделяется автором книги:

"Человек и душа должны добиваться бессмертия, восходя к тому Единству, с которым, в случае успеха, в конце концов и соединяются. . . Посмертная индивидуализация человека определяется не его душой или телом, а духом. Хотя слово "личность" в его обычном понимании было бы абсурдно применять к нашей бессмертной сущности буквально, всё же последняя per se представляет собой сущность самостоятельную, бессмертную и вечную".[334]

А вот что говорится чуть ниже:

"Пусть, обретя себе вечную жизнь, человек и остаётся на протяжении вечности тем же самым внутренним "я", каким он был на земле. Однако это отнюдь не означает, что он должен оставаться всё тем же м-ром Смитом или м-ром Брауном, которым он был на земле. . ." [p. 316][335]

Давайте подробно рассмотрим эти идеи и тем самым разрешим сомнения, в которых пребывает наш корреспондент. Дело в том, что Элифас Леви говорит о личностях, а "Фрагменты" — об индивидуальностях.

Итак, эти личности, то есть "бесполезная часть человечества", о которой упоминается в статье Элифаса Леви, составляют бо́льшую часть людей. Осознание себя как личности на постоянной основе после смерти достигается крайне редко, это удаётся лишь тем, кто умеет силой вырвать у Природы её секреты и управлять ходом собственного надматериального развития. Пользуясь своим излюбленным методом символики, Элифас Леви и обозначает тех, кому удаётся добиться этого, как людей, обессмертивших себя либо в добре путём отождествления себя с Богом, либо во зле, отождествив себя с сатаной. Иными словами, сохранить осознание себя как личности за порогом смерти (а лучше сказать: далеко за порогом смерти, но пока не будем углубляться в обсуждение этой разницы в выражениях) удаётся одним только Адептам и колдунам — благодаря тому, что одни достигают высшего тайного знания, действуя праведными методами и движимые благородными мотивами, а другие, — пользуясь недостойными средствами и во имя низменных целей.

Однако то, что образует внутреннее "я", то есть наичистейшие частички души у земной личности в соединении с её духовными принципами, что вместе составляет эссенцию индивидуальности, гарантированно обретает увековечение жизни в виде новых рождений, и при этом неважно, обрёл ли человек, находящийся в данных земных условиях и живущий на данной территории, высшее знание или же остаётся самым простым, обычным человеком на протяжении всей своей жизни.

Нельзя сказать, чтобы эта доктрина легко вписывалась в картину мира, складывающуюся у людей, представления о бессмертии у которых извращено примитивным церковным учением наших дней. Далеко не многие экзотерические религии призывают своих последователей подняться в своём воображении над обычными представлениями о том, будто и по ту сторону могилы они получат продолжение той же жизни, которую вели по эту её сторону. Людям настойчиво внушают, будто, если они добродетельны в этой жизни, то они и дальше будут "вечно" жить в каком-то роскошном раю — как будто они просто переезжают в некую далёкую страну, чудесным образом защищённую от болезней и разложения, и будут там жить вечно в качестве всё того же "мистера Смита" или "мистера Брауна", каковыми они были до отъезда туда. На поверку это представление оказывается столь же абсурдным, как и другая идея, согласно которой за достойные поступки или за грехи, совершённые в этой краткой жизни — мгновении в масштабах вечности — они обретут нескончаемое блаженство или обрекут себя на бесконечные ужасы вечных мук.

Цели и средства, причины и следствия должны разумно соразмеряться друг с другом как в мирах духа, так и в мирах плоти. Со стороны человека, который предварительно не превратил свою личность в нечто совершенно аномальное, было бы нелепо полагать, будто о ней и в самом деле можно разумно говорить как о чём-то, способном сохраняться вечно. Было бы элементарным недомыслием даже желать такого её увековечения, ибо как может человеческое существо, живущее бесстыдной и жалкой жизнью и личность которой состоит из сплошной цепочки гнусных и тошнотворных воспоминаний, испытывать счастье, обнаружив, что их мерзость отпечаталась на все грядущие времена, и всё это на контрастном фоне таких же вековых отпечатков других дел, свершённых возвышенными личностями?

Действительно, память о каждой прожитой личностью жизни неизгладимо запечатлевается и хранится в таинственных скрижалях каждого жившего, и бессмертная индивидуальная духовная сущность в один прекрасный день — который, однако, наступит ещё так не скоро, что сегодня едва ли стоит об этом глубоко и задумываться — окажется в состоянии оглянуться назад, как бы перелистнув страницы объёмистой книги жизней, которую она к тому времени составит.

Но давайте от этих рефлексий о предметах глубоко трансцендентных обратимся к судьбам, более непосредственно касающимся подавляющего большинства из нас — тех, кого Элифас Леви столь нецеремонно назвал "бесполезной частью человечества". Однако следует иметь в виду, что бесполезна она лишь как клубки конкретных обстоятельств земной жизни, какими мы сегодня и являемся, но не с точки зрения нашего внутреннего "я", вечный удел которого состоит в том, чтобы активно воспринимать жизнь и опыт — причём зачастую в гораздо более благоприятных условиях грядущих существований как на этой земле, так и на высших планетах.

Большинство людей, однако, скорее всего будут склонны судить обо всём вышесказанном следующим образом: какими бы неблагоприятными ни были те обстоятельства, из которых складываются их нынешние личности, но это в конце концов и есть они сами — "существо на вид невзрачное, сударь, но моё собственное",[336] тогда как внутренние духовные монады, существование которых они едва-едва осознают, к тому времени, как им удастся соединиться с совершенно иными наборами обстоятельств в своих новых рождениях, будут уже абсолютно другими людьми, к судьбе которых они не могут сейчас проявлять никакого интереса. На самом же деле, пройдёт какое-то время, и они вдруг обнаружат, что судьба тех людей их очень и очень интересует — практически в той же мере, в какой сегодня их интересует собственная их судьба. Но, если не вдаваться слишком глубоко в подробности этой стороны вопроса, существует всё-таки и некоторое утешение для тех слабых наших собратьев по человечеству, которым эта перспектива — то, что нынешнюю свою личность им придётся покинуть в конце своей нынешней жизни — кажется слишком уж мрачной и невыносимой.

Дело в том, что Элифас Леви излагает свои доктрины очень сжато — это касается и процитированного фрагмента, — оставляя недосказанным очень многое из того, что имеет крайне важное значение в свете темы нашего разговора. Говоря о бессмертии, этот великий оккультист мыслит категориями гигантских по своей протяжённости отрезков времени, в рамках которых может быть продлён срок существования личности Адепта или колдуна. Когда же он говорит о посмертной аннигиляции, то обходит вниманием один временной промежуток, на котором, может быть, действительно и не стоило бы особо останавливаться, учитывая его относительно незначительную протяжённость в сравнении с длительностью гигантского целого существования, но, тем не менее, он вполне заслуживает внимания со стороны людей, которые цепляются за тот краткий фрагмент их опыта жизни, который и представляет собой эта самая личность, о которой мы говорим.

Как уже не раз пояснялось в целом ряде статей, опубликованных в этом журнале за последние несколько месяцев, процесс перехода духовной монады к своему следующему рождению начинается не сразу по её выходе из плотского тела, в котором последний раз обитала здесь на земле. В кама-локе (атмосфере этой земли) происходит разделение бесплотных принципов на две группы, и в подавляющем большинстве случаев упокоившаяся личность (пятый принцип) выделяет из себя нечто, способное сохраниться в вечности и соединиться с шестым принципом, духовной монадой, которая, таким образом, сохраняя сознание своей покойной личности в течение какого-то времени, переходит в состояние, которое называется девачан, в котором она в течение чрезвычайно длительного периода времени (в сравнении с периодом её земной жизни) ведёт существование, наполненное чувством самого неподдельного удовлетворения и осознаваемого ею наслаждения. Конечно, это состояние не предполагает ни активной деятельности, ни переживания острых контрастов между болью и блаженством, стремлением к какой-то цели и достижением её, как это происходит в физической жизни, но это такое состояние, в котором та самая личность, о которой мы сейчас говорим, продолжает существовать, а всё, что ощущается ею как связанные с прошлым существованием болезненные воспоминания, в её памяти не закрепляется. Именно из этого состояния духовная монада и возрождается для следующей активной жизни, и в тот момент, когда происходит это новое рождение, с прежней личностью всё покончено. И как бы эта концепция перерождения и возникновения новой личности ни представлялась неудобной в воображении некоторых людей, учение о девачане (а все эти "учения", нужно заметить, представляют собой констатацию научного факта, засвидетельствованного Адептами как факт, столь же реальный, как и наличие звёзд у нас над головой, как бы те ни были далеки от большинства из нас) способно послужить хотя бы некоторой отдушиной тем людям, которые не могут сразу согласиться с идеей уничтожения воспоминаний об их земной жизни.

---

Письмо № 20c[337]

X Элифас Леви ни в чём прямо не противоречит нашим учениям[338] — разве только постоянно пользуется терминами "бог" и "Христос", которые в эзотерическом смысле означают не что-то церковно-догматическое, а всего лишь "Благо", в его двойном, абстрактном и конкретном, аспекте. Это всё равно, как если бы мы сказали, что ветер выдул соломинку из стога сена, потому что, дескать, ей там не место — она должна лежать в скирде сена.

Большинство из тех, кого, если хотите, можно было бы назвать кандидатами в девачан, умирает и возрождается в кама-локе, "не унося с собой никаких воспоминаний"; хотя (и как раз по этой самой причине) кое-какие [воспоминания — перев.] и возвращаются к ним в девачане. Но воспоминания эти скорее частичные, а не полные. Вы ведь вряд ли назовёте "воспоминанием" какой-нибудь свой сон или обрывки тех или иных эпизодов, где в жёстких рамках той или иной сцены Вы видите тех или иных людей — тех, кого Вы больше всего любили, к кому испытывали чувство неиссякаемой любви, то святое чувство, которое одно только и не подвержено смерти — а за пределами того или иного фрагмента у Вас не будет ни малейшего воспоминания о каких-то других событиях или эпизодах?

Любовь и ненависть — только они и являются двумя поистине бессмертными чувствами, продолжающими жить, спасшись от смерти, на обломках йе-даммы — феноменального мира. Представьте, что Вы находитесь в девачане рядом с теми, кого Вы, может быть, любили этой бессмертной любовью, в туманном окружении связанной с ними знакомой, родной обстановки, и при этом Вы — абсолютный "чистый лист" во всём другом, что касается Вашей внутренней, общественной, политической, литературной и т.д. жизни. Вот это всё, что пребывает в предвкушении того духовного существования, бытия чистого ума, того безраздельного счастья, острота которого соответствует силе создавшего его чувства и которое может длиться от пары лет до нескольких тысячелетий, — Вы, если хотите, и вольны называть "личными воспоминаниями А.П. Синнетта".

Какая жуткая скука! — возможно, подумаете Вы. — Отнюдь — отвечу я. Разве испытывали Вы скуку, скажем, в такие минуты своей жизни, которые считали тогда и продолжаете считать теперь блаженнейшими минутами всей своей жизни? Конечно же, нет. Точно так же Вы не будете испытывать её и проходя сквозь Вечность, в которой миллион лет длится не дольше секунды. Там, где в сознании отсутствует внешний мир, там не могут фиксироваться и никакие различия, а значит, отсутствует и восприятие противоположности между однообразием и разнообразием — одним словом, там нет ничего, кроме этого бессмертного чувства любви и симпатического притяжения, семена которого посеяны в пятом принципе: своим пышным цветом он расцветает внутри и вокруг четвёртого, однако корнями своими он должен пробиться в самую глубь шестого, коли хочет остаться в живых после смерти, постигающей низшие группы.

(А теперь я предлагаю одним выстрелом убить сразу двух зайцев — ответить на Ваши вопросы и на вопросы м-ра Хьюма). Вы оба должны запомнить следующее: и свой девачан, и свой авичи мы творим собственными руками, пребывая ещё на земле, — особенно в последние дни и даже минуты своей рассудочной, чувствующей жизни. То чувство, которое возобладает в нас в этот высший час — когда, словно во сне, перед нашим мысленным взором[339] за несколько секунд прошествуют в строжайшем порядке события долгой жизни во всех их мельчайших подробностях — такое чувство и сформирует для нас наше блаженство или страдание, т.е. жизненный принцип нашего будущего существования. Это последнее не есть бытие субстанциальное (substantial being), оно — лишь сиюминутное, "здесь и сейчас", мимолётное существование: продолжительность его никак не определяет нашего бытия как сущности, никак на него не влияет и не имеет к нему никакого отношения — и существование это, подобно следствию любой другой преходящей причины, оказывается столь же недолговечным, со временем так же угасает и прекращается.

Воспоминание о прошедших жизнях по-настоящему и в полном объёме явится лишь в конце малого цикла — не раньше. Те, кто сохраняет воспоминания в кама-локе, не смогут насладиться ими в высший час воспоминаний.

Осознавать свою смерть в физическом теле способны только либо Адепты, либо. . . колдуны, а те и другие представляют собой исключения из общего правила. Поскольку и те, и другие оказываются "сподвижниками природы" — первые действуют во благо, а вторые — во зло, содействуя трудам природы в деле созидания и разрушения, то только они и могут с полным правом называться бессмертными — в каббалистическом и эзотерическом, разумеется, смысле. Совершенное или истинное бессмертие — которое подразумевает ничем не ограниченное и данное в чувствах существование — не может иметь никаких перерывов и остановок, никаких обрывов в осознании себя как "Я". И даже оболочки тех добродетельных людей, страницы жизни которых не будут удалены из великой Книги Жизней у порога Великой Нирваны, даже они смогут вновь насладиться своими воспоминаниями и возвращением к ним своего рода самосознания. Но произойдёт это лишь после того, как шестой и седьмой принципы вместе с эссенцией 5-го (последний должен передать свой материал, необходимый пребывающему в девачане для воспоминания — пусть и частичного — о собственной личности) перейдут в состояние созревания, но не раньше.

И даже когда мы говорим о самоубийцах и погибших в результате насилия, то видим, что даже в их случае сознание требует определённого времени, чтобы установить для себя новый центр притяжения и сформировать, как сказал бы сэр У. Гамильтон, "собственно перцепцию", которая с этой минуты будет отличаться от "собственно ощущения".

Итак, когда человек умирает, то его "душа" (пятый принцип), утрачивает сознание и вместе с ним все воспоминания о вещах как внутреннего мира человека, так и его внешнего мира. И независимо от того, как долго ему предстоит пробыть в кама-локе: несколько мгновений, часов, дней, недель, месяцев или лет; независимо от того, умер ли он в результате естественной или насильственной смерти, в юности или в старости и независимо от характера его эго: положительного, отрицательного или нейтрального — сознание покидает его мгновенно: так пламя мгновенно исчезает с фитиля задутой свечи.

Когда жизнь уходит из самой последней частички вещества его мозга, перцептивные его способности отмирают у него навсегда, а духовные когнитивные и волевые способности (словом, все те способности, которые не являются имманентными органической материи и не приобретаются ею) — лишь временно. Нередко его майяви-рупа может вбрасываться в объективный мир, как это бывает в случае привидений, но, если это делается неосознанно (не на основании латентных или потенциальных знаний) и не вследствие острого желания увидеть кого-либо или явиться к кому-нибудь, то такой призрак, выбрасываемый вовне умирающим мозгом, будет просто автоматом — то есть не результатом симпатического притяжения или волевого акта: точно так же, как случайное отражение в зеркале случайно проходящего мимо него человека не является результатом сознательного желания этого человека.

Теперь, когда я объяснил положение вещей в этом вопросе, я хочу подвести некоторые итоги и спросить Вас, что заставляет Вас утверждать, будто сказанное в статье Элифаса Леви и изложенное Е.П.Б. "прямо противоречит" моему учению? Э.Л. — оккультист и каббалист, он пишет для тех, кто уже заведомо хорошо знаком с азами каббалистических учений, и в изложении своей доктрины он пользуется особой фразеологией — и то же самое делает Е.П.Б. Она допустила лишь одну промашку — между словами "оккультная" и "доктрина" ей следовало бы вставить слово "западная" (см. третью строчку в редакторском комментарии). Она — в некотором смысле фанатик и не умеет писать, излагая свои мысли последовательно и бесстрастно, она забывает, что широкой публике нужно подробно объяснять как раз то, что самой ей представляется не требующим никаких пояснений. Ну, а поскольку Вы, кажется, уже готовы заметить: "Но ведь точно в таком же положении находимся и мы, и Вы тоже как будто забываете об этом" — то я хочу изложить здесь для Вас несколько пояснений.

Как отмечено на полях октябрьского номера "Теософиста", идея "бессмертия" понимается посвящёнными и оккультистами совершенно иначе. Слово "бессмертный" мы можем отнести к одной только единой Жизни, взятой во всей её вселенской целокупности и полнейшей, абсолютной абстрактности — как то, что не имеет ни начала, ни конца и никогда не прерывается в своей продолжительности. Можно ли этот термин отнести к чему-либо ещё? Разумеется, нет.

По этой самой причине уже самые ранние халдеи перед термином "бессмертие" ставили несколько уточняющих определений. Одним из таких определений было редко употреблявшееся греческое слово "панэонический" — таким образом, панэоническое бессмертие начиналось вместе с манвантарой и заканчивалось с наступлением пралайи нашей Солнечной вселенной. А значит, длительность его составляет эон (или "период") нашей пан, то есть "всей природы". Бессмертен в этом случае тот, чьё отдельное самосознание, восприятие своего "Я" — в какую бы внешнюю форму оно ни было облачено — в своём панэоническом бессмертии не претерпевает никаких разрывов во времени: оно не прерывается ни на секунду на протяжении всего периода существования его эго. Существует несколько таких периодов, и каждому из них присвоено своё название в тайных учениях халдеев, греков, египтян и ариев, и если бы только они поддавались переводу — а переводу они не поддаются, так как заложенная в них идея всё равно останется непонятной уму западного человека — то я указал бы их здесь для Вас. Но на сегодня Вам достаточно знать хотя бы то, что человек, эго[340] — вроде Вашего или моего — вполне может оставаться бессмертным от Круга к Кругу.

Скажем, к примеру: достигнув состояния совершенного Адепта (а им я, к сожалению, не являюсь), я начинаю своё бессмертие в нынешнем четвёртом Круге. В этом случае я обретаю способность по собственной воле останавливать длань Смерти. Но, когда, в конце концов, я буду обязан принять её, то мои знания тайн природы позволят мне сохранить своё сознание и восприятие себя как отдельного "Я" в качестве объекта моего собственного рефлексивного сознания и когнитивной деятельности. Избегнув тем самым какого бы то ни было расчленения принципов, что, как правило, происходит при наступлении физической смерти обычного человека, я продолжу оставаться в своём эго всё тем же Кут Хуми на протяжении всей цепочки рождений и жизней во всех семи мирах и арупа-локах вплоть до того времени, пока, в конце концов, я вновь не прибуду на нашу Землю уже в числе существ, представляющих собой человечество Пятой расы Пятого Круга.

В этом случае я действительно оставался бы "бессмертным" в течение непостижимо долгого (для Вас) периода времени, охватывающего собой миллиарды и миллиарды лет. Но становлюсь ли "Я" подлинно бессмертным в результате всего этого? Если только я не предприму некоторых усилий — таких, какие предпринимаю в данное время, — чтобы обеспечить себе ещё один отпуск, освобождающий меня из-под действия Закона Природы, то по завершении этого отпуска Кут Хуми исчезнет без следа, превратившись в какого-нибудь мистера Смита или в невинного Бабу. И есть люди, которые действительно становятся такими могущественными существами. Среди нас есть люди, способные обрести бессмертие на весь срок оставшихся Кругов, — а затем они займут назначенное им место среди наивысших Коганов, став "эго-духами", обладающими планетарным сознанием.

Разумеется, монада "не погибает ни при каких обстоятельствах", но Элифас говорит о личном — а не о духовном — эго, и Вы впали в то же самое заблуждение (и это вполне естественно), что и Ч.К.М. Должен признаться, тот фрагмент из "Исиды", о котором я писал Вам в одном из своих давнейших писем, действительно изложен очень коряво. И мне, читая его, пришлось призвать на помощь "всю свою смекалку" — как говорят янки — и, кажется, мне удалось-таки связать концы с концами, но, боюсь, мне придётся ещё не один раз проделывать эту операцию, пока мы наконец не подведём черту под "Исидой". Ясно, что она должна быть переписана наново во имя сохранения "фамильной чести".

X.[341] Да, разумеется, ни один смертный представить себе этого не может, а потому и нет никакого проку обсуждать здесь этот вопрос.

X. Вы неверно поняли учение, поскольку ещё не знали всего того, о чём Вам рассказано теперь: (а) кто такие истинные сподвижники природы; и (б) что далеко не все сподвижники во зле сбрасываются в восьмую сферу, где и уничтожаются.[342] Человек, по заложенным в нём потенциям, больше — гораздо больше! — расположен ко злу, чем к добру. То исключение из правил природы, которое превращается уже в правило, когда мы говорим об Адептах и колдунах, само имеет несколько исключений. Прочитайте внимательно тот фрагмент "Исиды", который Ч.К.М. оставил непроцитированным (том I, сс. 352-353, абзац 3).[343] Здесь она [Е.П.Б. — перев.] снова забывает ясно указать, что всё сказанное в этом фрагменте относится лишь к тем могучим колдунам, которые, вступив в сотрудничество с природой во имя зла, обретают средства, позволяющие им диктовать свою волю руке природы и тем самым также добиваться панэонического бессмертия. Но что это за бессмертие?! Уж лучше полная аннигиляция, чем такая жизнь! Неужели Вы не видите, что всё изложенное в "Исиде" обозначено там лишь вскользь и едва-едва намечено — ничто там не высказано полностью и не изложено до конца. Да, время приспело, но где работники, пригодные для выполнения столь гигантской задачи?

А вот что пишет м-р Хьюм (см. прилагаемое письмо,[344] отмеченные места — 10 [X], а также 1, 2, 3). И теперь, после того как Вы познакомились с его возражениями против этой, по выражению м-ра Хьюма, самой неудовлетворительной доктрины — то есть доктрины, которую Вы вначале должны были изучить в целом и лишь затем могли бы переходить к её частностям, — я могу продолжить её разъяснение, рискуя тем, что и моё изложение покажется Вам столь же неудовлетворительным.

(1)[345] Хотя они и "не оторвались целиком от своих шестого и седьмого принципов" и могут "проявлять активность" во время сеансов, но, тем не менее, между ними и наивысшими принципами, сохраняется глубокая пропасть вплоть до того самого дня, когда для них должна была бы наступить естественная смерть. Шестой и седьмой принципы [в обычных случаях — перев.] остаются пассивными и негативными, однако у умерших в результате несчастных случаев высшая и низшая группы испытывают притяжение друг к другу. Кроме того, у добродетельных и ничем себя не запятнавших эго низшая группа неодолимо тяготеет к шестому и седьмому принципам и, таким образом, подобное эго либо мирно покоится, наслаждаясь счастливыми сновидениями, либо погружено в глубокий сон без сновидений, в котором и пребывает, пока не пробьёт назначенный час [естественной смерти — перев.].

Если Вы немного поразмыслите над этим и вспомните о принципе вечной справедливости и соразмерности вещей, то без труда поймёте, почему так происходит. Жертва — неважно, добродетельной она была при жизни или нет — не несёт ответственности за свою смерть даже в том случае, если эта её смерть является следствием того или иного поступка, совершённого ею в предыдущей жизни или в одном из её ещё более ранних воплощений. Иными словами, даже если эта смерть и является актом Закона Воздаяния, она всё-таки не является прямым результатом какого-то проступка, намеренно совершённого личным эго той жизни, в которой этой жертве случилось быть убитой. Доведись этой жертве прожить чуть дольше, она, возможно, и сумела бы искупить свою вину за прошлые грехи каким-то ещё более действенным способом, и поэтому даже в рассматриваемом случае эго — насильно принужденное расплатиться по долгам собственного создателя (предыдущего эго) — освобождается из-под ударов карающей руки правосудия.

Дхьян-коганы — а они никак не влияют на судьбу человеческого эго в период его [земной — перев.] жизни — оказывают защиту беспомощной жертве, когда та насильно вырывается из её родной среды и вбрасывается в другую раньше, чем она достигнет необходимой зрелости, соответствия этой новой среде и подготовленности к ней. Мы сообщаем Вам лишь о том, что знаем доподлинно, ибо нас заставляют учиться всему на собственном опыте. Вы понимаете, что я имею в виду, но не могу больше сказать Вам ни слова!

Да, жертвы — какими бы добродетельными или злонравными они ни были при жизни — покоятся мирным сном и пробуждаются лишь в час последнего Суда, то есть в час той наивысшей борьбы, которая разворачивается между шестым-седьмым принципами, с одной стороны, и пятым-четвёртым, с другой, у порога, ведущего в состояние созревания. Но даже и после этого — после того, как шестой и седьмой принципы, забрав частицу пятого, погрузятся в свой акашический самадхи — даже тогда может случиться так, что духовный прибыток от пятого принципа окажется слишком слабым для возрождения в девачане. В таком случае он[346] немедленно переоблачится в новое тело — станет новым субъективным "существом", созданным из кармы жертвы (или не жертвы — это зависит от конкретного случая) — и вступит в период нового земного существования на этой или любой другой планете.

Таким образом, ни для кого — за исключением самоубийц и оболочек — не существует никакой возможности быть привлечёнными в комнату для сеансов. Отсюда становится ясно, что "это учение никак не противоречит нашему прошлому учению" и что "оболочек" будет много, а духов — крайне мало.[347]

(2) По нашему скромному мнению, разница здесь огромна.[348] Наш подход к этому вопросу может оказаться весьма неприемлемым для компаний, занимающихся страхованием жизни, поскольку мы полагаем, что если и существуют вообще такие люди, которые предавались бы перечисленным порокам, будучи абсолютно уверенными в том, что именно такой образ жизни и приведёт их в конце концов к преждевременной смерти, то их всё же крайне мало. Это — кара майи. Разумеется, этим "порокам" не избежать наказания, но всё-таки наказанию подвергается причина, а не следствие — тем более такое следствие, которое хоть и вероятно, но всё же не может быть с точностью предсказано.

Самоубийцей, по-Вашему, можно с равным успехом назвать как человека, погибшего во время бури в море, так и такого, кто убивает себя, "просиживая дни и ночи за письменным столом". Да, человек вполне может захлебнуться в воде, да и умственное перенапряжение может вызвать размягчение мозга и последующую смерть. Но в таком случае человек вообще никогда не должен пересекать калапани[349] и даже не должен никогда принимать ванну из-за риска потерять в ней сознание и утонуть (а такие случаи, как все мы знаем, действительно происходят). Не должен человек в этом случае и исполнять свой долг — тем более жертвовать собой, как поступают многие из нас (например, Е.П.Б.), во имя благородной и благой цели. Разве назовёт её м-р Хьюм самоубийцей, если в разгар её нынешних трудов её внезапно постигнет смерть?

Нет, всё дело здесь только в личной мотивации, и наказанию человек подвергается только в тех случаях, если он несёт прямую ответственность, и больше никогда. Говоря о жертвах несчастных случаев, мы видим, что час их естественной смерти оказывается приближенным в силу случайных причин, тогда как самоубийцы вызывают смерть добровольно, они действуют так намеренно, полностью осознавая, каковы будут непосредственные последствия их действий. Таким образом, человек, кончающий с собою в приступе временного умопомешательства, к глубокому сожалению компаний, занимающихся страхованием жизни, а нередко и на их беду, не является felo de se[350]. И, находясь в кама-локе, он не окажется беспомощной жертвой её искушений, а просто спит, как и любая другая жертва.

А вот какой-нибудь Гито[351] не останется в атмосфере Земли вместе с осеняющими его высшими принципами — пусть и пребывающими в инертном, парализованном состоянии. Гито сейчас перешёл в такое состояние, на всём протяжении которого он будет вновь и вновь вечно стрелять в своего президента, тем самым путая и ломая судьбы миллионов людей, и его без конца будет преследовать одно и то же переживание: очередной судебный процесс над ним и очередная казнь. Каждый раз, переживая заново воспоминания обо всех своих делах и мыслях — особенно тех, которым он предавался, стоя у виселицы. . .[352] его судьба.

Что же касается всех тех, кого могли "подкосить холера, чума или тропическая лихорадка", то эти болезни никогда не подействовали бы на них, не будь семена подобных заболеваний уже заложены в этих людей от рождения.

"А значит, получается, что в основной своей массе физические феномены у спиритуалистов", мой дорогой брат, на самом деле происходят не "благодаря этим духам", а благодаря "оболочкам".

(3) "Духи добропорядочных, но вполне обычных среднестатистических людей, умерших естественной смертью, . . . пребывают в атмосфере Земли от нескольких дней до нескольких лет" — и продолжительность этого периода зависит от степени их готовности к встрече не со своим творцом, а со своим творением — это сложнейший вопрос, с которым Вы познакомитесь позже, когда и Вы тоже будете более готовы к этому. Но с чего бы им "вступать в общение [с живыми людьми — перев.]"? Разве дорогие Вам люди общаются с Вами во время сна в объективном мире? Ваши духи — в часы опасности или когда Вы остро ощущаете в душе притяжение друг к другу — начинают вибрировать в одном и том же потоке мысли, и тогда между вашими телами возникает что-то вроде духовного телеграфного провода. В этом случае возможны и встречи обоих духов друг с другом, и последующие воспоминания об этом у обеих сторон. Но ведь это касается живых, а не мёртвых тел. А как же может 5-й принцип воздействовать на живой организм или сообщаться с ним, когда он пребывает в бессознательном состоянии (см. выше)? — Только в одном случае: если к этому моменту он уже превратился в оболочку. Если он [5-й принцип — перев.] по каким-то причинам находится в этом состоянии летаргии в течение нескольких лет, то дух живого человека может, как Вам уже было сказано, подниматься к нему, и это происходит гораздо легче, чем когда он находится в девачане, где дух уже слишком глубоко погружён в переживание собственного личного блаженства, чтобы ещё и обращать внимание на вторгающийся элемент. Я утверждаю: это для них уже невозможно.

(4) Извините, но здесь я Вам вынужден возразить. Мне ничего не известно ни о каких "тысячах духов", которые якобы появляются в кружках [спиритуалистов]. Кроме того, я решительно ничего не знаю ни об одном кружке, который отличался бы "совершенной чистотой души" и проповедовал бы "высочайшую мораль". Надеюсь, меня не станут причислять к клеветникам — за последнее время на меня наклеили и без того достаточно других ярлыков, — но истина требует от меня заявить Вам, что Аллан Кардек вовсе не отличался безупречностью при жизни и не превратился с тех пор в наичистейшего духа. Что же касается их "высочайшей морали", то неподалёку от меня проживает один дугпа-шаммар[353] — человек, примечательный во всех отношениях. Как колдун он не очень силён, но зато он отменный пьяница, вор и лжец — и при этом речист не в меру. В этой последней своей ипостаси он даст фору любому Глэдстону, Бредлафу[354] и даже преподобному Г.У. Бичеру — а последнему во всех Соединённых Штатах не найти равных как по части красноречия в его проповеди морали, так и по части нарушения заповедей, завещанных его же собственным Господом Богом. Когда этому шапа-тун ламе крепко хочется выпить, то он может легко выжать годовой запас слёз из своих слушателей, желтошапочников-мирян, рассказывая им о том, как только что, вот этим самым утром, он горько раскаялся во всех своих грехах и как жестоко при этом страдал, а тем же вечером уже готов напиться до беспамятства и обворовать всю деревню, погрузив жителей в беспробудный сон. Когда проповедуют и поучают морали в каких-то определённых целях, то это ещё ни о чём не говорит. Прочитайте статью, написанную "Дж.П.Т." в журнале "Лайт", и вы найдёте в ней подтверждение моих слов.

(Для А.П.С.) X p6 {с. 126 выше}). "Обскурация" наступает лишь после того, как в Сферу Следствий переходит самый последний человек, относящийся к тому или иному Кругу. Природа представляет собой слишком хороший, с математической точностью отлаженный организм, чтобы допускать возможность сбоев при осуществлении своих функций. Обскурация той планеты, на которой сейчас происходит эволюция человеческих рас пятого Круга, конечно же, "случится после появления этих avant couriers" здесь в наши дни. Но прежде, чем наступят эти времена, мы успеем с Вами проститься навсегда, ибо нам уже никогда не будет суждено встретиться вновь: Вам — в качестве редактора журнала "Пионер", а мне — в роли его скромного корреспондента.

А теперь, когда Вы увидели, что октябрьский номер "Теософиста" был не так уж и неправ и сказанное там ничуть не "противоречит прежнему учению", может ли К.Х. попросить Вас попробовать "примирить обе позиции"?

Чтобы облегчить задачу, я пришлю Вам несколько рукописей Элифаса: они ещё никогда не публиковались и написаны крупным, отчётливым, прекрасным почерком, при этом сопровождаются множеством моих пометок. Для Вас это послужит лучшим ключом к разгадке каббалистических загадок.

На этой неделе мне нужно будет написать м-ру Хьюму, утешить его и указать, что если у него нет острого желания жить, то ему незачем и беспокоиться по поводу девачана. Если человек неспособен крепко любить и так же крепко ненавидеть, он не окажется ни в девачане, ни в авичи. Слова о том, что "природа исторгает тёплых из уст своих"[355] означают лишь одно: в кама-локе и в девачане она уничтожает их личные эго (а не их оболочки и уж тем более не шестой принцип). Однако это отнюдь не мешает им немедленно родиться ещё раз, и если жизни их не оказались слишком уж сильно дурны, то ничто не помешает и вечной монаде обнаружить страницу минувшей жизни на её должном месте в Книге Жизни.

К. Х.

следующее письмо № 125          предыдущее письмо № 20b

Письмо № 21[356]

Возвращено 22 августа 1882 г. [357]

12 августа

Дорогой мой Хранитель!

Боюсь, что от моих нынешних писем о теософии будет мало толку, так как я стремился слишком буквально понять смысл некоторых фрагментов Вашего длинного письма о девачане.[358] Всё как будто сводится к тому, что, как и "несчастным случаям", самоубийцам грозит опасность оказаться привлечёнными в комнаты спиритических сеансов. Вы пишете:

"Но существуют "духи" и иного рода, о которых мы пока не сказали ни слова: это "духи" самоубийц и погибших не по своей воле. И те, и другие способны вступать в общение, но плата за подобные визиты для обоих очень высока. . ."

Верно.

И чуть ниже, после подробного описания состояния самоубийц, Вы пишете:

"Что же касается жертв несчастных случаев, то для них всё обстоит гораздо хуже. . . несчастные тени. . . вырванные из жизни в самый разгар их земных страстей. . . это и есть пишачи и т.д. . .. они губят не только своих жертв. . ."

Также верно. Не забывайте — исключения лишь подтверждают правила.

И если эти "жертвы несчастных случаев или насилия" не отличаются исключительно положительными или исключительно дурными качествами, то они у привлекающего их к себе медиума обретают некий новый набор скандх.

Всё это я уже объяснил на полях корректуры. См. мои замечания.

Именно над этим текстом я и работаю сейчас.

Если подобные утверждения неверны или если Ваши слова каким-то пока непонятным для меня образом несут в себе не тот смысл, который они, по идее, должны были бы нести, то, может быть, лучше всего было бы уничтожить оба эти письма вообще или не отправлять их адресату, пока не будут полностью исправлены? Слишком уж мрачно звучит это предупреждение и слишком уж подчёркнута грозящая опасность, если речь идёт всего лишь о самоубийцах, и то, что Вы пишете в последней корректуре об уничтожении "жертв несчастных случаев и. . .", делает несколько нелепым всё остальное, поскольку получается, что мы просто-напросто делим всех самоубийц на исключительно чистых и возвышенных (!), на людей средних и так далее.

Мне кажется, оба эти письма нужно печатать только вместе, так как одно только письмо № 1 — пусть даже в нём и нет никаких ошибок — останется непонятным, если оно не будет дополнено письмом № 2.

Оба письма уже отправлены на дом Стейнтону Мозесу для передачи их в журнал "Лайт" — первое ушло с почтой 21 июля, а второе — с последней почтой вчера. Если же вы сочтёте за лучшее остановить всё дело и отозвать оба письма, то я как раз успею телеграфировать об этом Стейнтону Мозесу на дом и так всё и сделаю, как только получу телеграмму на сей счёт либо от Вас, либо от "Старушки".

В противном случае они появятся в журнале "Лайт" в их нынешнем виде — то есть в виде моей рукописи, присланной вместе с нынешней корректурой, если не считать ещё несколько мелких ошибок, которые, как я вижу, сделала моя супруга, делая копию рукописи.

Всё сейчас завязалось в крепкий узел. Очевидно, я поторопился, отправив их адресату, но мне казалось, я точно следовал тому, что Вы писали в своём длинном письме о девачане. Жду Ваших указаний,

Всегда преданный Вам

А.П.С.

На полях я написал "редко", но не употребил слова "никогда". Несчастные случаи могут происходить при самых разных обстоятельствах, а люди могут погибать не только в результате несчастных случаев и умирать не только в результате самоубийства — они могут быть жертвами и сознательно совершаемых убийств, о чём у нас пока не было сказано ни слова. Я вполне могу понять Ваше недоумение, но вряд ли в силах рассеять его. Помните: на каждое правило есть своё исключение, а на каждое исключение — своё исключение и так далее. Вы должны быть всегда готовы узнавать что-то новое. Я легко могу понять тех, кто обвиняет нас в противоречиях и непоследовательности — да что там, нас даже обвиняют в том, что сегодня мы пишем одно, а завтра — другое, опровергая то, что говорили ещё вчера.

То, что Вы узнали от нас, есть правило. Добрые и чистые жертвы "несчастных случаев" покоятся сном в акаше, не сознавая произошедшей с ними перемены. Исключительно порочные и нечестивые переживают все ужасные муки ночного кошмара. Что же касается большинства этих жертв несчастных случаев или насилия (включая убийства) — не отличающихся ни слишком положительными, ни слишком отрицательными качествами, — то кто-то из них спит мирным сном, кто-то превращается в пишач, тогда как незначительное меньшинство может оказаться жертвой медиумов и получить новый набор скандх у тех самых медиумов, что притягивают их к себе. Число их может быть и невелико, но судьба у них самая незавидная. А мои пометки на Вашей рукописи должны были послужить ответом на статистические расчёты м-ра Хьюма, которые и привели его к выводу о том, что в таком случае "во время спиритических сеансов является больше духов, чем оболочек".

Вам ещё предстоит многое узнать — а мы должны будем ещё многому Вас научить, но мы и не отказываемся в этом своём намерении идти до самого конца. Однако самым настоятельным образом мы просим Вас избегать скоропалительных выводов. Я ни в чём не виню Вас, мой дорогой и верный друг. Я готов скорее винить самого себя, если здесь вообще можно кого-либо винить, кроме образа мыслей и привычек каждого из нас, столь диаметрально отличающихся друг от друга. Дело в том, что мы привыкли обучать таких чела́, которые уже знают достаточно много, и во время урока им не нужно объяснять все эти "если" и "однако" — и я слишком часто забываю о том, что требую от Вас того же, чего ожидаю и от этих чела́. Впредь я буду уделять больше времени ответам на Ваши вопросы. А от этих писем, что Вы отправили в Лондон, не только хуже не будет, но, наоборот, они наверняка принесут много пользы. Они превосходно написаны, а что касается исключений и всего остального, то об этом можно будет рассказать в одном из будущих писем.

Я не против того, чтобы Вы сделали выписки для полковника Чесни, возражение у меня вызывает только одно обстоятельство: он не теософ. Будьте внимательны и всякий раз, как Вы излагаете правила, не забывайте о нюансах и исключениях. Помните, что даже среди самоубийц есть множество таких, которые ни за что не позволят себе втянуться в медиумический вихрь и, ради всего святого, не корите меня в "непоследовательности" и противоречивости в этом вопросе. Если бы Вы только знали, как мне приходится писать свои письма и сколько времени я в силах им отдавать, то, вероятно, были бы менее критичны и требовательны к ним. Кстати, как Вам нравятся идея и искусство Джуал Кхула? Я даже краешком глаза не успел взглянуть на Симлу за последние десять дней.

Любящий Вас,

К.Х.

следующее письмо № 50          предыдущее письмо № 118

Письмо № 22[359]

Выписки из письма К.Х., отправленного Хьюму, а также для моего сведения.

Получено в конце сезона 1881 г. (А.П.С.)

А Вам никогда не приходила в голову такая, например, мысль? Приготовьтесь посмеяться над этой нелепой мыслью, ведь Вы вооружены знанием Вашей западной науки и тем, что подсказывает Вам собственное эго, уже успевшее нахвататься верхов во всех истинах на свете. . . Так вот, Вы никогда не задумывались над тем, что Мировой ум — подобно конечному, человеческому — вполне может обладать двумя характеристиками, то есть действие его может проявляться двумя способами: с одной стороны, он действует произвольно и сознательно, а с другой — непроизвольно и бессознательно, то есть чисто механически? Идея подобной двойственности обусловлена философской необходимостью примирения противоречий, часто возникающих в суждениях как у теистов, так и у атеистов. Если мы говорим о бесконечном уме, то возможность действия для него первым способом, то есть произвольно и сознательно, всегда будет оставаться всего лишь гипотезой — что бы ни утверждали по этому поводу все эго этого мира живых существ, хотя применительно к уму конечному это представляется уже научно доказанным фактом. И даже самый наивысший "планетарный дух" знает об этой первой [характеристике] не больше нашего, и эта гипотеза так и останется всего лишь гипотезой даже в нирване, ибо подобная возможность — не более, чем логическое умозаключение, выводимое хоть там, хоть здесь.

Возьмите ум человеческий в его связи с телом. У человека есть два отличных друг от друга физических мозга: во-первых, головной мозг с его двумя полушариями, расположенными в лобной части головы, — это источник произвольных нервов,[360] и, во-вторых, мозжечок, который находится в задней части черепной коробки — источник непроизвольных нервов,[361] служащих передатчиками для бессознательной или механической работы ума. Кажется, уж насколько слабо, как смутно человек способен регулировать непроизвольные [функции своего организма] — такие, как кровообращение, биение сердца и процесс дыхания, особенно когда спит. Но, тем не менее, каким всесильным повелителем, каким могучим властелином этих вслепую движущихся молекул — законов, управляющих его организмом, — выглядит человек (и доказательством этого могут служить феноменальные способности Адептов и даже самых обычных йогов) в сравнении со способностями того, что Вы изволите называть Богом, в деле управления незыблемыми законами Природы.

В отличие от конечного ума этот "бесконечный ум" — который мы так именуем чисто условно, ибо понимаем под ним бесконечную силу — проявляет в этом смысле функции одного лишь мозжечка, тогда как наличие у него, так сказать, головного мозга мы допускаем, как указано выше, лишь на основании логического умозаключения, выводимого из каббалистической теории (верной во всех остальных отношениях), согласно которой макрокосм является прототипом микрокосма.

Насколько нам известно, со стороны современной науки этот вопрос не получил должного внимания. Однако, как установлено высочайшими "планетарными духами" (а они, запомните это хорошенько, точно так же поддерживают связь с транскосмическим миром, прорываясь сквозь завесу космической первоматерии, как и нам приходится пробиваться за завесу этого нашего грубо-физического мира), бесконечный ум открывает им то, что нам представляется не более чем регулярным и бессознательным биением вечного, вселенского пульса Природы, пронизывающего собой мириады миров, что разбросаны как по эту, так и по ту сторону первозавесы нашей Солнечной системы.

Это то, что нам доподлинно известно на сегодняшний день. В этих границах и до последнего предела, до самого дальнего края космической завесы всё обстоит именно так — мы это знаем на основании личного опыта. Сведениями же о том, что происходит за этими пределами, мы обязаны "планетарным духам", нашему благословенному Господу Будде. Конечно, и всё это кое-кто может счесть лишь косвенными, полученными через вторые руки сведениями. Есть и такие, кто даже в планетарных богах предпочитает видеть если и не прямых лжецов, то этаких "заблуждающихся" развоплощённых философов — лишь бы только не уступить очевидности собранных фактических данных. Пусть так. Как гласит тибетская пословица, всяк хозяин своей мудрости и волен либо почитать, либо унижать свою рабыню. Однако я продолжу ради тех, кто ещё способен уловить смысл моих разъяснений проблемы и понять принцип её решения.

Характерной особенностью непроизвольной работы бесконечного ума — называть который Богом никому и в голову не придёт — является то, что он вечно занят одним и тем же: преобразованием субъективной материи в объективные атомы (прошу Вас не забывать о том, что оба этих прилагательных употреблены мною лишь в относительном смысле), то есть в космическую материю, которая впоследствии претворяется в форму. И, как мы видим, всё та же непроизвольная механическая сила активнейшим образом задействована и в осуществлении всех непреложных законов природы, регулирующих или координирующих то, что мы зовём вселенной или космосом.

Среди современных философов есть и такие, кто хотел бы вывести доказательство существования Творца из движения. Мы же утверждаем, что движение — то вечное движение вселенной, никогда не прекращающееся, никогда не замедляющееся и никогда не ускоряющееся даже в промежуточные периоды пралай, или "ночей Брахмы", но продолжающееся, подобно мельничному жёрнову, который, будучи однажды приведён в действие, так и продолжает без остановки крутиться, невзирая на то, есть у него что молоть или нет (ибо пралайя обозначает лишь временную утрату всякой формы, но ни в коем случае не разрушение космической материи, которая вечна) — так вот это самое бесконечное движение и есть то единственное вечное и несотворённое, что мы только и готовы признавать за Божество.

Видеть в Боге какого-то обладающего разумом духа и одновременно признавать его абсолютную имматериальность означало бы мыслить его как несущность, как пустое место. Видеть же в Боге какое-то Существо, эго, и при этом по неким таинственным причинам ставить его разум "под сосуд"[362] было бы совершеннейшей бессмыслицей, а наделять его разумом, невзирая на существование слепого и вопиющего Зла, это всё равно что делать из него злодея — самого законченного Бога-плута.

Говорить о нём как о Существе сколь угодно гигантском, занимающем собой некое пространство, обладающем длиной, шириной и толщиной, значило бы рисовать образ типичнейшего моисеева божества. Если же говорить о нём как о "Несуществе", как о простом принципе, то вы тогда прямо приходите к буддистскому атеизму или ведантистскому изначальному акосмизму. Что же находится за пределами и вне миров форм и бытия, в тех мирах и сферах, что пребывают в состоянии, наиболее соответствующем состоянию духа (и Вы весьма нас обяжете, если объясните нам, где именно эта запредельность может быть, коли вселенная бесконечна и безгранична)? Ответ на этот вопрос и искать бесполезно, ибо даже "планетарные духи" не ведают об этом ничего и ничего оттуда не воспринимают.

И если ни одному из наших величайших Адептов и бодхисаттв ни разу не удалось лично побывать за пределами нашей Солнечной системы — а мысль об этом, похоже, чудесно вписывается в Вашу предвзятую теистическую теорию, мой уважаемый брат — они, тем не менее, знают о существовании других, подобных нашей, солнечных систем с той же математической точностью, с какой любой западный астроном знает о существовании невидимых для его глаза звёзд, к которым ему никогда не удастся приблизиться, чтобы подробно исследовать. Но о том, что покоится в мирах и системах, расположенных не по ту, а по эту сторону бесконечности (само это выражение звучит чудаковато), в состоянии чистейшей и непостижимой имматериальности, — об этом ещё не знала ни одна живая душа и не сможет когда-либо об этом поведать, а стало быть, это можно считать чем-то, вовсе не существующим для вселенной. Так что Вы вполне вольны помещать в этой вечной пустоте интеллектуальные или произвольные силы своего божества — если только способны вообразить себе столь немыслимую вещь.

А между тем, движение-то мы как раз и можем считать тем, что фактически управляет законами природы, и управление это можно уподобить приданию механического толчка движению воды: толчок этот будет заставлять законы действовать либо прямо и непосредственно, либо принуждать их растекаться по сотням боковых канальцев, встречающихся им на пути, и при этом неважно, созданы ли эти канальцы природой или образованы искусственно рукой человека. И мы утверждаем: всюду, где есть жизнь и бытие — какой бы степени спиритуализации ни достигали их формы — не остаётся никакого места для морального управления, не говоря уже о неком моральном Управителе, который — при том, что является Существом — не имеет формы и не занимает собою никакого пространства! Воистину, если свет во тьме светит, и тьма не способна объять его,[363] то это лишь потому, что именно таков закон природы, но насколько более выразительно и многозначительно эта фраза прозвучала бы для того, кто знает, если её переиначить и сказать, что ещё менее свет способен объять тьму и когда-либо постигнуть её, ибо он убивает тьму, немедленно уничтожая её, как только проникает в неё.

Чистейший и при этом наделённый волей Дух — полная нелепость для наделённого волей ума. Никакой результат деятельности организма не может существовать независимо от организованного мозга, а говорить о сотворении организованного мозга из ничего значит впадать в ещё большее заблуждение. Если Вы спросите меня: "Откуда же тогда взялись эти неизменные законы? — Ведь не могут же законы создавать сами себя?", то я в свою очередь задам Вам вопрос: "А откуда взялся их предполагаемый Творец? — Ведь не может же творец сотворить или создать сам себя?" Если не мог создать сам себя мозг — а иначе мы должны были бы утверждать, будто мозг мог действовать ещё до того, как был создан, — то как мог разум, продукт деятельности организованного мозга, действовать до того, как был создан его творец?

Всё это напоминает спор о том, что было раньше, курица или яйцо? Если наши доктрины слишком глубоко противоречат вашим теориям, то мы легко можем оставить этот предмет и поговорить о чём-нибудь другом. Вглядитесь в законы и доктрины непальских свабхавиков, принадлежащих к главной индийской школе философии буддизма, и Вы найдёте в их лице самых просвещённых полемистов в мире, наука которых строится на принципах строжайшей логики. Тот пластичный, невидимый, вечный, вездесущий и лишённый сознания Свабхават, о котором они говорят, — и есть та самая Сила, или Движение, которое вечно генерирует своё электричество, которое и есть жизнь.

Да, существует такая сила, которая, подобно мысли, не имеет пределов; которая столь же всемогуща, как и не знающая границ воля; которая столь же неуловимо тонка, как сама эссенция жизни: эта сила обладает такой невообразимо гигантской разрывающей мощью, что способна заставить корчиться в судорогах всю вселенную вплоть до самого её центра, будь она только использована в виде рычага, — но эта Сила не есть Бог, поскольку есть люди, сумевшие познать секрет подчинения её своей воле, когда это бывает им необходимо.

Оглянитесь вокруг и всмотритесь в эти мириады проявлений жизни, наделённых неисчерпаемым богатством форм — всё это проявления жизни, движения, изменения. Чем вызваны они? Что это за неистощимый источник, из которого они явились? Посредством чего? Явившись из сферы незримого и субъективного, они вступили в нашу узкую область зримого и объективного. Дети акаши, сгустки эфира, они принесены в зону наших чувств именно этой силой, и этой же силой будут со временем удалены из поля зрения человека. Почему то растение, что растёт в вашем саду справа, произведено на свет именно с такой формой, тогда как то растение, что растёт слева, — с совершенно иной? Не является ли это результатом именно различного действия Силы, неодинаковых корреляций? Подчините все виды жизнедеятельности мира абсолютному однообразию, и вы получите мир, состоящий из одних и тех же форм, цветов, образов и свойств во всех его царствах природы. Всё дело именно в движении с порождаемыми им конфликтом, нейтрализацией, равновесием и взаимодействием, благодаря которым и торжествует в мире это бесконечное многообразие.

Вы говорите о неком разумном и добром (не вполне удачно выбранное качество) Отце, о неком моральном наставнике и управителе вселенной и человечества. Вокруг нас сложился определённый порядок вещей, который мы называем нормальным, и ни одно из происходящих вокруг нас явлений при этом сложившемся порядке вещей не может выходить за пределы нашего повседневного опыта — "Божьих незыблемых законов". Но представим себе, что мы изменяем этот порядок вещей, воспользовавшись для этого с максимальной пользой для себя волей того, кто, как говорят на Западе, не позволит и волосу Вашему упасть с головы просто так. Вот сейчас с озера, подле которого я сижу, тянет студёным холодом, и он леденит мне пальцы, пока я пишу Вам эти строки. . . Но, пользуясь определённым сочетанием электрических, магнетических, одических и всех прочих влияний, я изменяю этот леденящий воздушный поток на тёплый ласкающий ветерок — и тем самым я могу легко расстроить планы Всевышнего, свергнув его с престола своей собственной волей! И я могу это делать каждый раз, когда не хочу, чтобы Природа производила какие-то необычные или слишком заметные явления — для этого мне достаточно напрячь своё внутреннее "Я", способное видеть природу и воздействовать на неё, тем самым вдруг пробуждая его к новым чувствам, новым ощущениям, и тогда я сам себе и Творец, и государь.

Но неужели Вы и впрямь полагаете, будто "законы способны возникать"? Незыблемые законы не могут возникать, поскольку они вечны, несотворенны и побуждены к действию в Вечности, и даже сам Бог — существуй только нечто подобное в природе — не был бы в состоянии остановить их действие. И разве я когда-нибудь говорил о случайности действия самих законов? Я говорил лишь об их способности вслепую вступать в определённые взаимоотношения, но не о законах как таковых, а вернее о законе — ибо мы признаём во вселенной лишь один закон: закон гармонии или абсолютного равновесия.

И в этом случае, по меньшей мере, странно слышать славословия в адрес "велемудрого, всемогущего и вселюбящего Бога" от человека, наделённого способностью мыслить строго логически, тонко вникать в смысл идей вообще и слов в частности, от человека, столь приверженного точности, каким Вы, как правило, и являетесь. И протест у меня вызывает вовсе не Ваш теизм, как Вы, судя по всему, полагаете, то есть вера в некий абстрактный идеал. Вопросы у меня вызывает другое: откуда Вы знаете, откуда Вы можете знать, что Бог Ваш всеведущ, всемогущ и исполнен любви ко всему сущему, когда всё в физической и нравственной природе доказывает диаметрально противоположное тому, что Вы о нём говорите, если только он действительно существует. Это весьма странное заблуждение, и, похоже, оно довлеет над самым Вашим умом.

Трудность объяснения того обстоятельства, что "высоко разумные существа, подобные нам с Вами, способны порождаться неразумными Силами", разрешается принципом вечного циклического движения вперёд и процессом эволюции, вечно совершенствующей свой труд в своей поступи. Но, коль скоро Вы не верите в цикличность, то Вам, дорогой мой собрат, и не нужно знать того, что предоставит Вам только лишний повод обрушиться на теорию и оспаривать её ad infinitum.[364]

Никогда не был я повинен и в другой ереси, которую Вы приписываете мне — в том, что касается духа и материи. Как бы мало ни знал я о них, мне, разумеется, никогда и в голову не могло бы прийти отстаивать концепцию, по которой материя и дух представляют собой два разных, хоть и вечных, начала, поскольку одна из азбучных и фундаментальных доктрин оккультизма как раз в том и состоит, что оба этих начала суть единое целое и различаются лишь в соответствующих своих проявлениях — да и то только вследствие ограниченности восприятия, свойственной миру чувств. Отнюдь не страдая "отсутствием философской широты", наши доктрины описывают лишь один-единственный Принцип Природы — дух-материю или материю-дух, а третьим выступает изначальный Абсолют, квинтэссенция обоих, — да простят мне применение неверного термина в данном приложении, — который теряется из виду и исчезает даже для духовного восприятия "богов", то есть "планетарных духов".

Этот третий принцип, утверждают философы-ведантисты, и составляет единственную реальность, тогда как всё остальное — это майя, и ни одно из протееподобных[365] проявлений духа-материи, то есть пуруши-пракрити, ещё никогда не рассматривалось иначе, как в свете временного обмана чувств. Эта мысль отчётливо прослеживается даже в едва намеченной в "Исиде" философии. В книге Гью-де дух называется наивысшей сублимацией материи, а материя — кристаллизованным духом. Трудно найти более ясной иллюстрации этого, чем очень простой пример льда, воды и в конце концов рассеивающегося пара, а если проследить это же явление в порядке обратных проявлений, то мы можем говорить о том, что дух переходит к своему рождению в бытии — то есть к материи. За эту тройственность, разрешающуюся в единство — доктрину столь же древнюю, как и мир мысли — ухватились некоторые ранние христиане, исповедовавшие её в школах Александрии: они превратили её в Отца (производительный дух), Сына (или материю) — человека, и Святой Дух, имматериальную эссенцию (или вершину равностороннего треугольника) — и эту идею мы можем лицезреть по сей день воплощённой в египетских пирамидах.

Это ещё раз доказывает, что Вы совершенно не понимаете смысла того, о чём я говорю, каждый раз, как ради краткости я пытаюсь воспользоваться привычной для Запада фразеологией. Но теперь и я в свою очередь вынужден заметить, что Ваша идея материи как временной аллотропной[366] формы духа, отличающейся от него так же, как уголь отличается от алмаза, столь же нефилософична, сколь и ненаучна как с восточной, так и с западной точки зрения, поскольку уголь представляет собой одну из осадочных форм материи, тогда как собственно материя неразрушима и, как я заявляю, совечна духу — тому духу, о котором мы знаем и можем мыслить. Лишённый пракрити, пуруша (дух) теряет способность себя проявлять, то есть перестаёт существовать — становится nihil.[367] Без духа же (или силы) даже то, что наука описывает как "неживую" материю, — так называемые минеральные вещества, питающие растения, — никогда не смогло бы отлиться в какую-либо форму.

За время своего существования каждая материальная молекула, каждый атом переживают момент, когда по той или иной причине их покидает последняя искра духа, движения или жизни (называйте это как хотите), и в то же мгновение с быстротой, превосходящей молниеносный проблеск мысли, происходит уничтожение этого атома, этой молекулы или агрегации молекул, которые возвращаются в первозданную чистоту внутрикосмической материи. Они притягиваются к материнскому первоисточнику с быстротой шарика ртути, сливающегося с основной массой. Материя, сила и движение составляют троицу физической объективной природы, аналогично тому, как тройственное единство духа-материи составляет троицу духовной или субъективной природы. Движение вечно, поскольку вечен дух. Но никакая форма движения не подлежит пониманию до тех пор, пока она не связана с материей.

А теперь что касается Вашей своеобразной гипотезы о том, что Зло вместе с сопровождающим его шлейфом греха и страдания является не продуктом материи, а, вероятно, составляет мудрую схему бытия, устроенную моральным правителем вселенной. Как бы понятна эта идея ни была Вам, воспитанному в пагубном заблуждении христианских воззрений, — "пути Господни неисповедимы" — для меня она совершенно непостижима. Нужно ли мне повторять Вам, что лучшие Адепты за минувшие тысячелетия обшарили всё мироздание и нигде не обнаружили ни малейшего следа автора этой схемы, что так сродни идеям Макиавелли, — напротив, всюду царил один и тот же непреложный и неумолимо действующий закон. А потому, простите меня, я решительно отказываюсь тратить своё время на обсуждение всех этих детских фантазий. Непонятными мне представляются вовсе не "пути Господни", а пути, которыми следуют некоторые чрезвычайно разумные люди во всём, но только не в отдельных сферах своей деятельности, к которым питают живой интерес.

Как Вы говорите, это ничуть "не должно разделять нас" — в чисто личном плане. Однако здесь между нами вырастает, по сути дела, глухая стена непонимания, коль скоро Вы предполагаете начать обучение у нас, а нам предлагаете Вас обучать. Я не в силах — хоть убейте! — понять, каким образом я мог бы поделиться с Вами тем, что знаю, ведь каждый раз, как я пытаюсь обратиться к самым азам своих знаний, к тому граниту нашей науки, на котором высечены тайны оккультной вселенной — как по ту, так и по эту сторону завесы, — у Вас уже заранее находится возражение на каждое моё слово. Нам следует, дражайший брат мой, договориться между собой: или мы действительно что-то знаем, или мы не знаем ничего. В первом случае какой Вам резон учиться у нас, коль, по Вашему мнению, Вы разбираетесь во всём лучше нас? Во втором же случае зачем Вам вообще тратить своё время попусту?

Вы утверждаете, что не имеет никакого значения, выражают ли эти законы волю некоего, как Вы полагаете, обладающего разумом и сознанием Бога или составляют неизбежные качества того, что является лишённым разума и сознания "Богом", как полагаю я. Я же утверждаю, что разница здесь огромна и, поскольку Вы всерьёз убеждены, что ответы на эти фундаментальные вопросы (что есть дух и материя, что есть Бог и не Бог) "явно находятся за пределами нашего с Вами разумения", — а другими словами, ни я, ни самые великие наши Адепты не могут знать больше, чем знаете Вы, — то, помилуйте, чему же я могу научить Вас? Если Вы хотите научиться читать, то, как Вам хорошо известно, сперва Вы должны выучить буквы. Вы же хотите узнать о том, что происходит до и после пралай, обо всём том, что случается здесь, на нашей планете, в начале каждого нового цикла, — то есть ровно о том, что составляет тайну, открываемую в ходе одного из наивысших посвящений, как об этом и было сказано мистеру Синнетту, ибо в своём письме ему я лишь мимоходом коснулся вопроса о "планетарных духах" в связи с заданным им вопросом.

Вы скажете, я избегаю говорить прямо и без обиняков. Я осветил Вам сопутствующие моменты, но не объяснил всего, что Вы хотите знать и о чём Вы просите меня рассказать Вам подробней. По-Вашему, я, как всегда, "лукавлю". Простите меня, но здесь я с Вами не соглашусь, ибо ничем подобным я не занимаюсь. Существует тысяча вопросов, на которые мне никогда не будет позволено Вам ответить, и вот если бы я отвечал Вам на них не так, как это делаю всегда, то тогда это было бы чистейшим лукавством с моей стороны. Я со всей откровенностью говорю Вам: Вы неспособны ничему научиться, ибо ум Ваш переполнен, и в нём не осталось ни одного свободного закутка, откуда не вылезал бы его прежний жилец, чтобы вступить в схватку за свои права с явившимся новичком. А поэтому я вовсе не пытаюсь уйти от ответов, а лишь даю Вам время на то, чтобы Вы могли поразмышлять, разложить всё по полочкам и вначале уяснить для себя всё то, о чём Вам уже было рассказано, прежде чем Вы ухватитесь за что-нибудь ещё.

Тот мир, в котором живёт сила, — это мир оккультный: именно туда и отправляются наивысшие посвящённые, стремясь проникнуть в тайны бытия. А стало быть, если кто и может что-либо знать об этих тайнах, то это одни лишь такие посвящённые. Под началом своего гуру каждый чела вначале открывает для себя существование этого мира, затем он познаёт его законы, а ещё позже — то, как центробежные силы переносят их в материальный мир. На то, чтобы стать совершенным Адептом, уходят годы и годы, и в конце концов чела овладевает этой сложной наукой. С этой минуты всё тайное для него становится явным, а понятия "тайна" и "чудо" перестают для него существовать навсегда. Он отчётливо понимает, как следует направлять силу в ту или иную сторону, чтобы получить желаемый результат. Во всех тайных химических, электрических или одических свойствах растений, трав, кореньев, минералов и животных тканей они разбираются не хуже, чем Вы в опереньях ваших птиц. От его внимания не ускользнёт ни малейшее изменение в вибрациях эфира. Стоит ему только приложить свои знания — и происходит чудо! И тот, кому в самом начале пути втолковывали невозможность самой идеи чуда, тут же объявляется чудотворцем, которому глупцы начинают поклоняться как полубогу, либо шельмуется ещё большими глупцами как шарлатан. А чтобы Вы поняли, насколько точен оккультизм как наука, позвольте мне сообщить Вам о том, что все те средства, которыми мы пользуемся, самым подробнейшим образом изложены в едином кодексе, столь же древнем, как и само человечество, — но каждый из нас всегда должен начинать с начала, а не с конца.

Наши законы столь же незыблемы, как и законы Природы, и человек знал о них за целую вечность до того, как успел вылупиться из яйца этот важно расхаживающий ныне бойцовый петух — современная наука. И если я не рассказал Вам ничего о modus operandi и не захотел браться за дело не с того конца, то, по крайней мере, я показал Вам, что свою философию мы строим на эксперименте и строгой рациональности — правда, Вы можете подвергнуть сомнению и этот факт, оспорив его наравне со всеми другими. Начните с изучения наших законов и воспитания своих органов восприятия, дорогой мой брат. Научитесь управлять своими непроизвольно функционирующими способностями и развивайте в правильном направлении свою волю, и тогда Вы сами станете учителем, а не учеником. Я ничуть не отказываюсь от обучения Вас тому, на что имею право. Но вот только мне пришлось потратить пятнадцать лет на свою учёбу, прежде чем я подошёл к доктринам циклов, а вначале я должен был усвоить более простые вещи. Однако чем бы мы ни занимались и что бы с нами ни случилось, я верю, что между нами больше не будет споров, которые столь же неплодотворны, сколь и болезненны.

следующее письмо № 71          предыдущее письмо № 116

Письмо № 23a[368]

Получено в Симле. Октябрь 1882 г.[369]

С настоящим направляю несколько страниц с вопросами — приношу извинения за их количество. Возможно, Вы не откажете в любезности и время от времени будете браться за какие-нибудь из них, по одному или по два, как позволит Вам время.

Памятка — При удобном случае направить А.П.С. те неопубликованные заметки Элифаса Леви с комментариями К.Х.

Уже давно отправлены нашему другу "Джекко".[370]

I

(1) В Вашем последнем письме есть один очень любопытный намёк — там, где Вы говорите о Хьюме. Вы называете несколько черт характера, которые он принёс с собой из своего последнего перевоплощения.

(2) Обладаете ли Вы способностью видеть прошлые жизни ныне живущих людей и точно опознавать этих людей?

(3) Не будет ли в этом случае чем-то неподобающим с моей стороны спросить Вас, из личного любопытства, о каких-то особенностях моих собственных прошлых жизней?

I

(1) Все мы приносим с собою какие-то черты характера из своих прежних воплощений. Это неизбежно.

(2) Некоторые из нас, к сожалению, такой способностью обладают. Я же лично не люблю ею пользоваться.

(3) "Познай себя, человече!" — возглашал дельфийский оракул. В подобном любопытстве нет, разумеется, ничего "неподобающего". Но не будет ли гораздо более подобающим сначала познать свою нынешнюю личность, а уж потом пытаться что-либо узнать о её творце — её предшественнике и ваятеле: человеке, который был в прошлом? Что ж, когда-нибудь я Вас попотчую коротким рассказом — сейчас на это у меня нет времени — но не обещаю Вам никаких подробностей. Это будет просто некий общий набросок, один-два намёка — только чтобы проверить Ваши способности к интуиции.

II[371]

(1) Существует ли объяснение тому удивительному обстоятельству, что прогресс человечества за последние две тысячи лет, похоже, приобрёл стремительный характер по сравнению с тем состоянием относительного застоя, в котором человечество четвёртого круга пребывало вплоть до начала нынешнего прогресса?

(2) Или же за время своего пребывания на Земле человечество четвёртого круга действительно когда-то в прошлом пережило периоды существования столь же великих в интеллектуальном отношении цивилизаций, как и наша, но теперь они полностью вымерли?

(3) Даже пятая (наша) раса четвёртого Круга возникла в Азии миллион лет тому назад. Чем она занималась все эти 998 тысяч лет, что предшествовали последним 2 тысячам лет? Неужели в течение этого периода действительно расцветали и рушились цивилизации, более великие, чем наша?

(4) К какой эпохе относится существование континента Атлантиды? А вызвавший его гибель катаклизм? Случился ли он именно в положенном месте в соответствии с ходом эволюции этого Круга и можно ли сказать, что он сыграл ту же роль, какую в рамках манвантарной эволюции играют обскурации?

(5) Как я замечаю, вполне разумные люди, начиная интересоваться оккультной философией, чаще всего задают такой вопрос: "А она как-нибудь объясняет происхождение зла?" Вы уже как-то раз обещали коснуться этого момента, и, может быть, стоит, наконец, поговорить об этом?

(6) В тесной связи с этим часто задают и такой вопрос: "А какой смысл во всём этом циклическом процессе, если с завершением существования всех вещей дух всё равно оказывается точно таким же чистым и безличным, каким был в самом начале, ещё до всякого погружения в материю?" А как же те части, которые извлекаются из пятого [принципа]? Я отвечаю на это так: пока что я не собираюсь ничего объяснять, я просто занимаюсь изучением жизнедеятельности Природы. Но, может быть, на этот вопрос существует какой-то более удачный ответ?

(7) Можете ли Вы или, иначе говоря, позволено ли Вам отвечать на какие-либо вопросы, связанные с проблемами физической науки? Если да, то мне очень хотелось бы обсудить с Вами несколько моментов.

(8) Связано ли выпадение дождей с какими-то явлениями магнетизма или же это чисто атмосферное явление, вызываемое столкновением воздушных потоков, имеющих разную температуру и различную влажность, и весь комплекс возникающих движений определяется лишь давлением, объёмом масс и так далее, то есть это следствие, прежде всего, деятельности солнечной энергии? Если же в этом участвуют явления магнетизма, то как они действуют и как это можно проверить?

(9) Является ли солнечная корона атмосферой (?), состоящей из каких-либо известных газов? И почему она имеет именно такую лучистую структуру, какая всегда наблюдается во время затмений?

(10) Насколько при определении звёздной величины[372] можно доверять фотометрическим значениям испускаемого звёздами света, и верно ли, что с одной квадратной мили поверхности Солнца излучается столько же света, сколько его может излучать и любое другое тело, как астрономия это теоретически допускает faute des mieux?[373]

(11) Действительно ли Юпитер является горячим и всё ещё частично видимым светящимся телом? И по какой причине в атмосфере Юпитера происходят сильные возмущения, ведь солнечная энергия вряд ли имеет какое-то отношение к этому?

(12) Насколько верна теория горения Солнца, высказанная недавно Сименсом — то есть Солнце, двигаясь в пространстве, сначала собирает на своих полюсах некий горючий газ (который рассеян по всему космическому пространству в чрезвычайно разрежённом состоянии), а затем сбрасывает его назад с экватора после того, как элементы, временно соединённые в процессе горения, под действием чрезвычайного жара этой области снова переходят в рассеянное состояние?

(13) Можете ли Вы дать хоть какой-нибудь намёк в отношении причин изменений магнетизма Земли — тех изменений, которые каждый день происходят в определённых точках Земли, и той причудливой картины изогон, которые показывают одинаковые склонения? Почему, например, в Восточной Азии существует регион, в котором стрелка никогда не отклоняется от истинного севера, тогда как во всех соседних областях такие отклонения фиксируются? (Имеют ли Ваши Светлости какое-либо отношение к подобным своеобразным явлениям?)

(14) Можно ли с помощью физических приборов, при правильном их использовании, открыть какие-то другие планеты, помимо уже известных современной астрономии (я не имею в виду здесь обычные планетоиды)?

(15) Вот Вы пишете: "Разве испытывали Вы скуку, скажем, в такие минуты своей жизни, которые считали тогда и продолжаете считать сейчас минутами величайшего блаженства всей своей жизни?"[374]

Вы ссылаетесь на какой-то конкретный момент, какое-то конкретное событие в моей жизни, или же здесь подразумевается некий х — просто некий счастливейший момент, который мог случиться в моей жизни вообще?

(16) Вы говорите: "Запомните, мы сами творим себя — и свой девачан, и свой авичи — причём делаем это главным образом в самые последние дни и даже минуты осознаваемой нами жизни".

(17) Но действительно ли эти мысли, которые могут овладеть умом в последнюю минуту, должны обязательно зависеть от преобладающего характера всей его прошлой жизни? Потому что в противном случае характер девачана или авичи того или иного человека несправедливо определялся бы чистой игрой случая, когда в самом конце его жизни на первый план могут вдруг выйти какие-то нехарактерные для него мысли, не так ли?

(18) "Полное воспоминание о прожитых ранее жизнях явится лишь в конце малого цикла".[375]

Какой малый цикл здесь имеется в виду: один круг или вся манвантара нашей цепи планет целиком?

Другими словами, когда именно мы вспоминаем свои прошлые жизни: находясь в девачане мира Z в конце каждого круга, или лишь по завершении седьмого круга?

(I9) Вы говорите: "И даже оболочки тех добродетельных людей, страницы жизни которых не будут удалены из великой Книги Жизней. . . даже они смогут вновь насладиться своими воспоминаниями и возвращением к ним своего рода самосознания. Но произойдёт это лишь после того, как шестой и седьмой принципы вместе с эссенцией 5-го. . . перейдут в состояние созревания".[376]

(20) А чуть ниже: ". . . Независимо от характера его эго: положительного, отрицательного или нейтрального — сознание покидает его мгновенно: так пламя мгновенно исчезает с фитиля задутой свечи,.. перцептивные его способности отмирают у него навсегда". И что здесь не так? Разве уже умерший физический мозг способен сохранять свои прежние перцептивные способности? То, что будет внутри оболочки воспринимать окружающий мир, это нечто будет воспринимать его лишь с помощью заимствованного или отражённого света. См. Примечания.[377]

Так какова же тогда природа памяти и самосознания у оболочки? Здесь мы касаемся вопроса, над которым я частенько задумываюсь и всё хочу попросить Вас разъяснить его: в какой степени элементарии способны сознавать своё "я"?

(21) Когда духовное эго странствует, кружа, по мирам, оно продолжает обладать тем, что сохраняется в нём от собственной самости и самосознания — всегда ни больше, ни меньше того. (а) Но оно продолжает непрерывно формировать личности, у которых ощущение своего "я" чрезвычайно целостно — во всяком случае, до тех пор, пока эго сохраняет с ними связь. (б) Что же касается этих личностей, то, как я понимаю, в каждом случае они представляют собой абсолютные новообразования. Так, А.П. Синнетт — каков уж он есть — это изобретение абсолютно новое. Ему предстоит оставить после себя оболочку, которая некоторое время будет ещё сохраняться, не подвергаясь разрушению, (в) если допустить, что духовная монада, временно связанная с этим воплощением, обнаружит для себя достаточно приличного материала в пятом принципе. (г) Сразу же после смерти у этой оболочки не останется никакого сознания, поскольку "для установления нового центра притяжения и формирования в нём собственно перцепции требуется определённое время"[378]. (д) Но в каком объёме она будет обладать сознанием после этого? (е) Будет ли это всё ещё тот же самый А.П. Синнетт, о котором духовное эго даже в самом конце будет думать как о персоне, которую оно когда-то знало, — или же сознание будет этой оболочке подсказывать, что эта индивидуальность из неё ушла? Будет ли она способна вообще рассуждать о себе и сохранит ли в своей памяти то, что представлялось ей когда-то наивысшими интересами? Запомнит ли она даже имя, которое когда-то носила? (ж) Или воспоминания такого рода наполняют её лишь в присутствии медиума, а в остальное время они в ней просто спят? (з) И будет ли она сознавать, что теряет нечто, что она воспринимает как жизнь, по мере своего постепенного разложения?

(22) Какова природа той жизни, что продолжается на "Планете Смерти"? Говорим ли мы в данном случае о каком-то физическом перевоплощении, у которого сохраняются воспоминания о жизни прежней личности, или это какая-то астральная сущность, напоминающая те, что пребывают в кама-локе? Переживает ли эта сущность этапы рождения, наступления зрелости и дряхления или же это просто единообразно продолжающееся существование прежней земной личности, но помещённой теперь в условия отбывания наказания?

(23) Какие ещё из числа известных обычной науке планет, за исключением Меркурия, относятся к нашей системе миров?

Можно ли наиболее духовные планеты — A, B и Y, Z[379] — зримо наблюдать на небе или астрономии известны только наиболее материальные небесные тела?

(24) Действительно ли Солнце является, (а) по словам Кардека, местом обитания каких-то высокодуховных существ? (б) Действительно ли оно представляет собой самое верхнее звено всей нашей манвантарной цепи? да и всех остальных цепей, существующих в нашей Солнечной системе?

(25) Вы пишете: Может случиться так, ". . . что духовный остаток пятого принципа окажется слишком слабым для возрождения в девачане. В таком случае его шестой[380] немедленно переоблачится в новое тело. . . и вступит в период нового земного существования на этой или любой другой планете".

(26) Это место, похоже, требует более подробного пояснения. Идёт ли в данном случае речь о каких-то исключительных случаях, при которых две земных жизни одной и той же духовной монады могут отстоять друг от друга меньше, чем на ту тысячу лет, о которых говорится в некоторых других предыдущих письмах как о почти непреодолимом пределе, отделяющем друг от друга две следующих одна за другой жизни?

(27) Приведённый Вами пример Гито вызвал у меня удивление. Я могу понять, что он и теперь переживает такое состояние, в котором совершенное им преступление до сих пор присутствует в его воображении. Но каким образом он смог "спутать и сломать судьбы миллионов людей"?

(28) Обскурации всё ещё остаются для меня предметом, окутанным мраком неизвестности.

Они происходят после того, как последний человек каждого данного круга переходит на следующую планету. Но я хочу разобраться в том, как именно образуются формы следующего, более высокого круга. Когда на планету прибывают духовные монады пятого круга, то какие предуготовленные для них телесные обиталища они находят? Возвращаясь к единственному на этот момент письму, в котором Вы затрагивали вопрос обскураций, я обнаруживаю в нём следующие слова: (а) "Мы проследили, как человечество, завершив очередной Круг, переходит в состояние нирваны между "Z" и "A". Глобосфера "А" в предыдущем Круге оставалась мёртвой. (См. мои пометки) С началом же нового Круга она получает новый прилив жизненных сил, она пробуждается к новой жизни и производит на свет все свои царства, уже более совершенные, чем в прошлый раз".[381]

(29) Но должно ли всё начинаться сызнова каждый раз между кругами, и человеческие формы должны опять развиваться из животных, а те из растений и т.д.? Если это так, то в каком круге должно возникать самое первое, пусть и несовершенное человечество? Ex hypothesi[382] — в пятом; но человечество пятого круга, казалось бы, должно быть более совершенным во всех отношениях.

следующее письмо № 23b          предыдущее письмо № 54

Письмо № 23b[383]

II[384]

(I) Последний знаменует собой завершение одного очень важного цикла. Каждый Круг, каждое кольцо, как и каждая раса, имеют свои великие и малые циклы — и это относится к каждой очередной планете, на которой пребывает человечество.

Вот и наше человечество четвёртого Круга в целом проходит свой единый великий цикл, а его расы и субрасы переживают свои собственные циклы. Что же касается "удивительной стремительности", то она объясняется двойным эффектом: наложением первого [расового цикла — перев.] — т.е. началом движения по нисходящей дуге — на второй (малый цикл вашей "субрасы"), приближающийся к своей кульминационной вершине. Не забывайте, хотя вы и относитесь к пятой Расе, вы при этом представляете собой всего лишь одну — западную — субрасу. То, что вы называете "цивилизацией", — каких бы успехов вы ни достигли в своих усилиях, — ограничивается лишь вашей субрасой и её американскими отростками. Исходящий от неё свет может создать обманчивое впечатление, будто он распространяется дальше, чем это имеет место в действительности. Никакой "стремительности" не наблюдается, например, в Китае, а Япония — вообще чистая карикатура на "цивилизацию".

Тот, кто всерьёз изучает оккультизм, не может говорить о "состоянии застоя человечества четвёртой Расы[385]", поскольку истории почти ничего неизвестно о том, чтобы подобное состояние — "вплоть до начала нынешнего прогресса" — могло быть свойственно каким-либо другим нациям, кроме западных. Что, например, вам известно об Америке, о том, какой она была до вторжения в ту страну испанцев? Меньше, чем за два столетия до появления там Кортеса, среди субрас Перу и Мексики наблюдалась точно такая же "стремительная" тяга к прогрессу, какую сегодня проявляют Европа и США. Их субраса кончила дни свои почти поголовным вымиранием по причинам, порождённым ею же самой, — то же самое произойдёт и с вашей в конце её цикла.

Поэтому говорить мы можем лишь о таких "состояниях застоя", которые, подчиняясь законам формирования, роста, достижения зрелости и упадка, переживает каждая раса и субраса в свои переходные периоды. Именно с таким состоянием и знакома ваша всемирная история, не знающая практически ничего о том, что собой представляла Индия каких-нибудь десять веков тому назад. Сегодня ваши субрасы приближаются к наивысшей точке своих соответствующих циклов, но эта ваша история в своём знании не простирается дальше тех периодов упадка, в которые погрузились некоторые другие субрасы — в большинстве своём остатки предшествующей четвёртой Расы. А каковы же тот географический охват и тот временной период, который она способна окинуть своим всемирным взором? — Самое большее — это жалкая дюжина веков. Вот уж поистине бескрайний горизонт! А за ним — всё окутано мраком, и нет ничего, кроме одних лишь гипотез. . .

(2) Без сомнения, такие цивилизации существовали. Помимо того, о чём говорит нам наше внутреннее знание, мы располагаем безупречными доказательствами этого, запечатлёнными в египетских и арийских хрониках, и особенно в наших зодиакальных таблицах. Цивилизация — это такое достояние, такое наследие, которое передаётся от расы к расе как по восходящим, так и по нисходящим путям их циклов. Пока субраса переживает период своего "несовершеннолетия", это достояние сохраняется для неё её предком, который затем исчезает, полностью вымирает, едва та "входит в возраст". Поначалу большинство этих молодых субрас расточают доставшееся им наследие, не умея толково управиться с ним, либо держат его втуне в дедовских сундуках. Они с презрением отвергают советы старших и по-мальчишески предпочитают резвиться на улицах, а не изучать с пользой для себя это нетронутое богатство, хранящееся для них в хрониках прошедших веков.

Так, в ваш переходный период — в Средние века — Европа отвергла свидетельства эпохи античности, окрестив таких мудрецов, как Геродот, и других учёных греков "отцами лжи", пока не одумалась и не сменила это наименование на прямо противоположное — "отец истории". Теперь вы уже не пренебрегаете этим своим богатством, а занимаетесь его накоплением и приумножением. Как и любая другая раса, вы знавали свои периоды подъёма и упадка, времена чести и бесчестия, свои мрачные часы глухой полуночи — и вот вы уже движетесь к часу своего яркого полудня. Вам, самому младшему дитя, родившемуся в семействе пятой расы, долгое время не хватало внимания и любви — вы жили на положении Золушки в родном доме. Но сегодня, когда уже столько ваших сестёр сошло в могилу, а другие готовятся к тому же, когда горстка всё ещё живущих и впавших в детство стариков живёт в одном лишь ожидании своего Мессии — шестой расы, — чтобы ещё раз пробудиться к жизни и начать всё сызнова, отправившись вместе с новоявленным богатырём по тропе некоего нового цикла — так вот сегодня, когда эта западная Золушка вдруг превратилась в гордую и богатую принцессу, красой которой мы все любуемся и восхищаемся, как же она себя ведёт? Сердцем своим она оказалась не столь добра, как сказочная принцесса, и вместо того, чтобы одарить свою старшую и менее удачливую сестрицу — по сути дела, самую старшую в наши дни, ибо ей уже почти "миллион лет" от роду, и только она одна если и не уделяла принцессе достаточного внимания, то никогда и не обращалась с ней бессердечно, — так вот, повторяю я, вместо того, чтобы одарить её "поцелуем мира",[386] она пытается поквитаться с ней, lex talionis,[387] но с такой мстительностью, которая не делает чести её природной красоте. И это всё, добрый друг и собрат мой, вовсе не какая-то надуманная аллегория, а — история.

(3) Да, наша — пятая — раса возникла в Азии миллион лет тому назад. Чем она занималась все эти 998 тысяч лет, что предшествовали последним 2 тысячам лет? Вопрос вполне уместный, тем более, что он задаётся в типично христианском духе, то есть в нём звучит нежелание признать, что нечто доброе вообще могло прийти раньше, чем из Назарета, и не только оттуда.

Чем она занималась? Да в общем-то тем же самым, чем она занимается и сегодня, вымаливая пощады у м-ра Гранта Аллена, готового отнести нашего первопредка, "дикообразного" человека, к первой половине эоцена! Поистине, ваши учёные авторы, как я вижу, не ведают страха, пытаясь оседлать свою гипотезу. Будет искренне жаль, если норовистый жеребец их однажды взбрыкнёт и сломает им шею — а это когда-нибудь их неизбежно ждёт. Ведь в эпоху эоцена — даже в её "самой первой половине" — достиг уже своей наивысшей точки великий цикл человечества Четвёртой расы, расы атлантов, а их огромный континент, праотец почти всех сегодняшних материков, проявил первые признаки погружения в воды океана, и процесс этот продолжался до тех пор, пока 11 446 лет тому назад[388] с грохотом не ушёл под воду самый последний остров атлантов, который мы с полным правом можем назвать Посейдонисом, если переведём его название, отталкиваясь от местного самоназвания.

И, к слову сказать, автор рецензии на книгу Доннелли "Атлантида" — кто бы он ни был — совершенно прав: путать Лемурию с континентом атлантов — всё равно что путать Европу с Америкой. Да, оба континента затонули, унеся вместе с собой на дно океана свои высокоразвитые цивилизации и "богов", но одну катастрофу от другой отделял короткий период длиной около 700 тысяч лет. Период расцвета и упадка "Лемурии" примерно и пришёлся на тот ничтожный отрезок времени, что предшествовал первой половине эоцена — ведь лемурийская раса была третьей по счёту. И смотрите, следы этой когда-то великой расы до сих пор сохранились во внешности некоторых плоскоголовых аборигенов вашей Австралии!

Не ошибается рецензент и в том, что отвергает любезную попытку автора книги населить Индию и Египет выходцами из остатков Атлантиды. Ваши геологи отличаются обширными познаниями — в этом нет никаких сомнений, но почему они не предполагают, что под теми континентами, которые они исследовали и изучили вдоль и поперёк, в их глубинах, — там, где они обнаружили следы этого самого "эоцена", заставив его поделиться с ними своими секретами, — в неведомых, а вернее в ещё неизведанных, ложах океана вполне могут таиться и другие, гораздо более древние материки, геологические слои которых ещё никогда не исследовались по-настоящему, и они-то в один прекрасный день и смогут начисто обрушить все сегодняшние теории, просто и ясно показав великую истину, добытую путём индуктивного "обобщения", а не в результате их фантастических предположений.

Почему бы им не допустить — а, право слово, никому из них это ещё не приходило и в голову, — что, во-первых, все наши нынешние континенты (подобно "Лемурии" и "Атлантиде") уже успели несколько раз погрузиться на дно океана и снова вынырнуть на поверхность, но теперь они уже несут на себе новые группы человечества и новую цивилизацию, и, во-вторых, что при первом же великом поднятии земной коры, уже при следующем катаклизме — который последует в ряду катаклизмов, периодически случающихся от начала и до конца каждого Круга, — наши уже исследованные-переисследованные континенты снова уйдут под воду, а эти лемурии и атлантиды вновь поднимутся на поверхность?

Подумайте о будущих геологах шестой и седьмой рас. Представьте себе, как они будут вести раскопки, пробираясь всё глубже и глубже в недра земли там, где сегодня находятся Цейлон и Симла, как они обнаружат орудия труда, принадлежащие веддам или какому-то дальнему предку ныне цивилизованного народа "пахари" — да любой предмет, который принадлежал цивилизованным группам человечества, проживавшим в этих областях ещё до того, как края эти были перемолоты в прах гигантскими массами движущихся льдов в течение последующего ледникового периода. И вот представьте себе, что попадаться им станут одни только грубые орудия труда вроде тех, что сегодня находятся в обиходе лишь у диких племён, и тогда эти будущие геологи объявят о том, что в течение всего этого периода существовало одно лишь первобытное человечество, которое только тем и пробавлялось, что лазило по деревьям, устраивая там себе гнёзда для ночлега, да высасывало мозг из костей животных, для чего разбивало эти самые кости — чем нередко тешатся не одни только ведды, но и вполне цивилизованные европейцы. После этого им останется лишь один шаг до скоропалительного вывода о том, что в 1882 году от рождества Христова человечество представляло собой "человекообразных животных", имевших чёрный цвет кожи, обладавших усами, "выступавшими вперёд челюстями и крупными острыми клыками". И какой-нибудь Грант Аллен шестой расы может, пожалуй, оказаться и не так далёк от истины в своих предположениях о том, что в течение этого "периода Симлы" указанные клыки применялись в битве самцов за "соломенных вдов" — впрочем, метафоры не очень-то в ходу среди антропологов и геологов. Вот такова и есть ваша наука. А теперь вернёмся к Вашим вопросам.

Конечно же, Четвёртая раса переживала свои периоды высочайшего цивилизационного взлёта. Ни греческая, ни римская, ни даже египетская цивилизации не идут ни в какое сравнение с теми цивилизациями, что расцветали в эпоху существования Третьей расы. Человечество Второй расы хоть и не состояло из дикарей, но и вполне цивилизованным его тоже назвать нельзя. И вот теперь, когда Вы будете читать одно из моих самых первых писем, посвящённых расам (то есть вопросу, впервые затронутому М⸫), прошу Вас только об одном: не обвиняйте ни его, ни меня в каких-то новых противоречиях. Перечтите его ещё раз и убедитесь в том, что в нём не сказано ни единого слова вообще по вопросу цивилизаций, а речь в нём идёт лишь о выродившихся остатках четвёртой и третьей рас, и в качестве подтверждения там приводятся лишь самые свежие данные вашей же собственной науки. Не считайте неизбежную неполноту описания какой-то непоследовательностью. И вот только теперь Вы задаёте мне об этом вопрос напрямую, и я отвечаю Вам на него.

Греки и римляне представляли собой лишь небольшие субрасы, тогда как египтяне являются неотделимой частью нашего собственного "кавказского"[389] ствола. Взгляните на них и на индийцев. Достигнув великих высот цивилизации и, более того, вершин знаний, — все они затем сошли на нет. Египтяне как отдельная субраса исчезли целиком (их копты представляют собой всего лишь смесь нескольких сохранившихся народов). Индийцы же — как один из самых первых и самых могучих отростков основной родительской расы, состоящей из нескольких субрас — дожили до наших времён и сегодня борются за возможность однажды вернуть себе то место, которое занимали когда-то в истории.

О Египте в памяти этой самой Истории запечатлелись лишь отдельные случайные и весьма туманные воспоминания — о том, каким он был каких-нибудь 12 тысяч лет тому назад, когда он уже клонился к закату, достигнув вершины своего цикла за несколько тысячелетий до того. Но что знает или что может знать эта История об Индии 5-тысячелетней давности или о халдеях, которых она с прелестной непосредственностью путает с ассирийцами, превращая их то в "аккадцев", то в туранцев, то в кого-нибудь ещё? Вот почему мы и говорим, что вся ваша История — это сплошное гадание на бобах.

Научный журнал, Journal of Science, отказывает нам в каком-либо праве на "высшее знание" — и слова его в приступе экзальтации, достойной какого-нибудь великого медиума, повторяет М.А. (Оксон). Вот, например, рецензент пишет: "Предположим, Братья скажут: "Направьте телескоп на такую-то и такую-то точку неба, и вы обнаружите там ещё неизвестную вам планету. Или направьте своих рудокопов туда-то и туда-то, и вы обнаружите такой-то минерал" — и проч.

И прекрасно! Вы только представьте себе, что могло бы получиться в результате этого, последуй они предложенному совету? Как же можно нас обвинять в плагиате, ведь всё, о чём мы говорим, каждая "планета" и каждый "минерал", которые существуют в просторах космоса или в недрах земли, нам уже вполне известны и были занесены в наши книги тысячи и тысячи лет тому назад?

А между тем, немало очень верных гипотез было робко высказано вашими же собственными учёными, но каждый раз они отвергались большинством, поскольку противоречили его предвзятым взглядам. Намерение ваше похвально, но ни одно моё слово, которое я мог бы высказать в своих ответах, никогда не будет услышано [наукой — перев.]. Однако всякий раз, как совершается то или иное открытие и обнаруживается, что всё обстоит "ровно так", как об этом уже давным-давно было сказано, открытие это и причисляется к заслугам того, кто подтверждает эти уже существующие свидетельства — так было и в случае Коперника, и в случае Галилея, который всего-то и сделал, что воспользовался пифагорейской рукописью.

Но вернёмся к "цивилизациям". А известно ли вам, что халдеи уже достигли вершины своей оккультной славы задолго до наступления того, что вы называете "бронзовым веком"? Что "сыны Ада",[390] дети Огненного Тумана, уже существовали за сотни веков до наступления железного века, который на самом деле представлял собой глубочайшую древность уже в то время, когда едва успел начаться так называемый "исторический период" — который вы так называете, вероятно, по той причине, что всё вам известное о нём составляет по большей части не историю, а просто вымысел.

Мы утверждаем — но только какую гарантию Вы можете дать миру в том, что мы говорим чистую правду? — что в те времена, как Вы и пишете, "действительно расцветали и рушились цивилизации, более великие, чем наша". Однако было бы явно недостаточно сказать, как это делают некоторые ваши современные авторы, что ещё до основания Рима и Афин существовала какая-то одна исчезнувшая затем цивилизация. Мы утверждаем, что существовал целый ряд цивилизаций, которые возникали как до, так и после наступления ледникового периода, что существовали они в самых разных точках земного шара и что, достигнув пика своей славы, — они уходили в небытие. Так, об ассирийской и финикийской цивилизациях не осталось ни следа, ни малейшего воспоминания, и так продолжалось вплоть до последнего времени, когда начали делаться открытия, которые сегодня позволяют прочитать новую, хотя и далеко не самую древнюю, страницу в истории человечества. И пусть эти цивилизации не идут ни в какое сравнение с самыми древними — но даже их историческая наука стесняется официально признать.

Как убедительно доказала археогеология, память человеческая простирается гораздо дальше в глубь времён, чем это готова признать историческая наука, и те священные хроники некогда могучих народов, что были бережно сохранены их наследниками, заслуживают сегодня гораздо большего доверия. Мы говорим о цивилизациях, существовавших ещё до ледникового периода, но слова наши воспринимаются как нелепость, причём не только невеждами и профанами, но и высокообразованными геологами.

Что сказали бы вы в ответ на наше утверждение о том, что китайцы — а я сейчас говорю об истинных китайцах, выходцах из глубинных районов континентального Китая, а не о той гибридной смеси представителей четвёртой и пятой рас, которая сегодня занимает императорский престол — так вот эти коренные китайцы, которые в своей этнической чистоте целиком относятся к наивысшей и последней ветви четвёртой расы, достигли вершины своей цивилизации уже в те времена, когда пятая раса едва-едва успела появиться в Азии, а возникновение её самого первого ответвления ещё оставалось делом далёкого будущего? Когда это было? Попробуйте подсчитать. Не можете же Вы в самом деле думать, будто мы, не имея почти никаких шансов на то, чтобы вызвать живой и доброжелательный отклик на наши учения, стали бы намеренно придумывать все эти расы и субрасы (как полагает м-р Хьюм), не будь эта доктрина неопровержимой истиной?

Та группа островов у побережья Сибири, что была открыта Норденшельдом на его пароходе "Вега", оказалась буквально усеяна окаменелыми останками лошадей, овец, быков и т.д. Причём все они находились в окружении гигантских костей слонов, мамонтов, носорогов и других чудовищ, относящихся к тому периоду, когда человек — как утверждает ваша наука — ещё даже не появился на земле. Как же могли лошади и овцы оказаться в одной компании с гигантами "допотопных" времён? Лошадь — как учат нас в школе — это довольно недавнее изобретение природы, и ни один человек не мог видеть её пальцеходящего (pedactyl) предка. Группа этих сибирских островов может показать всю ложность сложившейся удобной теории. Весьма скоро окажется, что регион, находящийся ныне в плену у вечной зимы и не обитаемый человеком — самым хрупким из всех животных, — когда-то не только обладал тропическим климатом — о чём вашей науке хорошо известно и что она не оспаривает, — но выступал также и очагом одной из древнейших цивилизаций той четвёртой расы, самое возвышенное наследие которой мы узнаём в выродившихся сегодня китайцах, а самое приземлённое безвозвратно (для профанов-учёных) воплощено в доживших до наших дней остатках третьей.

Я уже говорил Вам ранее, что наилучшая часть человечества, обитающего сегодня на Земле, восходит (духовно) к первой субрасе пятой корневой расы — к азиатам-ариям. Народом же, достигшим сегодня наивысшего уровня развития (с точки зрения физического интеллекта), является последняя на сегодняшний день субраса пятой расы — это вы, белокожие завоеватели. Однако большинство нынешнего человечества восходит к седьмой субрасе четвёртой корневой расы — это уже упомянутые мной китайцы, а также их отпрыски и возникшие от них боковые ответвления (малайцы, монголы, тибетцы, яванцы и проч. и проч.) вместе с остатками других субрас четвёртой расы — и к седьмой субрасе третьей расы. Все эти ныне выродившиеся и впавшие в полное ничтожество подобия рода человеческого являются прямыми потомками высоко цивилизованных народов, названия и следы которых сегодня можно обнаружить разве что только в такой книге, как "Пополь-Вух", и в некоторых других, неизвестных сегодня науке.

(4) К эпохе миоцена. Всё в ходе эволюции Кругов происходит в положенный срок и в положенном месте, а иначе и наилучший провидец не смог бы рассчитать точный час и год, когда катаклизм — что большой, что малый — должен произойти. В лучшем случае Адепт был бы способен предсказывать тогда лишь приблизительное время, однако события, вызывающие гигантские геологические изменения, могут сегодня предсказываться с такой же математической точностью, как и затмения солнца и все прочие циклические явления, происходящие в глубинах космоса.

Погружение Атлантиды (группы континентов и островов) под воду началось в период миоцена — это так же верно, как и то, что ваши сегодняшние континенты, судя по наблюдениям, так же мало-помалу погружаются под воду. Увенчался же весь процесс, во-первых, исчезновением самого крупного континента, что совпало по времени с поднятием Альп, а во-вторых, — гибелью последнего из тех прекрасных островов, о которых упоминает Платон. Египетские жрецы из Саиса рассказывали его предку, Солону, о том, что Атлантида (то есть единственный оставшийся от неё крупный остров) погибла за 9 тысяч лет до времени их жизни. И указанное это время вовсе не было ими выдумано, поскольку на протяжении тысячелетий они берегли пуще глаза свои хроники.

Но рассказывали они тогда, повторяю, лишь о Посейдонисе, не пожелав при этом открыть свою тайную хронологию даже этому великому греческому законодателю. Поскольку нет никаких геологических оснований для сомнений, а наоборот, существует масса свидетельств, говорящих в пользу этого предания, то наука в конце концов признала существование этого великого континента и архипелага, тем самым доказав правдивость ещё одного "мифа". И сегодня она, как Вам известно, утверждает, что Атлантида — а вернее, то, что осталось от неё — пережила весь третичный период, а окончательное её погружение в воды океана состоялось в рамках палеозойской эры истории американского континента! Ну что ж, истина и имеющиеся налицо факты должны испытывать благодарность хотя бы за эту малую милость, учитывая прямо противоположное отношение к ним на протяжении долгих веков в прошлом.

Глубоководные исследования — особенно те, что были проведены во время экспедиции "Челленджера", — полностью подтвердили имеющиеся геологические и палеонтологические данные. Таким образом, ровно 11446 лет тому назад произошло великое событие — победа "сынов Огненного Тумана", обитателей "Шамбалы" (тогда представлявшей собой ещё остров в Центральноазиатском море), над магами Посейдониса — пусть и не вконец испорченными, но достаточно себялюбивыми. Предание об этом Вы можете прочитать в далеко не полном и частично завуалированном переводе, представленном в "Исиде" (том I, сс. 588-594),[391] и тогда кое-что ещё больше прояснится для Вас. Подтверждение же этого предания и истории, изложенное в книге Доннелли, я нахожу в целом верным, но всё это и многое другое Вы сможете найти в "Исиде".

(5) Разумеется, объясняет, и я затрагивал этот вопрос уже давным-давно. В моих заметках к рукописи м-ра Хьюма под названием "О Боге" — которой он любезно пополняет нашу философию, ведь она, бедная, никогда ещё над этим не задумывалась — предмет этот освещён достаточно широко. А он что, не позволил Вам даже взглянуть на неё? Свои разъяснения я могу изложить Вам гораздо более подробно, но только после того, как Вы прочитаете то, что уже сказано мною о происхождении добра и зла на полях его рукописи.[392] С точки зрения стоящих сейчас перед нами задач, мною уже сказано вполне достаточно.

Как ни странно, но я обнаружил, что существовал один европейский автор — величайший материалист своего времени, барон Гольбах — взгляды которого целиком совпадают с взглядами нашей философии. Когда я читал его "Очерки о природе", мне казалось, будто передо мной лежит наша книга Гью-де. Ясное дело, в силу своего темперамента наш премудрый пандит, у которого заранее имеется ответ на любой вопрос, готов зацепиться за эти взгляды и разбить все наши аргументы в пух и прах. Пока что он грозится внести правки в своё "Предисловие" и обещает не публиковать эту философию под своим именем. Cuneus cuneum trudit[393]: я же попросил его не публиковать свои очерки вовсе.

М⸫ полагает, что Вам будет полезно узнать от меня кое-что дополнительно об Атлантиде, поскольку вопрос этот тесно связан с проблемой зла, хотя и не обязательно с происхождением оного. В ближайшем номере "Теософиста" Вы найдёте пару заметок к хьюмовскому переводу "Предисловия" к книге Элифаса Леви[394] — они как раз будут посвящены этому погибшему континенту.

Ну а теперь — коль скоро я решился превратить свои нынешние ответы в увесистый том — несите уж свой крест с должным христианским терпением и тогда, возможно, Вы откажетесь от дальнейших расспросов, хотя бы на какое-то время.

Что же мне добавить к уже сказанному мной до сих пор? Я не могу привести Вам никаких чисто научных данных, поскольку мы никогда не согласимся со всеми выводами западных учёных, а наши будут отвергнуты как "ненаучные". А ведь как геология, так и палеонтология во многом подтверждают наши слова. Разумеется, ваша наука права во многих своих общих рассуждениях, но она исходит из неверных — или, как минимум, из не вполне основательных — посылок. Права она, например, в том, что формирование новой Америки сопровождалось постепенным погружением под воду и исчезновением с лица земли древней Атлантиды, однако она ошибается как в датировке эпох, так и в расчётах длительности этого процесса погружения. А ведь такова же будет и судьба ваших Британских островов — они стоят первыми в списке жертв, которым суждено в будущем погибнуть от огня (подводных вулканов) и воды, а Франция и другие страны повторят их судьбу. А когда они появятся вновь, то на Земле уже воцарится последняя, седьмая субраса шестой корневой расы нынешнего человечества, и случится это в "Лемурии" и "Атлантиде", которые также вместе поднимутся из воды (вслед за чем немедленно погрузятся под воду нынешние острова и континенты), и на земле нашей останется очень мало морей и великих вод, так как и во́ды, и суша будут то появляться, то исчезать периодически и поочерёдно.

Уже сейчас дрожа от предчувствия новых обвинений в "противоречиях" в связи с каким-то моим очередным неполным утверждением в будущем, я, пожалуй, поясню свою мысль. Приближение каждой новой "обскурации" всегда предвещается катаклизмами, производимыми либо огнём, либо водой. Кроме того, нужно иметь в виду, что то один такой катаклизм, то другой делит каждое "кольцо", то есть период существования каждой корневой расы, как бы на две половины. Так, человечество четвёртой расы, атланты, было уничтожено силой воды именно тогда, когда оно достигло вершины своего развития и славы; и сегодня от него остались лишь выродившиеся и впавшие в полное ничтожество остатки, но каждая из их субрас, тем не менее, знавала свои лучшие времена былой славы и относительного величия. Каковы они сегодня — таковыми в своё время окажетесь и вы, ибо закон циклов действует для всех одинаково и неизменно.

Когда ваша раса — пятая по счёту — окажется в зените могущества своего физического интеллекта и породит высочайшую цивилизацию (не забывайте о том, что все цивилизации мы подразделяем на материальные и духовные), то окажется, что ей уже некуда подниматься выше по лестнице своего цикла, и вот тогда-то её движение в сторону абсолютного зла и будет купировано (как это случилось и с её предками, лемурийцами и атлантами, то есть человечествами третьей и четвёртой рас, двигавшимися в том же опасном направлении) одним из таких катастрофических изменений — её великая цивилизация окажется уничтожена, а все субрасы этой расы начнут постепенно скатываться вниз в рамках собственных циклов, пережив краткий период своей славы и просвещения.

Взгляните на остатки атлантов — на древних греков и римлян (все нынешние греки и римляне принадлежат уже к пятой Расе) и подумайте: какими яркими и одновременно какими кратковременными, какими мимолётными оказались дни их славы и могущества! И это неудивительно, ибо были они всего лишь субрасами семи ответвлений "корневой расы". Никакой корневой Расе и никакой её субрасе, никакому её ответвлению не позволяется единым властвующим Законом посягать на прерогативы последующей Расы или субрасы — и уж ни в коем случае не могут они поднимать руку на те знания и способности, которые припасены для их наследниц. "Не ешь плода познания добра и зла от дерева, что растёт для потомков твоих" — вот что могли бы сказать мы, имея на то гораздо больше прав, чем готовы признать за нами любые хьюмы вашей субрасы. И "дерево" это доверено нам на сохранение дхьян-коганами — защитниками нашей расы и опекунами тех, что идут ей на смену.

Постарайтесь понять смысл этой аллегории и никогда не упускайте из виду тот намёк, что был дан Вам в письме о "планетарных духах".[395] В начале каждого Круга, когда на земле вновь появляется человечество — причём появляется оно в совершенно иных условиях по сравнению с теми, которые создаются для рождения каждой новой расы и её субрас, — некий "планетарный дух" должен вступить в прямое сообщение с этими первобытными людьми, освежить их воспоминания и открыть им те истины, с которыми они уже успели познакомиться в предыдущем Круге. Отсюда и все эти путаные предания об иеговах, ормаздах, осирисах, брахмах и tutti quanti.[396] Но подобной благодатной возможности всегда удостаивается лишь самая первая Раса. Она-то и должна из числа своих сыновей выбрать — "отделить", выражаясь библейским языком — наиболее достойных восприемников, способных стать сосудами для хранения всего запаса знаний, которые и будут затем распределяться между будущими расами и поколениями на всём протяжении данного Круга вплоть до его завершения.

Неужели мне следует объяснить Вам всё это в ещё больших подробностях? Из уже сказанного мною Вы должны постараться понять весь смысл, включая и то, чего открыть Вам целиком я не смею. У каждой расы имелись свои Адепты, и с приходом каждой новой расы мы получаем право делиться с ней своими знаниями ровно в том объёме, в каком человечество этой расы заслуживает того. У последней — седьмой по счёту — Расы, как это имело место и у каждой из её предшественниц, будет свой будда, но Адепты её уже достигнут неизмеримо более высокого уровня по сравнению со всеми Адептами нынешней расы, ибо среди них уже будет пребывать тот, кто станет в будущем "планетарным духом" — дхьян-коганом, обязанностью которого и станет обучать человечество первой расы пятого Круга и "освежать его память" после того, как эта планета переживёт очередную обскурацию.

En passant,[397] дабы доказать Вам, что все эти "расы" не только не являются нашей выдумкой, но составляют краеугольный догмат учения, признаваемого буддийскими ламами и всеми, кто изучает нашу эзотерическую доктрину, я высылаю Вам своё объяснение по поводу одной-двух страниц, содержащихся в книге Риса Дэвидса "Буддизм" — иначе страницы эти так и останутся непонятными, бессмысленными и нелепыми для читателя. Я написал это объяснение по особому разрешению Когана (моего Учителя) и — исключительно для Вашей пользы. Ни одному востоковеду ещё и в голову не приходило, что там могут содержаться важнейшие истины, и Вы станете первым человеком с Запада (за пределами Тибета), который получит разъяснение по этому вопросу.

(6) То, что возникает по завершении существования всех вещей, — это не только "чистый и безличный дух", но и совокупность всех "личных" воспоминаний, снимаемых, как сливки с молока, с каждого нового пятого принципа в длинном ряду бытия. И если по окончании существования всех вещей — скажем, через миллион миллионов лет в будущем — дух должен будет упокоиться в своём чистом, безличном небытии в качестве Единого или Абсолюта, то весь этот циклический процесс всё равно должен нести в себе "определённое благо", поскольку у каждого очищенного эго имеется шанс на то, чтобы существовать — в течение длинных промежутков между периодами объективного бытия на планетах — в качестве одного из дхьян-коганов: начиная с уровня низшего "девачани"[398] и вплоть до наивысшего "планетарного духа" — вкушая плоды всей совокупности прожитых им жизней.

Но что же представляет собой собственно этот чистый и безличный "дух"? Возможно ли, что Вы до сих пор так и не поняли, что́ мы под этим имеем в виду? Подумайте, ведь такой дух — это полное ничто, чистейшая абстракция, абсолютная пустота с точки зрения наших чувств — даже самых духовных. Он превращается в нечто только в соединении с материей — а следовательно, он всегда представляет собой нечто, поскольку материя вечна, неуничтожима и не существует без духа, который, пребывая в материи, есть Жизнь. В отрыве от материи он превратился бы в абсолютный антоним жизни и бытия, но ведь материя неотрывна от него.

Спросите у своих оппонентов, что им известно о такой "жизни" и таком "сознании", которые совершенно непохожи на то, что они ощущают сегодня, живя на земле? Могут ли они иметь хоть какое-то представление — если только не обладают врождённым даром пророчества — о том состоянии и о том сознании, которыми начинает обладать индивид после своего отделения от грубого земного тела? Так какой же смысл во всём процессе их земной жизни — Вы можете полюбопытствовать у них в свою очередь — коли мы ничем не отличаемся от "чистейших", лишённых всякого сознания, сущностей, какими мы были до своего рождения, какими остаёмся во время сна и какими станем в конце своего жизненного пути? Разве, как учит наука, за смертью не следует то же самое состояние отсутствия сознания, какое было и до рождения? Разве жизнь, покидая наше тело, не становится столь же безличной, какой оставалась до той минуты, пока не оживила плод в материнской утробе?

Жизнь — это, вообще, величайшая из проблем, стоящих в кругу человеческих представлений, это тайна, которую никогда не раскрыть ни одному из ваших величайших учёных. Для того чтобы достичь её верного понимания, она должна быть исследована во всём ряду её проявлений, а иначе её невозможно не только постичь до самых её глубин, но даже нельзя будет понять, что это такое в наипростейшей её форме — жизнь как состояние бытия на этой земле. Смысл её так и останется неуловимым, пока она будет изучаться сама по себе и отдельно от жизни вселенной. Для решения этой великой проблемы необходимо стать оккультистом, нужно научиться анализировать жизнь и путём личного переживания познавать её во всех её фазах — таких, как жизнь на земле; жизнь за порогом физической смерти; жизнь минеральная, растительная, животная и духовная; жизнь, сопряжённая с конкретной материей, и жизнь, присутствующая в невесомом атоме.

Пусть они [ваши учёные] попытаются исследовать или проанализировать жизнь в отрыве от организма — и что тогда останется от неё? Форма движения и ничего больше, и загадка её так и должна будет оставаться неразрешимой, пока они не признают нашего учения о пронизывающей всё и вся, вечной, вездесущей Жизни — хотя бы в качестве гипотезы, чуть более разумной, чем все их нелепые научные гипотезы. Они станут возражать? Что ж, мы ответим им, пользуясь их же собственным оружием. Мы скажем им: как уже было раз и навсегда доказано, движением охвачено всё сущее, и состояния абсолютного покоя не бывает, и в какой бы форме и под какой бы маской это движение ни проявлялось — в виде ли света или теплоты, магнетизма, химического сродства или электричества — всё это не может быть ничем иным, как всего лишь фазами единой и одной и той же универсальной всемогущей Силы — некоего Протея, которому они поклоняются как великому "Неведомому" (см. Герберта Спенсера), а мы эту "Единую Жизнь" называем просто "Единым Законом" и "Единым Элементом".

Самые великие учёные умы на земле упорно бились над решением этой загадки, не оставив неисследованной ни одну тропинку, не упустив из виду ни одну запутанную нить в этом темнейшем для них лабиринте, и каждый раз неизменно приходили к одному и тому же заключению — вполне оккультному, хотя оно и описывает лишь частный случай: в своих конкретных проявлениях жизнь является закономерным результатом и следствием химического сродства. А вот что касается жизни, понимаемой в абстрактном смысле, жизни в полном смысле этого слова, то, увы, сегодня они знают о ней не больше, чем тогда, когда только создавали своё Королевское общество. Всё, что им сегодня известно, это что в определённых растворах, предварительно очищенных от присутствия всякой жизни, самопроизвольно могут возникать живые организмы (что бы по этому поводу ни говорил ваш набожный Пастер) — вследствие определённых химических сочетаний подобных субстанций.

Если, как я надеюсь, через несколько лет я получу возможность распоряжаться собой, как хочу, то, возможно, с удовольствием продемонстрирую Вам прямо на Вашем письменном столе, что жизнь как жизнь не только способна переходить в другие аспекты или фазы всепронизывающей Силы, но, кроме того, её можно, собственно говоря, вдохнуть в какого-нибудь искусственно созданного человека. История Франкенштейна кажется мифом лишь постольку, поскольку он оказался героем мистической повести. В природе же это вполне возможно, и как физики, так и врачи последней субрасы шестой Расы смогут легко прививать жизнь, оживляя трупы, — точно так же, как сегодня делаются прививки от оспы, а зачастую и от некоторых менее приличных болезней.

Дух, жизнь и материя — это не существующие отдельно друг от друга принципы природы, а следствия взаимодействий, вызываемых вечным движением в пространстве, и чем раньше ваши учёные это поймут, тем будет лучше для них.

(7) Вне всякого сомнения, такое разрешение мне дано. Но здесь важно другое: насколько убедительными мои ответы могут показаться — даже Вам? Далеко не каждому вновь обнаруженному закону тут же удаётся получить признание в качестве дополнительного звена в цепи человеческих познаний, и это мы знаем по тому, с каким нежеланием учёные профессора воспринимают любой факт, по тем или иным причинам неудобный для науки. Тем не менее, по мере возможности я постараюсь отвечать Вам на Ваши вопросы, рассчитывая, впрочем, на то, что Вы не станете посылать эти ответы в виде статей от моего имени в Journal of Science.

(8) Разумеется, связано. Выпадение дождя можно вызвать искусственно в пределах довольно ограниченной территории, и для этого не потребуется ни чуда, ни каких-то сверхчеловеческих способностей — однако секрет этот не мой, а потому я и не могу входить здесь в его подробности. Впрочем, попробую получить разрешение на это.

Нам неизвестно ни одно явление природы, которое не было бы так или иначе связано либо с магнетизмом, либо с электричеством — поскольку там, где есть движение, теплота, трение, свет, там обязательно будут присутствовать магнетизм и его alter ego (по нашему скромному мнению) — электричество, либо как причина, либо как следствие — а вернее, как и то, и другое, если только в исследовании того или иного проявления мы дойдём до самого конца. Все явления, связанные с земными токами, земным магнетизмом или атмосферным электричеством, обязаны тому обстоятельству, что земля является наэлектризованным проводником с постоянно изменяющимся потенциалом вследствие её вращения вокруг своей оси, годового обращения вокруг солнца, поочерёдного то охлаждения, то нагрева воздуха, формирования облаков, а также вследствие возникновения дождей, штормов, ветров и т.д. Всё это Вы, вероятно, сможете легко найти в любом учебнике.

Однако науке будет нелегко признать тот факт, что все изменения такого рода связаны с магнетизмом акаши, который непрестанно генерирует электрические токи, стремясь восстановить нарушенное равновесие. Настраивая соответствующим образом самую мощную из всех электрических батарей — особым способом наэлектризованное человеческое тело, — вы оказываетесь в состоянии прекратить дождь в любом месте по своему желанию, проделав, как говорят оккультисты, "дыру в дождевой туче". А при помощи некоторых иных сильно намагниченных инструментов вы можете вызвать дождь искусственно в пределах, так сказать, изолированной территории. Мне очень жаль, что я не могу объяснить Вам суть этого процесса более вразумительно. Но Вам ведь известно, как деревья и растения воздействуют на дождевые тучи и как их ярко выраженная магнетическая природа способна притягивать к себе и даже питать тучи, расположенные над верхушками деревьев. Наука, впрочем, может объяснять всё это совершенно иначе.

Видите ли, я тут бессилен что-либо поделать, поскольку именно таковы наши знания и плоды тысячелетних наблюдений и накопленного опыта. Попади только это письмо в руки к Хьюму, он наверняка заметит, что я лишь подтверждаю те обвинения, которые он публично нам предъявил: "Каждый раз, как они (то есть мы) не могут ответить на наши аргументы (?), они (мы) преспокойно отвечают, что их (наши) правила не допускают того-то и того-то". Однако, невзирая на все его обвинения, я вынужден ответить Вам, что секрет этот принадлежит не мне, а потому я не могу пользоваться им, как рыночным товаром.

Пусть физики подсчитают, какое количество теплоты потребуется для испарения определённого объёма воды. А затем пусть они вычислят количество дождя, необходимое для того, чтобы пролить его над какой-нибудь территорией — скажем, площадью в одну квадратную милю — на глубину в один дюйм. Для испарения такого объёма воды им, конечно, потребуется объём теплоты, производимый при сжигании, по меньшей мере, пяти миллионов тонн угля. Но количество энергии, эквивалентное этому объёму теплоты (как скажет Вам любой математик), будет соответствовать энергии, необходимой для понятия груза весом в десять миллионов тонн на высоту в одну милю. Но разве один человек в состоянии произвести такой объём теплоты и энергии? Это же нелепость, абсурд! Мы все — просто помешанные, а Вас тут же причислят к той же категории, посмей Вы только произнести подобное утверждение вслед за нами.

И, тем не менее, я утверждаю, что один человек может легко в одиночку справиться с подобной задачей, если только ему известен некий "физико-духовный" рычаг, спрятанный внутри него, — и рычаг этот будет помощнее рычага Архимеда. Даже самое незначительное сокращение мышц всегда сопровождается электромагнитными явлениями, а между магнетизмом земли, изменениями погоды и человеком — самым точным живым барометром, если только научиться правильно считывать его данные — существует сильнейшая связь. Состояние же неба можно всегда определить по изменениям, регистрируемым магнитными инструментами. Вот уже несколько лет, как я больше не имею возможности знакомиться с выводами науки в этой области, а потому я не могу сказать, что собой представляют последние научные данные — для этого мне пришлось бы погрузиться в изучение того, что я упустил за это время. Но у нас считается твёрдо установленным тот факт, что и ветер, и штормы, и дождь производятся земным магнетизмом.

Судя по всему, науке известны лишь симптомы вторичного характера, которые наводятся этим магнетизмом, но очень скоро наука может обнаружить свою теперешнюю ошибку. Притяжение метеорной пыли под действием земного магнетизма, а также прямое воздействие последнего на внезапные перепады температуры, в частности, резкие скачки от жары к холоду, — всё это, насколько я понимаю, остаётся открытым вопросом в науке по сей день.[399] Учёные задумались, а что если факт прохождения нашей земли через области пространства с бо́льшим или меньшим скоплением метеорных масс действительно каким-то образом влияет на увеличение или уменьшение толщины нашей атмосферы и тем более на погодные условия. Думается, мы могли бы легко это доказать, а коль скоро они сами признают тот факт, что относительное распределение и соотношение частей суши и водных масс на нашей планете может быть вызвано скоплением на ней значительных масс метеорной пыли — а в снежном покрове земли, особенно в её северных областях, полным-полно метеоритного железа и магнитных частиц (отложения последних обнаруживаются даже на дне морей и океанов) — то мне кажется странным, что наука так до сих пор этого и не поняла: любое атмосферное изменение и возмущение вызвано совместным магнетизмом этих двух огромных масс, между которыми и зажата наша атмосфера! Эту метеорную пыль я называю "массой" потому, что это действительно масса. Дело в том, что высоко над поверхностью нашей земли воздух и пространство заполнены магнитной (или метеорной) пылью, которая даже и нашей Солнечной системе-то не принадлежит. По счастью, науке удалось обнаружить, что по мере движения нашей земли и всех остальных планет сквозь космическое пространство это пылевое вещество выпадает главным образом в северном, а не в южном полушарии земли, а этим-то и объясняется преобладающее количество континентов именно в северном полушарии, равно как и основная доля снега и влаги. К нам ежегодно и ежедневно попадают миллионы подобных метеоров, не говоря уже о мельчайших частицах, и все наши храмовые ножи изготовлены из этого "небесного" железа, которое попадает к нам, не претерпевая никаких изменений, — его частицы прочно удерживаются воедино благодаря земному магнетизму. Благодаря этому никогда не прекращающемуся выпадению сильно намагниченного метеорного вещества, наша атмосфера постоянно пополняется газообразным веществом, а они, судя по всему, все ещё не могут решить, имеют ли магнитные явления какое-то отношение к выпадению дождей или нет!

Мне ничего не известно ни о каком "наборе движений, вызываемых давлением, расширением и т.д. вследствие преобладающего воздействия солнечной энергии". Наука одновременно и переоценивает, и недооценивает значение "солнечной энергии", не говоря уже о воздействии самого Солнца. Солнце же не имеет вообще никакого отношения к формированию дождей, а к образованию теплоты — лишь самое слабое. Прежде у меня сложилось впечатление, будто наука действительно понимает, что периоды оледенения, как и те, когда температура на земле достигает значений "каменноугольного периода", связаны с уменьшением или увеличением — а точнее говоря, с расширением — нашего атмосферного слоя, и само это расширение объясняется всё тем же присутствием в нём метеорной пыли. В любом случае, все мы знаем, что теплота, получаемая землёй с солнечной радиацией, составляет не больше одной трети от того, что она получает непосредственно от метеоров.

(9) Ни хромосферой, ни атмосферой её назвать нельзя, поскольку она представляет собой не что иное, как постоянно присутствующую магнитную ауру Солнца, которую астрономы могут наблюдать лишь в краткие минуты затмения, а наши чела́ — в любое время по своему желанию, но, разумеется, предварительно приведя себя в особое состояние. Аналог того, что астрономы называют красными лучами "короны", можно также наблюдать в кристаллах Райхенбаха и в любых других сильно намагниченных телах. Совершенно так же, как и Солнце, наблюдаемое в период затмения, выглядит — особенно в темноте — и голова человека, переживающего интенсивное экстатическое состояние, когда всё электричество его системы сосредотачивается в области его мозга. Первый художник, изобразивший на своём холсте ореол вокруг голов богов и святых, действовал так не по откровению свыше, а опирался на авторитет храмовых росписей, а также на предания, связанные со святилищами и тайными покоями для посвящений, в которых и происходили эти явления. Чем ближе к голове или к другой части тела, испускающей ауру, тем сияние становится сильнее и ярче (благодаря, как говорит нам наука, присутствию в этих лучах водорода), а отсюда и нерегулярность распределения красных лучей вокруг Солнца, т.е. его "внутренней короны". То, что они не наблюдаются всегда и в одном и том же количестве вокруг Солнца, говорит о постоянных флуктуациях магнитного вещества и его энергии, от чего зависят, кроме того, как разнообразие, так и количество солнечных пятен. В периоды магнитного покоя эти пятна совершенно исчезают — а вернее, становятся невидимыми. Чем дальше от Солнца, тем это сияние становится всё слабее, пока мало-помалу окончательно не исчезает от глаза наблюдателя — отсюда и понятие "внешняя корона", лучистая структура которой целиком зависит от только что объяснённого явления, и всё это сияние проистекает из магнитной природы вещества и его электрической энергии, а вовсе не вследствие чрезвычайного разогрева частиц, как утверждают некоторые астрономы.

Всё это звучит ужасно ненаучно, но, тем, не менее, это факт, и к уже сказанному я могу добавить следующее: не забывайте о том, что Солнце, которое мы наблюдаем, — это вовсе не центральная планета[400] нашей маленькой вселенной, а лишь внешний покров этой планеты, её внешнее отражение. В изучении этой планеты перед наукой стоят тяжелейшие препятствия, которых, к счастью, не существует для нас: самое главное из них — это постоянное дрожание нашей атмосферы, оно-то и не позволяет им верно судить даже о том малом, что они могут наблюдать. Такого препятствия никогда не существовало для древних халдейских и египетских астрономов, нет такого препятствия и для нас, поскольку с помощью особых средств мы можем останавливать или противодействовать этим дрожаниям — ведь нам хорошо известны все состояния акаши. Но даже если бы мы и согласились открыть вам этот секрет, от него, как и от секрета выпадения дождей, практической пользы для ваших учёных не будет никакой до тех пор, пока они не превратятся в оккультистов и не пожертвуют многими годами своей жизни ради приобретения особых способностей. Вы можете представить себе какого-нибудь Гексли или Тиндаля, усердно занимающихся изучением йога-видьи?

А отсюда проистекают и все эти многочисленные ошибки и противоречащие друг другу гипотезы, выдвигаемые вашими самыми авторитетными учёными. Вот, например, одна из них: Солнце наполнено парами железа — это доказывается с помощью спектроскопа, который показывает, что испускаемый короной свет даёт в основном линию, расположенную в зелёной части спектра, очень близко соприкасаясь с линией железа. Тем не менее, идея эта была отвергнута профессорами Юнгом и Локьером, насколько я помню, под тем хитрым предлогом, что, будь корона в действительности образована из мельчайших частиц и представляй она собой что-то вроде пылевого облака (а его-то мы и называем "магнитным веществом"), то (1) эти частицы непременно упали бы на поверхность солнечного тела, (2) кометы не могли бы проходить сквозь эти пары без каких-либо видимых последствий для себя, а, кроме того, (3) как показал спектроскоп профессора Юнга, линия короны не идентична линии железа и т.д. Вот только почему они считают свои возражения "научными" — это выше нашего понимания.

(1) Дело в том, что эти частицы — как их они называют — не падают на поверхность солнечного тела по одной очевидной причине. Наряду с гравитацией на них действуют ещё и другие силы, о существовании которых учёные ничего не знают. А кроме того, и гравитации-то, собственно говоря, никакой не существует: есть лишь силы притяжения и отталкивания.

(2) А как кометы могут пострадать в процессе своего прохождения, если само это "прохождение" на самом деле представляет собой всего лишь оптическую иллюзию? Едва приблизившись к зоне притяжения, они были бы немедленно уничтожены такой силой, представить которую не поможет даже вриль, поскольку на Земле не существует ничего, чтобы могло бы сравниться с ней. Поскольку же кометы проходят всего лишь через "отражение", то не удивительно, что указанные пары́ "не оставляют никаких видимых следов на этих светлых телах".

(3) Наблюдая корону даже с помощью наилучшего "дифракционного спектроскопа", может легко показаться, будто её линия не совпадает с линией железа, и, тем не менее, в состав короны входит и железо, и некоторые другие пары. Рассказывать вам о том, из чего на самом деле состоит корона, было бы совершенно пустым делом, поскольку я не могу перевести для вас те названия, которыми мы для этого пользуемся, а кроме того, подобное вещество существует на одном только Солнце (по крайней мере, в нашей планетной системе).

Собственно говоря, то, что вы называете Солнцем, есть на самом деле не что иное, как отражение той гигантской "кладовой" нашей Системы, в которой производятся и хранятся все её силы. Поскольку же Солнце является сердцем и мозгом нашей крошечной вселенной, то его факелы — все эти миллионы мелких и чрезвычайно ярких тел, образующих поверхность Солнца, помимо его тёмных пятен — мы могли бы уподобить кровяным тельцам нашего светила — хотя, как верно предполагает наука, некоторые из них по площади не уступают Европе. Эти кровяные тельца состоят из электромагнитной материи, находящейся в своих шестом и седьмом состояниях.

Что же это за белые нити, скрученные между собой наподобие множества верёвок, которые и образуют солнечную penumbra?[401] А эта центральная часть, которая выглядит, как гигантский факел с языками пламени, и эти прозрачные облака — а вернее, пары, — похожие на тонкие нитевидные лучи серебристого цвета, нависающие над этими языками пламени, — что это как не электромагнитная аура, то есть флогистон Солнца?

Наука может сколько угодно и дальше рассуждать на эту тему, но, пока она не откажется от пары-тройки своих главнейших заблуждений, она так и будет продолжать блуждать в потёмках. Исходя из некоторых неверных концепций, она не может получить и точного представления о законе гравитации, отвергает возможность существования тончайшей невесомой материи, пользуется таким новоизобретённым термином, как "сила", и исходит из совершенно нелепой, но получившей негласное признание идеи, будто сила способна существовать per se[402], будто не только сила, но и жизнь, могут действовать вне материи, независимо от неё и как угодно ещё, но не через неё: иными словами, она понимает силу как всё, что угодно, но только не как материю, находящуюся в одном из наивысших своих состояний — три последних состояния, существующих на восходящей шкале, не признаются наукой единственно по той причине, что она ничего не знает о них, как ей неизвестно ровным счётом ничего и о вселенском Протее, его функциях и значении в экономии природы: о магнетизме и электричестве.

Расскажите науке о том, что даже во времена упадка Римской империи, когда покрытые с головы до ног татуировками примитивные жители Британских островов предлагали императору Клавдию в качестве своего nazzur, то есть дани, "электроны" в виде нитки янтарных бус — поскольку даже в те дни находились люди, стоявшие выше безнравственных масс и знавшие об электричестве и магнетизме больше, чем все эти деятели науки знают о них сегодня, — и наука рассмеётся вам прямо в лицо столь же язвительно, как она теперь смеётся над словами Вашего любезного посвящения мне.[403]

Право, когда астрономы ваши рассуждают о солнечной материи, когда эти лучи и языки пламени они называют "облаками пара" и "неизвестными науке газами" (пожалуй!), будто бы гонимыми гигантскими ураганами и циклонами — тогда как нам известно, что это всего лишь магнитная материя, пребывающая в своём самом обычном активном состоянии, — то нам так и хочется улыбнуться над тем, как эти учёные выражаются. Можно ли вообразить себе, будто "солнечный огонь питается чисто минеральной материей. . . и метеоритами, до предела насыщенными водородом, который-то и даёт Солнцу эту обширную атмосферу в виде раскалённого газа"? Мы же знаем, что невидимое Солнце состоит из того, что не имеет никакого названия и что невозможно уподобить ничему, известному науке — на Земле, а его "отражение" содержит в себе то, что ещё меньше походит на какие-либо "газы", минеральные вещества или огонь, хотя даже мы, когда говорим об этом на вашем цивилизованном языке, принуждены использовать выражения вроде "пары" и "магнитная материя".

Ну, и чтобы закрыть эту тему, скажу Вам, что никакие изменения в короне не влияют на климат Земли, хотя пятна действительно влияют — и профессор Н. Локьер чаще всего заблуждается в своих выводах. Солнце не представляет собой ни твёрдое, ни жидкое, ни тем более газообразное тело; это гигантский шарообразный сгусток электромагнитных сил, кладовая жизни и движения в нашей вселенной,[404] которые расходятся от него в виде импульсов во все стороны, питая одним и тем же материалом и мельчайший атом вещества, и величайших гениев человечества на всём протяжении маха-юги вплоть до самого её конца.

(10) Нет, не думаю, что дело обстоит именно так. Звёзды находятся от нас, по крайней мере, в 500 тысяч раз дальше Солнца, а некоторые и ещё во столько же раз дальше. Наблюдению за ними постоянно мешают плотные скопления метеорного вещества, а также дрожание атмосферы. Если бы ваши астрономы вместе со своими телескопами и гаванскими сигарами сумели взобраться поверх этой метеорной пыли, то смогли бы больше доверять своим фотометрам, чем доверяют им сегодня. Но как им это сделать? Находясь на земле, невозможно точно измерить интенсивность этого света — а значит, невозможно и получить никакой надёжной базы данных для расчёта звёздных величин и расстояний до звёзд, — да учёным так ни разу и не удалось ещё определить (за исключением одной-единственной звезды в созвездии Кассиопея), какие из звёзд светятся отражённым, а какие — своим собственным светом. Показания, получаемые с помощью даже самых лучших фотометров для исследования двойных звёзд, весьма обманчивы. Я убедился в этом ещё весной 1878 года, следя за показаниями, полученными с помощью фотометра Пикеринга. Расхождения в данных по одной звезде (расположенной близ системы Гамма Кита) порой доходили до половины звёздной величины.

С помощью всех этих фотометров вне нашей Солнечной системы до сих пор была открыта всего лишь одна-единственная планета, тогда как нам известно о существовании их целого ряда, и узнали мы об этом с единственной помощью не вооружённого никакими техническими средствами духовного зрения. Любая достигшая состояния полной зрелости звезда-солнце на самом деле имеет, как и в нашей собственной системе, несколько сопутствующих планет. Знаменитый способ изучения с помощью "поляризации света" по своей достоверности мало чем отличается от остальных. Конечно, одной лишь констатацией того факта, что учёные исходят из ложных посылок, невозможно ни опровергнуть их выводы, ни оспорить их астрономические прогнозы, поскольку и те, и другие математически точны в своих взаимосвязях и отвечают каждому данному объекту. Ни у халдеев, ни у наших ещё более древних риши не было ни ваших телескопов, ни фотометров, но при этом, однако, их астрономическое прогнозирование отличалось безошибочностью, а их ошибки — на самом-то деле совершенно мизерные — были им просто приписаны сегодняшними их конкурентами вследствие собственных заблуждений.

Не ропщите на меня за слишком длинные ответы на Ваши очень краткие вопросы — пусть мои ответы послужат Вашему дальнейшему оккультному обучению, мой "мирской" ученик, ведь эти вопросы мне задаёт не учёный журнал Journal of Science. Я никакой не деятель науки, вскормленный на плодах современного знания, и познания мои в вашей западной науке чрезвычайно ограничены. А кроме того, Вы не должны забывать о том, что все мои ответы покоятся и строятся на наших восточных оккультных доктринах, которые могут либо совпадать, либо расходиться с теориями точной науки. А посему вот Вам мой ответ:

"С одной квадратной мили поверхности Солнца излучается столько же (в пропорциональном отношении) света, сколько его может излучать и любое другое тело". А что в данном случае вы понимаете под "светом"? Ведь это не какой-то существующий сам по себе принцип, и меня весьма порадовало внедрение такого понятия, как "дифракционный спектр", поскольку он призван был весьма облегчить средства наблюдения, устранив все эти мнимые и якобы независимые друг от друга сущности — теплоту, фотохимическую активность, свет и так далее. Тем самым оккультной науке была оказана величайшая из услуг: в глазах её ныне здравствующей сестры получила оправдание наша чрезвычайно древняя теория, согласно которой любое происходящее в мире явление есть не что иное, как следствие всего разнообразия движений, происходящих в том, что мы называем акашей (это не ваш эфир), а значит, в мире на самом деле существует всего лишь один-единственный элемент — такой Принцип, который есть причина всего.

Но поскольку, задавая свой вопрос, Вы хотите внести ясность в одну из спорных проблем современной науки, то я попробую ответить Вам с максимальной ясностью, на какую только способен. Отвечаю Вам: нет, а теперь объясню, почему. Этого ваши учёные знать не могут по той простой причине, что пока ещё они не нашли достаточно надёжных средств для измерения скорости света. Те эксперименты, что были проведены двумя наилучшими в мире науки исследователями света — Физо и Корню, — так и не смогли представить достоверных данных ни в отношении скорости солнечного света, ни его количества, хотя оба исследователя и остались в целом довольны результатами своих экспериментов. Использованная обоими французами методика даёт верные результаты (в любом случае почти верные, поскольку оба эксперимента, хотя они и проводились на одном и том же приборе, дают разницу в показаниях, составляющую 227 миль в секунду) — но лишь в отношении скорости света на отрезке между поверхностью земли и верхними слоями атмосферы. Разумеется, их зубчатое колесо, вращающееся с заданной скоростью, достаточно точно фиксирует прохождение мощного луча света через один из промежутков между зубьями колеса, а также его затемнение, когда луч попадает на зубец. Прибор этот придуман довольно хитро и неизменно даёт блестящий результат в условиях, когда свет успевает пройти туда и обратно путь длиною несколько тысяч метров между парижской обсерваторией и городскими фортификационными сооружениями,[405] не встречая при этом никаких препятствий в виде атмосферы и метеорных масс. При этом луч света движется в среде, совершенно отличной от эфира пространства, — от того эфира, что находится между Солнцем и располагающимся прямо у нас над головой метеорным континентом, — а потому свет и показывает скорость, примерно составляющую 185 тысяч с небольшим миль в секунду, и ваши физики уже ликуют: "Эврика!" Не лучше оказались и все остальные устройства, придуманные наукой для измерения скорости света с 1887 года. Всё, что они могут по этому поводу сказать, — это что пока их расчёты остаются верны. Получи они возможность провести свои измерения над нашей атмосферой, ошибочность их прежних данных стала бы очень скоро для них очевидной.

(11) Да, он таков, но лишь пока, и картина стремительно изменяется. У вашей науки, по-моему, есть теория о том, что, если бы Земля вдруг оказалась перемещена в экстремально холодные регионы — то есть поменяйся она вдруг местами с Юпитером — то все наши моря и реки вдруг превратились бы в твёрдые горы, а воздух — вернее, часть образующих его газообразных веществ — из-за отсутствия теплоты перешёл бы из нынешнего состояния невидимого флюида в жидкое состояние (именно в таком состоянии он и пребывает сегодня на Юпитере, но люди на Земле об этом не имеют ни малейшего понятия). А теперь попробуйте представить себе обратное состояние, и Вы получите представление о том, что собой представляет Юпитер в настоящий момент.

Вся наша система незаметно изменяет своё положение в пространстве. Однако относительное расстояние между планетами всегда остаётся одним и тем же, и на нём никак не отражается процесс смещения в пространстве всей нашей системы. Кроме того, от звёзд и других солнц её отделяют столь гигантские расстояния, что никаких, даже едва заметных, изменений в этих расстояниях не произойдёт в ближайшие столетия и тысячелетия, а это значит, что ни один астроном не сможет зафиксировать это смещение с помощью телескопов. Так будет до тех пор, пока Юпитер и некоторые другие планеты — крошечные светящиеся точки которых скрывают сегодня от нашего зрения миллионы и миллионы звёзд (от каких-нибудь пяти миллионов до шести тысяч миллионов) — не откроют нам вдруг вид на те несколько раджа-солнц, которые они сегодня скрывают за собой. Прямо за Юпитером сегодня находится одно из таких "царь-солнц", физически разглядеть которое не удалось ещё ни одному смертному в течение всего нашего нынешнего Круга. И если бы его всё-таки удалось разглядеть, то даже через самый сильный телескоп, способный увеличить диаметр этого солнца в 10 тысяч крат, мы увидели бы всего лишь крошечную, не имеющую никакого размера точку, затмить которую легко смогла бы любая планета своим ярким блеском. И, тем не менее, по своим размерам тот мир в тысячи и тысячи раз превосходит Юпитер.

Что же касается происходящих в его атмосфере сильных возмущений и даже его красного пятна, столь заинтриговавшего науку не так давно, то объясняются они следующим: (1) тем самым процессом смещения в пространстве, и (2) воздействием со стороны этого раджа-солнца. Какими бы незаметными ни были изменения в его нынешнем положении в пространстве, те металлические вещества, из которых он сегодня в основном состоит, претерпевают процесс расширения и постепенной трансформации в газообразные флюиды, которые становятся частью его атмосферы — то есть он переходит в то состояние, в котором пребывала и наша собственная Земля вместе с её остальными сестрами-глобосферами до начала первого Круга.

Сделайте из сказанного соответствующие умозаключения, дорогой мой "мирской" ученик, но смотрите, не принесите своего скромного учителя и саму оккультную доктрину в жертву на алтарь вашей гневливой богини — современной науки.

(12) Теория эта, боюсь, не слишком верна, поскольку Солнце — это всего лишь отражение. Единственной глубоко верной мыслью, высказанной Сименсом, является то, что межзвёздное пространство заполнено чрезвычайно разрежённой материей, какая может возникать в вакуумных трубках и существует в рассеянном виде на всём протяжении пространства от планеты к планете и от звезды к звезде. Но истина эта не имеет никакого отношения к главным упоминаемым им фактам. Своей системе Солнце отдаёт всё, не забирая при этом из неё ничего. И на своих "полюсах" Солнце ничего не собирает — на них никогда не бывает даже знаменитого "красного пламени", даже во время солнечных затмений. Как могло получиться, что через свои мощные телескопы ваши астрономы не разглядели ничего похожего на такие "скопления", хотя эти же самые телескопы позволяют им увидеть даже "замечательные перистые облака" в фотосфере? Ничто не в состоянии проникнуть на Солнце извне его системы в виде столь грубой материи, какой являются "разрежённые газы". Для жизнеобеспечения разнообразных и бесчисленных систем — формирующихся миров, пробуждающихся к новой жизни солнц и проч., — необходима всякая толика материи, пребывающей в любом из своих семи состояний, и нет ничего, что они могли бы из скупости недодать своим родным и близким. Ведь они — добрые матери, а не злые мачехи, и они никогда не отнимут ни крошки из пропитания своих детей.

Единственной более-менее верной теорией является последняя теория лучистой энергии, которая доказывает, что в природе, собственно говоря, не существует такого явления, как химический свет или тепловые лучи. Существует на самом деле одна только лучистая энергия, которая неисчерпаема, не знает в себе ни прибытка, ни убытка, и которая только тем и будет заниматься до самого конца Солнечной манвантары, что самогенерацией.

Земля же поглощает исходящие из Солнца силы в гигантских количествах. И, тем не менее, можно легко доказать, что до неё доходит самое большее 25% химической силы его лучей, а остальные 75% теряются при своём вертикальном прохождении сквозь атмосферу, начиная с того момента, как они достигают внешней границы "воздушного океана".[406] Но даже и эти лучи — как нам говорят — теряют около 20% своей светимости и теплотворности. Какова же должна быть тогда способность к самовосстановлению у нашего Отца-Матери — Солнца — при подобных потерях? Впрочем, если хотите, называйте это "лучистой энергией", мы же называем это Жизнью — всенасыщающей, вездесущей жизнью, вечно продолжающей свой труд в гигантской своей лаборатории — Солнце.

(13) Дожидаться каких-либо намёков в этом отношении от ваших учёных вряд ли стоит, ведь, по их "самонадеянным" утверждениям, видеть в Солнце гигантский магнит могут-де одни лишь те, для кого магнетизм — это тайна, покрытая мраком. А между тем именно такое представление о Солнце и способно объяснить то, почему тело это производит свет, теплоту, а также вызывает все эти наблюдаемые на Земле изменения в магнетизме. Со всей решимостью они продолжают игнорировать, а стало быть, и отвергать предложенную Дженкинсом (членом Королевского астрономического общества) теорию о существовании над поверхностью Земли мощных магнитных полюсов. Однако теория эта вполне верна, и один из таких полюсов как раз и описывает круг над северным полюсом в рамках одного периодического цикла длиной в несколько столетий. Первыми, кто догадался об этом, были — помимо Дженкинса — Галлей и Ханстен (Hansteen).

Отвечая на Ваш вопрос, хочу напомнить Вам ещё об одной ошибочной гипотезе. Три года назад Дженкинс блестяще доказал, что на истинный север всегда указывает именно северный конец стрелки компаса, а не наоборот, как утверждает нынешняя научная теория. Он знал, что в той местности на полуострове Бутия,[407] куда поместил северный магнитный полюс Земли сэр Джеймс Росс, находится мнимый полюс: а истинный располагается вовсе не там. Если Дженкинс (а значит, и мы) ошибается, то тогда нужно объявить заблуждением и теорию магнетизма, согласно которой подобные полюса отталкиваются, а противоположные притягиваются. Действительно, поскольку северный конец стрелки указывает на южный полюс, то отклонение её в сторону местности в Бутии — как вы называете это место — должно быть следствием притяжения. Но если там вообще есть что-либо, способное притягивать стрелку, то почему тогда в Лондоне стрелка не притягивается ни к той местности в Бутии, ни к центру Земли? На это существует вполне разумное объяснение: если северный конец стрелки почти перпендикулярно указывал на местность в Бутии, то это происходило просто потому, что она отталкивалась истинным северным магнитным полюсом в том месте, в котором побывал сэр Дж. Росс полвека тому назад.

Нет, "Наши Светлости" не имеют никакого отношения к отсутствию перемещения стрелки. Это явление связано с наличием в этой местности особых металлических сплавов. Повышение температуры ведёт к ослаблению магнитного притяжения, а при достаточно высоких температурах это притяжение исчезает вообще. Температура, о которой я говорю в данном случае, — это скорее аура, излучение, а не что-либо иное, известное сегодня науке. Разумеется, это объяснение не способно выдержать критики в глазах науки, учитывая её сегодняшний уровень знаний. Но мы не спешим, поживём — увидим. Изучайте явления магнетизма с помощью оккультных наук, и тогда то, что сегодня вам представляется непонятным и абсурдным в свете данных физической науки, покажется простым и понятным.

(14) Наверняка. На сегодня открыты ещё не все планеты в системе Меркурия, как и те, что находятся на орбите Нептуна, хотя об их существовании во многом догадываются. Нам хорошо известно, что они существуют, и мы знаем, где они находятся. Известно нам и то, что имеется бесчисленное множество, как говорят учёные, "истощивших себя" планет — или планет, переживающих обскурацию, как говорим мы, — то есть планет, пока находящихся в стадии своего формирования и ещё неспособных светиться на фоне тёмного неба и т.д. Но что науке от того, что "мы знаем", коль скоро даже спиритуалисты отказывают нам в знании?

Например, тазиметр Эдисона, если только его усовершенствовать, может оказаться чрезвычайно полезным — настройте его на максимальную чувствительность и прикрепите к какому-нибудь крупному телескопу, и тогда этот "тазиметр" позволит вам не только измерять теплоту лучей, исходящих даже от самой дальней видимой звезды, но и, обнаруживая их незримые излучения, вы сможете открывать невидимые глазу и не обнаруживаемые никаким иным способом звёзды, а значит, и планеты.

Как утверждает его изобретатель, член Теософского общества, находящийся под особым покровительством М⸫, тазиметр указывает на то, что в любой точке пустого пространства неба — такого пространства, которое выглядит пустым, даже если смотреть на него через самый мощный телескоп — может быть зарегистрировано повышение температуры, и так происходит постоянно.

 

Тазиметр Эдисона[408]

Это убедительно свидетельствует о том, что прибор оказывается на одной волне с каким-то небесным телом, которое либо не излучает света, либо находится так далеко, что оказывается вне зоны видимости телескопа. Как он говорит, на его тазиметр "воздействует гораздо более широкий диапазон эфирных колебаний, чем это способен заметить глаз". Наука услышит звуки, исходящие от некоторых планет, раньше, чем сможет увидеть эти планеты. Примите это как пророчество. К несчастью, я не являюсь ни планетой, ни даже "планетарным" духом. А иначе я рекомендовал бы Вам приобрести у этого изобретателя один такой тазиметр и тем самым избавить меня от труда писать Вам обо всём этом. А я уж позаботился бы о том, чтобы оказаться "на одной волне" с Вами.

(15) Нет-нет, мой добрый друг, не настолько уж я бестактен — я просто отсылаю Вас к Вашим же собственным воспоминаниям. У любого смертного, даже у наименее избалованного судьбой, в тот или иной период жизни бывают минуты, когда он переживает относительное счастье. Разве это не относится и к Вам тоже?

Да, я имел в виду некий х.

(16) Среди индусов широко бытует поверье о том, что состояние человека перед его следующим рождением и вся его будущая жизнь определяются тем последним желанием, которое он может испытывать во время смерти. Но, говорят, это последнее желание непременно зависит от той формы, в которую человек облекал свои желания, страсти и т.д. в течение своей прошлой жизни. И вот именно по этой самой причине — то есть чтобы наше последнее желание не оказалось вдруг неблагоприятным для всего нашего будущего пути вперёд — мы и должны следить за своими поступками и управлять своими страстями и желаниями на всём нашем жизненном пути на Земле.

(17) Иначе и быть не может. Опыт умиравших, но затем возвращённых к жизни людей — утопавших или погибавших в результате иных несчастных случаев — подтверждает наше учение почти в каждом случае. Такие мысли носят непроизвольный характер и управлять ими мы можем не больше, чем, например, сетчаткой своего глаза, пытаясь помешать попаданию в неё того цвета, который воздействует на неё сильнее других.

В самые последние минуты в нашей памяти вдруг отражается вся наша прожитая жизнь, из каких-то закоулков и закутков нашей памяти вдруг всплывают одна за другой все казалось бы прочно забытые картины нашей жизни, все происшедшие в ней события. Из умирающего мозга вдруг происходит мощный и неотвратимый выброс воспоминаний, и память заботливо восстанавливает нам каждое хранящееся в ней впечатление, пережитое мозгом в течение всего периода его деятельности. То впечатление и та мысль, которые оказываются сильнее всех прочих, выделяются среди них своей яркостью, и вот они-то и остаются, так сказать, в живых в нас, тогда как все прочие рассеиваются и исчезают навсегда, чтобы повторно всплыть уже только в девачане.[409]

Ни один человек не умирает с помутившимся разумом или в состоянии беспамятства — в отличие от утверждений некоторых физиологов. Каждый — будь он даже конченным сумасшедшим или страдай он от приступа delirium tremens[410] — испытает мгновение абсолютной ясности ума в минуту смерти, хотя сообщить об этом присутствующим он уже не сможет. Нередко может казаться, будто человек уже умер. Но, однако, даже после завершающего удара его пульса, после завершающего трепета его сердца — или между последними его биениями — мозг всё ещё продолжает мыслить, а его эго в течение этих нескольких кратких секунд мысленно проживает всю свою жизнь ещё раз — пока тело его не покинет последняя искра животного жара. Говорите же шёпотом — о вы, кто помогает умирающему у смертного одра и ощущает на себе торжественное присутствие Смерти. Особенно старайтесь не нарушать тишины сразу после того, как Смерть успевает наложить свою леденящую длань на тело умирающего. Говорите шёпотом — повторяю я вам, — дабы не потревожить покойной череды мыслей и не нарушить этой важной работы, в которой Прошлое отбрасывает своё отображение на тончайшую завесу Будущего.

(18) Да, "полное" воспоминание о наших жизнях (полное собрание всех жизней) вернётся к нам лишь по завершении всех семи Кругов, когда мы окажемся у порога долгой-долгой нирваны, что ждёт нас после ухода с глобосферы Z.

В конце каждого отдельно взятого Круга в памяти у нас остаётся лишь общий итог наших самых последних впечатлений — тех, которые мы отбираем для себя, а вернее, тех, которые сами врезаются нам в память и следуют за нами в девачан. Это всё жизни, которые мы проживаем как бы в рамках "испытательного" периода, когда нам предоставляются значительные послабления и выпадают новые испытания с каждой последующей жизнью. Но по завершении малого цикла — то есть по окончании всех семи Кругов — нас ожидает лишь одна милость: испить из чаши наших добрых дел, наших заслуг, перевешивающих на весах Справедливого Воздаяния чашу наших скверных дел и несовершенств. Дурным, неисправимо дурным должно оказаться то эго, которое неспособно передать ни единой крупицы из своего пятого принципа, а потому оно подлежит разрушению и удалению в Восьмой Сфере. Одной лишь крупицы, утверждаю я, накопленной в личном эго, хватило бы вполне для спасения его от ужасной судьбы.

Однако всё меняется после завершения великого цикла: нас тогда ждёт либо долгая нирвана блаженства (пусть даже бессознательной, как это представляется Вам в Ваших грубых и незрелых понятиях), после которой для Вас наступит жизнь в качестве дхьян-когана на протяжении целой манвантары, либо "нирвана авичи" и такая же манвантара жизни, исполненной страданий и ужаса, в качестве***. . . Вы не должны даже слышать этого слова, а я — его писать или произносить. Однако "те" уже не будут иметь никакого отношения к смертным, успешно проходящим через эти семь сфер. Общая карма любого будущего "планетарного духа" столь же светла, сколь ужасна общая карма***. Но хватит об этом. Я и так сказал чересчур много.

(19) Совершенно верно. До тех пор, пока не начнётся борьба между высшей и средней диадами (исключение здесь составляют только самоубийцы, которые, покончив с собой, не умирают, а лишь убивают свою физическую триаду — а следовательно, их элементалы-паразиты ещё не отделены естественным образом от эго, как это должно происходить в случае подлинной смерти) — так вот я говорю: пока не начнётся и не завершится эта борьба, никакая оболочка неспособна осознать своё истинное положение. И только после отделения шестого и седьмого принципов, когда они уносят с собой самые тонкие, самые духовные части того, что когда-то было личным сознанием пятого [принципа], вот только тогда из того, что ещё сохраняется в призрачной природе личности, оболочка мало-помалу и начинает формировать у себя что-то вроде собственного туманного сознания. Так что здесь нет никакого противоречия, мой дорогой друг, — только туман в Вашем собственном понимании этого процесса.

(20) Всё, что относится к области материально-психологических атрибутов и ощущений пяти низших скандх, всё то, что вновь родившимся в девачане эго отбрасывается как мусор, как нечто недостойное и не имеющее достаточно тесного отношения к чисто духовным восприятиям, эмоциям и чувствам шестого [принципа], укрепляемого и, так сказать, цементируемого частицей пятого — той частицей, которая в девачане необходима для сохранения у монады представления о собственном "я" как о чём-то божественном и одухотворённом, без чего монада лишилась бы всякой возможности осознавать связь между объектом и субъектом, — так вот всё это "отмирает навсегда" именно в момент физической смерти, чтобы затем вернуться, вновь прошествовать перед взором новорождённого эго на пороге перед девачаном и быть отвергнутым девачаном. В третий раз всё это мысленно оживёт во всех своих подробностях лишь в конце малого цикла, по завершении семи Кругов, когда будет взвешиваться общий итог всей череды существований: "достоинства" пойдут на одну чашу весов, а "несовершенства" — на другую.

Что же касается самого индивида, эго (а оно в отдельно взятой личности может оказаться "положительным, отрицательным или нейтральным"), то сознание покидает его мгновенно: "так пламя мгновенно исчезает с фитиля задутой свечи". Попробуйте задуть свою свечу, мой добрый друг — и окажется, что пламя покинуло эту свечу "навсегда". Ну а что же его частицы — те частицы, что производили движение и в этом самом движении производили объективное пламя — они что, тоже уничтожились и рассеялись навсегда? Отнюдь. Зажгите свечу ещё раз, и те же самые частицы, притягиваемые друг к другу силой взаимного сродства, вновь вернутся на фитиль. Расставьте свечи в виде длинного ряда у себя на столе. Зажгите одну из них и затем задуйте её. Потом зажгите и задуйте вторую, третью, четвёртую и так далее. И Вы увидите, что одна и та же материя, одни и те же газообразные частицы — олицетворяющие в нашем случае карму личности — будут каждый раз порождаться условиями, создаваемыми для них Вашей спичкой, и каждый раз будет производиться какой-то новый светящийся объект. Однако можем ли мы отрицать, что пламя у свечи № 1 действительно исчезло навсегда?

Даже в тех случаях, когда мы говорим об "ошибках природы", о немедленных реинкарнациях детей и людей, страдающих врождённым слабоумием (а замечание это вызвало взрыв негодования у Ч.К.М.), мы не можем назвать их перевоплощениями той же самой личности, хотя каждый раз в новое тело входит ровно один и тот же жизненный принцип и тот же жизненный принцип и всё тот же самый манас (пятый принцип) — вот его-то мы и можем с полным правом назвать "перевоплотившейся личностью".

Когда же мы говорим о новорождённых эго в девачанах или авичи, рождающихся там для прожития своей кармической жизни, то мы можем говорить лишь о возрождении духовных атрибутов монады и её буддхи. Что же касается перевоплотившихся "ошибок природы", то о них мы можем сказать только то, что они представляют собой перевоплотившийся манас — пятый принцип какого-нибудь мистера Смита или мисс Грей, но это, разумеется, не перевоплощения самих С. и Г. А потому то разъяснение для Ч.К.М., ясное и ёмкое (хоть, возможно, и не столь отвечающее Вашему литературному вкусу), которое было представлено в журнале "Theosophist" в ответ на его язвительный выпад в журнале "Light",[410a] отличается не только точностью, но и чёткостью изложения, а Вы сами, как и Ч.К.М., оказались несправедливы по отношению к Упасике и даже ко мне самому, указавшему ей, что именно следует написать. Ведь даже Вы совершенно неверно восприняли мои стенанья и рыданья по поводу путаных и превратных объяснений, изложенных в "Исиде" (а всю ответственность за их неполноту несём одни только мы, её вдохновители), а мои жалобные слова о том, что мне пришлось призвать к себе на помощь всю свою "изобретательность", дабы навести какой-то порядок в этом вопросе, Вы приняли за признание того, что изобретательность эта была использована мною ради лукавства и хитрости, хотя под словом "изобретательность" я понимал лишь одно только искреннее желание (пусть даже и трудноисполнимое) устранить недоразумение и прояснить этот вопрос. С самого начала нашей переписки я не помню другого случая, когда Коган был бы так недоволен. Но давайте не будем больше вспоминать об этом.

Итак, Вы спрашиваете: какова же "природа памяти и самосознания у оболочки"? Как я уже написал Вам в своих пометках, — это всего лишь заимствованный или отражённый свет, и ничего больше. "Память" — это одно, а "перцептивные способности" — совсем другое. Да, любой умалишённый человек может крепко держать у себя в памяти какие-то фрагменты своей прежней жизни. Однако он уже не способен ничего воспринимать в правильном свете, так как наивысшие участки его манаса и буддхи оказываются у него в парализованном состоянии, они больше не служат ему.

Умей какое-нибудь животное — например, собака — говорить, она уж сумела бы Вам доказать, что память у неё, напрямую связанная с её собачьей личностью, — ничуть не хуже, чем у Вас. Но, тем не менее, ни её память, ни инстинкты мы не можем назвать "перцептивными способностями". Собака хорошо помнит, что хозяин лупил её каждый раз, как только она хватала его палку, — но больше этого она ничего о палке не помнит.

То же самое можно сказать и об оболочке: оказавшись в ауре какого-нибудь медиума, она способна всё воспринимать только с помощью органов чувств, заимствованных ею у этого медиума или у тех людей, которые находятся с ним в магнетической связи, причём она воспринимает всё очень отчётливо — и, тем не менее, не больше того, что может обнаружить в перцептивных способностях и в памяти членов спиритического кружка и медиума. Отсюда и происходят её зачастую разумные, а порой и высокоинтеллектуальные ответы. Но отсюда же произрастает и её абсолютная забывчивость о вещах широко известных, но о которых могут не знать данный медиум и члены этого кружка.

Оболочка какого-нибудь высокоинтеллектуального, прекрасно образованного, но совершенно бездуховного человека, умершего естественной смертью, сохраняется от разрушения дольше других, и с помощью тени собственной памяти — той тени, что оставляется шестым принципом в пятом в качестве ненужного ему мусора — такая оболочка способна через введённых в состояние транса людей пространно рассуждать на ту или другую тему, повторяя, как попугай, то, что было известно покойному или о чём он много думал при жизни. Но приведите мне хотя бы один-единственный пример из анналов спиритуализма, когда вернувшаяся оболочка какого-нибудь Фарадея или Брюстера[411] (а даже они оказывались жертвами медиумических посягательств) могла бы сообщить хоть на слово больше того, что покойные знали при своей жизни. Укажите мне такую научно подкованную оболочку, которая когда-нибудь могла бы подтвердить на деле то, что заявляется от имени "развоплощённого духа": свободная душа или сбросивший с себя оковы тела дух ЯКОБЫ в состоянии воспринимать и видеть то, что скрыто от глаз живущего смертного!

Я говорю Вам: не бойтесь бросить перчатку спиритуалистам! Бросьте вызов самому лучшему, самому проверенному из медиумов — Стейнтону Мозесу, например, — и пусть он через эту высокую развоплощённую оболочку, которую он по ошибке принимает за "Императора", известного ему с самых первых его шагов на медиумическом поприще, сообщит Вам, какой предмет Вы спрятали в ящике своего стола без ведома С.М. Или пусть он прочитает Вам какую-нибудь строчку из неизвестной его медиуму санскритской рукописи или предложите ему сделать что-нибудь ещё в том же роде.

Proh pudor![412] Они называют их духами? Духами, сохранившими личные воспоминания? Назовите ещё личными воспоминаниями те заученные фразы, что Вы слышите от галдящего попугая. Да попросите же Ч.К.М. подвергнуть +[413] испытанию! Успокойте наконец свой и его ум и предложите ему сделать следующее: пусть он попросит любого своего приятеля или знакомого, неизвестного С.М., выбрать какой-нибудь предмет, о котором не должен в этот раз ничего знать и сам Ч.К.М., и посмотрите, сможет ли + назвать Вам этот предмет — это задача, с которой легко справится любой опытный ясновидящий.

Или возьмите, например, "дух" Цёлльнера — теперь, когда он пребывает в "четвёртом измерении" и уже являлся к нескольким медиумам, — пусть он расскажет им о своём самом свежем открытии и этим завершит свою астрофизическую философию. Но нет, оказывается, что Цёлльнер, читая свои лекции через какого-нибудь медиума-интеллектуала в окружении изучающих его книги и интересующихся им людей, лишь повторяет на разные лады то, что уже хорошо известно другим (и, разумеется, вовсе не то, что знал один только он), а легковерная и невежественная публика, путая причины со следствиями, post hoc с propter hoc, пребывает в твёрдом убеждении, будто дух этот и есть настоящий Цёлльнер.

Право, вашим учёным стоит всерьёз заняться исследованиями в этом направлении. Но всё обстоит действительно именно так: личное сознание всё-таки покидает каждого человека в момент смерти, и, как только в оболочке восстанавливается хотя бы даже самый центр памяти, она уже будет способна хранить свои воспоминания и говорить по памяти — но только, пользуясь для этого мозгом кого-то из числа живых людей. А значит. . .

(21) Она будет хранить более-менее полные, но весьма смутные воспоминания о собственной личности и её чисто физической жизни. Как это происходит и с людьми в случае полной потери ума, окончательный отрыв верхней диады от нижней (7-6 принципов от 5-4), случающийся в то мгновение, когда первая переходит в фазу созревания, создаёт между ними непроходимую пропасть. Когда мы говорим о том, какая часть пятого принципа переходит в девачан, то это даже не 2 1/2, как об этом неточно пишет мистер Хьюм в своих "Фрагментах". На самом деле от него остаётся всего лишь 1 1/2. Лишённый всего лучшего, что однажды было в нём, манас уподобляется цветку, у которого внезапно улетучился весь аромат, розе, которую раздавили под прессом, чтобы выдавить из неё все её жизненные соки ради приготовления эфирного масла, и теперь всё, что остаётся от неё, — это один лишь запах разлагающейся травы, земли и гнили.

(а) По-моему, на Ваш второй вопрос я уже дал исчерпывающий ответ (Ваш второй абзац). Духовное эго продолжает образовывать всё новые и новые личности, у которых "ощущение своего я" чрезвычайно целостно лишь при их жизни. Когда же они отрываются от своего физического эго, это ощущение возвращается к ним в чрезвычайно ослабленном виде и принадлежит всецело воспоминаниям о жизни в качестве физического человека. Оболочка может оказаться точь-в-точь как тот Синнетт, каким он бывал, захваченный азартом карточной игры в своём клубе, и когда он выигрывал или проигрывал большие суммы денег — а может оказаться и каким-нибудь Бабу Сматом Мёрки Дассом, пытающимся обжулить своего хозяина на пару рупий.[414] Но и в том, и в другом случае любому, кто удостоится чести потолковать с часок с этими преславными развоплощёнными ангелами, и бывший редактор, и Бабу — в качестве оболочек — будут напоминать скорее подопечных сумасшедшего дома, которых в психогигиенических целях обычно привлекают к постановке любительских спектаклей, а не на тех Цезарей и Гамлетов, которых они будут из себя изображать. При этом малейшее же потрясение будет выбивать их из колеи и вызывать у них состояние бреда.

(б) Неверно. А.П. Синнетт не является "абсолютно новым изобретением". Он — дитя и творение своего предыдущего личного "я", кармический потомок (кто знает?) Нония Аспрена (94 г. н.э.), бывшего консулом императора Домициана в одно время с Аррецином Клементом,[415] а также друга тогдашнего Flamen Dialis (верховного жреца бога Юпитера и главы фламинов[416]) или одного из самих фламинов — это и объясняет внезапно пробудившаяся любовь А.П. Синнетта к мистицизму. А.П.С. — друг и собрат К.Х. — отправится в девачан, а А.П.С. — редактор и заправский теннисист, этакий донжуан (в мягком варианте) блаженных дней "святых, грешников и пейзажей"[417] — выдававший себя изображением обычно скрываемого родимого пятна или шрама, — будет, вероятно, наговаривать на всех этих Бабу через медиума какому-нибудь старинному другу в Калифорнии или Лондоне.

(в) Она наверняка "обнаружит для себя достаточно приличного материала", ещё и останется. Несколько лет изучения теософии — и нужный материал непременно появится.

(г) Абсолютно верное определение.

(д) В том же, в каком отражение А.П.С. в зеркале несёт в себе личность подлинного, живого А.П.С.

(е) Духовному эго будет столько же дела до А.П.С. (его оболочки), как до того костюма, который он в последний раз надевал на себя. Да и ухода индивидуальности оно никак не заметит, поскольку единственную индивидуальность и духовную личность оно будет созерцать лишь в себе самом. Прямым наказом оракула для пребывающей в девачане духовной монады служат слова: "Познай себя" — "Nosce te ipsum!" А применительно к "оболочке" существует учение Татхагаты под названием "ересь индивидуальности".[418] Та нахальная самоуверенность, с которой обычно говорят и оболочка, и медиум, уже давно стала притчей во языцех, и стоит ей только напомнить, что она — А.П.С., как из неё тут же польётся: "Конечно, никаких сомнений! Ну-ка передайте мне парочку консервированных персиков, которыми я, бывало, так аппетитно завтракал, и бокал бордо заодно!" И после этого кто из знакомых с А.П.С. по Аллахабаду рискнёт усомниться в том, что перед ним именно А.П.С. собственной персоной! Но стоит только на короткий миг оставить эту оболочку наедине с собой — из-за того ли, что участников кружка что-то отвлекло или мысли медиума перетекли на какую-то другую личность — как она начнёт путаться в своих мыслях, размышляя, кто же она такая, А.П.С., С. Уилер или Рэттиган, и в конце концов уверит себя в том, что она не кто иной, как сам Юлий Цезарь.

(ж) — и в конце концов окончательно "уснут".

(з) Нет, она не осознаёт утраты своей целостности. Кроме того, Природе совершенно не нужно, чтобы оболочка испытывала подобное ощущение, а потому она вряд ли способна сознавать что-то такое, чего никогда не переживал бы сам медиум или родственные ей сущности. Факт её собственной физической смерти лишь смутно доходит до её сознания — да и то по прошествии довольно продолжительного периода времени — вот и всё. Единственными исключениями из этого правила являются те, кто довольно-таки успешно занимался колдовством при жизни: это чрезвычайно порочные люди, страстно привязанные к собственному "я" — вот они-то и представляют собой подлинную опасность для живых. Эти оболочки отличаются особой материальностью, и последней их мыслью перед смертью бывает: "Я!", "Я!", "Я!" и "жить!", "жить!" — они как раз зачастую и ощущают, инстинктивно, свою смерть. Это характерно и для некоторых самоубийц, но не для всех. И то, что происходит потом, поистине ужасно: у них развивается посмертная ликантропия.[419] Изо всех своих сил такая оболочка будет цепляться за своё жалкое подобие жизни и ради этого будет готова даже искать для себя прибежище и новый организм в любом животном — в собаке, гиене, птице, если у неё под рукой не окажется человеческого организма — чтобы только спасти себя от полного разложения. 

(22) На этот вопрос я отвечать не вправе.

(23) Марс и ещё четыре других планеты, о которых астрономия пока ничего не знает. Ни об A, B, ни о Y, Z не только ничего не известно, но их даже и наблюдать нельзя с помощью каких бы то ни было физических средств, как бы совершенны те ни были.[420]

(24) Ни в коем случае. Приблизиться к Солнцу не может даже дхьян-коган низших разрядов, не повредив (а вернее, не уничтожив) при этом своего тела. Внимательно наблюдать за ним способен только наивысший "планетарный дух".

(б) Это так лишь в том случае, если мы будем рассматривать его как вершину угла. Фактически оно является наивысшим звеном всех "цепей" одновременно. Всем нам, обитателям этих цепей, предстоит возникать, проживать свои жизни и то подниматься, то спускаться по лестницам, существующим в этой наивысшей и самой последней из всех семеричных цепей (расположенных на лестнице совершенства), после чего нашу маленькую систему, как свечку, задует наступившая солнечная пралайя.

(25 [и 26]) "В таком случае он. . ." — слово "он" здесь относится к шестому и седьмому принципам, а не к пятому, поскольку манас должен будет оставаться оболочкой в любом случае, но вот только в данном случае у него не окажется времени, чтобы нанести визит к медиумам: он почти тут же начнёт притягиваться вниз, к восьмой сфере. Слово же "немедленно", когда мы говорим о вечности, может означать огромный по продолжительности период времени. Смысл всего сказанного заключается лишь в том, что монада, не имея кармического тела, которое определяло бы её будущее перевоплощение, на какое-то время впадает в состояние небытия, а затем перевоплощается — но, разумеется, не ранее, чем через одну-две тысячи лет. Нет, это никакой не "исключительный случай". Есть нескольких действительно исключительных случаев — когда речь идёт о таких посвящённых, как наши таши-ламы, бодхисаттвы и некоторые другие — но во всех остальных случаях ни одна монада никогда не может перевоплотиться ранее положенного ей цикла.

(27) "Каким образом он смог спутать и сломать судьбы миллионов людей?". . . Представьте себе, что какое-то дело, которое следовало совершить сегодня, Вы решили отложить на завтра. Неужели Вы думаете, что даже это решение — вначале незримо и незаметно, но при этом с весьма могучей силою — не ввергает в беспорядок множество вещей, а в некоторых случаях даже ломает судьбы миллионов людей, на благо ли их или на беду? Хотя бы даже тем, что это решение вносит какое-то — пусть и не самое важное само по себе — но изменение? И Вы действительно думаете, что это внезапное и мерзкое убийство никак не отразилось на судьбах миллионов?

(28) Ну вот опять двадцать пять. Право слово, с тех пор, как я имел глупость затронуть этот вопрос — то есть взялся запрягать телегу впереди лошади — ночи для меня лишились невинных доселе снов! Во имя всех сил небесных, примите в соображение следующие факты и, если сумеете, сложите их в единую картину.

(1) Каждая отдельно взятая единица человечества проводит в 100 раз больше времени, пребывая в промежуточных сферах следствий, чем на глобосферах;

(2) Дети, которые рождаются от этой горстки людей пятого Круга, принадлежат к вашему четвёртому, а не к пятому Кругу.

(3) "Обскурация" — это не пралайя, и продолжительность её можно обозначить пропорцией 1:10. Иными словами, если одно "кольцо" (называйте это, как вам угодно) — то есть тот период времени, за который все семь корневых рас должны пройти весь путь своего развития и явиться в последний раз на этой глобосфере в рамках данного Круга — длится, скажем, 10 миллионов лет (на самом-то деле его продолжительность, разумеется, гораздо дольше), то период "обскурации" составит не более одного миллиона.

Когда же наша глобосфера — освободившись от своего человечества этого последнего, четвёртого, Круга и от горстки, малой горстки людей пятого Круга — погрузится в сон, то в течение начавшегося периода покоя эти люди пятого Круга будут пребывать в своих девачанах и духовных локах в любом случае гораздо дольше, чем "ангелы" четвёртого Круга будут пребывать в своих, поскольку они намного более совершенны. Хьюм видит в этом противоречие и "lapsus calami[421] со стороны М⸫" — но дело в том, что М⸫, писавший ему совершенно верные вещи, вполне мог то там, то сям допустить довольно неосторожное высказывание, ведь никто из нас в этом смысле небезгрешен, ни он, ни я.

"Я хочу разобраться в том, как именно образуются формы следующего, более высокого круга". Друг мой, постарайтесь понять, что Вы задаёте мне вопросы, относящиеся к области наивысших посвящений, и что я вправе изложить Вам лишь самую общую картину, поскольку я и не смею, и не буду вдаваться в подробности — хотя вполне мог бы это сделать, будь мне только позволено представить вам убедительные доказательства. Но неужели Вы сами не чувствуете, что то, о чём Вы спрашиваете, составляет одно из наивысших таинств, выше которого и не существует ничего в природе?

(а) Да, "мёртвой", но до той лишь поры, пока она не воскреснет в ещё большей славе. Неужели непонятно то, о чём я говорю?

(29) Разумеется, нет, ведь ничто не уничтожается, а остаётся как бы в застывшем виде — сохраняет своё statu quo.[422] В каждом Круге животных становится всё меньше и меньше — они сами эволюционируют в более высокие формы. В течение первого Круга они-то и выступали "царями творения". А вот в седьмом Круге люди превратятся уже в богов, а животные станут разумными существами. Рассуждайте логически. Уже начиная с второго Круга, эволюция протекает по совершенно другой программе. Всё, что могло, уже успело возникнуть — теперь остаётся лишь двигаться вперёд по своему циклическому пути и всё более совершенствоваться. Это только в течение первого Круга человек из человеческого существа [каким он стал] в глобосфере В, превращается в глобосфере С в минерал, в растение и в животное. Начиная же с второго Круга, метод решительно меняется. Однако. . . Вы меня приучили быть осторожным в своих высказываниях, а потому я больше не скажу Вам ни слова, пока для этого не приспеет время.

Итак, перед Вами лежит целый том. Когда-то Вы успеете переварить его? И о скольких ещё противоречиях мне предстоит услышать от Вас, пока всё это не уложится у Вас в голове?

При всём при этом остаюсь вполне искренне Ваш,

К. Х.

следующее письмо № 117         предыдущее письмо № 23a

Письмо № 24a[423]

ЗНАМЕНИТЫЕ "ПРОТИВОРЕЧИЯ"

Получено в Симле осенью 1882 года.[424]

Надеюсь, Вы оцените по достоинству моё прилежание — призвав на помощь всю свою старательность и действуя даже вопреки собственному желанию, я сумел-таки составить "ответ суду" по обвинениям Вас в так называемых противоречиях. Я уже как-то писал Вам, что все эти обвинения и выеденного яйца не стоят, хотя пока что именно из-за них у меня и сложилось несколько туманное представление о девачане и жертвах несчастных случаев. Но как раз из-за того, что они нисколько меня не смущают, я до сих пор и не следовал Вашему предложению собрать их в единый список. {Подчёркнуто синим карандашом}

(1)

Хьюм настроен отыскивать противоречия в некоторых Ваших письмах, касающихся эволюции человечества, но в разговорах с ним я всегда доказывал ему, что, по сути дела, никаких противоречий нет вообще: всё дело лишь в путанице вокруг таких понятий, как круги и расы — а это вопрос чистой терминологии! Потом он вбил себе в голову, будто Вы строите свою философию прямо по ходу дела, и каждый раз выходите из трудного положения лишь благодаря тому, что придумываете всё новые и новые расы, о которых вначале не было и речи. Я же со смехом всегда пытался объяснить ему всю нелепость такого предположения.

(2)

Я не привожу здесь повторно те фрагменты, которые касаются жертв несчастных случаев, поскольку приводил их уже в своём письме от 12 августа,[425] — на первый взгляд, они как будто противоречат тем правкам, которые Вы внесли в корректуру моего "Письма о теософии". Вы уже высказались по их поводу на оборотной стороне моего письма от 12 августа:

(3)

"Я легко могу понять тех, кто обвиняет нас в противоречиях и непоследовательности — да что там, нас даже обвиняют в том, что сегодня мы пишем одно, а завтра — другое, опровергая то, что говорили ещё вчера".

"Если бы Вы только знали, как мне приходится писать свои письма и сколько времени я в силах им отдавать, то, вероятно, были бы менее критичны и требовательны к ним".

(4)

Вот этот-то фрагмент как раз и натолкнул меня на мысль о том, что какое-то более раннее письмо, возможно, и само оказалось "жертвой несчастного случая".

Но вернёмся к нашему "ответу суду":

(5)

"Большинство из тех, кого, если хотите, можно было бы назвать кандидатами в девачан, умирает и возрождается в кама-локе, "не унося с собой никаких воспоминаний. . . Вы ведь вряд ли назовёте "воспоминанием" какой-нибудь свой сон или обрывки тех или иных эпизодов, где в жёстких рамках той или иной сцены Вы видите тех или иных людей. . . это Вы и вольны называть "личными воспоминаниями А.П. Синнетта", если можете". Замечания на обороте моего письма Старушке.[426]

(6)

"Разумеется, как только в девачане[427] повторно рождается новое эго, оно сохраняет в течение какого-времени — соразмерного периоду его земной жизни — "все воспоминания о своей духовной[428] жизни на земле". Большое письмо о девачане.[429]

 (7)

"В девачан попадают все, кто ещё не погряз бесповоротно в трясине грехов и самой грубой животности". Там же.

(8)

"Это (девачан) придуманный рай, и в любом случае — продукт самого эго. Именно эго наполняет его пейзажами, заполняет событиями, населяет людьми — всем тем, что оно хотело бы увидеть в этой сфере, где любые прежние испытания теперь оплачиваются состоянием блаженства". Там же.

 (9)

"Но воспоминания эти скорее частичные, а не полные. . . X. Любовь и ненависть — только они и являются двумя поистине бессмертными чувствами, продолжающими жить, спасшись от смерти, на обломках йе-даммы — феноменального мира. Представьте, что Вы находитесь в девачане рядом с теми, кого Вы, может быть, любили этой бессмертной любовью, в туманном окружении связанной с ними знакомой, родной обстановки, и при этом Вы — абсолютный "чистый лист" во всём другом, что касается Вашей внутренней, общественной, политической, литературной и т.д. жизни" — Предыдущее письмо, т.е. замечания.[430]

(10)

"Поскольку человеческое сознание воспринимает собственную личность на земле лишь как нечто эфемерное, что лишь мерещится, как туманное сновидение, то это же ощущение сновидения сохраняется и в девачане, только во сто крат усиленное". Большое письмо о девачане.

(11)

". . . экстаз каким-нибудь тонким ценителем музыки, который на долгие и долгие эоны погружается в состояние возвышенного наслаждения, прослушивая божественные симфонии в исполнении воображаемых ангельских хоров и оркестров". Большое письмо о девачане. См. (9) X выше. См. мои замечания 10 и 11 о Вагнере и т.д.[431]

Вы пишете:

(12A)

"Таким образом, ни для кого — за исключением самоубийц и оболочек — не существует никакой возможности быть привлечёнными в комнату для сеансов". Замечания.

12Б)

"На полях я написал "редко", но не употребил слова "никогда". Приложено к моему письму от 12 августа.[432] (

следующее письмо № 24b         предыдущее письмо № 46

Письмо № 24b[433]

[A]

На этом этапе нашей переписки, когда, похоже, не до конца нас понимаете даже Вы, мой верный друг, нам, может быть, стоит ради взаимной пользы сообщить Вам несколько фактов — и весьма важных фактов — которые дадут Вам некоторое представление о том, что собой представляет Адепт. А поэтому Вы должны держать в уме следующие обстоятельства.

(1) Адепт любого ранга — и самого высокого, и самого низшего — остаётся Адептом лишь в течение того времени, пока он практически использует свои оккультные способности.

(2) Как только возникает нужда в применении этих способностей, верховная воля тут же отпирает дверь, ведущую к внутреннему человеку (Адепту), который в этот момент может просыпаться и получать полную свободу действий, но при одном, однако, условии: его тюремный надзиратель, внешний человек, должен в течение всего этого времени оставаться парализованным — полностью или частично в зависимости от того, какую конкретную задачу Адепт собирается решать. Парализованным может быть либо (а) и его ум, и физическое тело; либо (б) один только ум (физическое же тело может оставаться в действии); либо (в) одно только физическое тело, тогда как ум его может оставаться частично действующим; либо (г) параличу не подвергается ни то, ни другое, а вместо этого его внешний человек изолируется от внутреннего с помощью акашического экрана.

(3) Как Вы увидите дальше, даже самая слабая попытка воспользоваться своими оккультными способностями требует от Адепта известного усилия. Его мы можем уподобить внутреннему мышечному усилию атлета, готовящегося к применению своей физической силы. Но атлету вряд ли придёт в голову идея забавляться тем, чтобы непрестанно разогревать свои мышцы в ожидании того момента, когда ему понадобится поднять тяжесть. Точно так же обстоит дело и с Адептом: не нужно думать, будто ему приходится удерживать свою волю в постоянном напряжении, а внутреннего человека — в постоянном рабочем режиме, когда в этом нет прямой нужды. Пока внутренний человек отдыхает, Адепт оказывается самым обыкновенным человеком, и все его способности ограничиваются лишь его физическими чувствами и работой физического мозга. Да, с привычкой к ним добавляется и обострённая интуиция, но она неспособна открыть им доступ к сверхчувственному.

Внутренний Адепт всегда готов включиться в работу, он всегда начеку, и нам этого вполне достаточно. Таким образом, в те минуты, когда Адепт отдыхает, отдыхают и его способности. Когда я сижу за обедом или когда я одеваюсь, читаю или занимаюсь чем-то другим, я перестаю думать даже о тех, кто находится рядом со мной, и в такие минуты Джуал Кхул может легко расквасить себе нос до крови, ударившись впотьмах о притолоку, как это и случилось с ним вчера ночью — а всё оттого, что, беседуя удалённо со своим приятелем, он вместо установки "экрана" по оплошности парализовал все свои внешние органы чувств. Я же так и продолжал пребывать в счастливом неведении о случившемся. Я просто не думал о нём — отсюда и моё неведение.

Как Вы можете легко заключить из всего вышесказанного, в повседневной своей жизни Адепт остаётся самым обычным смертным — но лишь до той минуты, пока в действие не вступит внутренний человек.

Присовокупите ко всему этому ещё и тот неприятный факт, что нам запрещено теперь применять даже частицу своей силы на пользу эклектикам[434] (за это скажите спасибо своему председателю — и одному только ему), и теперь даже то малое, что всё ещё делается для них, делается, так сказать, путём чистой контрабанды. А теперь постройте простой силлогизм:

• в те минуты, когда К.Х. пишет нам письма, он не является Адептом;
• человек, не являющийся Адептом, склонен ошибаться;
• следовательно, К.Х. может очень легко совершать ошибки.

Это ошибки пунктуационные (которые нередко могут целиком изменить смысл предложения), ошибки идиоматические (чаще всего случающиеся, когда я пишу — как всегда, второпях), ошибки, возникающие из-за случайной путаницы в терминах, которым я научился от Вас — ведь это Вы сами являетесь автором всех этих "кругов", "колец", "земных колец" и проч. и проч. А теперь с учётом всего это позвольте мне сказать Вам следующее.

Перечитав внимательно и несколько раз наши "знаменитые противоречия", я попросил ознакомиться с ними М⸫. Затем я отдал их одному высокому Адепту, — а чрезвычайные способности его не в силах урезать даже вся канцелярия Когана, дабы не позволить ему расточать их на недостойные предметы его личных предпочтений. В конце концов этот последний Адепт сказал мне следующее: "Всё написано абсолютно верно. Понимая, что́ именно Вы хотели сказать, я не нахожу в этих отрывочных фрагментах ничего, что не сходилось бы между собой. Такой вывод мог бы сделать и любой другой человек, знакомый с учением. Но многие фразы у Вас незакончены, а предметы обсуждения следуют один за другим без всякого порядка. Стоит ли удивляться тому, что у Ваших "мирских чела" оказался повод придраться к написанному. Да, Вам следовало бы изложить свои фразы более ясным и понятным языком".

Таков был вердикт Адепта. Я целиком покоряюсь ему и теперь попробую представить Вам эти сведения в более полном виде.

Что касается моих ответов, которые на Ваших страницах помечены как 12A и 12Б, то лишь в одном-единственном случае — в последнем — "истец" мог бы справедливо потребовать рассмотрения его претензии — правда, ни на какую компенсацию, ни на грош, он в этом случае рассчитывать был бы не вправе, ибо, обращаясь к тому или иному закону, ни истец, ни ответчик не могут оправдывать свои претензии друг к другу незнанием этого самого закона. Та же норма применима и по отношению к оккультным наукам: любой суд должен был бы обязать мирских чела в каждом случае толковать любые сомнения в пользу их гуру, ибо ввиду их полного незнакомства с этой наукой они могут просто-напросто неверно истолковать смысл того, о чём говорит их учитель, а не облыжно обвинять его в противоречиях!

А теперь, господа судьи, обратимся к этим двум фразам, отмеченным соответственно как 12A и 12Б. Явное противоречие между ними может усмотреть лишь тот, кто незнаком с этим учением. Вы действительно с ним незнакомы, и потому я признаю себя "виновным" скорее в том, что на юридическом языке называется "недоговоркой", чем в каком бы то ни было противоречии. Впрочем, и "недоговорка"-то это была крайне ничтожной. Здесь невольно вспоминается случай, когда в суд привели молодую девушку, обвиняемую в убийстве своего новорождённого ребёнка. В ответ на предъявленные ей обвинения она заявила, что ребёнок её был ну, такой маленький, такой крохотный, что и "ребёнком"-то его назвать было нельзя вовсе. Я мог бы сказать то же самое и в оправдание своей "недоговорки", но только не перед лицом Вашего ужасного истолкования моей "изобретательности". Прочтите мои пояснения по этому поводу в "замечаниях и ответах"[435] — и судите сами.

К слову сказать, дорогой брат мой, я до сих пор не подозревал в Вас такой способности защищать и прощать непростительное, каковую Вы проявили, защищая меня, в ставшей теперь знаменитой формулировке моей "изобретательности". Если статья (ответ Чарльзу К. Мэсси) действительно написана в том духе, каковой в своём письме Вы приписываете мне, и если я или кто-либо из нас "ради достижения своей цели не побрезгует ещё более тонкими и ещё более изощрёнными средствами", чем те, что правдолюбивыми и добросовестными европейцами (интересно, входит ли в их число мистер Хьюм?) признаются единственно благородными, то, по правде говоря, у Вас тогда не может быть никаких оснований оправдывать подобный образ действий даже с моей стороны, и Вы не можете толковать их в духе "просто пятен на Солнце", ведь пятно — это уже пятно, где бы оно ни появилось, на небесном ли светиле или на бронзовом подсвечнике.

Как же Вы заблуждаетесь, мой дорогой друг. С нашей стороны не было предпринято никаких ни тонких, ни изощрённых действий, направленных на то, чтобы вызволить её (Е.П.Б. — перев.) из тех трудностей, с которыми она столкнулась по причине особенностей её стиля, позволяющего двоякое толкование, и в результате незнания английского языка — а вовсе не по причине её незнания предмета. А это не одно и то же, и полностью меняет всю постановку вопроса. Не было для меня секретом и письмо на ту же самую тему, написанное Вам ранее М⸫, поскольку вопроса о "расах" и о перевоплощениях он впервые коснулся в одном из своих предыдущих писем (в предпоследнем по счёту на тот момент, когда я принял у него с рук "дела"). Если М⸫ и хотел донести до Вас мысль о том, что не стоит доверять тексту "Исиды" слишком безоговорочно, то делал он это лишь потому, что хотел приучить Вас доверять лишь истине и достоверности факта — а, помимо прочего, ещё и потому, что в момент написания того фрагмента[436] мы ещё не решили между собой, кого из числа разношёрстной публики нам стоит обучать, а кого нет. А ведь он на нескольких примерах — перечитайте-ка его письмо ещё раз — указал Вам, что, будь такие-то и такие-то фразы "Исиды" изложены так-то и так-то, то многие факты, о которых там пока говорится лишь вскользь, сразу обретут более ясный смысл.

Конечно же, мысль, заключённая в этом фрагменте,[437] и не могла не показаться "Ч.К.М." неверной и противоречивой, поскольку, по словам М⸫, она действительно "озадачивает". Но в "Исиде" излагается и множество других вопросов, о которых в подробностях не было позволено знать даже Е.П.Б. И, тем не менее, как бы они ни "озадачивали" читателя, в них нет никаких противоречий. Её слова (а произнести эти слова заставил её именно я) о том, что в подвергшемся критике фрагменте мысль изложена "неполно, запутанно и нечётко . . . неуклюже, как и многие другие места в этой книге",[438] служат достаточно "откровенным признанием", способным, по моему мнению, удовлетворить и самого въедливого критика.

Но, с другой стороны, заявить, что "мысль в этом фрагменте выражена неверно", тоже означало бы сказать совершенную неправду, ибо я утверждаю, что никакой ошибки во фрагменте нет. Даже если здесь и не раскрывается вся истина целиком, то она и не искажается в тех фрагментах истины, которые изложены в "Исиде". В своей критике Ч.К.М. жалуется вовсе не на то, что нами не была представлена вся истина целиком, а на то, что ту истину и те факты, о которых мы сообщали в 1877 году, мы теперь в 1882 году называем ошибочными и говорим сегодня о них диаметрально противоположно. Вот это и есть самое губительное и для всего Общества, и для его чела, как мирских, так и "внутренних", и для нашего учения — теперь, когда мы должны были его представить в истинном виде. И всё это из-за недоразумения, происшедшего вследствие невозможности представить миру наше учение о "семеричности" в то время, когда писалась "Исида".

И вот теперь мы его всё-таки представили. Мне очень жаль, что её [Е.П.Б. — перев.] ответ, написанный по моему прямому внушению, Вы не считаете "вполне удовлетворительным". Мне это доказывает лишь одно: Вы так до сих пор твёрдо и не усвоили разницу между шестым-седьмым и пятым принципами, то есть между бессмертной и астральной (или личной) "монадами-эго". Моё подозрение подтверждается и тем, что пишет H.X.[439] в своей критике моего объяснения в конце его "письма", опубликованного в сентябрьском номере журнала "Theosophist", а лежащее передо мной Ваше письмо окончательно подкрепляет сложившееся у меня мнение на этот счёт.

Да, вне сомнения, "истинное эго располагается в высших принципах, которые и перевоплощаются" периодически: один раз в одну, две, три и более тысяч лет. Однако бессмертное эго, "монада индивидуальности" — это вовсе не монада личности, то есть 5-й принцип, и приведённый фрагмент из "Исиды" не мог удовлетворить индийских реинкарнистов, которые утверждают в той же самой "Исиде" — Вы прочитайте книгу до конца, — что в течение каждого цикла возвращаться на землю должна именно индивидуальность, то есть бессмертное эго. Согласно же учению западных реинкарнистов, в частности французских, перевоплощается каждый раз именно личная, или астральная, монада — "moi fluidique",[440] — то есть манас, рассудочный ум, одним словом 5-й принцип.

Итак, если Вы ещё раз перечтёте тот фрагмент, который "Ч.К.М." привёл из "Исиды", возражая "рецензенту Пути совершенства", то, возможно, Вы наконец убедитесь в том, что и Е.П.Б., и я абсолютно правы, настаивая на том, что в приведённом фрагменте речь идёт об одной только "астральной монаде". Я испытал подлинный "удар", когда до моего ума наконец дошло то огорчительное обстоятельство, что Вы отказываетесь признавать в астральной монаде личное эго, а ведь именно этим словом обозначаем её все мы, причём делаем это уже на протяжении тысячелетий. Удар этот оказался для меня не в пример посильнее того, какой могли бы испытать и Вы сами, обнаружив, что эта монада фигурирует под положенным ей именем и во фрагменте "О смерти" Элифаса Леви!

"Астральная монада" — это именно "личное эго". А значит — что бы там ни говорили об этом французские спириты — она может перевоплощаться лишь в "исключительных обстоятельствах". И только в этих "исключительных" случаях перевоплощения она не превращается в пустую оболочку — но ею она станет после этого успешного повторного перевоплощения. И вот тогда-то [после смерти этой второй личности — перев.] она и начнёт постепенно утрачивать свою личность — по мере того, как в ходе последней и наивысшей борьбы бессмертная монада, или "духовное эго", будет, так сказать, забирать из неё самые наилучшие, самые духовные её качества.

Таким образом, это мои чувства должна была "покоробить" вся эта история, ведь "это только казалось, что речь идёт всего лишь об очередном примере различий между восточным и западным методами", но оказалось, что дело совсем не в этом — по крайней мере, в данном случае. Я легко могу понять, дорогой друг мой, что сейчас, когда ум Ваш ещё не оттаял, Вы готовы отогреть его даже в лучах погребального костра, на котором происходит сожжение живой сутти,[441] но зачем, зачем же тогда называть его Солнцем и закрывать глаза на его пятно — сожжённый труп?

Адресованное мне письмо, ознакомиться с которым Вам не позволила собственная деликатность, предназначалось именно Вам: Вы должны были его внимательно прочитать от первой до последней строки. Оно и было отправлено именно с этой целью. Мне хотелось, чтобы Вы прочли его.

Ваше предложение насчёт того, чтобы подвергнуть художественные способности Д.К. новому испытанию, вполне дельное, но оно всё равно не скрывает чёрных иезуитских намёков, шитых белыми нитками. Д.К., однако, поддался. Что ж, Nous verrons, nous verrons![442] — как поётся в одной французской песенке.

Д.Кхул — а он шлёт Вам свой скромный салам — говорит, что Вы "описали события, связанные с первым портретом, в неверном свете". По его рассказу выходит следующее: (1) "В тот день, когда она[443] приходила", она попросила у Вас "листок" и т.д. (с. 300) лишь после того, как Вы сами заговорили с ней о моём портрете, однако у неё были большие сомнения в успехе дела. И только после того, как Вы ещё с полчаса проговорили об этом, находясь в передней гостиной, — вы оба образовывали два верхних угла треугольника, когда стояли у двери в кабинет, а Ваша супруга нижний (по его словам, он лично присутствовал при этом) — она наконец согласилась попробовать. Вот тогда-то она и попросила у Вас "листок плотной белой бумаги" — Вы же дали ей лист тонкой писчей бумаги, которого перед тем касался кто-то, обладавший сильными противомагнитными способностями. Как бы то ни было, он, по его словам, сделал всё, что мог. Закончил он свою работу лишь на следующий день — уже через 27 минут после того, как на листок взглянула миссис С[иннетт], а вовсе не "за пару часов до того", как говорите Вы, потому что он попросил "Старушку" показать рисунок миссис Синнетт как раз перед завтраком. После завтрака она попросила у Вас лист бристольского картона, и Вы вручили ей целых два листа, а не один, как говорите Вы, причём оба листа были помечены. Первая попытка, по его словам, закончилась неудачей — "бровь оказалась похожей на пиявку", и портрет был наконец закончен уже только вечером — Вы в это время обедали в клубе, куда пожилая Упасика не захотела пойти. И опять-таки именно ему, Д.К., "великому художнику", надлежит воздать должное за то, что он разделался с "пиявкой" и подправил шляпу и черты лица. Именно его стараниями портрет и стал "похож на Учителя" (он упорно называет меня так, хотя на самом деле он уже вовсе не мой ученик), поскольку М⸫, испортив его, решил больше не возиться над его исправлением, а вместо этого отправился на боковую. Под конец же, невзирая на все мои шутки по поводу получившегося портрета, он сообщил мне, что сходство вполне очевидно и оно было бы ещё больше, если бы Сахиб М⸫ вообще не вмешивался в это дело, и задачу сразу препоручили бы ему, Д.К., на его "художественное" усмотрение. Вот какую повесть он поведал мне, и поэтому он обижен тем, как Вы представили всё это дело, о чём он не преминул рассказать Упасике, которая сообщила Вам нечто совершенно иное.

А теперь вернёмся к моим замечаниям.

(1)[444]

Не особенно-то они смущают и меня. Но поскольку они дают нашему общему другу удобный повод для выступления против нас, а он не преминет сделать это в любой день в столь характерной для него отвратительной манере, то я, пожалуй, разъясню эти вопросы ещё раз — с Вашего любезного соизволения.

(2)

Да-да, разумеется, именно так мы каждый раз и выходим из трудных положений. Сами-то мы не настоящие, нас просто "придумали" — вот мы и платим теперь свой долг нашим "придумщикам" тем, что сами придумываем какие-то воображаемые расы. Впрочем, нас обвиняют не только в этом — мы, оказывается, напридумывали и много чего другого. Что поделать, что поделать. . . Лишь в одном, пожалуй, нас не сможет упрекнуть никто: в том, что придумали самого мистера Хьюма. Чтобы придумать такое, не хватит никаких известных нам сил и у самого могущественного сиддхи.[445]

А теперь, мой добрый друг, прежде чем двигаться дальше, я прошу Вас прочитать приложение [A].[446] Пора уже Вам узнать, каковы мы есть на самом деле. Вот только для того, чтобы доказать — не ему, а Вам, — что эти расы не плод нашего изобретения, мне придётся поведать Вам для Вашей же пользы о том, что ещё никогда не разглашалось до сих пор. Я разъясню Вам целую главу из книги Риса Дэвидса о буддизме — вернее, о ламаизме, который он по своему естественному незнанию считает искажённым буддизмом! Коль скоро все эти господа — востоковеды — вознамерились одарить мир своими soi-disant[447] переводами и комментариями к нашим священным книгам, то теософам должно быть позволено продемонстрировать глубокое невежество всех этих "всемирных" знаменитостей-пандитов, представив публике верное учение вместе с разъяснениями того, что иначе она воспримет как нелепую и фантастическую теорию.

(3)

Даже если и допустить, что речь действительно может идти о некой чисто внешней или мнимой непоследовательности — да и то лишь в глазах людей чрезвычайно мало сведущих в наших учениях вроде Вас, — то следует ли отсюда, что мы имеем дело с реальными противоречиями? Давайте предположим, что в одном из своих писем я сначала написал бы: "Луна не имеет атмосферы" — после чего перешёл бы к обсуждению каких-то других вопросов. Затем в каком-нибудь другом своём письме я написал бы следующее: "Поскольку у Луны имеется своя собственная атмосфера" и т.д. Разумеется, мне тут же предъявят обвинение: дескать, сегодня ты говоришь чёрное, а завтра — белое. Но, как Вы думаете, опытный каббалист усмотрел бы в двух этих фразах хоть какое-то противоречие? Ни малейшего, уверяю Вас. Ведь каббалисту хорошо известно, что у Луны нет атмосферы, которая в точности соответствовала бы нашей земной, но при этом она имеет собственную атмосферу, совершенно непохожую на то, что ваши учёные обычно понимают под этим словом. Знает он также и то, что как у западных, так и у восточных народов, особенно у оккультистов, существуют свои характерные формы выражения мысли, которые — даже в виде неявных намёков — будут понятны нам в той же мере, в какой ваши формы будут понятны вам.

Допустим, Вам вдруг взбрело в голову обучить астрономии собственного носильщика паланкина. И вот сегодня Вы скажете ему такие, к примеру, слова: "Взгляни на этот величественный закат! Посмотри, как быстро движется по небу солнце, как оно всходит и садится" и т.д. На следующий же день Вы можете поразить его воображение тем обстоятельством, что солнце-то в известном смысле и не движется вовсе, а это именно земля то теряет солнце из виду, то вновь обретает в результате собственного суточного движения, и ставлю десять против одного, что, если у Вашего ученика имеются в голове хоть какие-то мозги, то он Вас тут же уличит в откровенном противоречии. Но является ли это доказательством того, что Вы незнакомы с гелиоцентрической системой? И насколько справедливо будет обвинять Вас в том, что "сегодня Вы пишете одно, а завтра нечто прямо противоположное"? — хотя Ваше внутреннее чувство справедливости должно заставить Вас признать, что в этом случае Вы действительно "в состоянии понять" некоторые основания для такого обвинения.

С моей манерой писать письма — две строки сейчас и ещё два слова пару часов спустя, прерываясь двадцать раз, пока не дойду до конца, и каждый раз восстанавливая прежнюю нить повествования, — я не могу Вам обещать ничего и близко похожего на западную аккуратность стиля. Ergo[448] — единственной "жертвой несчастного случая" в данном случае являюсь я сам. Тот перекрёстный допрос, которому меня подвергаете Вы, вполне безобиден, и я ничуть не возражаю против него, но целенаправленные попытки со стороны м-ра Хьюма с явной целью поймать меня на лжи везде, где только можно, — то есть ровно то, что в западном праве считается глубоко обоснованным и честным способом разрешения спора, а у нас, диких азиатов, вызывает самое глубокое неприятие — привели к тому, что мои коллеги и Братья стали всё внимательнее посматривать на меня с подозрением: уж не склонен ли я к добровольному мученичеству?

В их глазах я успел превратился в эдакого индо-тибетского Симеона Столпника.[449] События в Симле оставили после себя большой вопросительный знак, и вот теперь я повис на нижнем его крючке и, проколотый, словно бабочка, им насквозь, я обречён теперь балансировать на самом кончике полукруга, боясь соскользнуть с него при каждом неверном своём движении в ту или иную сторону. — В таком вот положении и находится сейчас Ваш смиренный друг. Все наши коганы уже давно смотрят на меня, как на чокнутого, — с тех самых пор, как я решил взяться за это ни на что не похожее дело: начать обучение двух взрослых учеников, в мозгах у которых с годами утвердились и закостенели одни только западные методы изучения науки. Как оказалось, один из них вполне готов уместить в своём сознании новое иконоборческое учение, хотя он и требует осторожности в обращении с собой. Но зато второй способен воспринимать любые разъяснения лишь при одном-единственном условии: порядок изучения предметов должен быть таким, как ему хочется, а не подчиняться их естественной последовательности. Меня совершенно серьёзно спрашивают, уж не превратился ли я и сам наполовину в "пелинга" и в юродивого, страдающего навязчивыми видениями, столь рано в своей жизни связавшись с этими западными "пелингами"? Ничего другого и не следовало ожидать. Я ни на что не ропщу, а просто констатирую факт, и лишь скромно прошу о доверии к себе в единственной надежде на то, что мои слова на сей раз никто уже не истолкует как тонкий и изощрённый способ выкарабкиваться из очередного трудного положения.

(5)

Любая только что развоплотившаяся четверичная сущность — вне зависимости от того, умерла ли она естественной или насильственной смертью, в результате ли самоубийства или несчастного случая, сохраняла ли она при жизни здравомыслие или нет, была ли она молодой или находилась уже в преклонных летах, принадлежала ли она к числу людей добрых по натуре, дурных или никакими особыми, ни добрыми, ни дурными, качествами не обладала — в момент смерти утрачивает все свои воспоминания, и ум у неё начисто уничтожается. Пребывая в кама-локе, она просто спит себе акашическим сном. В таком состоянии она остаётся в течение разного по длительности времени: от нескольких часов (в редких случаях ещё меньше), дней, недель, месяцев до (в отдельных случаях) нескольких лет. Всё зависит от самой сущности, от того, в каком состоянии ума она находилась в момент смерти, от характера смерти и т.д. Воспоминания начнут медленно и постепенно возвращаться (к этой сущности, или эго) лишь ближе к концу периода созревания. К оболочке же они возвращаются намного медленнее и в гораздо менее отчётливом и полном виде. В самом полном объёме они возвращаются к эго в момент его погружения в девачан.

Девачан — это такое состояние, которое определяется и вызывается только что прожитой жизнью эго, а поэтому в это состояние оно не впадает сломя голову, а погружается постепенно и мелкими шажками. С первыми предвестниками этого состояния перед эго появляется (а вернее, ещё раз этим эго проживается) вся предыдущая его жизнь: от самого первого сохранившегося в сознании дня до последнего. И самые знаменательные, и самые заурядные события — все они проходят маршем перед духовным взором эго, и единственное отличие от реальной жизни состоит в том, что в памяти эго сохраняются только отобранные новым хозяином этой жизни (извините за нескладное выражение) события: только те эпизоды и те участвующие в них актёры, которые ему особенно дороги, они-то и окажутся предметами его постоянных воспоминаний, а остальные развеются и исчезнут навек — то есть так и останутся в своём творце-источнике, в оболочке.

А теперь постарайтесь понять, каким образом этот в высшей степени важный закон — ибо он наиболее справедлив, этот закон воздаяния — действует через свои последствия. Из всего вновь ожившего прошлого у эго остаётся лишь то, что оказалось им пережито духовно — то, что было порождено и пережито посредством его собственных духовных способностей, а это могут быть лишь любовь или ненависть. Всё, что я сейчас пытаюсь Вам описать, на самом деле невозможно передать никакими словами. Как не существует двух совершенно похожих друг на друга людей, как не существует двух совершенно похожих друг на друга фотографий одного и того же человека, как не существует двух листьев, своими прожилками точь-в-точь похожими друг на друга, так и в девачане не существует двух состояний, которые были бы абсолютно похожи между собой. Нужно быть поистине Адептом, чтобы уметь по-настоящему понять, что это за состояние, периодически переживаемое в девачане, обычному же человеку описать точную картину в данном случае просто не под силу.

(6)

А стало быть, нет никакого противоречия и в словах о том, что как только в девачане повторно рождается эго, оно "сохраняет в течение какого-времени — соразмерного периоду его земной жизни — все воспоминания о своей (духовной) жизни на земле". Здесь просто опущено одно-единственное слово, "духовный", а отсюда и всё недопонимание!

(7)

Все, кто не погрязнет в 8-й сфере, попадут в девачан. В чём здесь вопрос или противоречие?

(8)

Состояние девачана, повторяю ещё раз, крайне трудно передать или объяснить обычными словами, как бы подробно и ярко вы ни пытались описать это состояние на примере любого взятого наугад эго — это всё равно что пытаться описать земную жизнь человечества во всей её совокупности на примере "биографии Наполеона" или жизни любого другого человека.

Существуют миллионы самых разнообразных состояний счастья и страданий, поскольку эмоциональные состояния коренятся как в физической, так и в духовной природе человека и в мире его чувств, но сохраняются лишь последние. Какой-нибудь честный труженик будет чувствовать себя иначе, чем такой же честный миллионер. Состояние мисс Найтингейль будет значительно отличаться от состояния, переживаемого какой-нибудь молодой невестой, умершей накануне свершения того, что она почитала за счастье всей своей жизни. Если двое первых из перечисленных могут испытывать любовь лишь к своим семьям, то филантроп (как мисс Найтингейль — перев.) любит всё человечество. Для молодой девушки весь мир заключён в одном лишь её суженом, а для тонкого ценителя музыки нет высшего блаженства и счастья, чем наслаждаться этим самым божественным и духовным из всех видов искусств.

Переживаемые в девачане состояния последовательно перетекают от самых высоких до самых низших степеней неощутимыми градациями, и нередко может случиться так, что с последней ступени девачана эго может соскользнуть к такому состоянию, которое уже ближе к состоянию авичи, а к концу "духовно отобранных" событий оно может погрузиться в самый что ни на есть глубокий "авичи". Не забывайте, всякое чувство всегда относительно. Не существует добра и зла, счастья и несчастья самих по себе. То кружащее голову мимолётное блаженство, которое испытывает неверная жена, своими действиями разрушающая счастье своего супруга, ничуть не становится менее духовным из-за своей преступной природы. И если [при своей жизни на земле — перев.] человеку довелось хоть однажды испытать угрызения совести (а они всегда исходят от Шестого Принципа) в то время, когда он переживал блаженство и чисто духовную любовь, рождаемую шестым и пятым принципами — как бы к этой любви ни примешивалась скверна желаний, идущих от четвёртого принципа, камарупы — то эти угрызения совести обязательно сохранятся и будут постоянно сопровождать все эпизоды жизни, связанные с чистой любовью.

Мне вряд ли есть нужда вдаваться в эти подробности, рассказывая обо всём этом такому знатоку физиологического аспекта дела, каким я считаю Вас, поскольку Ваши воображение и интуиция великолепно справятся и без подсказок со стороны такого психологического наблюдателя, коим выступаю здесь я. Поройтесь в глубинах своей совести и памяти и попытайтесь сами понять, какие эпизоды своей жизни возьмут над Вами такую власть, что, переживая их заново, Вы позабудете обо всём другом — в том числе и об этом письме, так как, следуя общему ходу событий, они должны будут появиться в панораме воскресшей перед Вами жизни лишь значительно позже. Я же не вправе заглядывать в Вашу прошлую жизнь. Как только отдельные фрагменты её вдруг случайно попадают в поле моего зрения, мне приходится каждый раз отводить свои глаза в сторону, ибо я обязан иметь дело с сегодняшним А.П. Синнеттом (который и в данном случае — и в ещё большей степени — является "новым изобретением" по сравнению с бывшим А.П.С.), а не с тем, каким он был когда-то.

Да, Любовь и Ненависть — только они и являются двумя поистине бессмертными чувствами, но тончайшие переходы их тонов, разбросанных по всему — семь по семь — звукоряду жизни невозможно и сосчитать. А поскольку именно эти два чувства — или, во избежание нового недопонимания, я должен тут же поправиться и сказать: именно эти два полюса человеческой "души", представляющей собой неразрывное единство? — и формируют будущее состояние человека как в "девачане", так и в "авичи", то и всё разнообразие таких состояний также является неисчерпаемым.

Так мы подходим к следующему Вашему возражению или обвинению, отмеченному под номером

(9)

— поскольку, вычеркнув из своей прежней жизни всех этих Ратиганов и Ридов, в общении с которыми Вы никогда не выходили за границы самой низшей части своего пятого принципа и его носителя — камы, — то как ещё можно назвать все Ваши воспоминания о прежней жизни, если не "частичными"? Те строки (в своей книге жизни — перев.), которые Вы отмечаете для себя самым красным своим карандашом, здесь также идут в ход. Вы же не станете спорить, что музыка и гармония для какого-нибудь Вагнера, Паганини, для баварского короля и многих-многих других истинных художников и ценителей музыки составляют предмет самой глубокой духовной любви и преклонения? С Вашего позволения, я не стану менять ни слова в этой фразе номер девять.

(10)

Очень жаль, что Вы не сопровождаете цитаты своими личными комментариями. Я не вполне могу понять, что Вам так не понравилось в слове "сновидение"? Конечно же, и блаженство, и страдание — только сновидение, а поскольку (в девачане и авичи — перев.) они имеют чисто духовную природу, то отсюда и их "усиленность".

(11)

Уже ответил.

(12А и 12Б)

Вот если бы в ответ на возражения м-ра Хьюма (который на основе своих статистических подсчётов, якобы не оставляющих камня на камне от нашего учения, заявил, что спиритуалисты совершенно правы и те призраки, что являются в комнатах для сеансов, — это действительно "духи") я написал: "Таким образом, ни для кого — за исключением самоубийц и оболочек, а также жертв несчастных случаев, уносящих с собой в посмертие весь груз земных страстей, — не существует никакой возможности" и т.д., то с добавлением выделенной [курсивом — перев.] строчки я был бы абсолютно прав и безупречен, как истинный "профессор". Подумать только, Вы, горящий таким сильным желанием принять учения, которые по многим важнейшим пунктам противоречат самим основам физической науки, — и вдруг клюнули на предложение м-ра Хьюма затеять всю эту кутерьму вокруг какой-то одной, не высказанной до конца фразы!

Позвольте Вам заметить, дорогой мой друг, что уже один только здравый смысл должен шепнуть Вам на ушко одну простую мысль — если сегодня кто-то скажет вам: "Ни в коем случае" и т.д., а пару дней спустя откажется от своего тезиса, заявляя, что никогда и слова-то такого не произносил, "никогда" — то такой человек не только не Адепт, но, вероятнее всего, либо страдает размягчением мозга, либо является жертвой какого-то иного "несчастного случая". Моя фраза: "На полях я написал "редко", но не употребил сло́ва "никогда" относится к полям корректуры вашего письма № 2. Эти "поля" — или, во избежание новых обвинений назовём их листком бумаги, на котором я написал несколько замечаний по обсуждаемой теме и который я приклеил к полям Вашей корректуры — Вы вырезали вместе с четырьмя строчками стихов. Чего ради Вы это сделали, должно быть лучше известно Вам самому. Но весь спор по поводу слова "никогда" относится именно к этим "полям".

В одном грехе, я "вину" свою, правда, действительно признаю. Грех этот состоит в том, что, получив от м-ра Хьюма злорадное письмо с его триумфальной статистикой, я испытал очень острое чувство раздражения по отношению к нему. Ответное письмо ему я вложил в своё письмо к Вам, в котором я посылал Вам материал, необходимый для ответа на письмо м-ра Хандаллавалы,[450] которое перед тем Вы переправили Е.П.Б. Не будь я так раздражён в тот момент, то и говорить о моей "вине" во всей этой недосказанности не было бы никакой нужды вовсе. Такова теперь моя карма. Не дело было с моей стороны раздражаться и выходить из себя, но это его письмо было, кажется, седьмым или восьмым по счёту, которое он написал мне на одну и ту же тему за какие-нибудь две недели.

А друг наш, должен Вам сказать, употребляет свой ум самым жульническим способом, прибегая, чтобы пощекотать людям нервы, к таким неожиданным софизмам, с которыми мне ещё никогда не доводилось сталкиваться! Под предлогом строго логических рассуждений он наносит своему противника уколы, призванные усыпить его бдительность, — когда не может найти уязвимой точки. Пойманный же на слове и изобличённый, он с самым невинным видом отвечает вам: "Что Вы! Всё это ради Вашего же блага, и Вы должны сказать за это спасибо. Будь я Адептом, от меня никогда не скрылся бы истинный смысл слов, сказанных моим корреспондентом" и проч. и проч. Вот я и являюсь "Адептом" в некоторых мелких вопросах, а потому я и вижу истинный смысл того, о чём он говорит, и вывод из этого следующий: согласись мы только открыть ему всю свою философию без исключения, не оставляя ни одного случая непоследовательности без разъяснения, то ни к чему хорошему это всё равно бы не привело. Как верно сказано в "Гудибрасе",[451]

"На всякую блоху своя блоха найдётся,
У этой та, у той другая — ad infinitum. . ."

— вот так же дело обстоит и с его собственными возражениями и аргументами. Объясните ему что-то одно, и он тут же найдёт в Вашем объяснении какой-то изъян. Докажите ему, что в объяснении никакого изъяна нет, и он тут же набросится на оппонента с упрёками в том, что тот говорит или слишком медленно, или слишком быстро. Говорить с ним — задача слишком непосильная, и я отказался от неё. Пусть всё идёт, как идёт, пока не разрушится под собственным весом. Он говорит: "Целовать туфлю Папе Римскому я не стану", как будто кто-то просит его об этом. "Я могу любить, но поклоняться — увольте," — пишет он мне. Болтун — никого и ничего он не любит, кроме себя самого, А.О. Хьюма, и никогда не любил. Впору и о нём сказать так же: "О Хьюм, тебе имя — пустозвонство!" Вы посмотрите, что он пишет мне в одном из своих писем — я привожу текст дословно: "Даже не будь на то никаких других причин, я любил бы М⸫ уже за одно то, что он всецело предан Вам — а Вас я любил всегда(!). Любил тогда, когда бывал с Вами слишком резок — а обижаешься всегда на тех, кто тебе особенно дорог, — и даже тогда, когда меня уже полностью убедили в том, что Вы не больше, чем миф, так как даже тогда я тянулся к Вам всем сердцем, как нередко тянешься к образу того, кого на самом деле и не существует вовсе, и ты это хорошо знаешь". Никакой сентиментальной Бекки Шарп[452] не удалось бы лучше выразить свои чувства в письме к своему воображаемому возлюбленному!

Что касается Ваших вопросов по научной части, то я возьмусь за них на следующей неделе. Я сейчас нахожусь вне дома, совсем неподалёку от Даржилинга, в том самом монастыре, куда всей душой стремится бедная Е.П.Б. Я намеревался отправиться домой уже в конце сентября, но теперь вижу, что не получится, и причиной тому стал сын Нобина.[453] Вполне вероятно, что мне удастся, в своей собственной "коже", поговорить со Старушкой — если только М⸫ привезёт её сюда. А ему придётся это сделать, иначе он потеряет её навсегда — по крайней мере, в том, что касается физической триады. На этом я прощаюсь с Вами и ещё раз прошу — постарайтесь не испугать моего человечка, он ещё сослужит вам добрую службу. Не забывайте только одного: он всего лишь мираж.[454]

Ваш,

К. Х.

следующее письмо № 10         предыдущее письмо № 24a

Письмо № 25[455]

Записки о девачане с последними дополнениями.[456]

Получено 2 февраля 1883 г.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ

(1) С какой стати следует считать девачан каким-то однообразно-монотонным состоянием на том лишь основании, что из всех земных ощущений лишь один определённый момент запечатлевается в нём на неопределённо продолжительный срок — растягивается, скажем так, на эоны? В нём нет и не может быть никакой монотонности. Это противоречило бы любым аналогиям и шло бы в разрез с законом причин и следствий, по которому любой результат должен быть соразмерен породившей его энергии. Чтобы это было легче понять, нужно помнить о том, что для проявления закона причинности имеются два поля: объективное и субъективное.

Так, наиболее грубые энергии — те, что действуют в условиях наиболее тяжёлой и плотной материи, — проявляются объективно в физической жизни, а их продуктом и является личность — новая в каждом своём рождении в рамках огромного цикла эволюции индивидуальности. Что же касается нравственно-духовной деятельности, то она находит для себя сферу следствий в "девачане". Например: любые пороки, физические влечения и т.д. — скажем, какого-нибудь философа, — могут привести к последующему рождению какого-нибудь нового философа, царя, купца, богача-эпикурейца или какой-то иной личности, отличительные черты которой неизбежно перейдут к ней из господствовавших наклонностей той личности, в виде которой это существо рождалось на земле в предыдущий раз. Возьмите, к примеру, Бэкона, о котором поэт писал:

"Мудрейший Бэкон был презренней всех".[457]

В следующем своём воплощении он мог бы появиться уже в виде какого-нибудь алчного корыстолюбца, но наделённого при этом исключительными интеллектуальными способностями. Однако и морально-духовные качества этого предыдущего Бэкона также должны были бы найти для себя какое-то поле, на котором их энергии могли бы вовсю развернуться. Именно таким полем и выступает девачан. Таким образом, любые великие планы нравственного совершенствования, все интеллектуально-духовные попытки исследовать абстрактные принципы природы, любые устремления к божественному находят в девачане своё полное воплощение, и тогда окажется, что та абстрактная сущность, которая прежде была известна как великий канцлер, найдёт для себя то или иное занятие, пока она будет пребывать в этом внутреннем, созданном её же собственными руками, мире, если и не ведя существование, которое мы могли бы назвать вполне сознательным, то, в любом случае, переживая сновидение, столь яркое и реалистичное, что с ним не сможет сравниться никакой реальный опыт, полученный ею в период земной жизни. И длиться это "сновидение" будет столь долго, сколько понадобится для того, чтобы карма смогла удовлетворить себя в том или ином направлении своего действия — в этом случае её сила верхним своим гребнем наполнит до самых краёв ту чашу, что назначена для данного цикла, и существо удалится в следующую область причин. Эту область оно может найти в том же мире, что и раньше, но может обрести её и в другом — всё зависит от того, на каком этапе продвижения по необходимым кольцам и кругам человеческого развития это существо находится.

И потом с чего Вы решили, что "для подобного запечатления отбирается всего лишь один момент из всех земных ощущений"? Да, это верно, что "момент" этот разворачивается от самого своего начала до самого конца, но ведь он всего лишь задаёт лейтмотив общей гармонии, некую общую тональность определённой высоты, вокруг которой группируются в виде последовательно развивающихся мелодических вариаций и столь же бесконечных вариаций на заданную тему все внутренние устремления, все желания, все надежды и мечтания — словом всё, что в связи с данным конкретным "моментом" когда-либо поступало в мозг этого грезящего в течение всей его прошлой жизни, но не получало своего претворения на земле, и вот только теперь он чувствует, что всё это осуществилось во всей своей яркой выразительности в девачане. Но при этом он даже не догадывается, что вся эта блаженная реальность — не что иное, как порождение его же собственной фантазии, это следствия причин, приведённых в действие его же собственным умом.

Всё сказанное отнюдь не означает, что данный конкретный момент — наиболее остро прочувствованный и доминирующий над мыслями умирающего мозга в период разрушения — заглушит собой остальные "моменты". Нет, все они — пусть в более слабой степени и не так отчётливо и живо — всё-таки сохранятся, поскольку и им отведена определённая роль в том плане, по которому должно состояться это фантасмагорическое шествие всех мечтаний минувшей жизни, и они также должны будут внести свою частицу разнообразия в общую картину. На всей земле не сыскать такого человека, который не испытывал бы того или иного явного предпочтения, не говоря уже о подчиняющей всё его существо страсти, нет ни одного человека — какое бы ничтожное положение он ни занимал в обществе и как бы беден он ни был (а чаще всего вследствие именно этого) — который не предавался бы мечтам и желаниям, пусть даже самым неисполнимым. О какой же монотонности можно здесь говорить?

Неужели все эти бесконечные вариации на заданную тему — при том, что сама тема строится на том, что вбирает в себя колорит и форму той группы желаний, которые наиболее остро ощущались во время жизни, — Вы можете назвать "полным стиранием всех знаний из ума пребывающей в девачане сущности"? Не кажется ли Вам подобный взгляд даже "в какой-то мере недостойным"?

Право, тут либо Вы, как Вы и говорите, не в состоянии понять смысл моих слов, либо всё дело во мне. Должно быть, моя попытка донести до Вас верный смысл потерпела полный крах, и я должен расписаться в своём совершенном неумении описать. . . неописуемое. А это весьма нелёгкая задача, мой добрый друг. Любые описания — пусть даже самые наглядные — здесь бесполезны, и помочь могут только интуитивные ощущения хорошо обученного чела. Действительно, отсутствие подходящих слов для описания разницы между тем состоянием, в котором находится ум на земле, и тем, в котором он оказывается за пределами его естественной сферы действия; отсутствие в английском языке терминов эквивалентных нашим; неизбежное присутствие в сознании (благодаря полученному с малых лет западному образованию) одних только предвзятых представлений — всё это увлекает мысль ученика в ложном направлении и ничуть не помогает нам в этой попытке привить кардинально новые мысли!

Вы совершенно правы. Боюсь, что уловить верное зерно этой идеи и осмыслить её во всей её глубине вряд ли когда-нибудь смогут не только "обычные люди" — Ваши читатели — но даже и такие идеалисты и интеллектуально одарённые единицы, как м-р Ч.К.М. Возможно, когда-нибудь Вы лучше, чем сегодня, поймёте, почему мы так не хотим открывать наши знания европейским кандидатам в ученики. Прочитайте хотя бы мудрствования и филиппики в наш адрес м-ра Родена Ноэля,[458] опубликованные в журнале Light! Право, Вам стоило, явно стоило бы дать им достойный ответ, как я и советовал Вам через Е.П.Б. Ваше нынешнее молчание — это краткий момент торжества для этого благочестивого джентльмена, и очень похоже на дезертирство по отношению к бедному м-ру Мэсси.

Вы пишете: "Человек, вступивший на путь познания отдельных тайн природы, похоже, уготовляет для себя на земле более высокое состояние существования, чем то, которое, по всей видимости, может предложить ему природа в награду за его самые похвальные поступки"

Возможно, "по всей видимости" это и так, но в реальности так не бывает — если, конечно, правильно понимать modus operandus[459] природы. А вот ещё одно заблуждение: "Чем больше заслуг, тем дольше длится период девачана. Но ведь в девачане. . . теряется всякое ощущение времени: минута кажется тысячелетием. . . и тогда à quoi bon[460]. . ." и т.д.

Ваше замечание и, вообще, подобный взгляд на вещи можно с таким же успехом отнести и на счёт Вечности, нирваны, пралайи — да к чему угодно. Скажите уж тогда сразу, что всё наше учение о системе бытия, системе существования всего единичного и всего совокупного, системе природы как объективной, так и субъективной — всё это не более чем набор идиотических, бессмысленных фактов, гигантский обман со стороны этой самой природы. Но мало того, что учение наше не вызывает особого сочувствия со стороны западной философии, оно ещё встречает и самое беспощадное осуждение со стороны наилучшего из "мирских чела". A quoi bon, в таком случае, эта проповедь наших учений, весь этот изнурительный труд и к чему плыть adversum flumen?[461] Отчего же тогда Запад горит таким желанием чему-то научиться у Востока, если он со всей очевидностью не в состоянии переварить то, что никогда не сможет удовлетворить требования его особых эстетических вкусов?

Грустная для нас вырисовывается перспектива, если уж даже Вам не удаётся воспринять нашу философию во всём её величественном объёме. У Вас не получается единым взором охватить даже краешек — девачан — тех высочайших и бесконечных горизонтов, ведущих в "посмертие". Мне вовсе не хочется Вас обескураживать. Всё, чего я хочу, — это обратить Ваше внимание на те колоссальные трудности, с которыми сталкиваемся мы при каждой нашей попытке разъяснить свою метафизику умам Запада — даже самым блестящим его умам. Увы, друг мой, похоже, Вы так же не способны усвоить наш способ мышления, как не в силах научиться переваривать нашу пищу и наслаждаться нашими мелодиями!

Нет, хронометров там нет. В девачане, мой уважаемый чела, нет вообще никаких приборов для отсчёта времени, хотя весь космос в известном смысле — это один гигантский хронометр. Да и мы сами, простые смертные, — ici bas même[462] — вряд ли уж так хорошо умеем сознавать ход времени, когда переживаем минуты счастья и блаженства, и всегда они кажутся нам чересчур скоротечными. Впрочем, обстоятельство это отнюдь не мешает нам всё равно наслаждаться этим счастьем — когда оно навещает нас. А Вам никогда не приходило в голову — хотя бы в виде робкого предположения, — что, возможно, так происходит из-за того, что там, в девачане, чаша блаженства наполнена до самых краёв, и обитатели девачана действительно "теряют всякое ощущение времени"? А вот с теми, кто оказывается в авичи, этого не происходит, хотя точно так же, как и обитатели девачана, все пребывающие в авичи не сознают хода времени — по нашим, земным, разумеется, меркам. Могу напомнить Вам в этой связи и о том, что время целиком творится нами самими. Одна краткая секунда мучительных страданий — даже здесь, на земле, — может показаться человеку целой вечностью. А часы, дни и порой даже целые годы, на взгляд другого, более удачливого, его собрата, могут промелькнуть как один краткий миг. И наконец, из всех обладающих органами чувств и сознанием земных существ одно только животное — человек — способно сознавать течение времени, что, впрочем, не принесло ему ни особого счастья, ни мудрости.

Так как же мне объяснить Вам то, чтó Вы не можете почувствовать, поскольку не в состоянии вместить в себя? Через конечные образы невозможно выразить абстрактное и бесконечное так же, как объективное не в силах отразить в себе субъективное. Чтобы осознать блаженство девачана или муки авичи, нужно пропустить их через самого себя — именно так мы и поступаем. Наши критики из числа западных идеалистов (как это следует из нападок со стороны м-ра Родена Ноэля) должны прежде узнать о том, что существует большая разница между реальным бытием сверхчувственных объектов[463] и той призрачной, ненадёжной субъективностью идей, к которым они эти объекты сводят. Например, понятие времени не является предикатом, а значит, оно не поддаётся ни доказательству, ни анализу по методам поверхностной философии. И, пока мы не научимся преодолевать негативные результаты этого метода формулирования суждений по принципам так называемой "системы чистого разума" и пока не научимся проводить границу между содержанием и формой наших знаний о предметах чувственного мира, мы никогда не придём к корректным и ясным суждениям.

Вопрос, который я сейчас защищаю, выступая против Вашего (вполне естественного) заблуждения, ярко свидетельствует о поверхностности и даже ошибочности этой "системы чистого (материалистического) разума". Пространство и время вполне могут оказаться — по Канту — не продуктами, а регуляторами ощущений, но лишь в той степени, в какой это связано с нашими земными ощущениями, а не теми, какие испытывают в девачане. Там мы не обнаруживаем никаких априорных идей вроде этих понятий "пространства и времени", которые могли бы управлять восприятием обитателей девачана в том, что касается объектов их чувств. Напротив, мы обнаруживаем, что именно обитатель девачана с абсолютной свободой для себя сам же одновременно и создаёт, и уничтожает как "пространство", так и "время". А значит, практический разум вообще неспособен верно судить о так называемых "посмертных состояниях", поскольку он в состоянии активно действовать лишь в сфере конечных причин, то есть завершающих итогов, и он вряд ли может рассматриваться, по Канту (у которого на одной странице это разум, а на другой — воля), в качестве наивысшей духовной способности человека, поскольку способность эта обладает этой самой Волей лишь в пределах своей сферы действия. Всё вышесказанное — это вовсе не попытка, как Вам может показаться, притянуть за уши факты в качестве (возможно, не самого убедительного) аргумента, всё это сказано лишь для того, чтобы Вы могли этим воспользоваться во время каких-то дискуссий у себя "дома", как Вы любите выражаться, когда в будущем Вы, возможно, столкнётесь с какими-нибудь исследователями или поклонниками Канта и Платона.

Проще говоря, я хочу кое-что разъяснить Вам, и тут уж не будет моей вины, если Вы всё равно не сможете понять смысл моих слов в полном объёме. Известно, что физическое существование протекает со всевозрастающей силой от периода детства до достижения своего зенита, а затем эти энергии идут на спад, завершаясь старческим слабоумием и смертью. Соответствующим же образом проживается и жизнь-сновидение в девачане. И здесь Вы правы, когда говорите, что "душа" не может, вдруг пробудившись, обнаружить, что пребывает в плену заблуждений и "обмана со стороны природы" — тем более, что, строго говоря, и вся жизнь человеческая вместе с её хвалёными реальностями является не более чем таким же "обманом".

Ошибаетесь же Вы тогда, когда в угоду предрассудкам и предубеждениям западных читателей Вы говорите (и ни один азиат никогда не согласится с Вами в этом), что "всё это порождает ощущение нереальности происходящего, на что болезненно реагирует ум", поскольку Вы же первым и чувствуете внутри себя, что, вне всякого сомнения, дело здесь не в каких-то пороках нашей системы, а в "неполном понимании природы существования" в девачане. Вот почему я и велел ученику воспроизвести в Приложении к Вашей статье[464] выдержки из этого письма вместе с разъяснениями, которые должны сформировать у читателя верное представление по этому вопросу и, насколько возможно, развеять то тягостное впечатление, которое Ваше признание должно было оставить у него. Тревогу вызывает весь абзац. Я не чувствую себя вправе вычеркнуть его, поскольку очевидно, что в нём выражены Ваши искренние ощущения, очень услужливо и — простите меня — несколько неуклюже смазанные в целях, по-видимому, защитить это (по-Вашему) слабое место в нашей системе. Но, поверьте мне, это не так. Обитателя девачана природа обманывает не больше, чем живого физического человека. Те блаженство и счастье, которые дарит ему природа там, гораздо более реальны, чем то, что он обретает здесь, где против него выступают все виды зла и игры случая, а его природная беззащитность — беззащитность соломинки, яростно терзаемой любым налетевшим вдруг безжалостным ветром — наглухо захлопнула перед человеческим существом двери к настоящему безраздельному счастью на этой земле, какими бы возможностями он здесь ни располагал и в каких бы условиях ни жил. И Вы будете правы, если назовёте такую жизнь скорее отвратительным, мучительным кошмаром. Что же касается существования в девачане, то назвать его "сновидением" можно только чисто условно, выбирая это слово как наиболее удобное из всех других слов нашего полного всяких неточностей языка. Понимать же его в любом другом смысле означало бы напрочь отказаться от овладения эзотерической доктриной — единственного хранителя истины. Поэтому давайте-ка я попробую ещё раз описать Вам некоторые из многочисленных состояний, переживаемых в девачане и. . . в авичи.

Как всё устроено в актуальной земной жизни, так всё протекает для эго и в девачане: первый трепет психической жизни, достижение зрелости, постепенное истощение силы и переход в полубессознательное существование, постепенная утрата памяти и нарастание летаргии, затем полная потеря памяти и наконец. . . нет, не смерть, а рождение — рождение в виде новой личности. И тогда начинается новый период свершения действий, в котором ежедневно образуются сонмы новых причин, которые придётся отрабатывать в течение следующего периода пребывания в девачане — а там последует новое физическое рождение в качестве какой-то новой личности. То, каковыми будут соответствующие жизни в девачане и на земле, в каждом случае определяется кармой. И этот тягостный кругооборот в виде всё новых и новых рождений не должен прерываться ни на мгновение до тех самых пор, пока существо не достигнет конца седьмого круга. . . или же на каком-то этапе этого процесса не обретёт мудрости сначала архата, а затем будды и тогда получит освобождение от новых рождений на пару кругов, поскольку узнает о том, как можно разорвать этот порочный круг, и научится периодически погружаться в состояние паранирваны (Paranirvana).

Но, предположим, речь у нас идёт не о каком-нибудь Бэконе, Гёте, Шелли, Говарде, а о самом что ни на есть заурядном человеке, какой-нибудь бесцветной и неказистой личности, которая ни разу ничем не поразила мир настолько, чтобы оставить по себе какие-то воспоминания: что же происходит в этом случае? Ответ прост: его состояние в девачане будет столь же бесцветным и жалким, какой была и его прошлая личность на земле. Да иначе и быть не может, ведь какова причина, таково же и следствие.

А теперь возьмём для примера какой-нибудь чудовищный случай порочности, чувственности, честолюбия, алчности, гордыни, лживости и т.д. При этом в нём всё-таки будет заронено семя (или семена) чего-то лучшего, и время от времени жизнь его будет озаряться вспышками искры более высокой, божественной природы — куда же в этом случае отправится он? Вот эта самая искра, всё ещё тускло тлеющая под грудой отвратительной скверны, и спасёт его от притяжения восьмой сферы, куда попадают одни лишь абсолютные не-сущности, "ошибки природы", которым предстоит радикальное перемоделирование, поскольку за время их жизни (либо в течение одного или даже нескольких предыдущих воплощений, а в наших архивах хранятся упоминания и о подобных случаях) божественная монада у них оторвалась от пяти других принципов, и жить они уже продолжали в качестве совершенно бездушных человеческих существ.[465]

В тех случаях, когда людей покидает шестой принцип (а седьмой, утратив свою вахану-носитель, уже не может существовать далее сам по себе), их пятый принцип, то есть животная душа, разумеется, сбрасывается в "бездонную пропасть". Возможно, теперь Вам станет понятнее то, на что намекал Элифас Леви, — прочитайте, что он пишет, вместе с моими замечаниями, сделанными там же на полях (см. Theosophist, октябрь, 1881 г., статья "Смерть"), и поразмыслите над смыслом тех слов, которые он использует: например, трутни и т.д.

Итак, эта самая сущность, о которой мы с Вами говорим, какой бы порочной она ни была, не может отправиться в Восьмую Сферу — поскольку её порочность для этого всё же слишком духовна и не лишена известной утончённости. Такой человек — действительно чудовище, но всё же не абсолютно бездушный зверь. Он должен быть наказан, а не просто уничтожен, поскольку уничтожение, то есть полное лишение памяти и погашение сознательного существования не несёт в себе никакого собственно наказания, ведь, по выражению Вольтера, "le néant ne laisse pas d'avoir du bon".[466] А речь в данном случае идёт не просто о какой-то свече, которая будет задута лёгким ветерком, но о мощной, самой что ни есть реальной и злобной энергии, вскормленной и развившейся в силу определённых обстоятельств — причём в некоторых случаях это могло случиться действительно не по воле данного человека.

Нечто, подобное состоянию девачана, должно существовать и для таких натур. Его-то мы и обнаруживаем в авичи — полном антиподе девачана, — которые в вульгаризированном виде представлены у западных народов в понятиях ада и рая, о чём Вы не сказали ни слова в своём "Фрагменте". Не забывайте: "Обессмертить себя во благе значит отождествить себя с Благом (или Богом). Обессмертить себя во зле значит отождествить себя со злом (или сатаной)".[467]

Из-за недопонимания подлинного смысла таких терминов, как "дух", "душа", "индивидуальность", "личность" и (особенно) "бессмертие", и могут вспыхивать словесные войны в ходе дискуссий между огромным числом идеалистов — даже помимо господ Ч.К.М. и Родена Ноэля. И чтобы завершить Ваш "Фрагмент", не навлекая на себя опасности попасть под жернова зубодробительной критики со стороны этих достопочтенных джентльменов, я счёл необходимым добавить к Вашим словам о девачане ещё и упоминание об авичи как о неизбежном дополнении к первому, на который распространяются те же самые законы, что действуют и в девачане. Всё это, с Вашего позволения, сделано в Приложении.[468]

А теперь, когда я уже достаточно подробно объяснил Вам положение вещей, я могу непосредственно перейти к Вашему вопросу № 1. Да, разумеется, там происходит "смена занятий". Изменения в девачане происходят постоянно — точно так же (и даже в ещё большей мере), как изменения случаются и в жизни любых мужчины или женщины, которым случается заниматься всю свою жизнь одним-единственным профессиональным делом, каким бы оно ни было. Разница здесь состоит лишь в том, что обитателю девачана его конкретное занятие приносит радость, наполняя его жизнь чувством восторга. А значит, изменения там непременно должны иметь место, ведь эта протекающая в девачане жизнь-сновидение есть не что иное как пора поспевания и сбора плодов, произросших от тех психических семян-зародышей, что были сброшены с дерева физического бытия в минуты наших мечтаний и надежд, воображаемых картин блаженства и счастья, угасших в неблагодарной социальной почве, но расцветших пышным цветом в розовой заре девачана и созревающих под его вечно плодоносным небом. Там не бывает неудач, там нет разочарований!

Даже если человеку за всю его жизнь выпадает лишь одно-единственное мгновение для ощущения полного счастья или переживания чего-то идеального, то даже в этом случае (если только девачан действительно существует, думаете Вы) не может быть и речи о простом, как Вы неверно полагаете, продлении этого "единственного мгновения" на неопределённо долгий срок. Нет, речь идёт о бесконечных вариациях на тему этого мгновения, о самых разнообразных событиях и явлениях, которые проистекают и строятся на основе этого "единственного мгновения" или, возможно, нескольких разных мгновений — одним словом, в ход идёт всё, что только в состоянии предложить себя фантазии обитателя девачана, погружённого в собственные "грёзы". Та единственная, как я говорил, нота — нота, произведённая лирой жизни, — задаёт всему субъективному состоянию существа лишь самую общую тональность, но на её основе образуется бесконечное разнообразие гармонических тонов и полутонов всей этой психической фантасмагории. Там окончательно реализуются все неосуществлённые надежды, стремления и мечты, и то, что было мечтой в течение объективного существования, превращается в реальность в мире субъективного существования. И распознать всю тамошнюю обманчивость этих призрачных видений майи, могут лишь Адепты, способные своим внутренним взором проникать по иную сторону её полога, ибо только они владеют тайной умения проникать столь глубоко в арканы бытия.

Вне сомнения, Вас совершенно сбил с толку мой вопрос о том, испытывали ли Вы ощущение однообразия, когда переживали, по Вашему мнению, самый счастливый момент в своей жизни. Таким образом, это моё нынешнее письмо — справедливое возмездие мне за то, что я поленился тогда объяснить Вам суть дела более подробно.

(Вопрос 2) Что за цикл я имел в виду?

Конечно же, говоря о конце "малого цикла", я имел в виду завершение седьмого Круга, как мы уже договорились это понимать.[469] Но, кроме того, в конце каждого из семи кругов происходит менее "полное" воспоминание — воспоминание лишь опыта пребывания в девачане, то есть в промежутках между многочисленными перевоплощениями, которые [промежутки — перев.] наступают по окончании жизни каждой личности. Полное же воспоминание обо всех прожитых жизнях — одним словом, всезнание (т.е. полное усвоение опыта пребывания на земле и в девачане) — приходит лишь при великом завершении всех Семи Кругов (если только за это время человек не успел стать бодхисаттвой или архатом), а под "порогом"[470] нирваны подразумевался некий период неопределённой продолжительности. Естественно, что человек, принадлежащий к человечеству уже Седьмого Круга (завершая свои земные странствия с началом самой последней расы или кольца), должен задержаться на этом "пороге" несколько дольше, чем на том "пороге",[471] в который он вступал по завершении самого последнего из всех предыдущих Кругов. Та Жизнь Избранных, которая наступает в промежутке между этой малой пралайей и нирваной — а вернее, перед началом пралайи[472] — это Великая Награда: собственно говоря, величайшая из всех, поскольку она превращает эго (пусть и не ставшее Адептом, а представляющее собой просто достойного и добродетельного человека, каким он был в большинстве своих прежних существований), по сути дела, в одного из богов — в существо, обладающее сознанием и всезнанием, в кандидата на то, чтобы, по прошествии вечностей-эонов, стать дхьян-коганом. . .

Но хватит об этом, ибо я уже начинаю выдавать тайны посвящения.

Но что же происходит с накопленными воспоминаниями об объективных существованиях тогда, когда человек погружается в состояние нирваны? Нирвана — это ещё более высокое состояние,[473] при котором полному забвению предаются все воспоминания об объективном мире. Это состояние абсолютного Покоя и ассимиляция с Парабрахманом — это и есть сам Парабрахман. О, если бы не это прискорбное незнание на Западе наших философских истин и если бы не эта неспособность ваших самых блестящих умов уловить подлинный дух этих учений. . . Но что здесь можно поделать? И что мы можем с этим поделать?

(Вопрос 3) Судя по Вашим словам, Вы полагаете, будто сущности, находясь в девачане, общаются между собой точно так же, как и в период своего физического существования. [На самом деле это не так.] У двух связанных общей симпатией друг к другу душ вырабатываются исключительно собственные ощущения в девачане, но каждая из них может оказываться соучастником в том состоянии блаженства, которое субъективно переживается другой — однако между ними напрочь отсутствует какая-либо связь, если мы имеем в виду актуальный процесс общения. Да и какое чувство товарищества может быть между двумя субъективными сущностями, которые по своей материальности уступают даже этому тончайшему телу-призраку — маяви-рупе.

(Вопрос 4) Девачан — это состояние, а не какая-то местность. Рупа-лока, арупа-лока и кама-лока — таковы три сферы, следующие одна за другой по мере нарастания духовности, и в них-то эти несколько групп субъективных сущностей и находят предметы своего притяжения. В кама-локе (полуфизической сфере) обитают оболочки, жертвы несчастных случаев и самоубийцы. Она подразделяется на бесчисленное множество областей и ещё более узких районов, которые соответствуют ментальному состоянию каждого из тех, кто является туда в час своей смерти. Это и есть та славная "Страна вечного лета", о которой говорят спиритуалисты, но её горизонтами и ограничиваются взоры даже наилучших их духовидцев, и картины, представляющиеся их взорам, неполны и обманчивы, поскольку их видят люди необученные и не владеющие алайя-виньяной[474] (тайным знанием). Кому на Западе известно что-нибудь об истинном сахало-кадхату, о таинственном хилиокосме,[475] из всех многочисленных областей которого внешнему миру можно сообщить лишь о трибхуване (трёх мирах), а именно: о кама-, рупа- и арупа-локах. Но Вы только посмотрите, с какой печалью было воспринято западными умами упоминание об одних только этих трёх! См. журнал "Light" за 6 января!

Посмотрите, как Ваш друг (М.А. Оксон) сообщает огромной массе своих читателей о том, что, если следовать предположению, сделанному в Вашем "Тайном учении", то, получается, "и самый злейший враг не смог бы вынести любому из людей более тяжкого обвинения", чем то, которое Вы предъявили нам — "этим таинственным незнакомцам". Но подобные резкие выпады вряд ли помогут им лучше познакомиться с нашими знаниями, а "незнакомцев" превратить в более близких своих знакомых. А как они любят поучать свою публику! Вот, например, один из их самых непререкаемых авторитетов (Роден Ноэль) пишет несколькими страницами ниже о том, что теософы приписывают "оболочкам" симуляцию сознания. И посмотрите, как одно лишь слово меняет весь смысл. Напиши он слово "ассимиляция" вместо "симуляция", и тогда он передал бы без искажения идею того, что оболочки ассимилируют, впитывают своё сознание от медиума и присутствующих живых людей, но пока что мы видим. . . И уж, разумеется, не наши европейские критики, а наши азиатские чела выступают с утверждениями, которые "способны меняться с тем же разнообразием форм, как сам Протей". Нужно этому человеку направить ответ и как-то поправить его — сделайте это или Вы сами, или пусть это сделает м-р Мэсси. Но увы! он и знает-то очень мало, а вот Вы. . . у Вас наша концепция девачана вызывает, мягко выражаясь, "дискомфорт"! Однако продолжим.

И вот из кама-локи — заключённой в этом великом хилиокосме — все эти вновь перенесённые души (за исключением оболочек), едва очнувшись от охватившего их посмертного ступора, следуют, в зависимости от своих влечений, либо в девачан, либо в авичи. И два этих состояния опять-таки варьируют ad infinitum[476] — и восходящие степени их духовности обозначаются наименованиями тех лок, в которые они попадают силой своих влечений. Например, то, что обитатель девачана ощущает, воспринимает и перерабатывает своим умом в рупа-локе, будет, разумеется, обладать меньшей субъективностью, чем в арупа-локе, но и там, и там переживаемый в девачане опыт будет совершенно по-разному восприниматься субъектом-сущностью, причём не только с точки зрения формы, цвета или содержания, но и по его потенциалу в деле формирования личности.

Однако даже самый возвышенный опыт, получаемый монадой в наивысшем из всех состояний девачана — в арупа-локе (в последнем из семи состояний) — не может идти ни в какое сравнение с тем абсолютно субъективным состоянием чистейшей духовности, из которого эта монада когда-то "отправилась вниз, в материю", и в которое она должна будет вернуться по завершении великого цикла. Да и сама нирвана не может сравниться с состоянием Паранирваны.

(Вопрос 5) Восстановление сознания начинается по завершении борьбы в кама-локе в преддверии девачана и только после окончания "периода созревания". Пожалуйста, прочитайте те мои ответы по этому предмету, которые я дал на Ваши "знаменитый противоречия".[477]

(Вопрос 6) Поскольку Вы сделали совершенно ни на чём не основанные выводы в связи с продлением в девачане на неопределённо долгий срок какого-то одного мгновения земного блаженства, то и Ваш вопрос, который Вы задаёте в последнем абзаце, вряд ли заслуживает внимания. Период пребывания в девачане определяется теми психическими импульсами, которые рождаются в течение земной жизни, но не находят там своего завершения: те люди, которых влекло к себе преимущественно материальное, скорее других окажутся втянуты в вихрь нового рождения силой под названием танха.[478] Как верно замечает наш лондонский оппонент, эти вопросы (метафизические) до конца понять невозможно. Для того чтобы увидеть изложенный в обычных словах смысл, требуется некая более высокая способность, связанная и с более высокой жизнью — понимание это невозможно просто так вложить в чью-то голову. Необходимо научиться видеть с помощью духовного зрения, слышать ухом дхармакаи,[479] а чувствовать — пользуясь органами чувств своего ашта-виджняны (духовного "я"), и только после этого человек сможет уяснить для себя наше учение целиком, а иначе он лишь усилит в себе чувство всё того же "дискомфорта", так и не пополнив свои собственные знания чем-то значительным.

(Вопрос 7) "Награда, воздаваемая природой человеку за то, что он совершает благодетельные поступки в широком смысле и систематически", а не ограничивается в своих привязанностях лишь отдельными людьми и сферами занятий, заключается в том, что, если он действительно чист, то, благодаря этому, он быстрее других пройдёт через кама- и рупа-локи, чтобы подняться в более высокую сферу трибхуваны[480] — туда, где все мысли её обитателей поглощены формулированием абстрактных идей и исследованием общих принципов.

Когда мы говорим о личности, то всегда предполагаем ограниченность, и чем более узки представления этой личности, тем крепче она будет цепляться за низшие сферы бытия и тем дольше задержится на плане такого общения, на котором будет строить свои отношения с другими, исходя из собственных себялюбивых побуждений. Положение человека в обществе — это, разумеется, результат кармы, и правит здесь один закон: "подобное притягивает к себе подобное". Дело в том, что возрождающееся существо[481] втягивается в такой поток созревания, полностью раствориться в котором его заставляют именно господствующие влечения, доставшиеся ему от последнего воплощения. А поэтому тот, кто умер крестьянином, может в следующий раз родиться царём, а почивший монарх в следующий раз может родиться на свет в хижине кули.

Этот закон притяжения столь властно заявляет о себе в жизни тысяч людей, что простой "случайностью" их рождение на свет уже не объяснить — право, трудно найти более неудачный термин, чем этот. Если Вы поймёте хотя бы то, что скандхи — это элементы сугубо ограниченного вида существования, то тогда Вам станет понятнее и одно из условий существования в девачане, который сулит Вам сегодня столь глубоко не удовлетворяющие вас перспективы.

Не вполне корректны в самом общем виде и те Ваши выводы, которые Вы сделали в отношении высших классов — будто бы их процветание и наслаждение жизнью обязаны какой-то лучшей их карме. Они живут в таком круге эвдемонистических[482] представлений о жизни, который едва ли отвечает требованиям закона кармы, раз, "процветая и наслаждаясь жизнью", они скорее нарабатывают для себя новую и более тяжёлую карму, чем наслаждаются её плодами и следствиями. Если взглянуть в целом, то даже бедность и нищенские условия существования гораздо реже омрачают жизнь, чем богатство и благородство рода, но об этом. . . как-нибудь в другой раз. Мои ответы опять выливаются в пухлый том объяснений, выходя за приличные рамки письма.

Вы говорите, что хотели бы "написать какую-нибудь новую книгу или что-нибудь для журнала "Теософист". А не думали ли Вы (коль скоро Вы стремитесь достучаться не просто до большинства читающей публики, но и до самых восприимчивых её умов) о том, чтобы совместить первое со вторым? Вы могли бы в свой "Эзотерический буддизм" — отличное, между прочим, название — вложить материал как бы в качестве продолжения или более подробного объяснения того, о чём уже писалось в самом журнале — то есть в виде систематического, вдумчивого изложения того, о чём уже говорилось и ещё будет говориться в журнале в рамках разрозненных и кратких "Фрагментов".[483]

Главное, чего хотелось бы мне, — и в этом я разделяю пожелания М\, — это чтобы журнал ознаменовался самым громким успехом и чтобы выросли его нынешние тиражи в Англии. Если Ваша новая книга привлечёт — а в этом я не сомневаюсь — внимание со стороны наиболее просвещённой и мыслящей части западной публики к журналу, опубликовавшему par excellence[484] "Эзотерический буддизм", то она тем самым сделает большое и важно дело — так Ваша книга поможет журналу, а журнал книге. Когда будете писать её, не упустите из виду работу Лилли "Будда и ранний буддизм".[485] При всём множестве содержащихся в нём заблуждений, безосновательных предположений, искажённых фактов и путаницы даже в употреблении санскритских и палийских терминов этот снобистский том, тем не менее, снискал оглушительный успех у спиритуалистов и даже у христиан с мистическим складом ума. Я попрошу Субба Роу или Е.П.Б. дать краткую рецензию на книгу и пришлю им собственные замечания на её счёт. Но об этом более подробно в каком-нибудь будущем письме. Пока же у Вас есть над чем поработать, учитывая обильнейший материал, содержащийся в моих замечаниях и записках. До сих пор Вы осветили всего лишь крупицу из того множества вопросов, которые я затронул и которые дополнительно ещё и ещё раз разъяснил в целом ворохе своих писем, как и в этом моём письме. Из этого у Вас могло бы получиться сколько угодно новых статей и "Фрагментов" для журнала — а там ещё и с лихвой осталось бы материала для Вашей новой книги. А дальше можно будет подумать и о третьем томе. Было бы весьма небесполезно держать в уме и такой план действий.

Что же касается Вашего "безумного плана" в отношении Дарджилинга как объективного места для его претворения в жизнь, то, мой добрый друг, этот план не безумный, а попросту неосуществимый. Время для этого ещё не пришло. Однако течение Ваших энергий уносит Вас медленно, но верно в сторону осуществления личного общения между нами. Не хочу сказать, что жажду его так же горячо, как и Вы, поскольку, видя Вас почти каждый день своей жизни, я не испытываю особой нужды в объективном общении, но, будь это в моих силах, я единственно ради Вас охотно ускорил бы эту встречу. Однако. . . Пусть всё же Вас согревает мысль о том, что за последние два года Вы принесли своим ближним гораздо больше подлинного добра, чем за множество предшествующих лет. И себе самому в том числе.

Я вполне уверен, что Вы не разделяете того эгоистичного чувства, которое заставило лондонский филиал отказать Головному обществу в мизерной — всего несколько гиней в год — финансовой его поддержке. В самом деле, кому из его членов пришло бы даже в голову попробовать отказаться от внесения членских взносов в любое другое общество, клуб или научное объединение, к которым они могут принадлежать? Это безразличие и это себялюбие с самого начала и позволяли им, стоя в стороне, безучастно наблюдать за тем, как два человека в Индии отрывают от себя последние рупии (Упасика фактически распродаёт свои драгоценности ради спасения честного имени Общества) — в то время как многие его британские члены с гораздо меньшим ущербом для своего кошелька, чем эти двое, могли бы позволить себе сделать необходимые пожертвования. Сестра м-ра Олкотта практически голодает в Америке, а этот несчастный человек, нежно любящий свою сестру, и слышать, тем не менее, не желал о том, чтобы вынуть 100 рупий из кассы Общества — вернее, журнала "Теософист" — чтобы облегчить положение своей сестры и шестерых её малых детей, как на этом ни настаивала Е.П.Б., и тогда М⸫ выдал ему для этого небольшую сумму денег.

Тем не менее, я велел Олкотту выслать Вам официальный документ, дающий Вам право заниматься в Лондоне взносами или заключить какой-то деловой договор по Вашему усмотрению. Но только не забывайте об одном, мой дражайший брат: если небогатый индийский клерк, живущий на 20-30 рупий жалования, должен будет помогать в оплате расходов Общества этим взносом, то было бы полной несправедливостью целиком освобождать от них намного более состоятельных членов лондонского филиала. Поступай по справедливости, "и пусть даже после этого рухнут небеса".[486] Если же потребуются какие-то уступки с нашей стороны в угоду местным предубеждениям, то Вы, разумеется, гораздо лучше нас сможете утрясти этот вопрос и договориться обо всём наилучшим образом. Любым способом поставьте "денежные отношения на более надёжную основу" — и, если понадобится, давайте умерим суровость финансовых ветров ради этих остриженных догола овечек-пелингов.[487] Я верю в Вашу мудрость, мой друг, хотя у Вас со всей очевидностью имеется право очень скоро разувериться в моей, судя по тому, какими напряжёнными оказались переговоры в отношении средств для "Феникса".[488] Как Вы, должно быть, уже поняли, я всё ещё действую в режиме ограничений, наложенных на меня в прошлом году, — и это, невзирая на одобрение, высказанное Коганом в адрес моего "мирского чела". Вот почему я сейчас не могу воспользоваться для воздействия на участвующие в этом деле стороны теми психическими средствами, к которым я прибег бы в противном случае. Кроме того, у нас действуют чрезвычайно суровые законы и ограничения в том, что касается денег и любых финансовых операций, совершаемых как внутри, так и вне нашего братства — в некоторых случаях они просто безжалостны. Нам нужно действовать с крайней осторожностью, а значит — давайте подождём. Но я надеюсь, Вы не потеряли веры в то, что кое-какие шаги в этом направлении уже всё-таки сделаны.

Да, "К.Х. действительно" хотел, чтобы в "Теософисте" появилась рецензия на "Мистера Айзекса"[489] и, к тому же, с предуведомлением о том, что рецензия эта написана "автором "Оккультного мира", так что постарайтесь отправить её до своего отъезда. А чтобы уважить старика "Сэма Уорда",[490] я хотел бы увидеть сообщение об этом в "Пионере". Правда, теперь, когда Вы уходите из него, это уже не так важно.

Засим — салам и мои наилучшие пожелания. Сейчас я чрезвычайно занят приготовлениями к посвящению. Несколько моих учеников — Джуал-Кхул в том числе — горят желанием достичь "другого берега".

Ваш верный,

К. Х.

следующее письмо № 103         предыдущее письмо № 56

[1] См.: Сам. № 1, КА № 1 (примеч. перев.).

[2] Получено примерно 17 октября 1880 г. (RG, 27) или 15 октября 1880 г. (см. ML, TUP, 1) (примеч. перев.).

[3] "Идея, особенно занимавшая моё воображение, когда я писал это письмо, состояла в том, что самым лучшим экспериментальным феноменом, какой только можно пожелать, явилось бы "сотворение" свежего экземпляра лондонской "Таймс" с сегодняшней датой, проделанное здесь, в Индии, прямо у нас на глазах. Я аргументировал это тем, что, имея на руках такое доказательство, я смог бы убедить любого жителя Симлы, способного мысленно связать друг с другом два этих факта, что при помощи оккультного воздействия можно добиться физических результатов, неподвластных обычной науке" (ОМ, 126-127) (примеч. перев.).

[4] Речь идёт об интеллектуально-духовном освобождении человечества от пут вульгарно материалистического мировоззрения (примеч. перев.).

[5] Е.П.Б. (примеч. перев.).

[6] Джон Уилкинс (1614-1672) (примеч. перев.).

[7] Рим не с Ромула начался (лат.) (примеч. перев.).

[8] Особый вид могучей энергии, описанный в романе Э. Бульвер-Литтона "Грядущая раса" (примеч. перев.).

[9] В Гималаях (примеч. перев.).

[10] "Акашу — астральный свет — можно определить буквально в нескольких словах. Это — мировая душа, родящая утроба вселенной, тот "Мистериум Магнум", из которого рождается всё сущее путём отделения от него, то есть в процессе дифференциации. В ней заключается причина существования. Она заполняет собой всю бесконечность Пространства и в определённом смысле сама является Пространством, то есть одновременно его шестым и седьмым принципами" (ТД, II, кн. 2, с. 139) (примеч. перев.).

[11] Гук, Роберт. Микрография, или некоторые физиологические описания мельчайших телец, сделанные при помощи увеличительных стёкол, с их наблюдением и обсуждением. Лондон, 1665 (примеч. перев.).

[12] Музыкальный термин, обозначающий постепенное увеличение силы звука (примеч. перев.).

[13] "De Magnete, Magneticisque Corporibus, et de Magno Magnete Tellure" (О магните и магнетических телах, а также об этом великом магните, Земле). Эта книга была написана английским физиком Уильямом Гилбертом и вышла в свет в 1600 году (примеч. перев.).

[14] См. Ф. Бэкон. Сочинения в двух томах. Том 2. М., 1972 — Новый Органон. С. 49: "Если же кто-либо направит внимание на рассмотрение того, что более любопытно, чем здраво, и глубже рассмотрит работы алхимиков и магов, то он, пожалуй, усомнится, чего эти работы более достойны — смеха или слез" (примеч. перев.).

[15] ". . . Богиня речи и сокровенного или эзотерического знания и мудрости" (ТС) (примеч. перев.).

[16] От Е.П.Б. (примеч. перев.).

[17] Об этом феномене см.: ССД, II, сс. 144-148 (примеч. перев.).

[18] Судя по всему, речь идёт об описании феномена с брошью в доме Синнеттов (примеч. перев.).

[19] Дональд Стюарт был главнокомандующим британскими войсками в Индии, а в 1894 году получил звание фельдмаршала (примеч. перев.).

[20] Вознесения Христа (примеч. перев.).

[21] Явная неточность, поскольку, согласно всем четырём евангелиям, смерть Иисуса на кресте произошла в присутствии многих лиц. Вероятно, слова К.Х. относятся не к вознесению, а к явлению Иисуса Марии Магдалине, состоявшемся после смерти на кресте, но ещё до "восшествия к Отцу" (Ин 20, 11-18). См. также Мк 16, 9-11: "Воскреснув рано в первый [день] недели, [Иисус] явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов. Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим; но они, услышав, что Он жив и она видела Его, — не поверили". Такая фактологическая ошибка легко объясняется техникой "осаждения" писем, о которой более подробно см. следующие письма (примеч. перев.).

[22] См.: Сам. № 2, КА № 2 (примеч. перев.).

[23] Матф 11,12 (примеч. перев.).

[24] Посмертную (примеч. перев.).

[25] Е.П.Б. (примеч. перев.).

[26] Этот удивительный феномен имел место 3 октября во время обеда в доме Хьюма в Симле. Более подробно об этом см.: ССД, II, с. 149 и далее; а также ОМ, 107-111 (примеч. перев.).

[27] См.: Сам. № 3а, КА № 3а. Все три письма — 3a, 3b и 3c — получены 20 октября 1880 г. (RG, 34) (примеч. перев.).

[28] Об этом феномене см.: ССД, II, сс. 155-156 (примеч. перев.).

[29] См.: Сам. № 3b, КА № 3b (примеч. перев.).

[30] См. ССД, II, сс. 155-156; а также: О.М., 145-148 (примеч. перев.).

[31] См.: Сам. № 3c, КА № 3c (примеч. перев.).

[32] Речь идёт о майоре Филипе Д. Хендерсоне, который присутствовал при феномене с чашкой и блюдцем и даже помогал их откапывать из-под земли. В тот же день он вступил в ТО и тут же феноменальным способом получил удостоверение о членстве. Однако уже на следующий день он разочаровался в своём решении и вышел из общества, став впоследствии одним из критиков Е.П.Б. (RG, 36). О феномене, связанном с чашкой и блюдцем см.: О.М., 92-94 (примеч. перев.).

[33] См.: Сам. № 4, КА № 6 (примеч. перев.).

[34] Буквально: "родник бессмертия" (примеч. перев.).

[35] "Наги — в индуистской мифологии полубожественные существа со змеиным туловищем и одной или несколькими человеческими головами. . . В буддийской мифологии Н. — змееподобные полубожества. . . Описания Н. встречаются во многих канонических текстах, например в "Джатаках". . . Сам Шакьямуни, ещё до того как стать буддой, несколько раз перерождался в образе нага. В мифологии махаяны распространены легенды, повествующие о том, как философ Нагарджуна добыл у Н. сутру "Праджняпарамиту", которая ими охранялась до тех пор, пока люди не созрели до её понимания" (см. Мифологический словарь. Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М.: Советская Энциклопедия, 1990. С. 377). В эзотерическом смысле под нагами понимаются мудрецы, наделённые глубокими познаниями и мудростью (примеч. перев.).

[36] "21 октября Е.П.Б. и Г.С.О. покинули Симлу, отправившись сначала в Амритсар, а затем в поездку по северо-западным провинциям. Но ещё перед отъездом из Симлы Г.С.О. составил описание некоторых феноменов, имевших там место в течение нескольких последних недель, и отправил его в Бомбей к Д.К.М., чтобы тот размножил его и разослал членам Т.О. Материал этот был озаглавлен "Один день вместе с мадам Блаватской" ("A Day with Madame Blavatsky"). . . Вскоре по прибытии в Амритсар Е.П.Б. узнала о скандале, разразившемся в связи с этим материалом. . . Оказалось, что одна из газет каким-то образом раздобыла и опубликовала один экземпляр этого материала. К несчастью, Г.С.О. упомянул в нём имена нескольких видных англичан, участвовавших в этих феноменах, и кое-кто из них выразил своё недовольство по этому поводу. Всё это настолько напугало Е.П.Б., что она воззвала (оккультным способом) к К.Х. о помощи" (RG, 38). См. также: О.М., 157 (примеч. перев.).

[37] Парки — в римской мифологии богини судьбы (примеч. перев.).

[38] Марк Аврелий Антонин. Размышления. С.-П., 1993. Кн. 7, 36, с. 38 (примеч. перев.).

[39] Юрист, адвокат (примеч. перев.).

[40] Оккультную мудрость (примеч. перев.).

[41] Речь идёт о количестве свидетелей, подтвердивших реальность феномена с брошкой (примеч. перев.).

[42] Здесь, пожалуй, стоит более подробно рассмотреть события, связанные с этими письмами. Итак, 21 октября 1880 г. Е.П.Б. и Г.С.О. покидают гостеприимный дом Синнеттов в Симле и отправляются в Амритсар. Там Е.П.Б. настигает известие о разразившемся скандале. Она взывает к К.Х. о помощи. К.Х., уже возвращавшийся домой, изменяет свой маршрут и отправляется в Амритсар к Е.П.Б. Что же касается А.П.С., то 24 октября он покидает Симлу и возвращается в Аллахабад. Перед отъездом 24 октября он отправляет своё письмо заказной почтой Е.П.Б. в Амритсар, с тем чтобы она затем передала его К.Х. оккультным способом. Это его письмо Е.П.Б. получает 27 октября, и в руках у К.Х. оно оказывается уже пять минут спустя (примеч. перев.).

[43] Е.П.Б. и Г.С.О. (примеч. перев.).

[44] Сингх (санскр.) — лев (примеч. перев.).

[45] Об этом см. также: С.С.Д., II, сс. 157-158 (примеч. перев.).

[46] Англо-индийского теософского общества (примеч. перев.).

[47] См.: Сам. № 6, КА № 10. Датировано 26 ноября 1880 г. Получено после 1 декабря 1880 г. (RG, 45). Написано примерно 26 ноября 1880 г. (см. ML, TUP, 17) (примеч. перев.).

[48] А.П.С. отправил заказной почтой два письма: одно К.Х. и второе Е.П.Б. в Канпур, где в то время находилась она вместе с Г.С.О. Как обычно, Е.П.Б. должна была оккультным способом переправить письмо К.Х. Но в Канпуре Е.П.Б. перенесла тяжелейший приступ лихорадки (см. С.С.Д., 161-162). Поэтому, экономя её силы, К.Х. сам и извлёк указанные письма осмосом ещё до их прибытия в Канпур (примеч. перев.).

[49] Виконт Эмберли — Джон Рассел (1842-1876), член парламента от либеральной партии, атеист по своим взглядам и автор книги "Анализ религиозного верования" (см. ML, Wiki) (примеч. перев.).

[50] Одним из этих англичан, вероятно, был капитан Сеймур, о судьбе которого Е.П.Б. в своих "Письмах из пещер" рассказывает так: "Последний, лет 25 тому назад, произвёл в Индии, особенно в армии, беспримерный скандал: капитан Сеймур, богатый и образованный человек, принял брахманскую веру и пошёл в йоги! Его, конечно, объявили сумасшедшим и, поймав, насильно отправили в Англию. Сеймур бежал из Англии и снова явился в Индии, в одежде санньязи. Его схватили во второй раз, посадили на пароход, привезли в Лондон и заперли в доме умалишённых. Чрез три дня, несмотря на запоры и часовых, он исчез из заведения. Его потом снова встретили знакомые в Бенаресе, а губернатор получил от него письмо из Гималайских гор. В письме он объявлял, что никогда не был сумасшедшим, невзирая на то, что был посажен в больницу; он советовал генералу не мешаться более в его частные дела и говорил, что никогда уже не вернётся в цивилизованное общество. "Я йог (писал он) и надеюсь умереть не ранее, как достигнув цели моей жизни: сделаться радж-йогом". Генерал не понял, но махнул рукой. С тех пор никто из европейцев уже не видал его, никто, кроме д-ра Поля, который, говорят, переписывался с ним до самой своей смерти и даже два раза ездил в Гималаи. . ." (Письма из пещер, сс. 252-253).

Борис Цырков в своём примечании (см.: BCW, III, p. 152) отмечает следующее: "Вполне возможно, что капитан Сеймур оказался одним из тех трёх англичан, которым, по словам Учителя Кут Хуми,. . . "позволили перешагнуть порог" в девятнадцатом веке, и одним из них был некий капитан Ремингтон" (примеч. перев.).

[51] Телеграфное подтверждение в получении письма, отправленное К.Х. из Джелама, что он сделал, находясь в своём физическом теле. См. Письмо № 4 (примеч. перев.).

[52] Е.П.Б. (примеч. перев.).

[53] Огромное, уместившееся в малом (лат.) (примеч. перев.).

[54] Смысла (фр.) (примеч. перев.).

[55] "Вот почему в лес мы больше ни ногой" (фр.) (примеч. перев.).

[56] См. Письмо № 4: "Несомненно, полковник Олкотт "живёт не в такт с настроениями англичан. . . " (примеч. перев.).

[57] Во всём своём истинном виде (фр.) (примеч. перев.).

[58] Речь идёт о книге, впоследствии ставшей известной как "Оккультный мир"  (примеч. перев.).

[59] Точнее, villeggiatura (итал.) — отдых (примеч. перев.).

[60] См.: Сам. № 10, КА № 12 (примеч. перев.).

[61] Литофилы или литобиблион — окаменелые древесные листья (см. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Составлен под ред. А.Н. Чудинова. С.-П., 1894) (примеч. перев.).

[62] Могги — миссис Хьюм, а Дэвисон — личный секретарь Хьюма (примеч. перев.).

[63] См. Письмо № 93, в котором поясняются обстоятельства написания этого письма (примеч. перев.).

[64] См.: Сам. № 11, КА № 13 (примеч. перев.).

[65] Речь идёт о разочаровании А.П.С. по поводу невозможности поддерживать физический контакт с К.Х. (примеч. перев.).

[66] Буквально: "край света". В переносном значении: "труднодостижимый идеал" (примеч. перев.).

[67] См.: Сам. № 12, КА № 15 (примеч. перев.).

[68] М-р и миссис Синнетт вместе со своим маленьким сыном находились на пути в Англию. Во время этой поездки Синнетт написал и опубликовал свою книгу "Оккультный мир". В Индию он вернулся один 5 июля, т.к. по состоянию здоровья миссис Синнетт не смогла присоединиться к нему (см. ML, TUP, online edition) (примеч. перев.).

[69] Кроуфорд, лорд, Джеймс Людовик Линдсей (1847-1913), 26-й граф Кроуфорд и 9-й граф Балькаррес. Крупный британский астроном и широко известная личность (см. RG, 324) (примеч. перев.).

[70] Новое вселенское послание, или "Нава Бидхан", "The New Dispensation". Попытка создания новой религии, в которой гармонично соединялись бы идеи индуизма и христианства, была предпринята в 1880 году Кешуб-Чендер-Сеном (более подробно об этом см.: Иллюстрированная история религий (под ред. Д.П. Шантепи де ля Соссей). М., 1992. Том 2, с. 141) (примеч. перев.).

[71] Жюль Дени Барон Дюпоте или Дюпоте Сенвуа (1796-1881) — французский эзотерик и месмерист (примеч. перев.).

[72] Цитата из поэмы Д. Мильтона "Потерянный рай" (J. Milton, Book V, 639-640) (примеч. перев.).

[73] Иов 38,11 (примеч. перев.).

[74] То есть трюков (примеч. перев.).

[75] То есть 335,28 метров в секунду (примеч. перев.).

[76] Арктур — ". . . звезда,.. удалённая от Солнца на 37 световых лет и имеющая светимость в 110 раз выше солнечной. Ярчайшая звезда к северу от небесного экватора" (см.: Сурдин Владимир. Большая энциклопедия астрономии. М.: ЭКСМО, 2012) (примеч. перев.).

[77] В виде доброго совета (примеч. перев.).

[78] Миссия в странах, заселённых неверными (лат.) или "экспедиция в страну с недружественным населением" (примеч. перев.).

[79] Цитата из книги Элифаса Леви "Догма и ритуал высшей магии" (Éliphas Lévi. "Transcendental Magic. Its Doctrine and Ritual", 1896, p. 33) (примеч. перев.).

[80] Адепт, герой оккультного романа Э. Бульвер-Литтона "Занони", вышедшего в свет в 1842 году (примеч. перев.).

[81] См. "The Works of the Late Right Honourable Joseph Addison, Esq.", 1741 ("Of the Christian Religion", p. 531) (примеч. перев.).

[82] Эдвин Арнольд. Свет Азии (Edwin Arnold, "Light of Asia", Books 4 & 3) (примеч. перев.).

[83] Там же (Book 1) (примеч. перев.).

[84] Здесь: "каковым он пока что является" (фр.) (примеч. перев.).

[85] "И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их" (Быт 3,21) (примеч. перев.).

[86] Для зримого проявления текста (примеч. перев.).

[87] Речь, конечно же, идёт о Джуале Кхуле (примеч. перев.).

[88] Это письмо пока так и не было обнаружено среди переписки К.Х. и А.П.С. (см. RG, 57) (примеч. перев.).

[89] Примечание: "Так, по крайней мере, утверждает миссис С[иннетт], поскольку сам я не обыскивал посудных лавок. Так же и та бутылка, которую я собственноручно наполнил водой, была в числе тех единственных четырёх бутылок, которые находились в корзинах у слуг, и не успели Ваши пеоны, после безуспешных поисков воды, вернуться назад с этими пустыми четырьмя бутылками, как Вы их тут же отправили в маленькую пивоварню с запиской. Остаюсь в надежде, что меня извинят за вмешательство [в Вашу переписку]. Нижайший поклон леди,

Остаюсь Ваш и проч.

"Лишённый Наследства".

[90] Об этом феномене см.: ССД, II, 144-146 (примеч. перев.).

[91] Со всей очевидностью (фр.) (примеч. перев.).

[92] Лично (лат.) (примеч. перев.).

[93] Е.П.Б. и Г.С.О. (примеч. перев.).

[94] Речь идёт о письме Дамодара К. Маваланкара. Маратхи — народ в Индии, основное население штата Махараштра (см. Народы и религии мира. Энциклопедия. М., 1999, с. 329) (примеч. перев.).

[95] Е.П.Б. (примеч. перев.).

[96] См.: Сам. № 15, КА № 18 (примеч. перев.).

[97] К.Х. намекает на публикацию "Оккультного мира" (примеч. перев.).

[98] Неофитам перед посвящением по традиции повязывали глаза повязкой (примеч. перев.).

[99] Час расплаты (фр.) (примеч. перев.).

[100] Ради общественного блага (лат.) (примеч. перев.).

[101] Иов 38,11 (примеч. перев.).

[102] Анна Б. Кингсфорд. С 1883 года возглавляла Лондонскую ложу Теософского общества (примеч. перев.).

[103] Речь идёт о его статье "Один день с мадам Блаватской", посланной Олкоттом Дамодару в Бомбей. Неожиданно опубликованная газетой "The Times of India", она наделала много ненужного шума (примеч. перев.).

[104] Первый председатель Лондонской Ложи (примеч. перев.).

[105] Генри Худ (Henry J. Hood) — вместе с Ч.К.М. сыграл видную роль в деятельности Британского теософского общества на первом этапе его деятельности (примеч. перев.).

[106] "Впервые в истории философии теорию врожденных идей мы находим у Платона. . . Платон пришел к теории врожденных идей вследствие того, что в нашем разуме оказываются познания таких предметов, которым нет ничего соответствующего в мире чувственных явлений и которые не могли быть никоим образом получены из внешнего опыта. По учению Платона, "познание есть воспоминание" ("Энц. сл. Бр. и Ефр.") (примеч. перев.).

[107] Речь идёт о Бульвере Литтоне и его романе "Занони" (примеч. перев.).

[108] "Способность высокого адепта создавать или материализовать из центра своего сознания собственного заменителя, который на более низком плане действует в точности так же, как действовала бы целокупная духовная личность, если бы она находилась в том носителе, в котором действует заменитель. Та же самая способность, только действующая на более высоком плане, позволяет адепту отправлять собственное "иллюзорное тело" ("маяви-рупу") в любую точку Земли и действовать, находясь в нём. В Тибете эта способность называется hpho-wa" (G. de Purucker, ETG) (примеч. перев.).

[109] См. Быт 32,29: "Спросил и Иаков, говоря: скажи имя Твое. И Он сказал: на что ты спрашиваешь о имени Моем?" (примеч. перев.).

[110] См. В. Шекспир. Ромео и Джульетта (акт 2, сц. 2): "Что значит имя? Роза пахнет розой, / Хоть розой назови её, хоть нет" (перевод Б. Пастернака) (примеч. перев.).

[111] Быт. 32,30 (примеч. перев.).

[112] Там же, 32,26 (примеч. перев.).

[113] Густав Теодор Фехнер (1801-1887). Немецкий экспериментатор-психолог, профессор физики Лейпцигского университета. Здесь мы встречаем упоминание о полученном К.Х. образовании в Европе, а также о встрече между ними, состоявшейся во время посещения К.Х. Европы в середине 70-х годов XIX в. (RG, 330, 67) (примеч. перев.).

[114] См. "Разоблачённая Изида". Книга 2. М., 2002, с. 149 (примеч. перев.).

[115] Это пример эпициклоиды (примеч. перев.).

[115a] Инволюции (т.е. свёртывания) духа и эволюции (т.е. развёртывания) материи (примеч. перев.).

[116] Гати — Шесть (эзотерически — семь) состояний чувствующего существования. Они разделены на две группы: три высших и три низших пути. К первому относятся дэвы, асуры и (бессмертные) люди; ко второму (в экзотерических учениях) — существа в аду, преты, или голодные демоны, и животные. Однако в эзотерическом освещении, три последние суть личности, обитающие в кама-локе, элементалы и животные. Седьмым видом существования является нирманакая (см. ТС) (примеч. перев.).

[116a] То есть акаши (примеч. перев.).

[116б] Илу [Ил (угарит., финик.), Эл (финик., иврит), Илум, Илим, Элим (угарит., финик.), Элоах, Элохим (иврит); первоначально “сильный”, “могучий”, приняло значение “бог”], древнесемитское верховное божество. В западносемитской мифологии верховный бог, демиург н первопредок. . . И[лу]— отец богов и людей, творец мироздания и всего сущего, ниспосылающий людям потомство. Один из ветхозаветных вариантов предания о сотворении мира словом Элохима восходит, вероятно, к ханаанейскому, обработанному жречеством, мифу (Мифологический словарь. Гл. редактор Е.М. Мелетинский. М., 1990) (примеч. перев.).

[117] Стейнтон Мозес, Анна Кингсфорд и Чарльз Мэсси.

[118] Указанная книга написана американской спиритуалисткой, Эммой Хардинг Бриттен, которая выступила одним из соучредителей Теософского общества. Целый ряд заседаний Общества на раннем его этапе проводился у неё дома. По утверждению Бриттен, эта книга была написана её личным "знакомым-адептом", а она выступала лишь в роли его "переводчика и секретаря". Вскоре она вышла из Общества, заняла по отношению к нему враждебную позицию и участвовала в кампании клеветы, развязанной против Е.П.Б. (см. Joy Mills. Reflections on an Ageless Wisdom: A Commentary on The Mahatma Letters to A.P. Sinnett, 2010) (примеч. перев.).

[119] Терсит — персонаж поэмы Гомера "Илиада". Образ язвительного клеветника. За свои необоснованные насмешки и нападки сначала был жестоко избит Одиссеем, а впоследствии убит Ахиллом (примеч. перев.).

[120] Шпильки, колкости (фр.) (примеч. перев.).

[121] Клевета, оскорбление (лат.) (примеч. перев.).

[122] См. А.П. Синнетт. "Оккультный мир". М., 2000, с. 8: "Тому, чье понимание Природы и Человечества настолько превзошло пределы европейской науки и философии, что лишь те из представителей этих отраслей познания, которые наделены наиболее широким кругозором, способны представить себе существование в Человеке сил, подобных тем, которые постоянно проявляет тот, о ком я говорю, — КУТ ХУМИ ЛАЛ СИНГХУ, чье доброе дружеское расположение дает автору этой книги право притязать на внимание европейской общественности; человеку, чье согласие автор испросил и получил, с любовью посвящается эта небольшая книжка" (примеч. перев.).

[123] В этом месте полностью удалены три строки оригинала, очевидно самим автором письма (см. ML, Barker) (примеч. перев.).

[124] Очевидно, имеется в виду Е.П.Б. (примеч. перев.).

[125] В этом месте также удалены шесть [точнее, семь — перев.] строк (см. ML, Barker) (примеч. перев.).

[126] См.: Сам. № 57, КА № 87 (примеч. перев.).

[127] Копия сделана А.П.С. 28 сентября 1882 г. (RG, 199) (примеч. перев.). Статья Хьюма "Личный и безличный Бог" ("A Personal and An Impersonal God"), подписанная инициалами H.X., опубликована в декабрьском номере журнала "Теософист" за 1882 год (pp. 74-75) (см. ML, TUP, online edition) (примеч. перев.).

[128] См. Поль Анри Гольбах. Избранные произведения в двух томах. Том 1. М., 1963 — Система природы, или О законах мира физического и мира духовного. Ч. 2, гл. 4. Разбор доказательств бытия Божьего, данных Кларком, с. 429: "Слово Бог всегда будет означать лишь неизвестную причину явлений, вызывавших восхищение или устрашавших людей" (примеч. перев.).

[129] См. Гольбах, с. 426: ". . . идея о боге есть благоприобретенное понятие, а не врожденная идея. . ." (примеч. перев.).

[130] См. Гольбах, с. 431 (примеч.): "Таким образом, вся разница между атеистами и теологами, или богопочитателями, сводится к тому, что первые приписывают все явления материальным, естественным, осязаемым и известным, вторые же — духовным, сверхъестественным, непонятным и неизвестным причинам. Действительно, что такое бог теологов, как не скрытая сила?" (примеч. перев.).

[131] Оборотень (фр.) Это выражение, un loup-garou, в "Системе природы" не встречается. Однако Гольбах использовал его в другой своей работе, "Le Bon Sens du Curé Meslier Suivi de Son Testament" (Paris, 1801, ch. 183, "La Crainte Seule Fait les Théistes et les Dévots", p. 267), где он говорит о том, что именно страх заставляет теистов "трепетать перед одним только именем божества, превратившегося в призрака, в домового, в оборотня, который их терзает" ("un loup-garou qui les tourmente") (примеч. перев.).

[132] "Кроме Бога нет и не может быть представлена никакая субстанция" (см. Бенедикт Спиноза. Этика. Минск-Москва, 2001. — Часть первая. О Боге. Определения. Положение XIV, с. 17) (примеч. перев.).

[133] См. Гольбах, с. 441: ". . . это положение будет тождественно предыдущему, если только мы не пожелаем отрицать существование материальной вселенной или утверждать вместе со Спинозой, что нет субстанции, кроме бога, и невозможно постигнуть какую-либо иную субстанцию: "Praeter deum, neque dari, neque concipi potest substantia" — вот как говорит этот знаменитый атеист в своей четырнадцатой теореме" (примеч. перев.).

[134] См. Гольбах, сс. 440-441: "Слово бесконечный выражает лишь отрицательную идею, означая отрицание всякой границы. Необходимым образом существующее независимое начало, или существо, очевидно, не может быть ограничено ничем находящимся вне его" (примеч. перев.).

[135] См. Гольбах, с. 441: "Или, может быть, бог теологов — это то абстрактное существо, которое называют пространством, или пустотой? Теологи ответят на это отрицательным образом и скажут нам, что бог, который сам не является материей, проникает материю. Но чтобы проникать материю, надо соответствовать ей и, следовательно, обладать протяжением; обладать же протяжением — значит иметь одно из свойств материи. Если бог проникает материю, то, значит, он материален и сливается со вселенной, от которой его невозможно отличить" (примеч. перев.).

[136] См. Гольбах, с. 443: " Но скажут нам, как можно отрицать у творца качества, которые мы наблюдаем у его творений? Неужели работа более совершенна, чем работник? Неужели бог, создавший глаз и ухо, не видит и не слышит! Но если рассуждать таким образом, то разве не следовало бы приписать богу все другие качества, наблюдаемые нами в его творениях?" (примеч. перев.).

[137] См. Гольбах, с. 453: ". . . если нелепо отрицать существование того, чего не знаешь, то странно приписывать этому неизвестные качества. . ." (примеч. перев.).

[138] См. Гольбах, с. 451: "Существующее само по себе существо должно быть, согласно Кларку, простым, неизменным, нетленным, неделимым, не обладающим частями, фигурой и движением — словом, существом, не обладающим каким-либо из свойств материи, которые, как конечные, несовместимы с совершенной бесконечностью" (примеч. перев.).

[139] См. Гольбах, с. 453: ". . . вера в существование какой-нибудь вещи предполагает обладание хоть какой-нибудь идеей о ней;. . . эту идею мы можем получить лишь через посредство наших чувств. . ." (примеч. перев.).

[140] См. Приложение к этому письму (примеч. перев.).

[141] Усилие, напряжение, сила, порыв (лат.). Об этом см. также: Гольбах. Система природы, с. 73 (примеч. перев.).

[142] См. Гольбах, с. 78 (примеч.): "Природа — это активная, или движущая, сила; поэтому природой называется также сила всего мира, или универсальная сила в мире". Bilfinger, "De Deo, Anima et Mundo", p. 278 (примеч. перев.).

[143] Билъфингер, Георг Бернгард (1693 — 1750) — немецкий теолог, сторонник лейбницевско-вольфовской философии (см. Гольбах, с. 690) (примеч. перев.).

[144] Бхикшу — нищенствующие монахи (примеч. перев.).

[145] Сангха (санскр. saṃgha, "множество", "союз", "совокупность", "община", "общество", тиб. гендун, кит. сэн, сэнцзя, яп. со, согя) — буддийская община. Наряду с Буддой и Учением/Дхармой — одна из "трех драгоценностей" (санскр. триратна) буддизма. . . Первую общину, ставшую прообразом всех последующих, основал Будда. Она состояла только из монахов-мужчин (санскр. бхикшу, кит. бицю) (Философия буддизма. Энциклопедия. М., 2011, с. 597) (примеч. перев.).

[146] Очевидно, имеются в виду арья сачча (пали) или арья-сатья (санскр.) (примеч. перев.).

[147] Палийский канон, "Типитика" ("три корзины"), состоит из трёх частей: Виная-питака, Сутта-питака и Абхидхамма-питака. Виная-питака (правила для монахов) включает в себя три раздела: Суттавибханга, Кхандхака и Паривара. Раздел Кхандхака состоит из двух подразделов — Махавагга и Чуллавагга. В Махавагге перечисляются правила вхождения в буддийскую общину, правила монашеской жизни и т.д. (см. Абаева Л.Л. и др. Буддизм. Словарь. М., 1992) (примеч. перев.).

[148] Так в оригинале письма. Очевидно, имеется в виду р. Найранджяна. См. Е.И. Рерих "Письма в Америку". Т. 4. М., 1999: ". . . Теперь ответы на вопросы Зиночки. Урувела – роща на берегу реки Найраньджана. По преданию, в этой роще Благословенный достиг озарения". См. также: В.П. Андросов. "Индо-тибетский буддизм. Энциклопедический словарь". М., 2011, с. 40: "Название деревушки Урувилва, или Урувела, а река и ныне называется Найранджяна" (примеч. перев.).

[149] Так в оригинале (примеч. перев.).

[150] Или соединение, контакт (примеч. перев.).

[150-1] См.: "The Theosophist", Vol. III, No. 12, September, 1882, pp. 318-319. Мы публикуем здесь эту статью, поскольку она напрямую связана со следующей (примеч. перев.).

[150-2] Вопросительный знак принадлежит автору статьи (примеч. перев.).

[150-3] Как ниже объясняет автор статьи, под этими силами понимается "магнетизм, или электричество" (примеч. перев.).

[150-4] Наука, заметим мы, была бы только благодарна нашему корреспонденту, если бы он сумел подтвердить свои слова — Ред. [Е.П.Б.]

[150-5] "Мягкое" железо не поддаётся "постоянному" намагничиванию. Вероятно, наш корреспондент путает его со сталью — Ред.

[150-6] См.: "The Theosophist", vol. III, No. 12, September, 1882, pp. 319-324 (примеч. перев.).

[150-7] Б.М. Цырков в своём примечании к данной статье (см. BCW, vol. IV, fnote to p. 208) пишет: "В "Письмах Е.П. Блаватской АП. Синнетту" (с. 8)[Письмо № 6 — перев] Е.П.Б. указывает на то, что этот ответ принадлежит перу Учителя К.Х. Остаётся лишь гадать, было ли оно продиктовано ей или получено каким-то иным способом" (примеч. перев.).

[150-8] Г.С. Олкотт (примеч. перев.).

[150-9] "Панча махабхута", то есть "пять великих первоэлементов" (примеч. перев.).

[150-10] Приговором (испанск.) (примеч. перев.).

[150-11] Курсив принадлежит Е.П.Б. Цитируемый текст относится к с. 75 сочинения Кука — Б.М.Ц.

[150-12] До бесконечности (лат.) (примеч. перев.).

[150-13] В Париже — этом центре цивилизации — как показала проба воздуха, взятая несколько лет тому назад в одном из его пригородов, содержание [кислорода] составляло не 23% (обычное содержание), а всего лишь 13,79%; азота — 81,24%, углекислого газа — 2,01% и сероводорода — 2,99%.

[150-14] Намёк на автора статьи "Что есть электричество: материя или сила?" (примеч. перев.).

[150-15] Так называется глава III его книги "Сохранение энергии" ("The Conservation of Energy", 1874) — Б.М.Ц.

[150-16] См.: Balfour Stewart, "The Conservation of Energy", N.Y., 1874, Appendix, pp. 172-173 — Б.М.Ц.

[150-17] Один кубический ярд [0,76 м³ — перев.] воздуха при температуре 77° F [25° С] весит около двух фунтов [около 0,9 кг], тогда как вес одного кубического ярда водорода составляет всего лишь 2 1/3 унции [около 70 граммов].

[150-18] Луи-Поль Кальете (Cailletet), 1832-1913 (примеч. перев.).

[150-19] См. статью Анри де Парвиля, одного из лучших французских популяризаторов науки. —  "Journal des Débats".

[150-20] В естественных науках "агент" — действующий процесс в каком-либо процессе или явлении (примеч. перев.).

[150-21] "Указанный термин происходит от греческого флогистос, что значит "сгоревший" или "горючий", и греческого флогизейн, то есть "поджигать", "сжигать". Этим термином обозначался гипотетический принцип огня или горючести, который считался материальным веществом. Этот термин был предложен Шталем, который вместе с Й.Й. Бехером выдвинул теорию флогистона. С их точки зрения, любое горючее вещество содержит в себе флогистон, а явления горения связаны с тем, что, выделяясь, флогистон оставляет после себя другую составляющую данного вещества. Аналогично этому металлы образуются из своих извёсток путём соединения последних с флогистоном. Отвергнутая сегодня, эта теория, однако, не лишена некоторого смысла и имеет определённое значение в оккультизме". — Б.М.Ц.

"Уже первые алхимики были убеждены, что изменяемость металлов под влиянием огня обусловлена предсуществованием в них "серы", которая в их глазах была не то особым элементом, входившим в большом количестве в состав обычной серы, не то носительницей особого качества — горючести . . . Точно так же издавна существовало убеждение, что горение . . . представляет собой реакцию разрушения, распадения, что при горении горящее тело выделяет из себя что-то, видимое в виде огня, пламени . . . [Шталь] принимал, что все вообще горючие тела, как органические, так и металлы, претерпевают под влиянием огня одно и то же превращение, обусловленное присутствием в них одной общей составной части — Ф. (от φλογιστός = сожженный), который выделяется при горении. Чем сильнее и продолжительнее горит какое-нибудь тело, тем больше в нем содержится Ф., фосфор, сера, уголь, спирт, сахар, масла особенно богаты Ф.; металлы тоже содержат его, но в переменных количествах; при сильном нагревании (в присутствии воздуха) Ф. может быть из них удален и тогда остаются от металлов землеобразные тела, "известки"; удаление Ф., иначе горение, позволяет, следовательно, открыть другую составную часть данного тела; для фосфора и серы — это кислоты, для металлов — "известки", для угля — тела, состоящего почти из чистого Ф., — это землистое вещество — зола" ("Энц. сл. Бр. и Ефр.") (примеч. перев.).

[150-22] Вахана — носитель, контейнер, проводник. Дословно — "ездовое животное" (санскр.) (примеч. перев.).

[150-23] См. "Лучистая энергия Солнца" ("The Sun's Radiant Energy". By Prof. S. P. Langley, "Scientific American", Vol. 41, July 26, 1879, p. 53) — Б.М.Ц.

[150-24] Следовательно (лат.) (примеч. перев.).

[150-25] То есть одна из семи Плеяд. "Плеяды — в греческой мифологии семь дочерей титана Атланта и океаниды Плейоны: Алкиона, Меропа, Келено, Электра, Стеропа, Тайгета, Майя" ("Мифы народов мира". Т. 2. М., 1988) (примеч. перев.).

---

Следующий раздел

Содержание

---

Theosophical University Press Online Edition